Поиски автомобилиста, сбившего человека на пятьдесят пятом километре, Корнилов назвал «операцией просеивания», а Белянчиков окрестил ее «испытанием на выживание»; кроме станций технического обслуживания, «левым» ремонтом автомашин занимались в таксомоторных парках, в больших кооперативных гаражах и сотни «умельцев» в городе и области работали у себя дома.

— Если не попаду в больницу после этой проверки, — мрачно сказал Юрий Евгеньевич Бугаеву, с силой хлопнув ладонью по огромной кипе бумаг, высившихся на его столе, — значит, я еще здоровенький! С ума не сойду.

— Чего это ты расхныкался? — без особого сочувствия к жалобе своего товарища спросил Бугаев. Он заскочил в отдел всего на полчаса — справиться, нет ли каких-нибудь новых данных об известных угрозыску взломщиках. Никаких особых сюрпризов ему не преподнесли. Добавили только к трем «специалистам» по сейфам, которых он сейчас разрабатывал, еще одного — три месяца назад вышедшего из заключения Евгения Афанасьевича Жогина, пятьдесят второго года рождения, бывшего слесаря-инструментальщика судостроительного завода. Жогин получил срок за то, что участвовал в ограблении заводской кассы. Собственно, участие его заключалось только в том, что он изготовил первоклассные инструменты для вскрытия сейфа. Но эта деталь больше всего и заинтересовала Семена. И сейчас он сидел за своим свободным от бумаг стареньким письменным столом и, рассеянно слушая жалобы Белянчикова, ожидал звонка из управления исправительно-трудовыми учреждениями. Ему не терпелось узнать, в какой колонии отбывал свой срок заключения этот Жогин, а вдруг вместе с Левой Буром?

— Пришлось поднять всех участковых инспекторов, — продолжал жаловаться на свою судьбу Белянчиков. — Сотни по две дружинников в каждом районе привлекли. Я уж не говорю о том, что сам объехал станции обслуживания и крупные гаражи…

— Какая самоотверженность, — притворно вздохнул Семен. — Ты, наверное, не высыпаешься?

Юрий Евгеньевич, привыкший за долгие годы к иронии Семена, никак не среагировал на его замечание.

— На станцию техобслуживания преступник, конечно, не явился? — поинтересовался Бугаев. — И в другие государственные учреждения, где могут отремонтировать машину, тоже не заглядывал?

— Зря ехидничаешь, — спокойно отозвался Белянчиков. — В государственном автохозяйстве всегда найдется любитель «левых» заработков и отремонтирует машину частнику где-нибудь в укромном уголке или прямо за оградой. И поставит ему украденные у государства запчасти.

— Логично, логично, — сказал Бугаев и, вздохнув, покосился на молчавший телефон. Времени у него, так же как и у Белянчикова, было в обрез — Корнилов дал им обоим на поиски трое суток. Вторые сутки катастрофически шли на убыль.

— Кстати, Женя, — вдруг оживился он, — а ты проверял конторы Госстраха?

Белянчиков рассмеялся.

— Ты считаешь, что, угробив человека, водитель поедет в Госстрах требовать компенсации за помятый бампер или разбитую фару?

— А что? Оказался какой-нибудь жлоб. Я, например, знаю случай…

Что это за случай, Бугаев не успел рассказать. Зазвонил телефон. Он схватил трубку. Сказал, сдерживая нетерпение:

— Майор Бугаев.

Это был звонок, которого он ожидал.

— Беру бумагу. — Бугаев вытащил из кармана блокнот. — Записываю. — Он писал быстро, блокнот скользил по полированной поверхности стола, и Семен прижал его локтем. Время от времени он подавал реплики: — Так, так, так. Очень интересно… — Наконец, сказав свое любимое «Спасибочки, девонька, дай бог тебе хорошего жениха», он положил трубку и посмотрел на Белянчикова повеселевшими глазами.

— Имеем шанс, Юра! Этот Жогин рубил лес в Архангельской области вместе с Левой Буром. — Он стремительно поднялся со стула, засунул блокнот в карман. — Привет труженикам застолья! — он помахал Белянчикову рукой. — Ищите да обрящете! А я поехал на Васильевский. Милый моему сердцу Евгений Афанасьевич обитает на Пятнадцатой линии… — Около дверей Бугаев остановился. — А ведь Колокольникова тоже на Васильевском обнаружили…

— От Соловьевского переулка до Пятнадцатой линии… — начал Юрий Евгеньевич.

— Не так уж и далеко, — прервал его Бугаев. — Уж не думаешь ли ты, что преступники выжили из ума и прячут жертвы у себя под кроватями? — Он усмехнулся. — Да, длительное чтение докладных, написанных инспекторами ГАИ и участковыми, губило и не таких, как ты, титанов мысли.

Белянчиков погрозил ему кулаком.

Уже открыв дверь, Семен задержался и, обернувшись к Юрию Евгеньевичу, сказал:

— Запроси-ка ты еще соседей. Хотя бы Новгород и Псков. Он мог и туда на ремонт податься.

…Из сотен рапортов и справок Белянчиков отобрал прежде всего те, где речь шла о ремонте белых «Жигулей». Таких случаев оказалось несколько, но ни на одном автомобиле не обнаружили повреждений, характерных при наезде на человека. Технические эксперты ГАИ, проверившие эти «подозрительные» машины, дали свое твердое заключение.

Белянчиков не исключал и того, что человек, совершивший наезд, просто поставил свои «Жигули» в гараж или накрыл брезентом и ждет, когда улягутся страсти. Тут-то и оказали неоценимую помощь привлеченные к операции дружинники — вместе с милицией они в присутствии владельцев проверили все индивидуальные гаражи, все открытые и закрытые автостоянки, попросили владельцев показать машины, укрытые брезентом или пленкой. В двух гаражах-сарайчиках давно не заглядывавшие туда владельцы с изумлением обнаружили отсутствие своих автомобилей. В районных управлениях завели уголовные дела об угоне. Но украдены были «Запорожец» и «Волга».

Вскоре после ухода Бугаева в кабинет заглянул Корнилов.

— Ну что, оперативные данные не радуют? — спросил он, увидев скучное лицо Белянчикова. Они работали вместе почти двадцать лет и вне служебной обстановки да и в управлении, оставаясь наедине, всегда переходили на «ты».

— Не радуют, — кивнул Юрий Евгеньевич. — Кажется, все лазейки перекрыли… — он показал на стул: — Может, присядешь?

Но Корнилов не сел. Вынул из кармана сигареты, закурил и прислонился к столу, за которым только что сидел Бугаев.

— Все лазейки не перекроешь. Не хватит милиционеров к каждой лазейке приставить.

— Мы дружинников привлекли.

— И дружинников не хватит, — грустно сказал Корнилов. — Какие же у тебя идеи?

— У Бугаева идея. На первый взгляд бредовая — проворчал Белянчиков. — А я подумал — стоит использовать.

— Что же за идея у нашего Сенечки?

— Поработать с Госстрахом. С теми инженерами, которые делают калькуляцию повреждений, прежде чем страховку выплачивать…

Корнилов засмеялся.

— Бугаев всерьез считает, что есть люди, предпочитающие сесть на скамью подсудимых, чем лишиться страховой премии за вмятину на радиаторе?

— У него даже есть на этот случай какая-то байка. Только он не успел мне ее рассказать. Выяснил, что вместе с Левой Буром отбывал наказание некто Жогин. Помнишь, года три назад на судостроительном кассу брали?

Корнилов кивнул.

— В тот раз этот Жогин весь инструмент изготовил. Вот Семен и рванул по адресу. Справки наводить…

— Это уже что-то конкретное, — сказал Корнилов. — Значит, Бугаев советует обратить внимание на Госстрах? — Теперь в его словах не было иронии. — Госстрах… — повторил он. — Можно и проверить. И с их специалистами посоветоваться. Они через свои руки столько битых машин пропускают.

— А если предположить… — начал Белянчиков, но полковник не дал ему закончить фразу.

— А если предположить, что мы имеем дело с умным… — Корнилов поправился, — с хитрым человеком? Он вместо того чтобы где-то тайком ремонтировать машину, возьмет и разобьет ее еще сильнее?

— Да, я об этом же и хотел сказать! — обрадовался Белянчиков.

Корнилов поднял руку:

— Тихо, Юра! — И продолжал, не замечая ставшего обиженным лица майора: — Но разобьет он ее, конечно, не особо рискуя. Тихонько наскочит на дерево. Или на фонарный столб… Вызовет инспектора ГАИ. Составят они акт. Потом и в Госстрах можно ехать.

— Не на дерево! Не на дерево! — запальчиво сказал Белянчиков. — Там свидетелей не будет, а ему лучше со свидетелями! Трудно, что ли, в городе в какой-нибудь грузовик воткнуться?

— Моя идея плодотворная? — спросил строго Корнилов, но глаза у него смеялись. Теперь он заметил, что Белянчиков обиженно хмурится. — Наша идея, Юра.

— Плодотворная, — все еще хмурясь, ответил майор, но голос у него отмяк, потеплел. — А Бугаев узнает — скажет, что это его идея. Дескать, я про Госстрах подсказал, вы от Госстраха танцевать начали и наткнулись на плодотворную идею.

— И еще назовет это по-научному — ассоциативное мышление, — улыбнулся Игорь Васильевич. — Бугаев у нас умница. — И сказал задумчиво: — Что-то он нам с Васильевского острова привезет? — Взглянув на часы, Корнилов заторопился. — С чего начинать теперь, знаешь?

— Надеюсь, что знаю.

Корнилов хмыкнул:

— «Надеюсь». «Надежды — это сны бодрствующих», — сказал один классик. Смотри не проспи самое важное!

Когда полковник ушел, Белянчиков позвонил в ГАИ и попросил дать ему подробную сводку об автоавариях в городе и области за третье, четвертое и пятое августа. «Тут подстраховаться нелишне, — подумал он. — Этот деятель мог и переждать день-два».

Потом он попросил дежурного по угрозыску обзвонить межрайонные конторы Госстраха, запросить сведения от них.

«Даст ли улов новая сеточка? — подумал он. — Может, еще раз перечитать все эти справки? — Белянчиков неприязненно посмотрел на ворох бумаг. — Я в них искал одно, а другое мог и пропустить!» Он взялся за верхний листок и тут же бросил его. Подумал о конторах Госстраха. Не раз приходилось ему слышать сетования автовладельцев на то, как долго иногда приходится дожидаться результатов оформления аварии в этих конторах.

«Надо послать туда людей, — решил Белянчиков. — Обзвонить управления внутренних дел, где расположены эти конторы, чтобы завтра до двенадцати все сведения были у меня».

Юрий Евгеньевич взялся за телефонную трубку и поморщился, подумав о том, сколько новых бумаг прибавится на его столе. И, как окажется, совсем ненужных. Но не мог же Белянчиков знать, что сводка из ГАИ, которую положит перед ним секретарь управления уголовного розыска Варя Алабина, едва он закончит последний разговор, сразу выведет его на след преступника…

Еще несколько дней тому назад, когда Колокольников рассказал Корнилову о происшествии на пятьдесят пятом километре и события не приобрели такой драматической окраски, Юрий Евгеньевич, просматривая сводку происшествий за третье августа, был приятно удивлен, что на дорогах города и области произошло так мало аварий. Всего три. В Киришах пьяный водитель на самосвале сломал забор у собственного дома, на Московском проспекте государственная «Волга» сбила женщину. Женщина была доставлена в больницу «с легкими телесными повреждениями». И на Светлановской площади столкнулись у светофора три легковых автомобиля. Никто из водителей не пострадал. Ни одно из происшествий не заинтересовало тогда ни Белянчикова, ни Корнилова, — их внимание было приковано к Приморскому шоссе. Теперь Белянчикова сразу привлекла авария на Светлановской площади.

Три автомашины. Государственная «Волга», «Жигули» третьей модели и «Жигули» первой модели…

Белянчиков выписал все данные. Номера машин, фамилии водителей: Кадымов, Осокин и Вязигин. Аварию оформил автоинспектор лейтенант Волков из Выборгского ГАИ.

«Интересно, разбор происшествия в ГАИ уже провели? — подумал Белянчиков. — Если провели, так можно уже сегодня кое-что выяснить…»

Юрий Евгеньевич взялся за телефон. Позвонил дежурному ГАИ Выборгского района. Номер был занят. Раздражаясь, он набирал снова и снова. «Что у них там за болтун дежурный?» Белянчиков уже хотел звонить начальнику, когда наконец в трубке раздались длинные гудки.

— Дежурный Выборгского ГАИ, — доложил спокойный баритон.

— Майор Белянчиков из ГУВД беспокоит, — сказал Юрий Евгеньевич, сдерживаясь, чтобы не сделать замечание. — Вы не могли бы сказать, где сейчас лейтенант Волков?

— Волков у телефона, — доложил баритон.

«Значит, все будет в порядке», — подумал Белянчиков. Он верил в удачу и в хорошее предзнаменование.

— Лейтенант, третьего августа на Светлановской площади не вы оформляли столкновение автомашин?

— Так точно. Я оформлял.

— А разбор проводили?

— Проводили. Капитан Ивакин с ними разбирался.

— А вы присутствовали на разборе?

— Был, товарищ майор, — в голосе Волкова теперь явно чувствовались недовольные нотки. — Один из нарушителей пожаловался на мою необъективность. Теперь, значит, и к вам обратился! Только чего же он в уголовный розыск?

— Вот что, Волков, — сказал Белянчиков, — сейчас я позвоню вашему начальству, попрошу, чтобы вас подменили на дежурстве, а вы заберите все документы по аварии и пулей ко мне. Триста тридцать восьмая комната. Майор Белянчиков. Запомнили?

— Запомнил, — хмуро отозвался Волков. — Только начальник уже домой уехал. Комната разборов опечатана… — Он явно волновался, не понимая, что еще мог написать на него молодой усатый пижон. А в том, что это были его происки, лейтенант не сомневался.

Белянчиков почувствовал состояние инспектора и сказал, непроизвольно переходя на «ты»:

— Да не паникуй ты, не паникуй. Никто на тебя не жаловался. У нас тут свой интерес, мы на твою помощь надеемся…

Минут через сорок инспектор Волков уже предстал перед Юрием Евгеньевичем. Это был высокий, широкий в плечах лейтенант с красивой копной русых волос.

— Ну, здравствуйте, Волков! — улыбаясь, поднялся навстречу инспектору Белянчиков. — А я по телефону разговариваю и думаю — какой баритон красивый.

— Да что вы, товарищ майор… — смутился Волков. — Напугали вы меня. Я чуть было не осип.

— Все протоколы с вами? — переходя на деловой тон, спросил Белянчиков.

Лейтенант кивнул.

Они сели. Волков достал из «дипломата» тоненькую серую папку, положил на стол.

«Вот как мы теперь живем, даже инспекторы ГАИ у нас с «дипломатами» щеголяют, — подумал Юрий Евгеньевич. — Хорошо хоть во время дежурства на перекрестках без них обходятся». — Он пододвинул к себе папку. Раскрыл.

— Нет. Сначала расскажите все сами. Протоколами потом займемся…

Волков докладывал обстоятельно, с подробностями, Юрий Евгеньевич лишь изредка перебивал его, уточняя детали.

…Все три машины ехали по проспекту Энгельса, в направлении к центру города. Черная «Волга», белые «Жигули» и «Жигули» темно-синие.

— Больше всего, товарищ майор, белый «жигуленок» пострадал. Тот, что в «коробочку» попал. Он и виноват больше — надо дистанцию соблюдать. Тем более когда к перекрестку подъезжаешь…

«Белые «Жигули», — отметил Белянчиков. — Еще одна ниточка».

— Дождя не было?

— Нет. Дождь ночью прошел. А с утра солнышко припекало… Асфальт сухой.

— А водители нервничали? Этот, например… — Белянчиков пробежал глазами протокол. — Осокин? С белых «Жигулей»?

— Расстроился очень. Лица на нем не было. В металлолом, сказал, мою карету теперь. Да это с пылу с жару, как говорится… Я осмотрел — у него сзади лонжероны даже не пошли. Поменяет левое крыло, крышку багажника…

— А спереди?

— Спереди посильнее досталось. Своим ходом он уже уехать не смог. Его водитель «Волги» на буксир взял.

Белянчиков внимательно прочитал список повреждений белых «Жигулей» и «Волги».

«Экспертиза сумеет разобраться, где старые, а где новые повреждения, — подумал он. — Если только машины уже не отремонтировали. «Жигули»-то вряд ли, а вот государственную «Волгу» могли починить».

— Все произошло у вас на глазах?

Волков огорченно развел руками:

— Я одного нарушителя воспитывал в это время. Тут же, на перекрестке. Сначала услышал, а уж потом увидел, товарищ майор. А в чем дело, если не секрет?

— Не секрет. Ищем белые «Жигули», сбившие человека на Приморском шоссе.

Волков кивнул:

— Слышал. Была такая ориентировка.

— Ничего не показалось вам странным в этой аварии?

— Да нет. Чего ж тут странного? В нашем деле каких только аварий не насмотришься, — ответил инспектор и задумался, припоминая тот яркий солнечный день и гулкий удар от столкновения автомашин.

— А как вели себя нарушители на разборе?

— Вязигин все жаловался. И на водителя «Волги» и на меня. За необъективность. — Инспектор усмехнулся, едва заметно скривив тонкие губы. Усмешка получилась у него злая.

«К такому попадешь, — подумал Белянчиков, — он спуску не даст». И спросил:

— А на что жаловался этот Вязигин? Какие у него претензии?

— Все шумел — «Так ездят только пьяные!».

— Значит, он на Осокина жаловался?

— Я ж вам докладываю, товарищ майор, он на всех жаловался. И на меня тоже, — сердито сказал инспектор. Видимо, это последнее обстоятельство казалось ему особенно несправедливым.

— Ну, а водитель «Волги»?

— Кадымов? Его вины нет. Спокойно остановился у светофора. Резкого скрипа тормозов я не слышал.

— Но он-то что-нибудь говорил на разборе?

Инспектор снова задумался.

— А ведь знаете, товарищ майор, Кадымов очень важную фразу сказал, — Волков пристально смотрел на Белянчикова. — Очень важную. — И Юрий Евгеньевич почувствовал, что инспектор начал о чем-то догадываться. — Он сказал, что, увидев желтый, начал тормозить еще издалека. И несколько секунд стоял у светофора. А «жигуленок» ехал далеко сзади. Кадымов в зеркало его видел. И видел, что он скорость скинул, притормозил. И все-таки стукнул! «Деликатно врезался», — сказал Кадымов.

— Насколько я понимаю, если бы Осокин перед светофором скорость не сбавил, он бы сильнее разбился? И «Волга» больше пострадала? Правильно я излагаю? — спросил Белянчиков.

— Все правильно, — согласился инспектор. — А если он хотел скрыть старые повреждения, то ему достаточно было и слегка тюкнуться. Только если серьезную экспертизу провести…

— Вот об этом я сейчас и думаю, — сказал Белянчиков; он опять взялся за протокол. — Значит, Осокин Борис Дмитриевич, — записал он в блокнот, — проживает по улице Чайковского, дом одиннадцать, квартира тридцать четыре, кандидат наук, преподает в институте. — Белянчиков задумался, вспомнив про Леву Бура, про нападение на Колокольникова. «Что-то не очень вписывается кандидат наук в эту компанию».

…Когда утром следующего дня невыспавшийся, но, как всегда, прекрасно выбритый майор Белянчиков шел на доклад к своему шефу полковнику Корнилову, в его записной книжке имелась масса информации о Борисе Дмитриевиче Осокине. Информации самой разной — и непосредственно относящейся к событиям последних дней, и просто характеризующей с разных сторон кандидата, и даже вовсе не относящейся к делу. Например, сведения о том, что Осокин — хорошо известный в городе коллекционер значков.

Юрий Евгеньевич был человеком педантичным, о чем знал каждый его сослуживец по Главному управлению. И даже кое-кто из начальства в министерстве. Одни начальники считали его педантизм достоинством, другие — недостатком. И каждый в зависимости от этого и оценивал его. Кстати сказать, у самого Белянчикова мало было свободного времени, чтобы задумываться над такими сложными проблемами, как отношения начальства к его персоне. Да и педантом он себя не считал. И когда кто-нибудь из товарищей отпускал по этому поводу очередную шутку, Юрий Евгеньевич огрызался: «У нас в управлении только один педант, — говорил он, — Сеня Бугаев. Каждую неделю в парикмахерской свою прическу подправляет». В одном Юрий Евгеньевич был уверен непоколебимо — люди, чье плечо, а не локоть он чувствовал рядом постоянно, его сослуживцы, были одновременно и его друзьями. В том числе Бугаев, лелеющий свою красивую прическу, и полковник Корнилов, с которым Белянчиков спешил поделиться сейчас важной и даже не слишком важной информацией.

Самым серьезным фактом, установленным майором, было то, что гражданин Осокин имел дачу на Карельском перешейке, на берегу Финского залива. И ездил он всегда на свою дачу по Приморскому шоссе. Через Репино и Зеленогорск. На беленьких «Жигулях», попавших третьего августа в аварию на «чертовом пятачке» Светлановской площади. Юрий Евгеньевич не забыл рассказать Корнилову и о том, что поздно вечером прогулялся по улице Чайковского и заглянул под брезент, укрывавший одну из автомашин у дома одиннадцать, где проживал Осокин. Этой автомашиной, судя по номерному знаку, и оказались его «Жигули».

— В ГАИ, Игорь Васильевич, он все оформил, получил две справки: для ремонта и для Госстраха. И даже послал в Госстрах телеграмму с извещением об аварии, но оценщика еще не приглашал… Я, может, и поторопился, но попросил установить на улице Чайковского наблюдение. За машиной, конечно. Не ровен час, приедет «техничка», увезет в ремонт.

— Не поторопился, — сказал Корнилов. — Но все, что ты узнал об этом Осокине… — Он в сомнении покачал головой.

— Да, в затылок не выстраивается…

— В затылок? — удивился полковник. — В какой затылок?

— В затылок к Леве Буру и его компании. Не из той колоды этот Осокин.

Корнилов покачал головой:

— Скажешь тоже! А ведь и правда не выстраивается. Хотя с кем только возиться не приходится! Помнишь дело с литературным архивом? Тоже ведь ученый попался! Человек образованный — не всегда человек честный. Знаешь, кто это сказал?

— Не знаю кто, но правильно подметил.

— Достоевский. И еще сказал: «Наука не гарантирует в человеке доблести». Но тут я с ним, пожалуй, не соглашусь. Настоящая наука и доблесть — понятия неразделимые. Посмотреть бы на этого Осокина. Ты, случайно, фотокарточки его не достал?

Не то чтобы полковник всерьез считал, что можно определить порочные наклонности человека, разглядывая его лицо, запечатленное на фотографии. Он не был последователем Ламброзо, хотя и разделял некоторые моменты его теории. Фотография помогала Корнилову понять человека, почувствовать какие-то черты его характера, представить, как он будет вести себя на допросе. И всегда, если к тому представлялась возможность, Игорь Васильевич, перед тем как встретиться с человеком лицом к лицу, старался повнимательнее рассмотреть его фотографии.

— Фотокарточки я его не достал. Но если тебе так хочется, можешь послать кого-нибудь в институт — он красуется на Доске почета. Важнее другое, — Белянчиков был явно доволен собой. — «Волга», в которую воткнулся Осокин, еще не ремонтировалась. Я позвонил в «Ленавтотранс» — это их машина — и все выяснил. И предупредил, чтобы они хранили ее как зеницу ока. В смятом виде. Так что экспертизу можно провести на высшем уровне.

Человек на Доске почета, а мы экспертизу проводить будем, дознание. А если иметь в виду покушение на жизнь Колокольникова, то и санкцию на арест просить придется, — задумчиво сказал Корнилов.

— Ничего страшного.

Заметив недоуменный взгляд полковника, Белянчиков нахмурился.

— Я про экспертизу говорю. И про дознание. А там видно будет.

— Можно создать вокруг человека такой барьер подозрительности, что он не скоро очухается.

— Что ты предлагаешь?

— Начать со встречи, — Корнилов подумал и уточнил: — Начать с допроса. Я попрошу разрешение у следователя и допрошу Осокина. Кое-что, конечно, выясним предварительно. Но незаметно.

Белянчиков посмотрел на полковника вопросительно.

— Ты займись «Волгой». Потолкуй еще с водителем. Попроси в научно-техническом отделе изучить характер повреждений, сделать снимки. Когда дойдем до белых «Жигулей», то забот у нас уже будет меньше. А некоторые детали об Осокине я поручу выяснить Володе Лебедеву.