Воскресенье, 14 мая

Вечером я звоню Шанталь. Никакого ответа.

Я снова набираю номер. Молчание. Часом позже я снова звоню, и трубку берет Эллен. Что-то не так.

– Привет, Эллен, это Софи. Как Шан?

Молчание, пауза.

– Софи, Шанталь нездоровится, она перезвонит тебе позже на этой неделе. Ладно?

Плохой знак.

– Черт. Я могу приехать?

– Ну, мы сейчас уезжаем.

– В больницу?

– Да.

– Могу я с вами там встретиться?

– В этом нет никакого смысла. Ее постоянно тошнит. Ей действительно очень плохо.

– Черт.

– Может, запишешь мой номер? Звони мне в любое время.

Пока я записываю цифры, чувствую, как первые слезы по Шан капают на бумагу. По Шан, которая умирает. Прямо сейчас? Через пару недель? Месяцев? Лет? Бессилие. Еще никогда я так остро его не ощущала. Я решаю прямо сейчас ехать в больницу.

Через полчаса я уже там – потная, пыхтящая и немного в истерике. Перед входом две скамейки и зона для курения. Я сажусь на одну из скамеек и беззвучно плачу. Шесть тридцать вечера, и солице все еще светит, но я ничего не чувствую. Я надела зимнее пальто.

Можно подумать, я знаю, что делать. Будто я знаю, что она хочет услышать, а что нет. Но у меня нет ни малейшего представления об этом. Я вообще должна была приезжать? Должна ли я быть хладнокровной или, как Шан, травить байки?

Сидя в ногах ее кровати, я смотрю, как она постепенно угасает, и понятия не имею, что делать. Остается все меньше Шан и все больше рака. А еще есть я: меньше рака и больше Софи. Так далеко от смерти, но так близко к ней. К этой точке меня привела какая-то высшая сила? Удача? Устремления? Почему она умирает, когда мне с каждым днем становится все лучше?