Спустя несколько дней после визита в Скотланд-Ярд лорд Роберт Госпел побывал на приеме с коктейлями, который устраивала для своей незнатной протеже миссис Хэлкет-Хэккет. Кем была эта незнатная протеже, не знал никто, но все дружно предположили, что цель, с которой миссис Хэлкет-Хэккет выводила эту девушку в свет, была не вполне филантропической. Фамилию девушки в тот момент не вспомнил никто — ее попросту сочли своего рода эпилогом общественной деятельности миссис Хэлкет-Хэккет.

То был один из первых больших приемов с коктейлями в открывающемся сезоне, и на нем присутствовало ни много ни мало двести пятьдесят гостей. Лорд Роберт обожал приемы, какими бы они ни были, и его, как подчеркивал Аллен, приглашали повсюду. Ему был близко знаком этот сорт людей; для таких светский сезон в Лондоне представлялся чем-то вроде колоссальных размеров барьера, через который предстояло совершить головокружительный прыжок или, зацепившись, потерять все, что только возможно. На лорда Роберта был невероятный спрос как на партнера для молодых девушек, на его помощь всегда могли рассчитывать все эти неуклюжие семнадцатилетние наследницы, которые, несмотря на подготовку в школах, какие они позаканчивали, несмотря на усилия модельеров и куаферов, специалистов по макияжу и собственных неуемных матерей, были способны лишь на то, чтобы стоять в одиночестве на отшибе и нервно при этом улыбаться. С этими нескладными дебютантками лорду Роберту и приходилось испытывать бесконечные хлопоты. Он рассказывал им забавные истории самого невинного свойства, а когда они смеялись над ними, вел себя так, будто они сами придумали эти образцы остроумия. Его острые глазки рыскали повсюду в поисках кого-нибудь, кто был бы моложе его, и, отыскав таких юношей, он образовывал из них группу, в центре которой располагался он со своей подопечной. Так как он обладал репутацией высокородною остроумца, самые недоверчивые и надменные молодые люди неизменно бывали рады побеседовать с лордом Робертом, и в итоге девушка, впервые попавшая на светский раут, оказывалась в окружении молодых людей, которые были не прочь вместе повеселиться. Ее нервная улыбка изглаживалась; всю ее охватывало восхитительное ощущение уверенности в себе. И как только лорд Роберт замечал новый блеск в ее глазах и вольную жестикуляцию, он незаметно ускользал и присоединялся к группе матрон, которым рассказывал истории куда менее невинные, а стало быть, и куда более забавные.

Однако по отношению к незнатной протеже генерала и миссис Хэлкет-Хэккет он пережил свое Ватерлоо. Ее незнатность была, впрочем, относительной, и если она чем и выделялась, то разве что поразительной прозаичностью. Каждым дюймом своей внешности эта девица была подготовлена для приема с коктейлями — уж тут постаралась ее опекунша со всем пылом и великими расходами: недаром она была высокопоставленной американкой, из тех, что обладают приятным лицом и несгибаемой фигурой. Лорда Роберта тут же привлекли к себе и миссис Хэлкет-Хэккет, выглядевшая, впрочем, несколько старее обычного, и ее супруг-генерал, и известный бретер, пару раз с воплем «Что-о-о?» разразившийся оглушительным смехом — таким способом организовывал он массовое веселье. Лорд Роберт, глядя на него, поморгал и затесался в гущу гостей. Слуга, в котором он признал дворецкого Хэлкет-Хэккетов, поднес ему бокал. «Стало быть, — подумал лорд Роберт, — ни Димитрия, ни кого-либо другого у них нет». Он огляделся. В правой части огромной залы столпились девушки, вывезенные в свет, и ему стало ясно, что все молодые люди, своими ужимками способные заткнуть за пояс лучшие танцевальные ансамбли Лондона, и все эти Димитрий, мисс Харрис и миссис Хэлкет-Хэккет с их тысячефунтовыми расходами оказываются попросту бесполезными и беспомощными. Тут же были заметны и молодые люди, которых — с большей или меньшей иронией — называли «радостями дебютанток». Лорд Роберт подозревал, что его племянник Доналд как раз и был этой «радостью дебютанток». Он находился тут же вместе с Бриджет О’Брайен и, судя по всему, был собой доволен. Как же — такая популярность! «Ему следует остепениться, — подумал лорд Роберт, — кроме того, в нем нет серьезности, и он начинает казаться гулякой. Нехорошо».

И тут он увидел незнатную протеже миссис Хэлкет-Хэккет. Она только что встретила трио вновь прибывших дебютанток и прошла вместе с ними в правую часть залы. Он заметил, что с ней были все любезны и не без приятности, но без малейшего признака близости. Он уловил момент, когда щебет собравшихся девушек стал всеобщим: тогда она обернулась к двери, где ее опекунша была полностью занята прибывающими гостями; вид у нее в этот момент был совершенно потерянным. Лорд Роберт пересек залу и приветствовал девушку обычным своим старомодным поклоном.

— Как чувствуем себя? Прием необыкновенно удался, — сказал он, сияя улыбкой.

— О! Я… ээ, так рада…

— Ну, меня-то не обманешь, — продолжал лорд Роберт, — я-то привык оценивать прием с коктейлями по тому времени, которое проходит между тем, когда свидетельствуют почтение, и выпивкой. Так вот сегодня мне предложили превосходный коктейль буквально через две минуты после того, как я обменялся рукопожатием с генералом. Потому как старый клиент, гурман и любитель выпить я сразу сказал себе: «Прекрасная вечеринка!»

— О! Я так рада… — повторила девушка.

Он понял, что она не сводит глаз со своей опекунши, и увидел, что та разговаривает с высоким привлекательным человеком с крупными чертами лица, тусклым взглядом и властными манерами. Вглядевшись в этого человека, он спросил:

— Не скажете ли вы мне, с кем это разговаривает наша хозяйка?

Девушка с усилием оторвала взгляд от миссис Хэлкет-Хэккет и тупо произнесла:

— Это капитан Уитерс.

«Ага, я предполагал это», — подумал лорд Роберт и сказал:

— Нет, я ошибся. Мне казалось, что я знаю этого человека.

— О! — отреагировала протеже.

Она чуть отклонила голову, и он понял, что теперь она смотрит на генерала. «Как испуганный кролик, — подумал лорд Роберт. — Так же и на все на свете. Как испуганный кролик».

Тем временем генерал устремился к своей жене и капитану Уитерсу. И на глазах лорда Роберта развернулась прелюбопытная сценка. Секунды три генерал Хэлкет-Хэккет сверкающим взглядом следил за тем, как капитан Уитерс улыбался, кланялся и удалялся прочь. Следом за этим генерал заговорил с женой, и тотчас, буквально через долю секунды ужас (лорд Роберт был убежден, что «ужас» еще не самое сильное слово), отразившийся в глазах протеже, был следствием паники, охватившей ее опекуншу. Это длилось только секунду, и вот она уже вместе с супругом повернулась, чтобы приветствовать новую гостью, в которой лорд Роберт с удовольствием узнал леди Аллен. Ее сопровождала тоненькая девушка с волосами цвета меди и косыми бровями, что тотчас напомнило ему о его приятеле Родерике. «Это, должно быть, и есть племянница», — решил он. Девушка же возле него неожиданно пробормотала нечто вроде извинения и торопливо направилась поздороваться с Сарой Аллен. Лорд Роберт опустошил до дна свой бокал, и ему наполнили следующий. Через несколько минут его уже окружили знакомые, и он принялся за одну из своих свежих историй. Излагая ее, он плавно качался на волнах смеха, каким встречали его рассказ, и добрался наконец до леди Аллен.

— Дорогой мой Банчи, — оказала она, — вы именно тот человек, кого я и рассчитывала здесь увидеть. Давайте-ка посплетничаем. Я чувствую себя птицей Феникс.

— Выглядите вы принцессой, — отвечал он. — Почему мы так редко видимся? Куда бы нам пойти…

— Если тут есть уголок, предназначенный для бабушек, тогда мне следует отправиться туда. Силы небесные, как тут кричат! Банчи, сколько вам лет?

— Пятьдесят пять, дорогая.

— А мне шестьдесят пять. Не находите ли вы, что люди сейчас уж очень шумные? Или вы сами все еще птенчик?

— Я просто-таки без ума от вечеринок, но согласен, что при современных способах общения отдохнуть здесь трудно.

— Вот именно, — отметила леди Аллен, устраиваясь в кресле. — Нет покоя. В то же время мне нравится молодежь, особенно неоперившаяся. Как полагает Родерик, они завершают свои идеи. Мы же действовали только в тишине своих спален и чересчур часто просили прощения у Творца за то, что там делали. Что вы думаете о Саре?

— Она очень миленькая, — сказал лорд Роберт с подъемом.

— Она очаровательное создание. До удивления легкомысленна, но с характером, и, мне кажется, выглядит, — сказала бабушка. — А что это за юная парочка, с которой она разговаривает?

— Бриджет О’Брайен и мой юный шалопай-племянник.

— Ах, так это девочка Ивлин Каррадос. Она похожа на Пэдди, не так ли?

— Она очень похожа на них обоих. Вы в последнее время видели Ивлин?

— Прошлым вечером встречались за картами. А что с Ивлин?

— А, так вы заметили? — воскликнул лорд Роберт. — Дорогая, вы мудрая женщина!

— Она в смятении. Этот Каррадос грубо с ней обращается?

— «Грубо» — не вполне то слово. Он чертовски благороден и терпелив. Но…

— Но есть еще что-то. По какому поводу вы на днях встречались с Родериком?

— Эй, эй! — встревожился лорд Роберт. — Что это вы вдруг?

— Да я бы и не разрешила вам говорить, — с сомнением, хотя и с достоинством произнесла леди Аллен. — Полагаю, я не слишком любопытна.

— Вот это по-настоящему ценно.

— Не знаю, что вы имеете в виду, — с серьезным видом сказала леди Аллен, — но я вам скажу, что имею в виду я, Банчи. Я имела в виду только невротичек. Невротички! Женщины, которые всегда начеку. Это просто поразительно, — продолжала она, энергично потирая нос, чем тут же напомнила лорду Роберту своего сына, — но именно это выражение застыло в густо подкрашенных глазах нашей хозяйки, как и в прекрасных от природы глазах Ивлин Каррадос. Слушайте, не коктейль ли этот странный ударил мне в голову?

— Именно коктейль, — решительным тоном сказал лорд Роберт, — и ударил вам в голову.

— Банчи, дорогой! — пробормотала леди Аллен. Они встретились глазами, и оба улыбнулись.

Вокруг них изысканно волновалась толпа гостей. Шум, сигаретный дым, острый аромат цветов и винных паров нарастали, казалось, ежесекундно. Сбитые с толку родители толпились вокруг кресла леди Аллен. Лорд Роберт по-прежнему сидел возле нее, с удовольствием вслушиваясь в ее спокойный мягкий голос и краем глаза продолжая наблюдать за миссис Хэлкет-Хэккет. Все приглашенные, по-видимому, уже прибыли, и она вошла в залу. Это было его шансом. Он повернулся и внезапно оказался лицом к лицу с капитаном Уитерсом. Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга. Уитерс был высокого роста, и лорду Роберту пришлось несколько закинуть голову. У Уитерса был ослепительно надменный вид, тогда как лорд Роберт отличался пухлостью и производил комическое впечатление. Но странное дело — из них двоих именно лорд Роберт обладал большим достоинством, чем и превосходил своего визави, а по контрасту с его мягким взглядом капитан выглядел неожиданно воровато. Его широкое привлекательное лицо заметно побледнело. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил.

— О! Ээ… Привет! — вдруг с жаром произнес он.

— Добрый вечер, — ответил лорд Роберт и повернулся к леди Аллен; тогда капитан Уитерс стремительно удалился прочь.

— В чем дело, Банчи? — мягко спросила леди Аллен. — Я никогда прежде не видела вас столь высокомерным.

— Вы знаете, кто это?

— Нет.

— Этого типа зовут Морис Уитерс. Он — напоминание о моих прежних днях в Форин Офис.

— Вы напугали его.

— Надеюсь, — сказал лорд Роберт. — Мне надо уходить, и я еще намерен засвидетельствовать свое почтение нашей хозяйке. Было очень приятно увидеть вас. Может, зайдете как-нибудь пообедать? Приводите Родерика. Ну? Подарите мне один вечер? Пожалуйста!

— Право, у меня столько хлопот с Сарой… Мы можем вам позвонить? Если удастся…

— Должно удаться. Au’voir, дорогая!

— Прощайте, Банчи.

Он отвесил легкий поклон и начал пробираться через толпу к миссис Хэлкет-Хэккет.

— Я собираюсь уходить, — сообщил он ей, — но хотел бы сказать вам еще несколько слов. Прием получился исключительный.

Весь блеск своего светского воспитания она тут же сосредоточила на нем. Разумеется, подумал он сочувственно, это было псевдовоспитание, имитация, но имитация превосходная. Она называла его «дорогой лорд Роберт» на манер гранд-дамы из легкой светской комедии. Ее американский акцент, который ему запомнился и который придавал очарование ее театральным выступлениям, теперь был в значительной степени преодолен, но это ровным счетом ничего не меняло. Она спросила его, не собирается ли он провести весь светский сезон, на что он ответил, как обычно, помаргивая, что он примет в нем лишь посильное участие.

— А будете ли вы на представлении в зале на Констанс-стрит в четверг после полудня? — спросил он в свою очередь. — Я ужасно как рассчитываю на это.

В ее глазах не отразилось ничего, но, прежде чем ответить да, она будет, она сделала еле заметную паузу.

— Там Сермионский квартет, — заметил лорд Роберт. — Они уж-жасно хороши, не так ли? Подлинные асы.

Миссис Хэлкет-Хэккет отвечала, что обожает музыку, особенно классическую.

— Что ж, — сказал лорд Роберт, — льщу себя надеждой увидеть вас там, если, разумеется, это вам не наскучит. Не так уж часто встретишь сегодня человека, которому нравился бы Бах.

Миссис Хэлкет-Хэккет возразила, что, по ее убеждению, Бах изумителен.

— Скажите мне, — заговорил лорд Роберт с заговорщическим видом любителя сплетен, — дело в том, что я только что столкнулся с одним типом, чье лицо мне показалось, ну, до чрезвычайности знакомым, но определить, кто это, не могу. Этот тип вон там разговаривал с девушкой в красном.

Он заметил, как она побледнела, отчего румяна на ее щеках превратились в отдельные пятна, и подумал: «Бедняжка, это ее потрясло!»

— Вы имеете в виду капитана Мориса Уитерса? — проговорила она.

— Возможно. Фамилия мне ничего не говорит. Но с ним связаны ужасающие воспоминания. Впрочем, мне время уходить. Могу ли я надеяться увидеть вас в четверг? Благодарю вас. Всего хорошего.

— Всего хорошего, дорогой лорд Роберт, — ответила миссис Хэлкет-Хэккет.

Выбравшись из толпы гостей, он терпеливо дожидался, пока ему принесут его шляпу и зонтик, когда кто-то произнес у него над ухом:

— Хэлло, дядя Банч! Уходишь домой?

Лорд Роберт неспешно повернулся и увидел племянника.

— Простите! О, это ты, Доналд! Да, ухожу. Сейчас поймаю такси. Подвезти?

— Да, пожалуйста, — сказал Доналд.

Взглянув на племянника поверх очков, лорд Роберт заметил, что тот выглядит несколько взволнованным, и подумал: «Что, черт побери, с ними со всеми происходит?» Однако сказал он другое:

— Ну, тогда пошли.

И они вместе вышли на улицу. Лорд Роберт расправил зонтик, и в это время к тротуару подъехало такси.

— Вечер добрый, господин лорд! — сказал шофер.

— О, это ты, что ли? — ответил лорд Роберт. — Вечер добрый. Мы направляемся домой.

— Чейен-Уок, двести. Понял, господин лорд, — просипел шофер.

Это был пучеглазый и седовласый таксист с веснушчатым лицом, на котором застыло выражение добродушия и угрозы. Он захлопнул за ними дверцу, резко щелкнул рычажком счетчика и включил зажигание.

— Все-то тебя знают, дядя Банч, — заметил Доналд, но голос его был несколько неестественным. — Даже какой-то таксист.

— Этот парень курсирует в нашем районе, — ответил лорд Роберт. Он то и дело крутился на сиденье и поглядывал поверх очков на племянника. — Что случилось?

— Я… да нет, ничего. Я хочу сказать, с чего ты решил, что что-то случилось?

— Ну, конечно, ничего, — согласился лорд Роберт. — Ничего, ничего и опять ничего. Что случилось?

— Ну, по сути дела, — промямлил Доналд, пнув откинутое сиденье перед ним, — мне нужно переговорить с тобой. Я… Я… в общем, я в тупике, дядя Банч.

— Деньги? — спросил его дядюшка.

— Как ты догадался?

— Мальчик мой, не будь ослом! Что произошло?

— Я… В общем, буду удивлен, если ты поймешь… Я хочу сказать, что был довольно расточителен. И… черт возьми, жалею, что так произошло! Я был круглым дураком… Ну и… Я… Я полностью раскаиваюсь. Никогда больше!

— Ладно, ладно! — прервал его лорд Роберт. — Что это? Азартные игры?

— Ну… да! Немного еще и кутеж, но главное — игра.

— Скачки? Карты?

— Кое-что, но, в сущности, наибольший куш я просадил в рулетку.

— Господи Боже! — воскликнул лорд Роберт с оскорбленным удивлением. — Где же, черт побери, ты нашел рулетку?

— Ну… В общем, это было в одном доме на Лисерхед. Он принадлежит человеку, который был сегодня на приеме. Кое-кто, я знаю, видел меня там. Этот вид игры — на столе с рулеткой и с шестью парнями, работающими как крупье, — оказался довольно эффектной затеей. Знаешь, все размечено, то есть без излишней беготни, а интересы соблюдены. Капитан Уитерс просто ставит банк…

— Кто-кто?

— Человек по фамилии Уитерс.

— Когда происходила эта игра?

— О, что-то около недели назад. Они устраивают это систематически. И я платил аккуратно, но… но это обчистило меня полностью. То есть мне в самом деле удивительно не везло. Ставка была против меня семнадцать на каждом номере, представляешь? Невероятно. Просто невероятно, — сказал Доналд, неудачно попытавшись вернуться к своей привычной легкомысленной манере. — В сущности, это катастрофа.

— Ты сам себя пугаешь, — сказал лорд Роберт. — А в чем, собственно, проблема?

— Один из моих чеков возвращен банком. Я банкрот.

— Я заплатил твои оксфордские долги и установил тебе ежегодное денежное содержание в пятьсот фунтов. Так ты хочешь сказать, что вышел за пределы этих пяти сотен до того, как потерпел это фиаско?

— Да, — сказал Доналд. — Прости.

— Твоя мать дает тебе четыре фунта в неделю, так?

— Да.

Лорд Роберт вдруг достал записную книжку.

— На сколько был возвращенный чек?

— На пятьдесят фунтов. Ужасно, да?

Доналду был виден профиль его дядюшки, и он по губам заметил, как тот беззвучно присвистнул. Тогда он предположил, что все обстоит не столь плохо, как ему казалось, и уже не без надежды спросил:

— Это… не смертельно?

Лорд Роберт приготовил карандаш и ответил вопросом:

— Кому все это принадлежит?

— Уитсу, то есть Уитерсу — его все так зовут, Уитс. Видишь ли, мы вместе с ним держали пари.

Лорд Роберт что-то записал, повернулся к племяннику и взглянул на него поверх очков.

— Чек я отошлю Уитерсу сегодня вечером, — сказал он.

— О, я так благодарен вам, дядя Банч!

— Какой адрес?

— Шэклтон-Хаус, Лисерхед. У него есть и квартира в городе, но адрес в Лисерхеде правильный.

— Еще какие-нибудь долги?

— Ну, пара лавок. Но там больше брюзжат по этому поводу. Ну и в ресторане. Может быть, в двух.

— Мы приехали, — отрывисто сказал лорд Роберт.

Такси затормозило возле дома, который он делил со своей сестрой. Дядя и племянник вылезли из машины. Лорд Роберт расплатился с шофером.

— Как люмбаго? — спросил он.

— Могло быть и хуже, господин лорд, благодарю вас, господин лорд.

— Очень рад. Доброго тебе вечера.

— Доброго вечера, господин лорд.

Не говоря ни слова, они вошли в дом. Затем лорд Роберт сказал, не оглядываясь:

— Зайди ко мне.

Этот маленький комичный человечек каким-то образом превращался в человека, не терпящего никаких возражений. Доналд послушно следовал за ним в его старомодно обставленный кабинет. Лорд Роберт сел за стол и выписал чек: его пухлая рука аккуратно выводила пером цифры. Он тщательно промокнул написанное и, повернувшись на стуле, взглянул на племянника.

— Ты по-прежнему намерен защищать диплом? — спросил он.

— Что ж, идея отличная, — отвечал Доналд.

— Через какие-то экзамены ты уже прошел, не так ли?

— Вступительный экзамен по медицине, — с готовностью сказал Доналд. — Да, я прошел его.

— Сначала тебя исключили за то, что ты спускал материнские деньги. И мои.

Доналд промолчал.

— Я вытащу тебя из этой заварушки при одном условии. Не знаю, как ты намерен получать медицинский диплом. Наша семья многими поколениями служила на дипломатическом поприще. Осмелюсь сказать, что самое время заняться чем-нибудь еще. Как только они тебя зачислят, ты начнешь занятия в Эдинбурге. Если это произойдет не сразу, я найму тебе преподавателя, и ты отправишься на занятия в Арчери. На руки ты получишь не больше, чем обычный студент-медик, и твоей матери я посоветую не давать тебе больше. Это все.

— Эдинбург? Арчери? — голос Доналда даже зазвенел от волнения. — Но я не хочу ехать обучаться в Эдинбург. Я хочу отправиться в клинику Томаса.

— Тебе лучше уехать из Лондона. Доналд, на этом я буду настаивать самым решительным образом. Ты должен порвать с этим типом Уитерсом.

— Но почему?

— Потому, что он негодяй. Мне кое-что известно о нем. Я никогда не вмешивался в твои отношения с кем бы то ни было, но я пренебрег бы своей ответственностью, если бы не вмешался сейчас.

— Но не могу же я разрывать отношения с приятелем только потому, что он показался тебе непорядочным.

— Я клянусь тебе своей честью: этот человек — негодяй, подлый преступник. Я был потрясен, встретив Уитерса на приеме. Моя информация тянется с той поры, когда я работал в Форин Офис. Она неопровержима. Данные крайне скверные. Послушай меня, будь благоразумен. Порви с ним связи аккуратно и забудь о нем. В Арчери солидный старый дом. Твоя мать может воспользоваться им и как pied-a-terre и иногда навещать тебя. Это всего-то в десяти милях от Эдинбурга.

— Но…

— Боюсь, это окончательно.

— Но я не хочу уезжать из Лондона. Я не хочу ошиваться среди этих насупленных шотландцев, приехавших Бог знает откуда. Я хочу сказать, что для тех, кто отправляется туда, попросту говоря, все кончено.

— Почему? — спросил лорд Роберт.

— Да потому. Ну, ты же понимаешь, что я хочу сказать! Они же все до отвращения старомодны. То есть они, разумеется, отличные люди, но…

— Но из другого класса, нежели юноши, делающие карточные долги, которые не в состоянии оплатить, и проводящие светский сезон в Лондоне на материнские деньги?

— Это нечестно! — запальчиво воскликнул Доналд.

— Почему же? — удивился лорд Роберт.

— Держу пари, что в моем возрасте ты бывал в таких же переделках.

— Ошибаешься, — мягко заметил лорд Роберт. — Конечно, глупостей я в свое время наделал, как и большинство молодых людей, но никогда не делал долгов, которые не мог оплатить. Мне это казалось чем-то близким воровству. Я же не крал костюмы у портного, выпивку из отеля или деньги у друзей.

— Но и я был уверен, что все в конце концов уладится.

— То есть что я заплачу?

— Что, я неблагодарен, что ли? — сердито отозвался Доналд.

— Мальчик, дорогой мой, я не о благодарности пекусь!

— Но я не хочу уехать и запереться в пустом шотландском доме, как в мавзолее, в самый пик светского сезона. Там же ведь… там же Бриджет!

— Дочка леди Каррадос? Она влюблена в тебя? — Да.

— На вид очаровательное создание. Ты счастливец. Она не из тех, визжащих истеричек. Она тебя дождется.

— Я не поеду.

— Милый мальчик, мне очень жаль, но у тебя нет выбора.

Лицо Доналда сделалось белым, а на скулах образовались два красных пятна. Губы его дрожали. И вдруг его прорвало.

— Подавись своими грязными деньгами, — яростно закричал он. — Господи, да я сам позабочусь о себе!

Займу у кого-нибудь, кто не такой вонючий, самодовольный эдвардианский реликт, поступлю на работу и отдам долги, когда смогу!

— Работу найти не так-то просто. Послушай…

— Ой, да заткнись ты! — заорал Доналд и бросился вон из кабинета.

Лорд Роберт остался смотреть на дверь, которую его племянник не позаботился затворить. В кабинете теперь воцарилась полная тишина. Камин еле тлел, потрескивая угольками, а на каминной доске тикали любимые часы лорда Роберта; причем тикали очень громко. Его пухлая фигура, лишь до пояса освещенная настольной лампой, оставалась совершенно неподвижной. Лорд Роберт подпер голову рукой и печально вздохнул. Наконец он пододвинул к себе конверт, аккуратным почерком надписал адрес — капитану Уитерсу, Шэклтон-Хаус, Лисерхед. Сделал короткую приписку, завернул в нее чек и все это сунул в конверт. После чего позвонил дворецкому.

— Мистер Доналд ушел?

— Да, господин лорд. Он сказал, что не вернется.

— Понимаю, — ответил лорд Роберт. — Благодарю вас. Не проследите ли вы, чтобы это письмо было отправлено немедленно?