– Блик! – рявкнул Квотермейн в телефонную трубку.

– Кел?

– Представляешь, они сперли шахматные фигуры, которые нам прислали из Италии в год убийства Линкольна. Хитрые бестии! Жду тебя сегодня вечером. Нужно продумать контрнаступление. Сейчас еще Грею позвоню.

– Грею не до того: он умирает.

– Ну, знаешь ли, сколько его помню, он все умирает! Что ж, обойдемся своими силами.

– Стоит ли пороть горячку, Кел? Невелика важность – шахматные фигуры.

– Но они дороги нам как память, Блик! Тут пахнет мятежом.

– Купим новые.

– Право слово, с тобой говорить – что с покойником. Придется все-таки звонить Грею, пусть отложит свою кончину еще на сутки.

У Блика вырвался негромкий смешок.

– В котел бы их всех, малолетних бунтарей, да сварить на медленном огне, как ты считаешь?

– Будь здоров, Блик.

Не откладывая в долгий ящик, он позвонил Грею. У того было занято. Квотермейн бросил трубку, но тут же снова поднес ее к уху и сделал еще одну попытку. Слушая гудки, он уловил постукивание веток по оконному стеклу – совсем слабое, отдаленное.

«Боже мой, – подумал Квотермейн, – ведь это оно и есть. Предвестие смерти».