В «Хрустальном мире» холодной октябрьской ночью двое конных юнкеров охраняют угол Шпалерной и Литейного, чтобы не пропустить в Смольный – штаб вооруженного восстания – спешащего туда Ильича. Коротая вахту, юнкера развлекаются сначала кокаином, затем эфедрином и ведут беседы на философские темы, поминая в основном немецкого философа Освальда Шпенглера – автора еще не вышедшего отдельной книгой «Заката Европы».

В относительно коротком, емком и четко структурированном рассказе, как и в «Игнате», присутствуют все важные темы Пелевина, причем не только раннего. Тут и альтернативная история, и отмеченные богоискательством рассуждения о культуре и цивилизации с уходом в легкую эзотерику, и аналог сна – приход от эфедрина, и даже каламбурные созвучия немецкой фамилии Шпенглер (см. «Каламбуры»). «Хрустальный мир» – образ России, беззащитной перед приходом большевиков, оказывается хрустальным шаром, в котором современному читателю видно почти все, что Пелевин в будущем напишет.

Другой важный пелевинский текст переломного 1991 года – «Миттельшпиль».

В основе авантюрный сюжет. Две проститутки спасаются от бандитов. Интрига в том, что обе оказываются бывшими работниками райкома, перенесшими операцию по смене пола. Второй план налицо: двуличие советских партийных работников и их способность мгновенно поменять что угодно и встроиться в новую социальную ситуацию. Или еще проще, что райкомовские – бляди.

На первый взгляд кажется, что это история той же советской закваски. Однако важно, что рассказ, появившийся в последний год существования СССР, был обращен не назад, а вперед – играл на опережение, моделируя ситуацию, которая только становилась реальностью.