Умеренность, милосердие, вера, надежда
Почтовый ящик Юнис Пак на «Глобал Тинах»
25 июня
Юни-сон — Зубоскалке:
Привет, Прекрасная Пони,
Как оно, дырка? О господи. Или «ой вей», как сказал бы мой еврейский парень. У меня все очень странно. Жаль, что ты не можешь прилететь, — сходили бы в «Падму» к парикмахеру. Я ужасно обросла и дико выгляжу. Может, пора делать аджуммский перманент, как у наших мам, сушишь волосы утром, и получается шапочка. И бедра у меня теперь тоже аджуммские! Круто, да? Я выгляжу как помесь тети Сувон с уткой. И жопа ТАКАЯ ОГРОМНАЯ, больше, чем у Ленни, а у него такая сплюснутая средневозрастная жопа — прости, не хотела, чтоб тебя опять стошнило. Видишь — мы идеально друг другу подходим! Зови меня теперь Жирна Макжирна, ладно?
Ах, моя Пони. Почему я с Ленни? Он, типа, такой мозгоумный — это пугает. Бен в Риме пугал меня, потому что красивый, я в постели все время нервничала. С Ленни проще. Я могу быть собой, потому что он всегда такой милый и честный. Я ему сделала минет, чуть не блеванула, а он от благодарности заплакал. Ну вот кто так делает? Наверное, иногда я хочу хотеть его так же, как он хочет меня. Он уже заговаривает о свадьбе, мой милый охламончик! А я хочу, чтоб он просто расслабился и, может, не был вечно таким славным и заботливым и не старался меня ублажать, чтобы я сама немножко за ним побегала. Глупо, да?
В общем, я съездила на Лонг-Айленд, познакомилась с его родителями. Он меня практически шантажировал. Отец у него странный, и его не поймешь, а мама мне понравилась. Ни муж, ни Ленни ею не помыкают — она сама кем хочешь помыкнет. Мы даже поговорили о том, как Ленни лучше одеваться и как ему быть настойчивее на работе, и она меня взаправду поцеловала, когда я сказала, что веду Ленни покупать дышащую одежду. Она такая эмоциональная — он, наверное, в нее. Ну, и что еще? Дом бедноватый. У мексиканских пациентов отца в ЛА такие были. Помнишь мистера Эрнандеса, хромого дьякона? Они нас приглашали после службы в свой домишко в Южном Центральном. Его дочь Флора, кажется, умерла от лейкемии.
Но я реально перепугалась, когда увидела, как Лен читает книгу. (Нет, она не ПАХЛА. Он их аэрозолем опрыскивает.) И он не сканировал текст, как мы эту «Парную обитель» на Европейской Классике, — нет, всерьез ЧИТАЛ. У него такая линейка, и он ею медленно-медленно двигал по странице, и каждое слово про себя шептал, как будто хотел все-все понять. Я собиралась тинкнуть сестре, но мне стало так неловко, что я стояла и смотрела, как он читает, и это, типа, длилось ПОЛЧАСА, а потом он наконец отложил книгу, а я сделала вид, что ничего такого не заметила. Я потом посмотрела, и книжка оказалась этого русского Тольсоя (что, видимо, логично — у Ленни родители из России). Я думала, Бен мозгоумный, потому что смотрел канал «Хроники Нарнии» в римском кафе, но в этом Тольсое тысяча страниц, настоящая КНИГА, а не канал, и Ленни на странице 930, почти дочитал уже.
И он такой милый и скромный, он столько всего знает, но совсем не подавляет меня, не тычет мне этим в лицо, но иногда он говорит о Политике, о Кредитах или еще о чем, а я такая: чего? Я просто В УЖАСЕ жду того дня, когда придется встречаться с его друзьями Медийщиками, и они все будут такие же, даже девушки. Наверное, если б я пошла на юридический, как мама хочет, я бы тоже научилась, но кому охота на юридический? Может, надо опять заняться Изображениями, как в Элдербёрде. Проф. Марго по Настойчивости говорила, что у меня «суперталант», и даже в католической монашки крыльями хлопали — ах, какое у меня «пространственное мышление».
Странно, с Ленни все так хорошо, но я то и дело чувствую, что я одна. Как будто мне нечего ему сказать, а он про себя думает, что я идиотка. Он говорит, что я умная, потому что выучила итальянский, но это же раз плюнуть. Запоминаешь, а потом ведешь себя так же, как итальянцы, — если ты из иммигрантской семьи, это просто, потому что когда первый раз идешь в детский сад и вообще не говоришь по-английски, только и делаешь, что копируешь других. Спасибо ему, конечно, за то, что пытается повысить мне самооценку, говорит, что я умная, но иногда хочется просто сбежать из его жизни, переехать обратно в Форт-Ли, где мне самое место, помочь семье, чтоб не только Сэлли и мама разбирались с этой черной дырой посреди гостиной, также известной как мой отец. А, и если Ленни ЕЩЕ РАЗ заговорит о знакомстве с моими родителями, клянусь, я ему в жопу нунчаки засуну. Иногда он просто не понимает. И НЕ ХОЧЕТ понять, а это бесит. Он думает, мы оба из «непростых семей», как он выражается, но это полная фигня. Я видела его родителей — ни в какое сравнение не идут.
Еще я пообедала с Сэлли, и мы сходили по магазинам в реальном времени, и теперь я за нее беспокоюсь. У нее стал пустой взгляд, что ей ни скажи, она такая: «Угу». У нее, типа, вообще никакого представления о том, кто она есть. С одной стороны, хочет эти бюстгальтеры «Са-аами» без сосков, с другой — чтоб я пошла в какую-то дурацкую молитвенную группу в Барнарде. Очень растолстела, не просто на пятнадцать фунтов, как все первокурсники, и выглядит печально и уныло, и я ей сказала, что лучше бы ей последить за питанием, а она на меня посмотрела так, будто меня и нет. Единственное, от чего ее прет, — Политика. Она и другие толстые девочки только и делают, что протестуют и говорят о Рубенштейне и о том, как мы больше не свободная страна. А когда я ей напомнила, что она вроде религиозная, а не политическая, она ответила, что христианство — «кредо активиста». Я, пожалуй, хочу повидаться с тем, кто научил ее так говорить, и дать ему в морду. Я так ее люблю, Прекрасная Пони, после мамы она, пожалуй, второй самый важный человек в моей жизни, и я не знаю, как ей помочь, потому что из меня не то чтобы роскошная ролевая модель, правильно?
Короче, мы с Сэлли пошли в этот ужасно красивый парк в Ист-Виллидж, называется Томпкинс-сквер, а там полно Неимущих Индивидов, и они разбили лагерь, везде валяются грязные шмотки, еды нет, чистой воды нет, страшно древние компьютеры, которые загружаются через раз, но в них ни Изображений, ни каналов. Поэтому когда Сэлли ушла, я побежала домой, достала все свои старые эппэрэты и отдала людям в парке — может, так они смогут работу поискать или связаться с родными. Они радовались моему старью, и это так печально — до чего они дошли, а всего год назад некоторые работали в Кредите или инженерами. Там был один человек, довольно красивый, высокий, немецкий такой, только у него не хватало зубов. Служил в Национальной гвардии, его послали в Венесуэлу, а когда вернулся, ему не выплатили бонус. Зовут Дэвид. Он был очень милый, обнял меня и сказал, что это наше общее дело. И я подумала: я хочу, чтоб у тебя все наладилось, но дело у нас не общее. А когда я уходила, увидела старый фонтанчик в такой квадратной беседке, и по бокам слова: «Умеренность, милосердие, вера, надежда». Не знаю почему, но из-за этих слов я подумала про папу, как в детстве он этими своими толстыми пальцами заклеивал мне коленки пластырем и говорил, как детям, которые к нему на прием ходили: «Вот таперь лучше, вот таперь лучше», — и я расплакалась, как идиотка. А потом я подумала про Ленни и про слона в зоопарке, и как я поцеловала Ленни в большой нос, и какое у него было лицо. Какое у него было лицо, Пони! Не знаю насчет умеренности и веры, но вот милосердие и надежда? Это же всем нам нужно?
Фу, почему я все время тебе ною? Прости, что я такая прибитая. Когда увидимся, я тебя крепко-крепко поцелую прямо между сисечек, моя первая и единственная шлюшечка, принцесса всего, что есть в мире хорошего и правильного!
Зубоскалка — Юни-сон:
Дорогая Прекрасная Панда,
Ку-ку, сука на суку! Че делается? Прости, я тут слегка похмельная и сама в депре. Сходила к Ханг — помнишь, симпотная такая из католической, она еще живот себе проколола. Мы нахлестались май-таем, и одна филская девка из универа Гуандун-Риверсайд себя облевала. КОШМАР! А депра у меня потому, что, по-моему, Суслик мне изменяет. И не с Уэнди Хап, а с одной мексиканской девахой, я видела, как она у него отсасывает в машине рядом с забегаловкой в Эхо-парке, помнишь, где рыбу и тако продают. Ага, я за ним проследила, а потом угадала его пароль на «Тинах» («СВИНадобо», если хочешь слить все его дерьмо, ха-ха!), и они уже три недели шлют друг другу бесграмотные любовные записки. Он ее называет chuleta, а она по-английски умеет только «привет, дет». Ну и я пошла на этот новый тинский сайт, «U-низ», где обрабатывают фотки, чтоб ты была вся в говне или тебя сразу четверо ебут, и послала Суслику кучу Изображений, где меня ебут сразу четверо. Это вот как ты говорила: я должна осознать свои чувства к Суслику, и только так он будет уважать меня и не ебстись с какой-то грязной нелегальной пиздой, у которой рейтинг на Кредитном столбе наверняка примерно 300. Надеюсь, скоро ее отсюда вышлют нахер. Короче, он приехал к моим родителям и выеб меня в жопу, что, пожалуй, хороший знак, мы уже давно так не делали, и это было через три часа после того, как он отправил тинку этой суке, и теперь я только и делаю, что смотрю на эппэрэт и жду, какие еще улики выскочат.
Что с нами такое, Прекрасная Панда? Почему нам не встречаются подходящие парни? Твой Ленни хотя бы так любит тебя, что не станет изменять. Не понимаю, чего ты боишься. Ну, мозгоумный. И что теперь??? Он же не суперзвездный Медийщик и не вице-през в «Земле-Озер». Ну да, он ПО ПРАВДЕ ЧИТАЕТ, а не сканирует. Большой гип-гип. Можете друг другу в постели читать, например. А потом ты научишься сама шить себе одежду. ХА-ХА-ХА. Короче, в наше время умный — это красивый, и вряд ли тебе стоит от него рожать, потому что дети выйдут уродами.
Мне жаль, что ты видела бедных людей в парке, милая моя, чувствительная панда, но ты права, дело у нас не общее. Хотя я все равно думаю, что твоя сестра крута. Кто-то же должен выйти и сказать этим отморозкам, которые за все отвечают. Молодец, Сэлли! Ох, блин. Мне надо посикать. Почему от алкоголя все время бегаешь? Это что, научный факт?
26 июня
Чхун. Вон. Пак — Юни-сон:
Ынхи,
Почему ты не отвечать маме? Я три раза звонить и песать. Мы ужинать с дядей Чуном и я готовить пибим-пап, как ты любишь, с хрустящим рисом на дне тольсота. Когда я быть маленькая, мы не есть рис со дна, потому что из хорошей семьи и отдавать нурунчи нищим, но сейчас я знать, что ты это любить, и всегда готовить пибимпап долго, даже когда тебя нет, потому что я по тебе скучать:) Ха, я учусь делать несчастное лицо, а оно получать счастливое, наверное, это Исус мне что-то говорить! Будь благодарная и отказать от себя, потому что ты благословенная во Христе. Наша семья стать гораздо счастливее, потому что ты рядом и приглядывать за Сэлли. Папа очень тебя любить, но у меня в сердце беда. Я видеть маму Джой Ли в «Х-марте». Ты говорить что остановиться у Джой на Манхэттене, но миссис Ли сказать это неправда. Зачем ты обманывать маму? Я все равно узнать. Может быть ты сейчас жить с мигук мальчиком в грязной квартире? Я потрясать. Потрясать. Возвращаться домой и жить с нами. Папе сейчас гораздо лучше. Сэлли нужно ты быть главная роликовая модель так что держаться подальше от мигук мальчиков. Я знать что мой английский плохой но ты понимать что я писать я думать.
Я тебя любить,
Мама.
Еще, что это за 3200 доллар в юань «разных расходов» на счету «ОбъединеныОтходыСиВиЭс»? Добавка к обычным тратам? Я пытаться поладить связь с новыми подготов. курсами в Форт-Ли где миссис Ли говорить у Джой лучше всего результат. 174 а раньше было 154. Я спрашивать у других мамочек в Церкви как у них, и это очень хорошее улучшение.
Юни-сон: Ленни, я ведь, кажется, просила тебя помыть ванну. Эта квартира ЧУДОВИЩНО ГРЯЗНА. Я уже оттерла пол в кухне и в ванной и пропылесосила ковер в прихожей. Помой ванну сегодня! Я не могу жить в хлеву.
ЛАбрамов: Юни, прости, но я сегодня задержусь на работе. У нас обязательное совещание про Долговой кризис и протесты НИИ в Центральном парке и Коламбии. Говорят, Федрезерв в этом году объявит дефолт (!), а не у всех клиентов деньги в юанях. Мне к шести вечера надо собрать, типа, тысячу досье. По-моему, Джоши будет встречаться с китайским центральным банкиром! В общем, это очень полезно для моей карьеры, что мне такое доверили.
Юни-сон: И? А ванна тут при чем?
ЛАбрамов: Может, закатим уборку на выходных.
Юни-сон: Знаешь, там ванна забита в основном твоими волосьями. Это же ты линяешь 24/7.
Лабрамов: Я понимаю. Я раньше ванну почти не мыл, может, в следующий раз поменяемся работами.
Юни-сон: Я тебе три раза показывала, как это делается. Как дефолт, так ты мозгоумный, а как ванну помыть — так ума не хватает?
ЛАбрамов: Давай я помою на выходных, а ты проследишь.
Юни-сон: Ладно, забудь. Я сама. В итоге проще все сделать самой.
ЛАбрамов: Не надо! Подожди, пока я освобожусь. Прости, что я так занят на работе.
ЛАбрамов: Ау? Ты тут?
ЛАбрамов: Ты сердишься?
ЛАбрамов: Юнис!
Юни-сон: Фу.
ЛАбрамов: Что?
Юни-сон: Ненавижу.
ЛАбрамов: Что мне сделать, чтоб тебе стало лучше? Я буду все выходные прибираться, вымою все сверху донизу.
Юни-сон: Ничего. Ты ничего не можешь сделать. Я не могу тебя изменить. Значит, видимо, придется за все отвечать самой.
ЛАбрамов: Юнис, это неправда.
ЛАбрамов: Я МЕНЯЮСЬ. Просто медленно.
ЛАбрамов: Давай пообедаем в этом бразильском ресторане в Деревне. Я угощаю.
Юни-сон: Не забудь на обратном пути купить ДВУХСЛОЙНУЮ туалетную бумагу.
ЛАбрамов: Я не забуду.
Юни-сон: Ты всегда забываешь. И поэтому ты рыбоголовль.
ЛАбрамов: Ха-ха. Рад, что ты не сердишься.
Юни-сон: Не считай, что выкрутился.
ЛАбрамов: Я вообще не умею считать.
Юни-сон: Ленни, я просто хочу, чтобы в квартире было красиво и чисто. Ты что, не хочешь возвращаться в красивую чистую квартиру? Не хочешь гордиться тем, где ты живешь? Это ведь и значит быть взрослым? Это ведь не только чтение Тольсоя и умные речи. Большой гип-гип.
ЛАбрамов: Кого чтение? Кто большой?
Юни-сон: Забудь. Мне пора в прачечную. Кто еще твои трусы заберет? Кстати, носил бы ты короткие боксеры, а не просто трусы. У них поддержка лучше. Ты вечно жалуешься, что яйца болят, когда много ходишь, так вот как ты думаешь, почему?
ЛАбрамов: Потому что я ношу плохое белье.
Юни-сон: Кто тебя любит, кокири?
