Деньги
Писатель Мартин Эмис назвал так свой лучший роман, Pink Floyd – одну из самых заводных песен, а художник Энди Уорхол справедливо считал их главным афродизиаком.
Деньги – важнейший сексуальный фетиш и главная неприличность современного общества. При первом знакомстве с девушкой вы можете легко поинтересоваться ее эротическими фантазиями – это будет элегантный, ни к чему не обязывающий small talk. Вопрос же, сколько человек зарабатывает, подразумевает особую степень доверия, стремящуюся к максимальной.
Пелевин в России – один из самых успешных авторов небульварной литературы. И сколько у него денег – вопрос, конечно, бесстыжий, но в то же время и важный, прежде всего в культурно-антропологическом смысле. Сколько в современном мире может заработать автор интеллектуальных бестселлеров? Какова вообще роль писателя в России? Не девальвирована ли она новыми медиа и литературным кризисом? В конечном итоге все эти вопросы – об одном и том же.
Перелом восьмидесятых о девяностые кажется правильной временно́й точкой, чтобы начать отсчет.
У каждого на Земле есть свое главное десятилетие. «Я человек восьмидесятых», – говорил один чеховский персонаж (это значило – либерал). Шестидесятники были и в XIX, и в XX веках. Поколения формируются с оглядкой на возраст и с широко раскрытыми глазами на некоторые другие вещи: историю страны, кривую личной реализации.
Пелевин – человек девяностых. Это его время. От распада СССР и первых публикаций до ухода Ельцина и повального чтения «Generation “П”». Ни до, ни после он не совершал такого скачка.
После краха Советского Союза одни бывшие советские граждане начинают быстро зарабатывать и обогащаться, в то время как другие еще более резко нищать. В эти времена Пелевин и становится профессиональным писателем.
В 1990 году у Пелевина, кажется, впервые появилась возможность заработать стабильные деньги литературным трудом, когда его приятель по Литинституту и житель Зеленограда Альберт Егазаров на деньги от продажи компьютеров (так, во всяком случае, сказано на странице писателя на сайте издательства АСТ) организовал книжное издательство «День», позже переименованное в «Миф» (поскольку вскоре стала выходить газета крайне левого толка с таким же названием, и создатели книжного «Дня» решили переименоваться от греха подальше). Издательство расположилось в одном из помещений Литинститута и за это было обязано периодически издавать что-то литинститутское.
Егазаров в «День» пригласил Виктора Пелевина заведовать прозой. По его воспоминаниям, платили за это в то время около тысячи рублей. Самым зримым результатом сотрудничества стала редакция перевода Кастанеды (см. «Что может лампочка»). Оригинальный перевод Максимова Пелевин довольно сильно переработал, чтобы сделать его не только точным, но и понятным.
По данным Росстата, средняя зарплата в начале 1990 года составляла 250 рублей. На эти деньги можно было купить 621 килограмм картошки. Если взять нынешнюю среднюю цену на картофель рублей в 30 за килограмм, то получится, что в современных деньгах 250 рублей – это около 18 тысяч. А Пелевин, таким образом, мог зарабатывать в четыре раза больше – то есть тысяч 70. Это не богатство, но таких денег вполне достаточно, чтобы жить не впроголодь и даже позволять себе иногда небольшие вольности.
Однако прямые аналогии не совсем корректны. В 90-м в стране, с одной стороны, был дефицит, а с другой – еще «совковые» цифры на ценниках (так, говядина на кости стоила 2 рубля за килограмм, за 100 рублей можно было купить диван, а за 400 – мебельную стенку). При этом как раз в 90-м началась инфляция, захлестнувшая экономику рушащейся страны год спустя. Даже к концу 90-го средняя зарплата уже подросла до 300 рублей.
Так или иначе, ясно, что тысяча в те времена – хорошие деньги. Эта тысяча и является, наверное, точкой отсчета на кривой пелевинских доходов, которая дальше будет изгибаться и расти вверх. До каких пределов? Увидите.
У самого издательства, впрочем, дела сложатся не так хорошо. По выражению Альберта Егазарова, торговца компьютерами, издателя и автора «Иллюстрированной энциклопедии символов» (которого некоторые знакомые считают прототипом Арнольда из «Жизни насекомых»), «Миф» просуществовал до конца 90-х, а потом «вырвался за пределы материальной обусловленности».