Комната смеха
Мы уже почти закончили с теорией — осталось два слова для самых стойких (можно пропустить их, перейдя сразу к следующей главе). Я постараюсь объяснить, почему возможные ошибки и неточности в моих рассуждениях — если они есть — ничего на самом деле не меняют.
Своя вселенная есть у креакла, своя у ватника, своя — у математика-педофила, прикованного к России-матушке ненавистью такой силы, что соседи содрогаются от издаваемых им за стеной звуков и вызывают в испуге милицию, своя — у затаившегося за другой стеной некрофила, все еще полагающего, будто его спасет тишина. У всех свои индивидуальные маршруты. И миры, по которым эти маршруты проходят, разные.
Строго говоря, у наших умов нет никакого общего будущего (если допустить, что наше отдаленное эхо — по-прежнему «мы»). Тем не менее всякий из нас способен унести с собой копии всех встреченных и воспроизвести их в новом мире.
Как такое может быть? Ведь получается, что в каждом случае возникает целая отдельная вселенная со своей историей. Не слишком ли жирно — отправлять семь миллиардов статистов ублажать каждого отдельного гражданина?
Это, конечно, звучит неправдоподобно. Но информированные люди говорят: то, что мы принимаем за себя и других — это множественные отражения изначального ума в некой комнате смеха, и сколько есть на земле людей, столько таких комнат. В каждой из них кривые зеркала отражают друг друга — но сами по себе все комнаты безлюдны, хотя посетителю и кажется, что вокруг уйма народа. Это не совсем обычная комната смеха: посетитель в ней не особо отличается от отражений. А вся человеческая наука — это аналитическая геометрия падения и отражения лучей в том специально выделенном углу, где измерения разрешены администрацией.
Если мы попытаемся записать формулу индивидуальной судьбы (или личной комнаты смеха), она будет выглядеть примерно так:
(X×0+X1×0+X2×0+X3×0…)×0=0
X — это то, что мы принимаем за себя, а X1, X2 и так далее — те, кого французские философы называют «другими». Формула всей суммы индивидуальных миров, из которых состоит реальность, будет выглядеть так:
(XΣ×0+YΣ×0+ZΣ×0…)×0=0
Можно, наверно, нарисовать и дальнейшие уравнения, и немало. Но на самом деле совершенно неважно, что будет происходить внутри скобок, как икс связан с игреком и сколько там разных пузатых членов — потому что все комнаты смеха помножены на ноль. И весь наш нанопузырек тоже. Увы, друзья, увы.
Именно поэтому поезда могут как угодно давить бабочек, и наоборот. Даже если связь времен порвется, ничего страшного не произойдет. Эту тайну не узнает никто за пределами скобок, заранее и избыточно умноженных на ноль.
Нас пытаются успокоить, нашептывая, что мы вовсе не X и не Y, а как раз ноль, на который все умножено. А с нулем плохого не случается. И хорошего тоже. С ним вообще ничего и никогда не может произойти.
Мало того, перерождается и путешествует по мирам именно ноль (поэтому никакого путешественника с точки зрения физики просто нет — отчего путешествие и делается возможным). Ноль одинаков в любой точке мультиверса, в любом моменте прошлого и будущего. Это и есть та самая нуль-транспортировка, о которой столько говорили шестидесятники, не понимая до конца, в чем дело.
Что ж, может кому-то вся эта мудрость и поможет. А я удовлетворюсь тем, что разложил свой сомнительный теоретический многочлен — и могу теперь продолжить повествование.
