Пол

– Все кончено, не так ли? – спрашиваю я в машине, которую Шон одолжил у кого-то.

Мы стоим на парковке у «Макдоналдса». На мотоцикле слишком холодно, сказал он, когда я пришел к нему в комнату. (В комнате был бардак. Кровать не застелена, на столе разбросаны браслеты, снятое со стены зеркало лежит на кресле, на нем валяются свернутые бумажки, покрытые тонким слоем белой пыли.) Он сказал, и я ловил каждое его слово:

– В ванную нельзя.

– Но мне не нужно в ванную.

– Там все заблевано,- сказал он.

– Мне не хочется в ванную,- сказал я спокойно. Он пожал плечами. От ужина он отказался.

– Я тебе разонравился,- сказал я.- Ты нашел кого-то.

А он сказал:

– Это неправда. И я сказал:

– Поклянись. А он ответил:

– Клянусь.

Я сказал:

– Я тебе не верю. Он сказал:

– В ванную нельзя.

В итоге я уговорил его на «Макдоналдс», мы сидим в машине, он сплевывает из окна, доедает кусок биг-мага, выбрасывает остальное, закуривает «Парламент». Он пытается завести машину, но на улице мороз, хотя еще только октябрь, и одолженная машина (чья это? Джерри?) никак не заводится.

– Ну? – спрашиваю я.

Я не могу есть. Не могу даже закурить.

– Да,- говорит он.- Черт подери,- орет он, ударяя по рулю,- почему же эта сука не заводится?

– Ты, конечно, не виноват, что не чувствуешь то же, что чувствую я.

– Да. Не виноват,- говорит он, по-прежнему пытаясь завести машину.

– Но моих чувств это тоже не изменит,- говорю я.

– А должно бы,- бормочет он, уставившись в лобовое стекло.

Проезжают машины, водители высовывают головы из опущенных окон, выкрикивают заказы, забирают их, едут дальше, их сменяет еще больше машин и еще больше заказов. Я дотрагиваюсь до его ноги и говорю:

– Но этого не происходит.

– Ну, мне тоже сложно,- говорит он, отталкивая мою руку.

– Я знаю,- говорю я.

«Как я мог запасть на такого урода?» – подумал я, глядя на его тело, затем на лицо, пытаясь отвести глаза от его промежности.

– Кто в этом виноват? – орет он. Он нервничает и снова пробует завести машину.- Ты! Ты разрушил нашу дружбу своим сексом,- говорит он с отвращением.

Он вылезает из машины, хлопает дверью и пару раз обходит вокруг. От запаха еды, к которой я даже не притронулся, остывающей у меня на коленях, я чувствую легкую тошноту, но не могу пошевелиться, не могу выбросить пакет. Теперь я стою на парковке. Внезапно становится очень холодно. Мы оба не можем долго оставаться без движения. Он приподнимает воротник куртки. Я протягиваю руку и прикасаюсь к его щеке, что-то стряхивая. Он отворачивается и даже не улыбается. Я озадаченно гляжу в сторону. Где-то сигналит автомобиль.

– Не нравится мне такая расстановочка,- говорю я.

Уже в машине он произносит, не глядя на меня:

– Тогда уходи. Мораль сей басни?