Глава 16
Ну…
Что — ну? Фигово.
Глава 17
Он знает, как ты себя вел
Впав в ужас от того, что происходило в дверях церкви — стрельба, угрозы и мозгососание, — Лена Маркес, однако, не могла не подумать: Ой как неудобно — оба моих бывших сразу. Дейл стоял в костюме Санты, на пол капали кровь и сукровица, а сам он ревел от ярости. Такер Кейс же незамедлительно направился к задней стене, где нырнул под складной буфетный столик.
Раздавались крики, случилось много беготни, но людей в основном парализовало. А Такер Кейс, разумеется, повел себя как законченный трус. Лене было очень стыдно.
— Сука! — заорал Дейл Пирсон, ткнув в ее сторону тупым револьвером. — Ты мой обед! — И двинулся к ней по сосновому полу.
— Поберегись, Лена! — донесся крик у нее из-за спины.
Она только успела увернуться — буфетный стол поднялся на дыбы, сбрасывая с себя тарелки лазаньи. Спиртовые горелки под кастрюльками выплеснули синие язычки пламени на пол. Прикрываясь столом, Такер Кейс испустил боевой клич.
Тео Кроу, заметив, что происходит, оттеснил кучку людей вбок, а Так тараном пронесся по всему залу к недомертвым, толпившимся в дверях. Дейл Пирсон пальнул в приближавшуюся столешницу — три раза, прежде чем стол в него врезался.
— Кроу, держи дверь, дверь держи! — орал Так, выпихивая Дейла и его недомертвых последователей под дождь.
Синее пламя уже ползло по белой бороде Санта-Клауса и текло по ногам летчика, не ослаблявшего напор. Тео иноходью проскакал по залу и, высунувшись, схватился за край створки. Однорукий трупак в кожаной куртке поднырнул под столом Такера и уцепился за Тео, но тот уперся ногой ему в грудь и повалил на ступеньки. После чего захлопнул одну створку и потянулся задругой. И притормозил.
— Да закрой же ты эту дверь! — завопил Так.
Ноги его ходили ходуном, он терял ускорение на церковном крыльце — недомертвые не отступали. Тео видел, как к летчику поверх края столешницы тянутся полусгнившие руки. Один жмурик, у которого нижняя челюсть болталась на полоске кожи, визжал, стараясь вонзить в руку Такеру верхние зубы.
Последнее, что увидел Тео, когда вторая створка наконец закрылась: ноги Такера Кейса, горевшие синим пламенем и дымившиеся под дождем.
— Тащите сюда стол, — крикнул констебль. — Заклиниваем дверь. Подсовывайте стол под ручки.
Повисла секунда покоя — слышались только гул дождя, вой ветра и всхлипы Эмили Баркер, чьему бывшему приятелю только что всадили пулю в череп, а затем высосали мозги.
— Что это было? — крикнул Игнасио Нуньес, пухлый латинос, управлявший городским детсадом. — Да что же это, у черта, такое?
Лена Маркес инстинктивно подошла к Эмили Баркер, опустилась перед ней на колени и обвила безутешную женщину руками. Затем подняла голову и посмотрела на Тео:
— Такер остался снаружи. Он остался там.
Тео Кроу понял, что на него смотрят все. Он с трудом переводил дух, пульс колотился в ушах. Ему очень хотелось поискать ответа у кого-нибудь другого, но, обозрев зал — сорок или около того перепуганных до полусмерти лиц, — он увидел, что вся ответственность отразилась на него.
— Ох, ёпть, — только и сказал он, когда упавшая рука не наткнулась на кобуру, обычно пристегнутую к поясу.
— Он на столе у меня дома, — подсказал Гейб Фентон. Биолог придерживал буфетный стол, подсунутый боком под задвижки двойных дверей.
— Вытаскивай, — распорядился Тео, одновременно думая: «А ведь этот парень мне даже не нравится». Он помог Гейбу отодвинуть стол и пригнулся, как спринтер на старте. Гейб держал задвижки обеими руками. — Закроешь за мной. Когда услышишь, как я ору: «Пусти меня», — ну, в общем…
В этот момент у них за спинами раздался грохот и что-то влетело в высокий витраж, засыпав осколками весь центр зала. Такер Кейс, мокрый, опаленный и в крови, приподнялся с пола и сказал:
— Я не знаю, кто поставил машину под это окно, но вам бы лучше ее передвинуть, потому что, если эти твари по ней вскарабкаются, нам не отбиться.
Тео долгим взглядом окинул боковые стены с витражами — по восемь с каждой стороны, все в восьми футах над землей и по два в поперечнике. Когда церковь строили, цветное стекло было в цене, а община бедствовала, и теперь небольшие окошки чуть ли не под самым потолком станут плюсом в обороне. Только одно окно во всем здании было огромным — там, где раньше был алтарь, а теперь стояла тридцатифутовая елка Молли: почти кафедральный витраж шесть на десять футов с изображением святой Розы — покровительницы дизайнеров интерьеров. Она протягивала Деве Марии подушку-думочку.
— Начо, — гаркнул Тео Игнасио Нуньесу. — Посмотри в подвале, нельзя ли чем-нибудь заделать это окно.
Как по команде, в дыре, через которую только что нырнул Такер Кейс, показались две грязные разложившиеся физиономии. Они стонали и пытались ухватиться за края руками, от которых остались одни кости.
— Стреляй! — заорал с пола Так. — Пристрели этих тварей, нахуй, Тео!
Констебль пожал плечами. Чем тут стрельнешь?
Мимо Тео что-то пронеслось, и он развернулся: к окну, как подпаленный, несся Гейб Фентон. В руках у него была сковорода из нержавеющей стали на длинной ручке, полная горячей лазаньи. Очевидно, биолог намеревался прыгнуть в окно в растаманском акте самопожертвования. Тео поймал друга за шиворот, и Гейб взвился, как пес на поводке. Руки и ноги, однако, мчаться вперед не перестали, хотя удержать сковороду биологу удалось. Но почти восемь фунтов дымящейся сырной благодати плавно вылетели в окно, обжигая нападавших и разбрызгивая поллоковские кляксы красного соуса по стене вокруг.
— Правильно, швыряйте в них закусками, это их притормозит, — закричал Так. — Дальше — залп чесночным хлебом!
Гейб вскочил на ноги — он бы вцепился Тео в физиономию, если б уродился на фут-другой повыше. А так он только нагрубил грудине констебля:
— Я, блин, пытался нас всех спасти.
Тео не успел ответить — их попросили дать дорогу Игнасио Нуньес и Бен Миллер, бывший атлет чуть за тридцать. Они тащили к разбитому окну еще один буфетный стол. Гейб и Тео помогли Бену держать, а Начо приколотил стол к стене.
— Я нашел в подвале инструменты, — сообщил он между ударами.
Пока они работали, ожившие мертвые ногти царапали столешницу с другой стороны.
— Ненавижу сыр! — визжал один труп, чьей анатомической оснастки еще хватало на то, чтобы визжать. — Он меня склеивает!
Остальная недомертвая публика принялась колотить в стены.
— Мне нужно подумать, — сказал Тео. — Мне нужно секундочку подумать.
Лена перевязывала раны Такера Кейса бинтами и смазывала мазью с антибиотиком из церковной аптечки. Ожоги на ногах и туловище были поверхностными — алкогольное пламя быстро погасло под дождем, не успев толком прожечь одежду, а кожаная летная куртка защитила от осколков, когда он нырял в окно, хотя на лбу и ляжке остались глубокие порезы. И одна пуля Дейла скользом прошла Таку по ребрам, оставив в теле борозду длиной в четыре и шириной в полдюйма.
— Я ничего храбрее ни разу не видела, — сказала Лена.
— Ты же знаешь, я летчик, — ответил Такер, будто подобным ему приходилось заниматься каждый день. — Я не мог им позволить до тебя добраться.
— В самом деле? — Лена примолкла, заглядывая Таку в глаза. — Прости, что я… когда ты…
— Наверное, ты и не заметила, но этот трюк со столом… В общем, это была неудавшаяся попытка побега.
Так поморщился, когда Лена пластырем закрепила повязку у него на ребрах.
— Тебя придется зашивать, — сказала она. — Я ничего не пропустила?
Такер поднял правую руку — следы зубов на ней медленно заплывали кровью.
— О боже мой! — ахнула Лена.
— Надо будет отрезать ему голову, — сказал Джошуа Баркер. Все это время он стоял рядом и внимательно наблюдал за перевязкой.
— Кому? — спросил Такер. — Санта-Клаусу, да?
— Нет, вам, — ответил Джош. — Вам теперь придется отрезать голову, или вы станете таким же, как они.
Почти все в церкви бросили свои занятия и столпились вокруг Лены и Така. Похоже, люди были благодарны: есть на что отвлечься. Стук в стены прекратился, только время от времени кто-нибудь снаружи тряс дверные ручки. А так, кроме ветра и дождя, — ни звука. Одинокая рождественская толпа была в шоке.
— Уходи, ребенок, — сказал Так. — Сейчас не время для ребячеств.
— Чем будем резать? — осведомилась Мэвис Сэнд. — Это подойдет, дитя? — И она протянула зазубренный с одного края нож, которым резали чесночный хлеб.
— Неприемлемо, — выдавил Такер Кейс.
— Если ему не отрезать голову, — стоял на своем Джошуа, — он станет таким же и впустит их внутрь.
— Ну и воображение у паренька. — Такер изобразил улыбку от уха до уха, озираясь в поисках хоть одного союзника. — У нас же Рождество! Ах, Рождество — в такое время добрые люди не режут головы друг другу.
Из задней комнатки вышел Тео Кроу — он искал, не найдется ли там хоть какого-нибудь оружия:
— Телефонные линии оборваны. С минуты на минуту погаснет свет. У кого-нибудь работает мобильный?
Никто не ответил. Все смотрели на Такера и Лену.
— Нам придется отрезать ему голову, Тео. — Мэвис протягивала ему хлебный нож рукояткой вперед. — Поскольку ты у нас представитель закона, мне кажется, сделать это должен ты.
— Нет, нет, нет, нет и нет, — сказал Так. — И более того — нет.
— Нет, — сказала Лена, чтобы постоять за своего мужчину.
— А вы ничего не хотите мне сказать, ребята? — спросил Тео. Он взял у Мэвис нож и сунул себе сзади за пояс.
— Мне кажется, ты что-то нарыл с тем роботом-убийцей? — напомнил Так.
Лена встала между Тео и Такером.
— Это был несчастный случай, Тео. Я выкапывала новогодние елки, я это каждый год делаю. А Дейл приехал пьяный и злой. Я толком даже не поняла, как все произошло. Он собирался меня застрелить, а через секунду лопата уже торчала у него из шеи. Такер тут вообще ни при чем. Он под руку подвернулся и хотел помочь.
Тео перевел взгляд на летчика:
— Вы так и похоронили его с револьвером?
Так, морщась, встал у Лены за спиной.
— А я что — должен был предвидеть? Должен был предугадать, что он восстанет из мертвых, раздухарится, да еще и мозгов захочет? И надо было спрятать от него револьвер? Это твой город, констебль, вот ты и объясни. Обычно если хоронишь труп, он не возвращается на следующий день и не пытается высосать тебе мозги.
— Мозги! Мозги! Мозги! — хором подхватили недомертвые снаружи. Стук в стены возобновился.
— Заткнитесь! — заорал Такер Кейс. К изумлению присутствующих, те заткнулись. Так ухмыльнулся констеблю: — Ну, я облажался.
— Думаешь? — ответил Тео. — Сколько?
— Голову ему надо резать над раковиной, — сказал Джошуа Баркер. — Так все не слишком заляпает.
Ни слова не говоря, Тео поднял Джоша за бицепсы, прошел через весь зал и вручил паренька матери. Та словно окаменела от первых приступов шока. Тео приложил палец к губам Джоша: тсс. Всем вокруг констебль казался серьезнее, строже и властнее, чем прежде. Мальчик ткнулся лицом в мамочкину грудь.
Тео обернулся к Такеру:
— Сколько? — повторил он. — По моим прикидкам — тридцать — сорок?
— Примерно, — ответил Так. — Они все на разных стадиях разложения. От некоторых вроде как остались одни скелеты, другие относительно свежие и неплохо сохранились. Прыткости и силы, судя по виду, не хватает никому. Может, только Дейл еще бойкий да кое-кто поновее. Такое ощущение, что они заново учатся ходить или типа того.
Снаружи донесся раскатистый треск, и все подпрыгнули. Одна женщина, взвизгнув, буквально скакнула в объятия мужчины. Все пригнулись, вслушиваясь, как дерево падает сквозь кроны, ожидая, что ствол вот-вот проломит церковную крышу. Свет погас, здание содрогнулось, когда огромная сосна рухнула на землю.
В тот же миг Тео включил фонарик, который носил в заднем кармане, предвидя именно такие перебои. Над входом, раскрасив публику направленными лучами и утопив все в глубоких тенях, зажглись аварийные лампочки.
— Этих хватит примерно на час, — сказал Тео. — В подвале должны быть другие фонари. Продолжай. Что ты еще видел, Так?
— Ну что… Они все злые и голодные. Я как бы старался в основном, чтобы мне мозги не съели. На поедании мозгов они почему-то очень залипли. А потом они, кажется, собрались в «ИКЕА».
— Это абсурд, — подала голос элегантно накуафюренная психиатресса. Связно заговорила она впервые с тех пор, как все началось. — Зомби не существует. Я не знаю, что, по-вашему, здесь происходит, но банд мозгососущих зомби не бывает.
— Мне придется согласиться с Вэл, — сказал Гейб Фентон, подходя к ней поближе. — Научной основы у зомбизма не существует. Если не считать экспериментов с ядом рыбы-собаки на Карибах — от него человек впадает в состояние, близкое к смерти, когда пульс и дыхание почти не ощущаются. Недействительного, гм, оживления мертвых быть не может.
— Вот как? — переспросил Тео, оглядев всех с красноречивым бесстрастием, и крикнул: — Мозги!
— Мозги! Мозги! Мозги! — донеслось песнопение снаружи, и в стены опять застучали.
— Заткнитесь! — снова заорал Так. Мертвые послушно затихли.
Тео посмотрел на Вэл и Гейба и воздел бровь. Ну?
— Ну ладно, — сказал Гейб. — Нам потребуется больше данных.
— Нет, это невозможно, — сказала Вэлери Риордан. — Этого просто не может быть.
— Доктор Вэл, — начал Тео. — Мы знаем, что здесь происходит. Не знаем почему и не знаем как, но мы же не в вакууме всю жизнь живем, правда? В данном случае отказ — не шест, а обух, может и убить.
В тот же миг в окно со звоном влетел кирпич и грохнулся в самый центр зала. Две клешни уцепились снаружи за подоконник, и в щербатом проеме показалось избитое мужское лицо. Зомби достало сил подтянуться, закрепиться локтем на раме и прокричать:
— Вэл Риордан трахалась с прыщавым парнем, который в гипермаркете товар пакует!
В следующую секунду Бен Миллер подобрал с пола кирпич и метнул его обратно в окно. Харя зомби с тошнотворным чавком исчезла, поймав снаряд.
Бен и Тео принялись заколачивать окно последним столом, а Гейб Фентон отошел на шаг от Вэлери Риордан и посмотрел на нее так, словно ее обмакнули в слюни радиоактивного сурка:
— Ты же говорила, что у тебя аллергия!
— Мы в тот момент уже почти расстались, — ответила Вэл.
— Почти! Почти! Да из-за тебя у меня электрические ожоги третьей степени на мошонке!
В другом углу зала Такер Кейс прошептал Лене Маркес в самое ухо:
— Меня, например, уже не гложет, что мы труп спрятали, а тебя?
В ответ Лена повернулась и поцеловала его так крепко, что летчик на мгновение забыл, как его только что дырявили пулями, поджигали, били и грызли.
Много лет мертвые слушали — и мертвые знали все. Они знали, кто с кем кому изменяет, кто что крадет и где вообще-то прячут тела. Кроме пассивной прослушки — тех, кто украдкой выбегал на кладбище покурить, болтал в сторонке на похоронах, беседовал на прогулках по лесу, занимался на кладбище сексом и пугал себя до смерти, в общем — делал то, что свойственно живым, — имелась еще и активная. Ибо среди живых попадались и такие экземпляры, которым надгробья служили исповедальней: они делились своими глубочайшими секретами с теми, кто уже наверняка ничего не разболтает, и рассказывали им такое, что сказать в жизни бы не осмелились.
И бывают вещи, про которые люди уверены: их не может знать никто, ни живой ни мертвый. Но мертвые — мертвые знали.
— Гейб Фентон смотрит беличью порнуху! — верещала Бесс Линдер, прижимаясь мертвой щекой к мокрой стене церквушки.
— Это не порнуха, это работа у меня такая, — оправдывался биолог перед своими соратниками по Рождеству.
— И без штанов притом! Белочек, в замедленной съемке. Без штанов.
— Это же всего один раз было. А кроме того, их и надо наблюдать в замедленной съемке, — говорил Гейб. — Они же белочки.
Все отводили фонарики куда-то в стороны, будто на Гейба никто и не смотрит.
— Игнасио Нуньес голосовал за Картера, — донесся вопль снаружи.
Хозяин детсада, убежденный республиканец, попался в перекрестья лучей, будто олень на дороге. Все на него уставились.
— Я жил в этой стране какой-то год. Только что получил гражданинство. Я даже по-английскому толком не говорил. Он сказал, что хочет помочь бедным. А я бедный.
Тео Кроу дотянулся и потрепал Начо по плечу.
— Бен Миллер колол себе стероиды в старших классах. И теперь гонады у него как шарики от подшипников!
— Это неправда! — воскликнул бывший атлет. — У меня все яички нормального размера.
— Ага, если бы в тебе было семь дюймов росту, — заметил Марти Поутру, такой мертвый, что мертвее некуда.
Бен повернулся к Тео:
— С этим надо что-то делать.
Остальные переводили взгляды с Тео на Бена, и в лицах у всех таилось гораздо больше ужаса, чем от перспективы поделиться мозгами с толпой недомертвых. Да уж, секретов у зомби — хоть в гроб клади.
— Жена Тео Кроу думает, что она — боевая убийца мутантов! — выкрикнула хорошо погнившая женщина, некогда работавшая медсестрой в психиатрическом отделении окружной больницы.
В церкви все как бы переглянулись, кивнули, пожали плечами и испустили коллективный вздох облегчения.
— Мы это знаем, — крикнула в ответ Мэвис. — Это все знают. Тоже мне, новость.
— Ой, извините, — сказала мертвая медсестра. Повисла пауза и следом: — Тогда ладно. Уолли Бирбайндер пристрастился к болеутоляющим.
— Уолли тут нет, — ответила Мэвис. — Он на Рождество уехал к дочери в Лос-Анджелес.
— У меня всё, — растерялась медсестра. — Давайте кто-нибудь другой.
— Такер Кейс думает, что его летучая мышь умеет говорить! — крикнул Артур Таннбо, мертвый цитрусовый фермер.
— Кто хочет спеть рождественский гимн? — спросил Такер Кейс. — Я запеваю: Украшайте залы…
И все подхватили — достаточно громко, чтобы заглушить секреты недомертвых. Пели они с подлинным рождественским воодушевлением, во весь голос и мимо нот. Пока в двойные церковные двери снаружи не ударил таран.
