999

Я смотрю на него. Не может быть. Дэн!

Но с какой стати? Я запретила ему приезжать. Так какого черта он тут делает? Как он умудрился меня найти?

Так, пока он меня не заметил. О нет! Уже заметил. Он улыбается. И машет рукой. Мне.

— Это ещё что за фрукт? — поражается Магда.

— Кто такой? — удивляется Надин.

Все смотрят на него. Нет, пялятся во все глаза. Боже, он стал ещё хуже, чем летом. А причёска! Он не обрит, он ощипан. Трехсантиметровый ёжик стоит дыбом, будто Дэн держится за оголённый провод. На нем широченная белая футболка с убийственной надписью, старые джинсы по щиколотку и древние кеды. Они скрипом отсчитывают его шаги на натёртом полу. Скрип-скрип-скрип. Неотвратимо ближе. А гости таращатся, перешёптываются и хихикают.

— Ау, что это за придурок? — повторяет Магда, толкая меня в бок.

— Понятия не имею, — отчаянно бормочу я.

— Элли, привет! — Голос Дэна перекрывает музыку.

— Он явно тебя знает, — говорит Надин.

— Только не это, — шепчу я и отворачиваюсь, отчаянно шаря глазами, куда бы сбежать.

— Элли! Постой! Это я, Дэн!

— Дэн?! — переспрашивает Магда.

— Дэн? — недоумевает Надин. — Как это — Дэн? А кто сказал, что выдумал его?

— Этот Дэн явно из плоти и крови, — хихикает Магда. — Элли, так вот он какой, твой парень?

— Нет! — не сдаюсь я, но он уже пробрался сквозь гостей, отдавливая всем ноги неуклюжими кедами, рот до ушей.

— Элли, привет. Сюрприз! — говорит Дэн, делая последний шаг.

Я ужасно боюсь, что он вздумает обнять меня при всех, резко отшатываюсь и вонзаю острый каблук прямо в ногу Стейси. Она пищит.

Дэн остаётся стоять с распростёртыми объятьями, ловя воздух. Улыбка тает. Он сглатывает. Он не знает, что сказать, что предпринять. Все по-прежнему таращатся. Он краснеет до самых ушей. Оттопыренных как локаторы. Очки начинают запотевать. В глазах появляется загнанное выражение. Бедный Дэн!

— Привет, — наконец выдавливаю я. — Познакомься: Магда и Надин, мои лучшие подруги.

Они смотрят на него так, будто он пришелец с планеты кошмаров.

— А это мой знакомый Дэн, — говорю я.

Магда и Надин находят в себе силы молча кивнуть.

— Как… как ты здесь очутился? — спрашиваю я.

— Хотел сделать тебе сюрприз. Своих предупредил. Ты писала, что твоя мачеха меня на порог не пустит, но я подумал, что смогу её упросить, в Уэльсе она казалась такой милой — она и правда милая… Она сказала, что вовсе не против, только придётся потесниться, потому что сегодня у тебя ночуют подруги. А твой папа подбросил меня сюда… Вот так.

— А… Ну да. Сюрприз удался на славу, — говорю я.

— Скорее нервное потрясение, — говорит Дэн.

— Элли, ты меня чуть не убила своими каблучищами, — говорит Стейси, потирая ногу.

— Ну прости.

— Ничего. Так он твой друг? — спрашивает Стейси с неприятным блеском в глазах.

— Нет! — говорю я.

— Да! — говорит Дэн.

Какой стыд! Стейси явно не в восторге. Как и её гости. Все бросили танцевать и предвкушают развлечение. Комический номер. Элли и Дэн.

— Так да или нет? — уточняет Стейси.

— Друг. Но не в том смысле. Просто знакомый, — говорю я. И оборачиваюсь к Дэну: — Хочешь выпить?

Мы вместе подходим к столу с напитками. Цок-цок-цок — стучат мои каблуки. Шлёп-шлёп-шлёп — шлёпают стоптанные кеды Дэна.

— Все на нас глазеют, — говорит Дэн.

— Вижу.

— Кажется, я не вовремя, — произносит Дэн.

— Как тебе сказать…

— Спорю, ты мечтаешь, чтобы я не появлялся. Я выставил тебя на посмешище перед тусовкой, — говорит Дэн.

— Да ладно, что ты… — Моему голосу явно недостаёт убедительности.

— Поцелуй меня скорей, — говорит Дэн.

— Что?!

— Может, я скину лягушачью кожу и обернусь прекрасным ультрамодным принцем, — говорит Дэн, ероша убийственный ёжик на голове. И уныло подёргивает волосинки. — Причёска не удалась, верно?

— Тебе виднее, — отвечаю я. — Пить-то что будешь? Выбор небогат. Кока-кола и пунш с красным вином.

— Мой любимый напиток, — говорит Дэн. — И ещё бы пару бутербродов, я умираю с голоду. Мы мчались всю дорогу без передышки, ни разу не остановились перекусить. Я так рвался скорей тебя увидеть.

— Брось.

— Нет, правда. Может, ты не посмотрела бы на меня, даже останься я последним парнем на земле, но я отдал бы все за то, чтобы встречаться с тобой. Ты потрясающе выглядишь.

— Ерунда.

— Послушай, я так стараюсь быть романтичным. Как в «Ромео и Джульетте». Только если бы я пришёл петь к тебе под окно, ты окатила бы меня ведром холодной воды, я угадал?

— Не исключено.

— Ну, я тогда не знаю. Чем тебя ещё удивить? Лететь к тебе через полстраны воспрещается. Нежные слова вызывают смех. Мускулистым телом тебя не взять. — Он сгибает тощую руку, и мешковатый рукав издаёт хлопок.

— Не расслышала… мускулистым — или неказистым? — переспрашиваю я.

— О, жестокая! Ладно, Арнольд Шварценеггер может отдыхать. Что у нас ещё… Может, изощрённый ум?

— Как-как? Извращённый?

— Аи! Ну и язычок у тебя. — Он поднимает стакан и делает вид, что пьёт за меня. И передёргивается. — Что тут намешано? Сплошной черносмородиновый сок.

— С капелькой вина.

— Вот и славно. Ещё стаканов шесть, и я наберусь храбрости, чтобы пригласить тебя на танец.

— Записывайся в очередь, — отвечаю я.

Тут кто-то ставит неприличную версию старой песенки «Кто такая Элис?», и все пускаются в пляс.

— Ну же, решайся, — просит Дэн.

Роковая ошибка!

У Дэна свой уникальный танцевальный стиль. Ноги прыг-скок, кеды шлёп-шлёп. Голова мотается, руки болтаются. Он задевает соседа слева по плечу, соседа справа — по груди.

— Виноват, не хотел! — кричит он и прыгает от них. Прямо ко мне. Прыг-скок — на мои новые туфли.

— Ой, Элли, прости. Тебе не больно?

— Забудь. Подумаешь, останусь калекой на всю жизнь — молодая, привыкну. Знаешь, давай пересидим этот танец.

Мы садимся у стены, потягивая пунш и разглядывая пары. Магда и Надин танцуют вместе, то и дело поглядывая в нашу сторону.

— У тебя красивые подруги, — говорит Дэн.

— Очень.

— Но ты ещё красивее.

— Не подлизывайся!

— Вообще-то от моих слов ты должна тихо растаять.

— Или разрыдаться.

— Послушай, принцесса, я ведь спас тебя из заточения в башне, верно? Теперь ты раба моей любви.

— Кто-кто я?

— Придётся совершить новый рыцарский поступок. Убить парочку драконов. Избавить тебя от участи, что хуже смерти.

— Жаль, разбойники с мечами наперевес не строятся за мной в очередь, — отвечаю я.

И в то же самое мгновение раздаются вопли, крики, пьяный хохот, ругань. Все прекращают танцевать и оборачиваются к двери. Там целая шайка незваных гостей. Парни с бритыми головами, настоящими татуировками и настоящим пивом.

Брат Стейси и её мальчик вместе с другими ребятами спорят с бритоголовыми, пытаясь убедить их уйти.

— Не, мы остаёмся, так, парни? Вечеринка, танцы-шманцы, пропустим по маленькой, — говорит старший, вертя банку.

Он слегка спотыкается и мутно оглядывает зал, явно уже набрался. Остальные идут за ним следом, подталкивая его.

— Кого поздравляем? Где наша маленькая именинница?

Стейси, белая как мел, прячется за спиной Пола.

Бритоголовый её не видит. Только одна девочка сидит поодаль от остальных. И это я.

— Эй, что скучаешь, крошка? Никто не зовёт на танец? Так потанцуй со мной, — лезет он.

Я столбенею.

— Она со мной, — говорит Дэн скрипучим, как кеды, голосом.

— А ты чего лезешь? — удивляется бритоголовый. — Тебя кто спрашивает, уродец? Идём, котёнок, спляшем. — Он хватает меня за запястье и поднимает со стула. — Вот так! Ишь, засиделась!

— Она не хочет с тобой танцевать, — говорит Дэн.

— Ещё как хочет, правда, крошка? — говорит бритоголовый, не выпуская моей руки. — Идём, подрыгаемся.

— Ты что, оглох? — дерзко говорит Дэн.

— Дэн! Все в порядке, не встревай, — испуганно шепчу я: ещё полезет в драку. А вдруг у них ножи?

— Вот видишь! Детка хочет танцевать, — говорит бритоголовый и обхватывает меня руками. Горячее пивное дыхание обжигает щеку. — Поласкаемся? — И шарит руками по моей юбке.

— Не тронь её! — вскакивает Дэн.

— Сэнди, заткни его, — кивает бритоголовый.

Громила идёт на Дэна. Короткий удар — вскрик — и Дэн падает навзничь.

— Дэн!

— Молчи, не то тоже схлопочешь, — говорит бритоголовый. — Сэнди, ты его не прибил?

— Помогите! — кричит Дэн, еле поднимаясь на ноги. Его футболка залита красным. — Он пырнул меня ножом! У меня кровь!

Его крик эхом раскатывается по залу, а Дэн наклоняется вперёд и падает на колени.

— Сэнди, что ты натворил?! Быстро! Смываемся! — вопит бритоголовый, отталкивая меня и устремляясь к выходу.

Его дружки следуют за ним. Никто даже не пытается их остановить.

— Дэн! — Я наклоняюсь и обнимаю его, пытаясь уложить голову к себе на колени. — Кто-нибудь, да наберите же 999! Вызовите «скорую»!

— Да не надо, — говорит Дэн, пытаясь сесть. — Не надо «скорую».

— С ума сошёл?! Ты истечёшь кровью!

— Не истеку, — усмехается Дэн. — Ну что, сбежали? Так и знал, что они испугаются, если решат, что убили меня. Вряд ли у них и ножи были. Этот тип ткнул меня кулаком в живот, я и повалился.

— Но как же кровь!

— А ты понюхай, — подсовывает мне Дэн мокрую футболку.

— Фу!

— Это пунш. Я им облился.

— Ненормальный! — Но если подумать… — Зато сработало. Они и правда убежали.

— А ты хорошо соображаешь, — говорит Чарлз. — Они могли натворить много дел.

— Большое тебе спасибо, Дэн. Ты спас мою вечеринку от провала, — лепечет Стейси.

— Молодчина, Дэн.

— Отличный ход, старина.

— Просто клево.

— Элли, слышала? Они считают, я клёвый, — говорит Дэн.

— А по-моему, мокрый и липкий, — говорю я, разжимая объятия. — Давай вставай, не хочу, чтобы ты заляпал мне юбку.

— И это благодарность за то, что я спас тебя от участи хуже смерти? Ну вот, ты разбила мне сердце. Я мечтал, ты скажешь, что любишь меня и станешь молить меня не умирать, — говорит Дэн, потешно поднимаясь на ноги и потирая живот.

— Мечтать не вредно, — отвечаю я. Вокруг слишком много знакомых.

Приходится подождать, пока нас не оставят наедине. Подождать вечность, потому что все толпятся вокруг, чтобы прикоснуться к герою и поблагодарить его.

— Голова распухнет, в дверь не пролезешь, — говорю я.

— Вовремя я избавился от лишних волос, — шутит Дэн.

— Вот псих, — говорю я и провожу рукой по жёсткому ёжику волос. — Но… храбрый псих. Ты вступился за меня перед очень страшными типами.

— Теперь пускай дрожат сами, они-то думают, что убили меня, — говорит Дэн.

— Надеюсь, они больше не вернутся. А вдруг поджидают снаружи? — волнуюсь я. — Хорошо, за нами приедет папа.

— Эй, Элли. Мы тут с Надин подумали… — говорит Магда, приближаясь к нам. — Мы лучше переночуем у меня. Зачем тебе ночью мы, когда есть Дэн.

— Ух ты, я буду спать с Элли, — притворно радуется Дэн.

— Ни за что! Думаю, тебя уложат с Моголем — так тебе и надо. Нет уж, подруги, не бросайте меня — очень прошу. Будет весело.

Как ни странно, оказывается действительно весело. Папа заезжает за нами ровно в двенадцать, и когда мы прощаемся со Стейси, её все ещё распирает от благодарности. Она обнимает меня, а потом и Дэна.

— Ух ты, — говорит Дэн. — Вечер явно удался.

— Да, ты погулял на славу, — говорит папа, глядя на безбожно заляпанную футболку Дэна.

— Дэн настоящий герой, — говорит Магда.

— Он дрался с бритоголовыми, чтобы защитить Элли, — говорит Надин.

— Ну, не то чтобы дрался, — поправляю я.

— Видишь, Элли? Я понравился твоим друзьям, — говорит Дэн. — Ну что, Магда, Надин, найдётся местечко сзади? А Элли пускай садится вперёд. Пускай ревнует.

— Ага, мечтай, — говорю я.

Мы пытаемся вести себя тихо, но Моголь всё равно просыпается и приходит в восторг при виде Дэна. Он несётся к нему, обнимает и звучно чмокает. Когда он узнает, что Дэн будет спать с ним в одной кровати, то буквально сходит с ума. Он прыгает от восторга, пока пижама не спадает с него.

— Эй, как не стыдно, здесь же дамы, — говорит Дэн, натягивает на него пижаму и подхватывает на руки. — Идём, братишка, пора спать.

Анна ловко управляется с подушками, раскладушками, одеялами и спальными мешками и сооружает каждой из нас постель.

— Прости, что Дэн выскочил как чёртик из табакерки, — шепчу я.

— Ничего страшного. Такой милый, возник на пороге с жухлым букетом и коробкой размякших конфет. И чуть ли не на коленях стал умолять меня приютить его. Как будто ожидал увидеть страшную мегеру, которую надо умаслить.

— Интересно, с чего бы, — стыдливо говорю я. — Большое тебе спасибо.

— Всегда пожалуйста. Мне нравится Дэн, он милый.

Удивительно, но к тому же мнению приходят и Магда с Надин. Мы все никак не можем уснуть, перешёптываемся и хихикаем. Приходится рассказать им все с самого начала, как я сделала из Дэна-Дуремара потрясающего красавца блондина, которого встретила по пути в школу.

Оказывается, говорить правду совсем не страшно, особенно после пары стаканов пунша. В комнате темно, и я не боюсь, что они увидят, как горят мои уши. Магда и Надин говорят, я совсем рехнулась — но говорят по-доброму. Магде не даёт покоя блондин моей мечты.

— Он настоящий, да? Он правда просто предел мечтаний? Так, надо будет пройтись в школу твоей дорогой, может, встретимся.

— Руки прочь, подруга! Я первая положила на него глаз.

— У тебя уже есть один Дэн, — замечает Надин. И с завистью вздыхает: — Он от тебя без ума.

— Да уж, с умом у него проблемы, — хихикает Магда. — Элли, а что у него с волосами?

— Почём я знаю!

— А я ещё думала, это Грег — псих-дуремар, ниже катиться некуда. Но твой Дэн всем психам псих. Хотя он и правда милый, — признает Магда.

— С ним можно посмеяться, — соглашаюсь я.

— А как насчёт поцеловаться? — спрашивает Магда.

Я представляю себе эту картину. У Магды с Надин явно на уме то же самое. И мы одновременно покатываемся со смеху и ныряем под одеяла, чтобы не перебудить весь дом.

Наутро я просыпаюсь часов в одиннадцать. Магда с Надин все ещё спят. Магда перевернулась на бок, обняв подушку и сложив губки сердечком. Она явно целует кого-то во сне. А Надин лежит на животе, её чёрные волосы веером разметались по подушке. Мне не видно её лица, зато слышно тихое причмокивание. Должно быть, она сосёт палец.

Я улыбаюсь, глядя на спящих подруг, и на цыпочках иду в ванную. Я довольно долго вожусь с умыванием и одеждой, хочется выглядеть более-менее прилично. Но когда я спускаюсь вниз, Дэна нигде не видно.

Анна подвигает мне чашку кофе.

— Бедный Дэн. Моголь разбудил его в шесть утра, требуя внимания.

— А где они? И где папа?

— Пошли в бассейн. Не знаю, как обойдётся Дэн. Папины плавки будут ему велики, а плавки Моголя малы. Придётся ему плавать прямо в трусах.

— Ох, Анна! Давай без ярких подробностей, — говорю я, потягивая кофе.

— Значит, вселенская любовь вам не светит, — говорит Анна, — и если мы с папой уйдём сегодня, скажем, в ресторан, а вас оставим одних, вы не сломаете пружины на кроватях тем способом, что детям до шестнадцати?..

— Торжественно клянусь, вред пружинам может нанести только Моголь, — говорю я. — Хотите оставить нас за старших?

— Папа предложил… Сегодня в одном клубе играют джаз. Может, до концерта мы заглянем куда-нибудь перекусить. Но мне как-то совестно тебя неволить. Вам, наверное, хочется побыть вдвоём.

— Нет, идите. Лучше вы побудьте вдвоём. Анна… как у вас, налаживается?

Анна скрещивает пальцы. Похоже, у них действительно налаживается. В шесть они выходят из дома. На Анне новая юбка. Папа, похоже, от неё в восторге. Он даже похлопывает Анну по бедру, когда думает, что я не вижу. Ох, временами папа ведёт себя как настоящий шовинист. Он предлагает отправиться в итальянский ресторан, чтобы она могла поупражняться в итальянском на официантах. Немного свысока и снисходительно. Но Анна рада. Любовь слепа.

Но я-то не влюблена. И смотрю на Дэна без розовых очков. Анна выстирала его футболку, теперь он чистый — но кроме чистоты в нём ничего привлекательного. А от хлорки бассейна его волосы топорщатся как щетина.

Ну и что? С ним все же весело. Когда он возвращается из бассейна, а Магда с Надин наконец выбираются из постелей, мы вчетвером играем в «Эрудит», пока Моголь не переворачивает доску — говорит, случайно, но ясно, что нарочно, потому что его не взяли играть.

Мы немного слушаем музыку, и Магда с Надин приходят в отчаяние: у Дэна ужасный вкус. Но потом мы заводим что-то из папиной коллекции семидесятых, и Дэн оказывается в своей стихии. Он прекрасно подражает Фредди Меркьюри, скачет по всей комнате, пока у нас не надрываются животы от хохота; потом мы ставим медляк «Роллингов», а затем переключаемся на Элвиса. Дэн учит Моголя зачёсывать кок и вертеть бёдрами. После этого мальчишки решают, что теперь наш черёд, и я вытаскиваю сборник «Битлз». Я пою «С помощью друзей» (и правда не без помощи), Надин выбирает «Люси в небесах…», а Магда — «Все, что тебе нужно, — любовь»; а затем мы хором несколько раз исполняем «Эй, Джуди» и «Здравствуй и прощай».

После чего Магда и Надин уходят, а мы с Дэном садимся смотреть «Уолласа и Громита» по видео. Моголь пристаёт ко мне, пока я не сдаюсь и не леплю ему из пластилина маленькие фигурки человечка и пса. Дэн тоже пытается лепить, но его фигурки выходят неуклюжими и шишковатыми, он говорит — это пришельцы из космоса. И мы начинаем делать пластилиновых пришельцев. Я леплю доходягу с ушами-локаторами и торчащим ёжиком на голове. Дэн смеётся, а Моголь приходит в восторг и так затрепывает пришельца, что у того отваливаются ноги.

— Как же ему жить без ног! — восклицает Дэн, подгибает колени и падает на диван, притворяясь, что у него тоже отвалились ноги.

Моголь визжит и прыгает по его спине.

— Элли, запрыгивай! — вопит Моголь.

— Нет уж, увольте, — отвечаю я.

Моголь все так и скачет от восторга, когда папа и Анна уходят в ресторан. Анна оставляет нам всяких вкусностей к чаю, а папа даёт десятку — вдруг мы решим отправиться в «Макдоналдс».

И мы решаем пойти в «Макдоналдс». Подвезти нас некому, а идти добрых полчаса. Ну ничего, может быть, Моголь наконец-то выдохнется.

Вначале я немного стесняюсь — вдруг наткнусь на знакомых. Но в этот час в зале одни семьи с детьми. Дэн начинает дурачиться, будто мы тоже семья — мама, папа и малыш Яйцек. Моголь на седьмом небе от радости. Вот уж не ожидала, что мальчишки способны играть в «понарошку». А у него здорово выходит. Раньше я не знала равных Надин, теперь она вроде как переросла эти игры, а Магда никогда и не любила дурачиться.

А на обратном пути я встречаю старого знакомого. Ну, не то чтобы я была с ним накоротке… Но я столько о нем передумала, что кажется, будто знаю его всю жизнь. Я смотрю на него — и у меня такое чувство, словно на миг правда и вымысел смешались. Но затем все встаёт на свои места. Настоящий Дэн идёт рядом со мной, а на углу стоит Дэн из моих снов, хотя вряд ли он Дэн и уж точно не вспоминает обо мне.

С ним кое-кто ещё. Не девушка. Другой парень, почти такой же красивый, только голубоглазый и темноволосый. Блондин в чёрном, брюнет в белом. Они здорово смотрятся вместе. И тут я понимаю… Они пара!

Они болтают и смеются, всецело поглощены друг другом, но, когда мы проходим мимо, блондин замечает меня.

— Старые знакомые! — говорит он.

— Привет! — говорю я и улыбаюсь с лёгкой грустью.

Настоящий Дэн смотрит на него во все глаза.

— Твой знакомый? — спрашивает он немного погодя.

— Да. Пожалуй. Что-то вроде того.

— Такого любая полюбит, — вздыхает Дэн, и теперь грусть звучит в его голосе. Он оглядывается. — О. Так он встречается с парнями?

— Выходит, так, — вздыхаю я.

— А вы с Элли встречаетесь? — спрашивает Моголь.

— Определённо, — говорит Дэн.

— Нет, нет и нет, — горячусь я.

Мы с Дэном просто друзья. Не спорю, с ним весело. Мы здорово провели день. С ним можно не задумываться, о чём говоришь. И хотя он все такой же безнадёжный псих, оказалось, он храбрый псих. И остроумный. И выдумщик, каких мало. Подумаешь, не самый стильный с виду. В конце концов, я и сама не красотка вроде Памелы Андерсон. Он не крутой. А может, по-настоящему крутым ребятам и не важно, считают их крутыми или нет? И все же ему никогда не стать моим парнем, потому что у меня к нему нет чувства. Такого, как у Джульетты к Ромео. Я не сгораю от любви, как она. И не томлюсь от страсти.

И все же…

Мы продолжаем игру в маму и папу, пока купаем Моголя и укладываем его спать (приходится как следует повозиться). А затем берём чипсы и кока-колу и усаживаемся перед телевизором. Мы дружелюбно болтаем и похрустываем чипсами. Смеёмся над старой шуткой — и тут Дэн тянется ко мне, а я тянусь к нему. И — угадайте, что случается? Мы целуемся. Мой первый настоящий поцелуй. Все выходит не так, как я представляла. Я не лопаюсь со смеху. Мне даже приятно. Хоть со мной всего-навсего Дэн.

А может, как раз потому, что со мной Дэн…