45

Зан прекрасно помнила ту доброту, с какой обращались с ней детективы Билли Коллинз и Дженнифер Дин, когда пропал Мэтью. В тот день, после истерики Теда, когда он проклинал бывшую жену за то, что она оставила ребенка со слишком молодой няней, они даже сказали ей: «В такие моменты люди стараются справиться с трагедией, обвиняя кого-нибудь. Постарайтесь это понять».

Зан было известно, что они допрашивали Нину Элдрич и та подтвердила факт их встречи. Когда Тиффани Шилдс наконец немного успокоилась, она объяснила детективам, что новая няня, которую наняла Александра, не явилась на работу. Морланд позвонила ей в последнюю минуту и просто умоляла присмотреть за Мэтью, потому что ей нужно было встретиться с очень важной заказчицей, которую нельзя упускать.

Зан сказала детективам, что единственный человек, который может ее до такой степени ненавидеть, — это Бартли Лонг, но даже тогда она понимала, что копы не смотрят на него как на возможного преступника.

Они предположили, что яростная вспышка Теда из-за найма неопытной няни могла быть признаком хорошо скрытой враждебности, но Зан отказалась в это верить. Она объяснила детективам, что Тед сам одобрил первую няню Мэтью, да и новую тоже, ту, которую она наняла непосредственно перед исчезновением сына.

Фотографии. Конечно, они должны быть фальшивкой! С новой силой, обретенной ею после того, как утром она услышала голос Мэтью, в чем у нее не было никаких сомнений, Зан, рука об руку с Чарли Шором, прошла следом за детективами Коллинзом и Дин в комнату, где им предстоял длинный разговор.

Все уселись. Чарли Шор устроился рядом с Зан, Билли Коллинз и Дженнифер Дин — напротив них. В те недели, что последовали за исчезновением Мэтью, Морланд постоянно видела детективов как бы размытыми. На этот раз она внимательно всмотрелась в них. Обоим слегка за сорок. Физиономию Билли Коллинза не заметишь в толпе, в нем нет ни единой выдающейся черты. Глаза посажены довольно близко, уши чуть великоваты для длинного худощавого лица. Брови при этом кустистые. Вел он себя сдержанно и при этом выглядел слегка встрепанным, как будто у него не хватило времени причесаться и поправить галстук. Когда все заняли свои места, Билли заботливо спросил, не принести ли кофе или воды.

Зато Дженнифер Дин, привлекательная афроамериканская напарница Коллинза, сразу заставила Зан почувствовать себя неловко. В ней было что-то решительное, деловое. Морланд помнила тепло ее рук, когда едва не упала без сознания в тот жуткий день, едва примчавшись в Центральный парк. Именно Дженнифер тогда бросилась вперед и подхватила ее. Сегодня на напарнице Коллинза были темно-зеленый костюм и белый свитерок с большим воротом. Из украшений только широкое обручальное кольцо и маленькие золотые сережки. Черные как ночь волосы пока что не тронула седина. Она смотрела на Зан оценивающе, как будто видела ее в первый раз.

Зан сначала отрицательно качнула головой, когда ей предложили кофе, но неожиданная перемена в отношении к ней детектива Дин слишком ее озадачила.

— А может, кофе и не помешает, — сказала она.

— Отлично, — кивнул Коллинз. — Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо, — ответила Зан.

— Вернусь через минуту.

Минута оказалась длинной. Детектив Дин не делала попыток начать разговор в отсутствие напарника.

Чарли Шор небрежным жестом положил руку на спинку стула Зан. Это было успокаивающее движение, давшее ей понять, что он готов к защите.

Но от чего адвокат собирался ее защищать?

Билли Коллинз наконец вернулся с бумажными стаканчиками, наполненными чуть теплым кофе, и сообщил:

— Ничего другого не нашлось.

Зан все же благодарно кивнула, пока Коллинз усаживался на стул и раскладывал на столе увеличенные фотографии женщины, вынимавшей спящего Мэтью из легкой коляски на аллее Центрального парка.

— Мисс Морланд, вы ли на этих фотографиях?

— Нет, не я, — твердо ответила Александра. — Похоже на меня, даже очень, но это не я.

— Мисс Морланд, а это ваша фотография? — Коллинз положил перед ней другой снимок.

Зан посмотрела на него и сказала:

— Да, это, наверное, сделали, когда я прибежала в Центральный парк после вашего звонка. Вы сказали, что Мэтью пропал.

— Вы видите какую-то разницу между женщинами на этих снимках?

— Да. Женщина, которая уносит Мэтью, — не я. Это подделка. Я — на той фотографии, что сделана после моего приезда в Центральный парк. Вы, конечно, должны знать это к настоящему времени. Я тогда была вместе с моей заказчицей, Ниной Элдрич. Не сомневаюсь, вы это сразу проверили.

— Но вы нам не сказали, что, вместо того чтобы встретиться с миссис Элдрич в ее доме на Бикман-плейс, где она ждала вас более часа, отправились в ее городской дом на Шестьдесят девятой улице и были там все это время одна, — порицающим тоном произнесла Дженнифер Дин.

— Но ведь она назначила мне встречу именно там. Тому, что Нина задержалась, я ничуть не удивилась. Элдрич постоянно опаздывала на наши встречи, где бы они ни назначались — в новом ли доме, который она начинала отделывать, или в той квартире, где тогда жила.

— Но ее городской дом всего в нескольких минутах от Центрального парка, где и пропал Мэтью, разве не так, мисс Морланд? — спросил Билли Коллинз.

— Думаю, там минут пятнадцать пешком. Когда вы мне позвонили, я всю дорогу бежала со всех ног.

— Мисс Морланд, миссис Элдрич совершенно уверена, что приглашала вас прийти к ней на Бикман-плейс, — сказала детектив Дин.

— Это неправда. Она велела мне приехать в ее городской дом, — с жаром возразила Зан.

— Мисс Морланд, мы не пытаемся вас запутать, — успокоительным тоном продолжил Коллинз. — Вы говорите, что миссис Элдрич постоянно опаздывала на встречи?

— Да, именно так.

— Вы не знаете, у нее есть сотовый телефон? — спросил Коллинз.

— Конечно же есть, — кивнула Зан.

— Вы можете назвать его номер? — Билли Коллинз сделал глоток из стаканчика, поморщился и заметил: — Даже хуже, чем обычно.

Зан только теперь заметила, что держит в руке стаканчик, и тут же сделала глоток. О чем это спросил ее Коллинз? Да, конечно. Знала ли она номер мобильного Нины Элдрич.

— Он был записан в моем телефоне, — ответила она.

— Давно вы в последний раз говорили с миссис Элдрич? — спросила Дин ледяным тоном.

— Почти два года назад. Она мне прислала сообщение насчет Мэтью и сказала, что все понимает. Мол, для меня будет, пожалуй, слишком серьезной нагрузкой браться за отделку такого большого дома, как ее. Само собой, она подразумевала, что боится, будто я просто не смогу сосредоточиться на работе при таких обстоятельствах.

— Кто получил заказ на отделку ее городского дома? — спросил Коллинз.

— Бартли Лонг.

— Тот самый, которого вы подозреваете в похищении Мэтью?

— Это единственный известный мне человек, который всей душой ненавидит меня и завидует.

— К чему все эти вопросы? — поинтересовался наконец Чарли Шор, чуть заметно нажав на плечо Зан.

— Мы просто выясняем, часто ли мисс Морланд связывалась с миссис Элдрич в то время, когда шла речь о заказе на отделку того городского дома.

— Конечно же, — вмешалась Александра и снова ощутила легкий нажим руки Чарли на плечо.

— Вы были в хороших отношениях с миссис Элдрич? — спросила Дин.

— В обычных для заказчика и дизайнера, я бы так сказала. Ей нравилось то, как я вижу ее дом, мои предложения отделкой подчеркнуть все его выгоды, выявить архитектурные особенности, присущие постройкам конца девятнадцатого века.

— Сколько комнат в том доме? — спросила Дженнифер Дин.

«Вот уж не понимаю, почему их так интересует то место?» — подумала Зан, мысленно проходя по дому миссис Элдрич, и ответила:

— Он очень большой. Сорок футов в ширину, что, могу вас заверить, весьма необычно для нашего времени. Пять этажей. Верхний превращен в зимний сад. Там одиннадцать комнат, есть винный погреб, в подвале — вторая кухня и кладовая.

— Понятно. Значит, вы приехали туда, чтобы встретиться с Ниной Элдрич. Вы были удивлены, когда она так и не появилась? — спросил Коллинз.

— Удивлена? Нет, не особенно. Она постоянно опаздывала, пришла вовремя только раз. Зато когда я однажды задержалась на пять минут, Нина тут же дала мне понять, как драгоценно ее время. Не в ее привычках кого-то ждать.

— Тот факт, что няня, пришедшая к Мэтью, была простужена и плохо себя чувствовала, не заставил вас встревожиться и хотя бы позвонить нанимательнице? — спросила Дин.

— Нет… — Зан казалось, что она погружается в некое болото, в котором все сказанное ею звучит как ложь. — Нине Элдрич очень не понравилось бы, если бы я напомнила ей о встрече.

— Как часто вам приходилось ждать ее с час или более того? — спросила Дин.

— Случалось и дольше.

— Но разве не было бы разумным позвонить ей и спросить, не ошиблись ли вы относительно времени и места встречи?

— Она назначала их сама, и я это знала. Таким персонам, как Нина Элдрич, нельзя напоминать об их ошибках.

— Значит, вы сидели или стояли там час или больше, прежде чем она наконец вам позвонила?

— Я просто работала над эскизами и фотографиями античной мебели и канделябров, которые собиралась ей показать. В нескольких случаях я еще и сама не сделала выбор. Так что время прошло быстро.

— Насколько я понял, в доме в тот момент почти не было мебели? — заметил Коллинз.

— Карточный столик и два складных стула, — подтвердила Зан.

— Значит, вы просидели за карточным столом более часа, разбираясь в своих эскизах?

— Нет. Я поднялась наверх, в хозяйскую спальню на третьем этаже. Я хотела еще раз осмотреть ее и проверить, как выбранные мною орнаменты будут смотреться в ярком солнечном свете. Припомните, день-то был необычайно теплым и ясным.

— Вы бы услышали, находясь на третьем этаже, если бы именно в это время пришла миссис Элдрич? — спросила Дженнифер Дин.

— Она увидела бы мои папки, лежащие на столе, как только перешагнула бы через порог, — сказала Зан.

— У вас был ключ от ее дома, мисс Морланд?

— Конечно. Ведь предполагалось, что я буду декорировать его сверху донизу. Я несколько недель регулярно приходила туда.

— То есть вы достаточно хорошо познакомились с домом, верно?

— Думаю, это очевидно, — огрызнулась Зан.

— В том числе и с подвалом вместе со второй кухней, винным погребом и кладовой. Вы предполагали как-то отделывать и ее тоже?

— Там было огромное темное пространство, практически недоступное. Нечто вроде полуподвала, куда можно было попасть через дверь в дальнем конце винного погреба. Но в доме имелось и множество других мест, куда более удобных для хранения разных вещей. Я предполагала покрасить то помещение, сделать в нем хорошее освещение и установить полки, чтобы там можно было держать всякую ерунду вроде коньков и лыж внуков миссис Элдрич.

— В кладовой можно было устроить отличный тайник, если бы кому-нибудь вздумалось спрятать что-то или кого-то, ведь так? — спросила Дженнифер Дин.

— Не отвечайте на этот вопрос, — мгновенно приказал Чарли Шор.

Но Билли Коллинза это как будто не обеспокоило, и он спросил:

— Мисс Морланд, когда вы вернули ключи миссис Элдрич?

— Примерно через две недели после исчезновения Мэтью. Именно тогда она прислала мне записку о том, что думает, будто потрясение из-за похищения Мэтью наверняка слишком сильное. Вряд ли я справлюсь с большой работой.

— В течение этих двух недель вы продолжали думать, что получите заказ?

— В общем, да.

— Могли вы его действительно выполнить, учитывая исчезновение сына?

— Да, я смогла бы сделать эту работу. На самом деле мне кажется, что именно сосредоточенность на задании и помогла мне сохранить рассудок.

— Значит, вы продолжали бывать в том пустом доме после похищения сына?

— Да.

— Вы ходили туда, чтобы повидаться с Мэтью?

Зан стремительно поднялась и резко спросила:

— Вы что, с ума сошли? Вы о чем говорите? Вы действительно думаете, что я похитила собственного сына и спрятала в подвале?

— Зан, сядьте, — решительным тоном произнес Чарли Шор.

— Мисс Морланд, как вы сами много раз повторяли, это очень большой городской дом. Почему вы решили, что мы думаем, будто вы прятали Мэтью именно в подвале?

— Потому что вы именно это и предполагаете! — закричала Зан. — Вы меня обвиняете в том, что я похитила собственного сына, привезла его в тот дом и спрятала там! Вот только зачем вы зря тратите время? Почему не ищете того, кто соорудил эти фотографии, подстроил все так, будто это я уношу Мэтью? Вы что, не понимаете, что только так можно найти моего сына?

Детектив Дин тоже повысила голос:

— Мисс Морланд, наши эксперты очень тщательно изучили фотографии! Они не сооружены, как вы выражаетесь. Эти снимки не фотомонтаж!

Как ни старалась Зан, ей не удалось подавить рыдания, от которых содрогнулись ее плечи.

— Значит, кто-то гримируется, сознательно изображает меня! Но почему, зачем? — кричала она. — Почему вы не слушаете? Бартли Лонг ненавидит меня. Я стала мешать ему с той самой минуты, как начала свое дело! К тому же этот бабник пытался ко мне подъехать, когда я у него работала! Он последняя дешевка, не выносит отказов! Это еще одна причина к тому, чтобы меня ненавидеть!

Ни Коллинз, ни Дин ничем не показали своих чувств.

Потом, когда Зан закрыла ладонями заплаканное лицо и сумела отчасти справиться со своей реакцией на безжалостные вопросы, Дженнифер Дин сказала:

— Мисс Морланд, это новый факт в вашей истории. До сих пор вы ни разу не упоминали о том, что Бартли Лонг домогался вас в сексуальном смысле.

— Не упоминала, потому что не думала тогда, что такое может быть важно. Это всего лишь малая часть общей картины.

— Зан, как часто после смерти ваших родителей у вас случались обмороки и провалы в памяти? — спросил Коллинз, голос которого на этот раз звучал тепло и сочувственно.

Зан попыталась утереть слезы, понимая, что детектив, по крайней мере, не является ее врагом, и ответила:

— Да у меня полгода все перед глазами расплывалось. Потом я начала приходить в себя, мыслить ясно и тогда поняла, что была несправедлива к Теду. Он терпел все эти мои приступы слезливости, то, что я целыми днями валялась в постели, проводил со мной вечера, когда ему следовало встречаться с клиентами, бывать на разных мероприятиях и так далее… Когда руководишь рекламным, точнее, пиарным агентством, нельзя пренебрегать своими обязанностями.

— Когда вы ему сказали, что уходите от него? Сразу, как только это решили?

— Я знала, что он будет слишком сильно тревожиться за меня и постарается отговорить, убедить, поэтому просто нашла маленькую квартирку. У моих родителей была страховка, небольшая, на пятьдесят тысяч долларов, но она давала мне некую гарантию нового начала. Я говорю об открытии своего бизнеса. Еще я взяла маленькую ссуду в банке.

— Как отреагировал ваш муж, когда вы наконец сообщили, что уходите и желаете развестись?

— Он должен был ехать в Калифорнию, на премьеру нового фильма Марисы Янг. Он собирался нанять сиделку для меня на это время. Именно тогда я ему и сказала, что бесконечно благодарна, но больше не могу висеть грузом на его шее. Весь наш брак был сплошным актом благородства с его стороны, но я знаю, что смогу справиться со всем в одиночку, и возвращаю ему свободу. Я заявила, что решила переехать. Он оказался настолько добр, что даже помог мне в этом.

«Они хотя бы не обвиняют меня, пока задают мне вопросы насчет Теда», — подумала Зан.

— Когда именно вы поняли, что носите под сердцем Мэтью?

— У меня после гибели родителей несколько месяцев не было женских дней. Доктор сказал, что тут нет ничего необычного, это просто результат потрясения. Потом месячные вернулись, но были нерегулярными. Так что лишь через несколько месяцев после расставания с Тедом я поняла, что жду Мэтью.

— Как вы отнеслись к своей беременности? — спросила Дин.

— Сначала я была потрясена, а потом — бесконечно рада.

— Несмотря на то, что вы взяли ссуду в банке, чтобы начать свое дело? — спросил Коллинз.

— Я знала, что будет нелегко, но меня это не пугало. Конечно, я сообщила Теду, но сразу добавила, что ему незачем беспокоиться за мое финансовое положение.

— Почему нет? Он ведь отец, разве не так?

— Конечно, он отец! — энергично согласилась Зан.

— К тому же у него свое успешное агентство по организации общественного мнения… так это официально называется, да? — подчеркнула детектив Дин. — Это не реклама в обычном смысле. Вы заодно не сказали ему, что вообще не хотите, чтобы он имел какое-то отношение к вашему ребенку?

— К нашему ребенку, — возразила Зан. — Тед настаивал на том, чтобы оплачивать няню, пока я не встану на ноги в деловом смысле. Если я не хочу принимать от него финансовую помощь, то он мог бы открыть счет на имя Мэтью и переводить деньги на него.

— Вы рисуете слишком уж идиллическую картинку, мисс Морланд, — саркастически произнесла Дженнифер Дин. — Но разве на самом деле отца Мэтью не беспокоило то, что вы очень уж надолго оставляете ребенка с няней? Разве он, по сути, не давал вам понять, что предпочел бы полностью взять на себя заботу о сыне — по мере того как вы все больше и больше сил отдавали своему бизнесу?

— Это все ложь! — закричала Зан. — Мэтью всегда был всей моей жизнью! Поначалу мой помощник работал только часть дня. Если ко мне не приходил какой-то заказчик или я не отправлялась на встречу, то Гретхен, няня, приводила Мэтью в офис на обратном пути из парка. Проверьте мой деловой дневник за все время с момента его рождения и до исчезновения — я же почти каждый вечер проводила дома, с ним. Мне и не хотелось никуда ходить. Я слишком его любила.

— Вы его любили, — рявкнула Дин. — Значит, думаете, что он мертв?

— Нет, не мертв. Он сегодня утром меня звал.

Детективы не сумели скрыть изумление.

— Он вас звал сегодня утром? — резко спросил Билли Коллинз.

— Да, я хочу сказать, что сегодня рано утром слышала его голос.

— Зан, мы уже уходим, — заявил Чарли Шор, сам немало потрясенный. — Допрос окончен.

— Нет. Я хочу объяснить. Отец Эйден был так добр со мной вчера вечером, когда я с ним познакомилась. Я знаю, что даже Альвира и Уилли не верят, что это не я на тех фотографиях в Центральном парке. Но отец Эйден дал мне ощущение покоя, и оно не оставляло меня всю ночь. Потом, едва проснувшись утром, я услышала голос Мэтью так отчетливо, как будто он был в одной комнате со мной. Я поняла, что он жив.

Зан встала, так резко оттолкнула стул, что тот опрокинулся, и закричала:

— Мой сын жив! Зачем вы меня мучаете? Почему никто не ищет моего малыша? Почему вы не верите, что это не я на тех фотографиях? Вы считаете меня сумасшедшей, но сами слепы и глупы! — Голос Морланд звучал уже истерически. — Слепы те, кто не желает видеть! На тот случай, если вы не знаете, так говорится в Библии! Два года назад, когда вы не пожелали услышать мои слова о Бартли Лонге, я тоже так думала! — Александра повернулась к Чарли Шору и спросила: — Я что, арестована? Если нет, то идем отсюда, ко всем чертям!