Книга: В обличье вепря
Назад: 87
Дальше: 89

88

Сады античной древности начинаются именно с этого сада (Hom, Il ix.534, хii.312—15) (Из двух ссылок на «Илиаду» к калидонскому саду Энея относится только первая. Вторая никакого отношения к Энею и Калидону не имеет — в ней речь идет о теменосе, священном участке, выделяемом для бога или героя, который ликийцы выделили на берегу реки Ксанф Главку и Сарпедону, таким образом еще при жизни приписав им героический статус. Связь между двумя эпизодами может быть создана разве что через подробно пересказанную Фениксом все в той же IX песни «Илиады» историю о том, как калидонцы, почти уже осиленные штурмующими город куретами, уговаривают сына Энея Мелеагра сменить гнев на милость и вступить в бой и даже выделяют ему — при жизни — теменос (ix.577–580). Подобные подарки в греческой традиции крайне двусмысленны — ибо они фактически обрекают персонажа на героический статус, одной из главных характеристик которой является ранняя смерть. Мелеагр, вступивший все-таки в бой с куретами, поддавшись на уговоры жены, погибает вскоре после победы над последними — стараниями собственной матери, — и выделенный теменос «попадает по адресу». То же по сути происходит и с Сарпедоном, и с Главком, ни одному из которых не суждено вернуться из-под Илиона живым. Сарпедона убьет Патрокл, Главка — Аякс Теламонид во время битвы за тело убитого Патрокла.). Один из присутствующих, Подарг, по возвращении в Трою посадит следующий и после освобождения из плена получит новое имя — Приам. Именно в этом саду будет застигнут Ахиллом за сбором хвороста и взят в плен Ликаон (Hom, Il xi.34ff., xiii.746flf; Apollod, Ер iii.32) (Ложные ссылки на «Илиаду». Ссылка на Аполлония — верная.), который затем будет продан, выкуплен, возвратится в Трою и будет убит тем же человеком, который уже брал его в плен и который сам был взрощен «как дерево в прекрасном саду» (Hom, Il xviii.58) матерью — Фетидой. Самый идиллический сад — у Алкиноя (Hom, Od vii.l 12–21), самый завораживающий — у Зевса (Hom, Od xi.589) (Ложная отсылка с откровенной и непереводимой на русский язык игрой смыслов. В стихах 582–592 одиннадцатой песни «Одиссеи» речь идет о Тантале, претерпевающем муки в царстве Аида, и, в частности, о растущих у него над головой многочисленных плодах (яблоки, груши, гранаты, смоквы, маслины), до которых он, мучимый голодом, не может дотянуться. Сад этот, естественно, принадлежит не Зевсу, а Аиду (если только не идентифицировать последнего с Зевсом Хтонием). Но Тантал попадает в Аид и обрекается на «танталовы» муки именно Зевсом, за откровенный хюбрис (наглость смертного перед богами, превышение пределов, положенных человеку перед лицом богов), направленный против Зевса же. Слово «завораживающий» в оригинале — tantalizing.). Воспоминание о яблонях, подаренных Одиссею в юности отцом, — один из тех признаков, по которым Лаэрт опознает сына (Hom, Od xxiv.328—45) (Кроме десяти яблонь отец дарит наследнику еще и тринадцать груш, сорок смоковниц и пятьдесят виноградных лоз.); второй — шрам, оставленный вепрем (ibid).
Назад: 87
Дальше: 89