120
Hom, Il xix.249—69, Od xi.131, xxiii.277—84; Soph, Trach 1095ff.; Diod Sic iv. 12; Apollod ii.5.4; Paus v.10.9, iv.15.8.
Ссылки неточные и откровенно игровые. У Гомера описано достаточно много жертвоприношений, совершаемых в различных обстоятельствах и по разным поводам. В тех случаях, когда жертва приносится ради последующей «совместной трапезы с богом», бог, как правило, получает не потроха, как написано у автора, а задние ноги жертвенного животного, которые обкладываются нутряным жиром и сжигаются на жертвенном огне. Так, в первой песни «Илиады» описывается жертва Аполлону по случаю его «примирения» с ахейцами после возвращения Хрисеиды отцу:
Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертвы,
Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили,
Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли
Вдвое кругом и на них положили останки сырые.
Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя.
[Ил. I, 458–462]
При этом «утробы», то есть собственно внутренности, потроха, предназначены вовсе не для богов, а являются, так сказать, «горячей закуской» и законной долей помогающих жрецу при сжигании жертвы юношей.
Юноши окрест его в руках пятизубцы держали.
Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных.
[Ил. I, 463–464]
Вся остальная туша действительно поступает в распоряжение дружины и готовится самостоятельно, отдельно от бедер и внутренностей.
Все остальное дробят на куски, прободают рожнами,
Жарят на них осторожно и, все уготовя, снимают.
[Ил. I, 465–466]
После чего юноши, отстраненные от участия в общей трапезе, заняты тем, что обносят вином взрослых воинов. Таким образом, автор наделяет богов не «божеской» долей, а долей нестатусных воинов, эфебов, таких же как «ночной охотник» Меланион.
Впрочем, это касается именно жертвоприношения, предполагающего раздел туши жертвенного животного между людьми и богами. Однако ссылки автор дает на эпизоды несколько иного плана. Первая же отсылка к «Илиаде» приводит нас к жертвоприношению, знаменующему примирение не людей с богами, а двух героев — Ахилла и Агамемнона — между собой, с последующей местью троянцам за убитого Патрокла. Зарезанный по случаю этого события вепрь вообще не делится и не сжигается: его туша целиком выбрасывается в море.
Ссылка на Od xi. 131 содержит рекомендацию, которую тень Тиресия дает Одиссею: по возвращении домой принести в жертву Зевсу и другим богам быка, барана и вепря, без указания на способ жертвоприношения, ссылка на Od xxiii.277—84 дублирует эту информацию. Ссылка на Soph, Trach 1095ff вообще не относит нас к какому бы то ни было жертвоприношению, здесь игра тоньше: Геракл, сжигаемый отравленным хитоном, поминает свои подвиги и среди них — Эриманфского вепря. Вепрь в жертву принесен не был, но сам Геракл вскоре добровольно взойдет на костер: охотник заместит добычу. У Диодора Сицилийского в приведенном месте всего лишь излагается эпизод поимки Гераклом Эриманфского вепря, как и у Аполлодора. Ссылка на Paus v. 10.9 дает нам описание храма Зевса в Олимпии, над воротами переднего и заднего входов в который были изображены подвиги Геракла: без поимки Эриманфского вепря. Ссылка на Paus iv. 15.8 дает проходной эпизод с местечком под названием Могила Кабана, которое, по легенде, было названо так потому, что «здесь Геракл обменялся взаимными клятвами с детьми Нелея над разрезанными частями кабана».
Все перечисленные эпизоды объединяет между собой только наличие (или значимое отсутствие) в них кабана в более или менее жертвенном контексте.
