Как известно, в России любят поругать правительство и пожаловаться на многочисленные беды: и армию в 1990-е развалили, и в космосе американцам уступаем, и вообще надеяться уже не на что… Удивительно, но современные ученые выяснили, что у таких пессимистических настроений есть причина. Оказывается, революции, войны, перестройки оставляют отпечаток в так называемой эпигенетической памяти человека. Но как устроена эта память, что она собой представляет? Если стресс передается по наследству, можно ли от такого наследства избавиться? Ответы на эти вопросы нашли ученые из Цюриха.

О Швейцарской высшей технической школе Цюриха услышать можно не так часто, как о Гарварде или Кембридже, но в научном мире этот университет считается одним из самых передовых. Среди его выпускников 21 нобелевский лауреат, в том числе Альберт Эйнштейн. К исследованиям, которые проводятся в Цюрихе, и сегодня привлекают самых выдающихся ученых со всего мира. Профессор Изабель Мансуй в одном из подразделений университета, в Институте исследований мозга, пытается выяснить, что является причиной депрессий, асоциального и суицидального поведения человека. Правда, эксперименты пока проводятся на лабораторных мышах.

Изабель Мансуй, профессор Института исследований мозга Швейцарской высшей технической школы Цюриха: «Современные болезни, с которыми приходится сталкиваться людям, можно смоделировать на мышах. Мы изучаем процессы, которые происходят во всем организме. К тому же мышей можно тестировать на предмет поведения, ведь оно во многом схоже с поведением людей. К примеру, мыши тоже впадают в депрессию».

Ученые подвергали мышей различным стрессам: помещали в холодную воду, засовывали в тесную коробку. При этом все делали не по расписанию, чтобы подопытные мыши не могли привыкнуть к повторяющимся стрессам. В мышиных семьях из-за таких потрясений складывалась нервозная обстановка. Но самое удивительное – это то, что стресс оставляет серьезный отпечаток и на следующих поколениях мышей.

Изабель Мансуй: «Это не генетическая память, последовательность генов не меняется. Это эпигенетическая, или нон-генетическая, память, то есть изменения происходят не в самой ДНК, а скорее на неких отметочках на ДНК, которые являются механизмом регуляции – читают ДНК. Мы выяснили, что информация о стрессе сохраняется как минимум у четырех поколений мышей».

Эксперименты показали, что посттравматический стресс от одного поколения другому передается с помощью микрорибонуклеиновых кислот. Они содержатся в клетках спермы. Нейтрализовать их воздействие невозможно. В результате дети и внуки не просто узнают, что за нелегкая жизнь была у их предков, но и разделяют это тяжелое бремя. Ученые уверены, что подобные механизмы действуют у всех живых существ, и люди здесь не исключение.

Марк Урнов: «Я слышал об этом исследовании, и оно меня крайне заинтересовало. Это на самом деле не одно исследование, сегодня это целое направление в политологии, когда стали обращать внимание на значимость генетических факторов. Выяснилось, что по некоторым параметрам, скажем, по склонности или несклонности к риску, генетика работает значительно сильнее, чем воспитание».

По мнению доктора политических наук профессора Марка Урнова, для того чтобы понять, как память о пережитом стрессе работает на практике, достаточно проанализировать историю нашей страны. Революционные потрясения, кровопролитная Гражданская война, годы Великой Отечественной и тяготы перестройки – все это наложило огромный отпечаток на каждого жителя России. На нас и сегодня отражаются страхи, страдания и психологические травмы, пережитые прошлыми поколениями.

Марк Урнов: «Зная это, нужно так строить систему взаимоотношений между людьми, воспитательные и образовательные процессы, отношения с властью, отношение власти к каждому человеку в отдельности, к социальным группам, чтобы блокировать негативные эффекты, которые, так или иначе, начинают сказываться на генетическом уровне. Если мы этого делать не будем, то нация просто пойдет вразнос, мы будем деградировать».

Нейробиологи из Цюриха также признают, что избавиться от депрессивных настроений и хронического пессимизма можно. Но если лабораторным мышам для этого достаточно благоприятной среды обитания, то у людей это сделать не так просто. Наш головной мозг устроен гораздо сложнее.

Изабель Мансуй: «Мы наблюдали за мышами, отцы которых пережили посттравматический стресс. При этом сами мыши находились в благоприятной среде – играли, вовремя получали пищу, жили в просторной клетке. В таком случае симптомы исчезали, эпигенетические изменения корректировались».

Политолог Марк Урнов убежден, что российскому обществу необходима, как он выражается, «грамотная гигиена социальных и политических отношений». Передастся или нет закодированная на молекулярном уровне память о стрессе нашим детям и внукам, теперь зависит от нас самих. Ведь, в отличие от лабораторных мышей профессора Мансуй, у людей есть дополнительное лекарство – образование, культура, наука. Все это как раз и помогает исцелиться от наследственного недуга.

Марк Урнов: «Когда у человека скомпенсированы страхи, он открывается, он в большей степени реализует себя. Человек без страха, человек смелый, склонный к экспериментам, к новаторству, лучше реализует свой потенциал».

Доктор исторических наук Игорь Фроянов полагает, что позитивные изменения в России уже начались. По его мнению, переломным моментом стало возвращение Крыма в состав России. Массовые акции в поддержку крымчан весной 2014 года прокатились по всей стране без преувеличения, от Калининграда до Владивостока.

Игорь Фроянов: «Мне кажется, что сейчас мы являемся свидетелями пробуждения самосознания русского народа и других народов, живущих в Российской Федерации. Период оцепенения проходит, начался процесс восстановления геополитического пространства, которое создавалось нашими предками на протяжении многих столетий».