Затворив за собой дверь в детскую, Аллен направился к лестнице. Если Фокс все еще в библиотеке с Каррадосом, беседа их, должно быть, стала несколько натянутой. Он миновал спальню леди Каррадос и услышал приглушенные голоса:

— Дорогая Ивлин, это абсолютно нетерпимо, чтобы…

Аллен скорчил гримасу и начал спускаться по лестнице.

Фокса он нашел в библиотеке в полном одиночестве.

— Ну что, братец Фокс, — спросил Аллен, — упустили простого солдата?

— Отправился наверх, — ответил Фокс. — Не могу сказать, чтобы мне было особенно тоскливо без него, ведь мне пришлось изрядно потрудиться, дабы удержать его здесь после того, как вы ушли.

— И как же вам это удалось?

— Я спросил его, не принимал ли он когда-либо участия в полицейских расследованиях. Это сработало. Затем мы перешли к вопросу о том, как он помогал полиции поймать лакея, укравшего жемчуг у кого-то в Танбридж, и как, если бы он не заметил человека, который следил за вазой на рояле, никто и не подумал бы заглянуть в шкатулку к герцогине. Забавны эти тщеславные старые джентльмены, а?

— Необыкновенно забавны. Кстати, так как вопрос с гостиной для нас, по-видимому, имеет первостепенную важность, нам бы лучше подумать, как заполучить мисс Харрис. Вы могли бы пойти и расспросить…

Но не успел Фокс направиться к двери, как она отворилась, и в ней показалась мисс Харрис собственной персоной.

— Доброе утро, — проговорила она довольно решительно, — мне кажется, вы хотели меня видеть. Я — секретарь леди Каррадос.

— Мы как раз говорили о вас, мисс Харрис, — сказал Аллен, — не присядете ли? Моя фамилия Аллен, а это инспектор Фокс.

— Доброе утро, — еще раз сказала мисс Харрис и села.

Не безобразна, но и не красива; роста не высокого, но и не низкого; не так, чтобы уж очень смуглая, но и не блондинка. Аллену пришло в голову, что она могла бы выиграть конкурс по объявлению в газете на лучшую «обыкновенную женщину», являя собой отжившую норму женственности. На ней было прекрасно сшитое, но абсолютно безликое платье. Неудивительно, что ее почти никто не заметил в Марздон-Хаус. Она могла куда угодно заходить и что угодно слушать, словно Оберон из крупных буржуа во дворце Тезея. Если, конечно, видимость как таковая не была прошлой ночью в Марздон-Хаус заметнее всего прочего.

Он увидел, что она совершенно спокойна; спокойно лежали на коленях ее руки. На подлокотник кресла она положила блокнот и карандаш, точно подготовилась записывать под его диктовку. В ожидании подготовил свой блокнот и Фокс.

— Не могли бы вы сказать, как вас зовут, и назвать адрес? — спросил Аллен.

— Разумеется, мистер Аллен, — все так же решительно ответила мисс Харрис. — Доротея Вайолет Харрис. Адрес… Вам нужен город или округ?

— И то и другое, если можно.

— Город: пятьдесят семь, Ибэри Мьюз, Юго-Запад. Округ: Приход, Барбикон-Брэмли, Бакс, — она взглянула на Фокса. — Бэ-а-р-бэ-и…

— Благодарю вас, мисс, — заметил Фокс, — полагаю, я справился.

— Теперь, мисс Харрис, — продолжал Аллен, — мне хотелось бы, чтобы вы помогли нам во всем этом деле.

К его крайнему изумлению, мисс Харрис тотчас открыла свой блокнот, на странице которого он заметил столбик стенографических значков. Она вынула из-за пазухи пенсне без ободка, держащееся на резинке, укрепила его на носу и принялась хладнокровно дожидаться следующей реплики Аллена.

— Вы делаете какие-то записи, мисс Харрис? — поинтересовался он.

— Да, мистер Аллен. Я только что видела мисс О’Брайен, и она сообщила мне, что вас интересует любая информация, которая мне известна относительно передвижения лорда Роберта Госпела прошлой ночью и этим утром. Мне показалось, что будет лучше, если я подготовлю то, что должна сказать. Потому я и набросала несколько заметок по памяти.

— Превосходно. Давайте-ка их!

Мисс Харрис откашлялась.

— Примерно в половине первого, — начала она неприятно монотонным голосом, — я встретила в холле лорда Роберта Госпела. В этот момент я разговаривала с мисс О’Брайен. Он пригласил меня чуть позже потанцевать с ним. В холле я оставалась до без четверти час. Случилось так, что я взглянула на часы. Затем я поднялась по лестнице на верхний этаж. Какое-то время оставалась там. Сколько именно, сказать не могу, но в бальную залу я спустилась до половины второго. Затем лорд Госпел — простите, лорд Роберт Госпел — пригласил меня на танец.

На мгновение голос мисс Харрис умолк. Она передвинула исписанную страничку на подлокотнике кресла.

— Мы танцевали, — продолжала она, — один за другим три танца подряд. Лорд Роберт представил меня нескольким своим друзьям, а затем повел меня в буфетную, что в полуподвале. Там мы выпили шампанского. Потом он вспомнил, что пригласил на танец герцогиню Дорминстерскую… — тут мисс Харрис на секунду сбилась, но затем продолжила: — Пригласил на танец герцогиню Дорминстерскую, — она опять прокашлялась. — Он повел меня в бальную залу, где пригласил на следующий венский вальс. Я осталась в бальной зале. Лорд Роберт танцевал с герцогиней, затем с мисс Агатой Трой, художницей-портретисткой, а также с двумя дамами, фамилий которых я не знаю. Ну, не одновременно, конечно, — заметила мисс Харрис вскользь. — Это может показаться смешным. Я по-прежнему оставалась в бальной зале. Оркестр играл «Голубой Дунай». Неподалеку от того места, где я сидела, стоял лорд Роберт в группе своих друзей. Он заметил меня, и мы снова танцевали, теперь уже «Голубой Дунай», и снова вместе отправились в буфетную. Время я заметила. Дело в том, что я собиралась уходить гораздо раньше и была чрезвычайно удивлена, когда оказалось, что уже около трех часов утра. Стало быть, я оставалась до конца.

Она взглянула на Аллена с совершенно бесстрастным выражением человека, занятого своей работой. И ему вдруг показалось, что она и в самом деле его секретарша, а потому не было никакой необходимости сдерживать улыбку. Он посмотрел, в свою очередь, на Фокса и впервые на своей памяти увидел, что Фокс в полном замешательстве. Его большая рука бесцельно шарила по блокноту. Он понял, что Фокс не знал, переписывать ли ему стенограмму мисс Харрис и в свой блокнот.

— Благодарю вас, мисс Харрис, — сказал Аллен. — Есть еще что-нибудь?

Мисс Харрис перевернула страницу.

— Подробности беседы, — вновь начала она. — Я не делала записей всех реплик, которые запомнила. Многие были простыми пояснениями к соответствующим темам. Например, лорд Роберт рассказывал мне о леди Каррадос и высказал сожаление, что она выглядит усталой. Вот что-то вроде этого.

— Уточните-ка его замечания по этому поводу, — неожиданно серьезно сказал Аллен.

— Конечно, мистер Аллен. Лорд Роберт спросил меня, не заметила ли я, что леди Каррадос последнее время выглядит устало. Я ответила, что да, заметила и что мне очень жаль, потому что она так мила со всеми. Он спросил, не думаю ли я, что это только из-за хлопот, связанных с сезоном. Я сказала, что ожидала этого, поскольку многие дамы, у которых я служила, находили, что сезон — пора чересчур утомительная, хотя, кстати говоря, леди Каррадос принялась за развлечения очень легко. Лорд Роберт спросил меня, нравится ли мне быть с леди Каррадос. Я ответила, что нравится, и даже очень. Кроме того, лорд Роберт задал мне несколько вопросов обо мне самой. С ним было очень легко разговаривать. Я рассказала ему о своей жизни в приходе, сказала и о том, что нам следовало вести себя куда свободнее, и он был так мил, что я рассказала ему о людях, работавших с моим отцом в Баксе, и он, по-моему, очень заинтересовался многими тамошними священниками и всей нашей старой бэкингемширской семьей.

«Боже! — подумал Аллен, и его неожиданно кольнуло острое чувство жалости. — Такие они, наверное, и есть, и на протяжении двух или трех поколений они дюйм за дюймом сдавали свои общественные позиции, прежде чем дети их усвоили эту манеру разговаривать, и ни у кого нет никаких иных чувств, кроме как скептическое недоверие».

— Так вы из Барбикон-Брэмли? — вслух спросил он. — Это неподалеку от Бэссикота, не так ли? Эту часть Бакса я знаю довольно неплохо. Ведь приход вашего отца где-то рядом с Фэлконбридж?

— О нет! До Фэлконбридж еще тридцать миль. В Фэлконбридж священником был мой дядя.

— Правда? — поинтересовался Аллен. — И давно?

— Когда я была маленькой. Теперь он на покое и живет в Барбикон-Брэмли. Все Харрисы доживают до глубокой старости. Он сказал, что долгожительство — довольно сомнительная награда за добродетельную жизнь, — сказала мисс Харрис, еще раз заглянув в записи. Аллен, точно в яви, услышал, как пронзительный голос произносит эту эпиграмму.

— Он и правда был забавен, — добавила мисс Харрис.

— Да. Теперь, мисс Харрис, будьте внимательны, ибо мы подошли к чему-то очень важному. Вы сказали, что поднялись на верхний этаж где-то между… скажем, без четверти час и четвертью второго. Как вы полагаете, вы все это время находились там?

— Да, мистер Аллен, я думаю, что все.

— Примерно где вы находились?

Мисс Харрис покраснела так быстро, что можно было подумать, будто она исполняла роль в пантомиме и на нее направили подсветку с красным фильтром.

— Ну… я хочу сказать, что сидела в галерее, пошла в дамский туалет, мне надо было привести себя в порядок и… посмотреть, как я выгляжу… затем я снова села там, в галерее… я хочу сказать, что я там и находилась.

— Вы полагаете, что в час вы были в галерее?

— Я… правда, я не уверена, была ли я…

— Давайте попробуем порассуждать в этом направлении. В туалетную комнату вы вошли сразу же, как поднялись на этаж?

— Да. Да, сразу же.

— Как долго вы находились в туалетной комнате?

— Всего несколько минут.

— Значит, до часа вы опять сидели в галерее?

— Да, — с сомнением произнесла мисс Харрис, — но…

— Примерно в это время, которое я пытаюсь установить, капитан Уитерс и мистер Доналд Поттер также находились в галерее, откуда они направились в гостиную на этом же этаже. В эту гостиную входил и выходил из нее сэр Герберт Каррадос, и вы, возможно, слышали, как он отдавал распоряжения слуге относительно пепельниц и спичек. Вы это вспоминаете?

— Нет. Не совсем так. Мне кажется, я помню, как капитан Уитерс и мистер Поттер были в дверях гостиной — я как раз в это время спускалась по лестнице. В той гостиной, что побольше, и там, где нет телефона. А лорд Роберт находился в гостиной с телефоном.

— А откуда вам это известно?

— Я… Я слышала его.

— Из туалетной комнаты?

— Э… Я имею в виду…

— Возможно, из той комнаты, что между туалетной и гостиной с телефоном, — решил помочь Аллен, мысленно проклиная мисс Харрис за ее поразительную застенчивость.

— Да, — сказала мисс Харрис, невидяще глядя прямо перед собой. Она казалась до такой степени расстроенной, что Аллен и сам начал чувствовать себя неловко.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, если я вдруг спрошу о некоторых частных подробностях, — сказал он. — В какие-то моменты полицейские напоминают врачей. Не обращайте на это внимания. Когда вы зашли в дамскую туалетную?

— Хм! — мисс Харрис прокашлялась. — Как только поднялась на этаж.

— Так! Теперь давайте посмотрим, не сможем ли мы уточнить детали. Вы поднялись на этаж, ну, скажем, без десяти или без пятнадцати минут час. И направились к двери комнаты, следующей за зеленой гостиной, где телефон. Вы кого-нибудь заметили?

— Капитана Уитерса, который как раз выходил из зеленой гостиной. Мне кажется, там находилась дама. Я заметила ее, когда он открыл дверь, а я… я в это время открывала другую дверь.

— Так. Там был еще кто-нибудь?

— По-моему, в другой гостиной, первой, мимо которой я прошла, находился сэр Герберт. Это все.

— А вы прошли прямо в дамскую туалетную комнату, так?

— Да, — кивнула мисс Харрис. Она прикрыла глаза, а когда вновь открыла, то в ее взгляде, который она устремила на карандаш и блокнот Фокса, мелькнуло что-то вроде ужаса. Аллен понял, что она уже видит себя в Оудц Бейли и ей приходится отвечать и на куда более неудобные вопросы одного из знаменитых прокуроров.

— Как долго вы оставались в туалетной комнате? — спросил он.

Побелевшие губы мисс Харрис скривились в почти безумной улыбке.

— О, почти ничего, — выдохнула она. — Сами знаете.

— И пока вы там находились, вы слышали, как лорд Роберт разговаривал в соседней комнате по телефону?

— Да, слышала! — громко и вызывающе отчеканила мисс Харрис.

«Смотрит на меня, — подумал Аллен, — точно пойманный кролик».

— Значит, лорд Роберт, по-видимому, поднялся на этот этаж сразу же за вами. Как вы думаете, дама, которую вы заметили, все еще находилась в зеленой гостиной, когда он начал разговаривать по телефону?

— Нет. Я слышала, как она вышла и… и как она… то есть как она пыталась… мм… пыталась…

— Да-да, — сказал Аллен. — Именно. И ушла?

— Совершенно верно.

— А затем лорд Роберт начал разговаривать по телефону? Понимаю. Вы слышали что-нибудь из того, что он говорил?

— О, нет! Он, естественно, разговаривал вполголоса. Я даже не пыталась вслушиваться.

— Конечно, нет.

— Но даже если бы я попыталась, ничего не услышала бы, — продолжала мисс Харрис. — Я могла расслышать только голос, и я узнала его безошибочно.

— Вот как! — сказал Аллен ободряюще. И подумал: «Ну а теперь-то мы наконец доберемся до дела, а?»

Мисс Харрис, однако, и не думала продолжать, а сидела, поджав губы с видом человека, честно выполнившего свой долг.

— Не слышали ли вы, чем закончился его разговор? — спросил он в конце концов.

— О, да! Чем закончился, слышала. Да. Кто-то вошел в комнату, и я слышала, как лорд Роберт сказал: «О, хэлло!» Это единственное, что я смогла разобрать, и почти сразу же звякнул телефон — я думаю, он положил трубку.

— А вошедший? Это мужчина?

— Да! Да, мужчина.

— Не могли бы вы, — спокойно спросил Аллен, — узнать этого человека?

— О, нет! — воскликнула мисс Харрис с облегченным видом. — Конечно, нет, мистер Аллен. У меня нет ни малейшего представления, кто это. Поймите, что, в сущности, я ничего не слышала из соседней комнаты. Вообще ничего. В самом деле.

— Вы вышли из туалетной?

— Не сразу. Нет-нет.

— Вот как! — заметил Аллен. Больше ему сказать было нечего. Даже Фокс впал в состояние крайнего замешательства. Он громко откашлялся. Неожиданно мисс Харрис, не сводя встревоженного взгляда с противоположной стены и то и дело сжимая и разжимая руки, начала пронзительно лепетать, точно хотела оправдаться:

— Нет. Только через несколько минут, а затем, когда я вышла, они оба, разумеется, уже ушли. Я хочу сказать, когда я уже совсем вышла. Лорд Роберт, конечно, ушел раньше и… и… это уже безусловно. Именно так и было.

— А тот, другой?

— Он… он просто ошибся. Немного ошибся. Уверяю вас, я не видела его. Я хочу сказать, что, как только он сообразил, что ошибся дверью, он тут же вышел. Это же понятно. Внутренняя дверь наполовину застеклена, что особенно неудобно — ведь там, разумеется, две комнаты… хотя это все же лучше, чем при обычном расположении… Я хочу сказать, что и он меня не видел… поэтому все это не имеет значения… правда-правда, ни малейшего значения. Никакого значения!

Слушая этот вздор, Аллен мысленно возвратился на верхний этаж, на галерею в Марздон-Хаус. Он вспомнил переднюю в викторианском стиле, открывающуюся из этажа, мрачное помещение в самой глубине. Беспорядочные обрывки из замечаний мисс Харрис вдруг соединились в его мозгу и отлились в законченную схему.

— Правда-правда, ни малейшего значения! — повторяла тем временем мисс Харрис.

— Разумеется, нет, — охотно согласился Аллен. — Полагаю, я понял, что произошло. Поправьте меня, если я ошибусь. Пока вы находились в туалетной комнате, человек, прервавший разговор лорда Роберта по телефону, вышел из зеленой гостиной и по ошибке вошел, не постучавшись, в дверь передней дамской туалетной комнаты. Так?

Мисс Харрис побледнела при упоминании туалетной комнаты, но кивнула.

— А почему вы так уверены, что это был один и тот же человек? А, мисс Харрис?

— Ну… потому… потому, что я слышала их голоса, когда они входили в следующую комнату, а затем голос лорда Роберта уже на этаже, а затем… затем произошло вот это. Мне как раз и показалось, что это тот же человек.

Аллен нагнулся к ней.

— Внутренняя дверь, — сказал он, — застеклена наполовину. Вы не могли увидеть входившего?

— А освещение! — воскликнула мисс Харрис. — Там почти темно, уверяю вас. Мне неприятно говорить, но я забыла выключить за собой свет. И вошел тот.

— Стало быть, вы могли видеть хотя бы контуры вошедшего, пусть и неясно, пусть через дымчатое стекло.

— Да… на пару секунд. Прежде чем он вышел. Мне кажется, он, наверное, чувствовал себя нехорошо.

— Был пьян?

— Нет-нет. Конечно, нет. Совсем в другом смысле. Казалось, что он как бы потрясен.

— Почему?

— Он… ну, по очертаниям… закрыл руками лицо, его шатнуло к стеклянной перегородке, и на миг он даже прислонился к ней. Слава Богу, — с горячностью произнесла мисс Харрис, — я заперла дверь.

— Когда он оказался ближе к двери, не был ли его силуэт отчетливее, резче?

— Наверное. Да, был.

— И он вам по-прежнему незнаком?

— Нет. Даже на миг.

— Предположим — только предположим, — что это был либо сэр Герберт Каррадос, или капитан Уитерс, или официант, дежуривший на этаже, или мистер Доналд Поттер, или Димитрий, поставщик. На кого из них он более всего похож?

— Не знаю. Возможно, на Димитрия… Не знаю.

— Крупный?

— Средний.

— Ладно. Что произошло дальше?

— Он убрал руки от лица. Повернулся к стеклянной двери спиной. У меня… у меня даже возникло ощущение, что он внезапно понял, где он находится. Затем его изображение отодвинулось, стало совершенно неясным и пропало. Я услышала, как закрылась внешняя дверь.

— И вы наконец смогли выйти?

— Сколько-то секунд я переждала.

Мисс Харрис внимательно посмотрела на Аллена и, наверное, прочла в его глазах, что, в сущности, в ее рассказе не содержалось ничего ужасного.

— Это было опасно, не так ли? — спросила она. — Если честно?

— Честно, — сказал Аллен, — было опасно.