Городские часы откуда-то прознали, что их вот-вот придут убивать.

В мраморном обрамлении, со сверкающим циферблатом, они ледяной глыбой маячили над главной площадью и поджидали убийц, готовясь обрушиться на них сверху. А в самом низу, как водится, гремучие бронзовые двери провожали хранителей вселенской веры и мудрости, почтенных седовласых посланников распада и Времени.

Видя, как из-под темных сводов появляется неспешная рать смерти и застоя, Дуглас приходил в смятение. Там, в кабинетах ратуши, среди запахов мебельного лака и шелеста бумажек, департамент образования тихой сапой перекраивал судьбы, кромсал листы календаря, пожирал субботы под соусом домашних заданий, планировал новые выволочки, кары и беззакония. Мертвенные руки спрямляли улицы и загоняли мягкий грунт под жесткий, неприступный панцирь асфальта, отчего природа и вольница с годами отступали за черту города – дело шло к превращению зеленых возвышенностей в едва различимое эхо, такое далекое, что целой жизни не хватит, чтобы добраться до городской окраины и разглядеть одинокую чахлую рощицу.

А в этом самом здании между тем раскладывали по полочкам человеческие жизни – сортировали по алфавиту и по отпечаткам пальцев; мальчишечьи судьбы клали под сукно! Чиновники с лицами цвета пурги и волосами цвета молний доставляли сюда в портфелях Время – спешили подольститься к часам, чтобы ни одна шестеренка, ни одна передача не застаивалась без движения. А когда смеркалось, они выходили на улицу, довольные собой, – шутка ли дело: нашли новые способы усмирения, заточения, ограничения свободы за счет денежных поборов и всяких справок. Без чиновников даже не доказать, что ты умер – только в этом здании, под этими часами выправят тебе документ с подписью и печатью.

– Боевая готовность номер один, – шепотом скомандовал Дуглас окружившим его приятелям. – Вот-вот начнут расходиться. Смотрите в оба. Прошляпим – и операция насмарку. Последний замок запирается точно с наступлением сумерек – вот тут-то и надо ловить момент, соображаете? Они повалят оттуда, а мы – туда.

– Соображаем, – ответили бойцы.

– Тогда, – сказал Дуглас, – всем затаиться.

– Есть затаиться, – отозвался Том. – А можно одну вещь сказать, Дуг?

– Ну, что еще?

– Пойми, даже если подгадать время, толпой ломиться нельзя: кто-нибудь нас непременно засечет, запомнит в лицо, и тогда нам кранты. С шахматами – и то чуть не погорели. Нас вычислили, пришлось все вернуть. Вот я и говорю: не подождать ли нам, пока они все замки позапирают?

– Такой номер не пройдет. Я же объяснил.

– А я вот что думаю, – продолжал Том. – Надо бы мне одному проскользнуть туда прямо сейчас да отсидеться в сортире, пока все не разойдутся. Потом проберусь наверх и открою вам окошко, поближе к башне. Вон там, на четвертом этаже. – Он указал на какой-то высокий проем в старой кирпичной кладке.

– Ага! – обрадовалась армия.

– Не получится, – отрезал Дуг.

– Это еще почему? – возмутился Том.

Не успел Дуг придумать хоть какую-нибудь отговорку, как в спор вклинился Чарли.

– Спокойно, все у нас получится, – заявил он. – Том дело говорит. Готов, Том?

– Как штык, – подтвердил Том.

Под общими взглядами Дуг – как-никак генерал – вынужден был дать согласие.

– Одного терпеть не могу, – заметил он, – когда лезет вперед какой-нибудь выскочка и думает, что самый умный. Ладно, валяй, сиди пока на толчке. Как стемнеет – откроешь нам.

– Тогда я пошел, – сказал Том.

И усвистал.

Чиновники выходили из внушительных бронзовых дверей, а Дуг с сообщниками таились за углом в ожидании заката.