Пизда, Пиза и счастливое семейство
Джек Хендли поехал на эскалаторе к балкону, только не на сам балкон, а просто съездил доверху на этой хренотени.
53-й. расписание заездов, вечер, расписание взял у седого сизаря — 40 центов, развернул на передней странице — иноходь на милю и одну восьмую, претендент за 25 сотен долларов — лошадь обойдется дешевле новой машины.
Джек соступил с эскалатора и траванул в урну поблизости, чертов виски по ночам его прикончит, надо было колес у Эдди взять, пока Эдди не свалил из города, но все равно хорошая неделя вышла, на 600 долларов неделя, а это совсем не то что 17 дубов в неделю, за которые он как-то в Новом Орлеане пахал, в 1940-м.
вторую половину дня ему испортил дятел, барабанил в дверь, и Джек поднялся с кровати и открыл парню — ошметку — и ошметок этот просидел у него на кушетке 2 часа — о ЖИЗНИ базарил, штука лишь в том, что о ЖИЗНИ он ни шиша не знал, гондон, ему лишь бы поговорить, а жить — это уж увольте.
но ошметок умудрился выдуть у Джека все пиво, скурить у Джека всю покурку, и Джек из-за него не успел взять Программу, домашнюю работу перед бегами сделать не успел.
пусть только еще кто меня побеспокоит, как бог свят, пусть только попробует — и я ему выпишу, не то сожрут же с потрохами, один за одним, один за другим, пока ни черта от тебя не останется, думал он. я человек не жестокий, жестокие тут они, вот в чем фортель.
он двинул за кофе, вокруг ошивалось старичье, пялилось на кофейных девочек, шутки шутило, жалкая одинокая дохлятина, да и только.
Джек закурил, подавился дымом, выбросил, нашел место на трибунах, пониже и поближе, вокруг никого, если повезет и никто не будет доставать, может, срастит себе победителей. Но — куда деваться от дохлой псины — у таких только ВРЕМЯ и есть, а делать нечего — ни знаний, ни расписания (к которому приложили формуляр на упряжки); им остается только стены отирать, пялить глаза да вынюхивать, приходят сильно заранее, безжизненные, бессмысленные, и стоят.
кофе был ничего, горячий, прозрачный чистый холодный воздух, даже тумана нет. у Джека похорошело на душе, он вытащил ручку и принялся размечать первый заезд, может, еще и выкарабкается.
гондон штопаный полдня отнял, да еще кушетка эта, прямо голгофу устроил, туговато придется теперь, еще как туговато — до первого столба у него всего час, чтобы расписать всю карточку, а между заездами не выйдет — толпы слишком много, кроме того, на табло надо следить, кто у финиша.
почиркал в первом заезде, пока нормально.
и тут услышал, дохлую псину, пока спускался к своему месту, Джек заметил, как этот тип пялится на парковку, а теперь, видать, устал играть в гляделки с машинами, теперь он шел к Джеку, шаг за шагом, немолодой мужик в пальто, ни глаз, ни излучения, дохлятина, дохлая псина в пальто.
дохлая псина медленно подбиралась к нему, человек к человеку, да. братство, да. Джек его слышал, сойдет на ступеньку — и встанет, потом шаг на следующую.
Джек развернулся и посмотрел на эту сволочь, перед ним стояла мертвая псина в пальто, на сто ярдов вокруг никого, так нет же, надо прийти Джека обнюхать.
Джек сунул ручку в карман, тогда пес шагнул совсем близко и через плечо заглянул в расписание. Джек выругался, свернул бумажки, встал и пересел ярдов на 30 левее, у следующего прохода.
там развернул и начал сызнова, а по ходу думал о толпе на бегах — огромное и глупое животное, вот она что, алчное, одинокое, злобное, неучтивое, скучное, агрессивное, эгоистичное и зависшее, к несчастью, миру досаждают миллиарды людей, которым нечего делать со временем — только убивать его и вас вместе с ним.
он почти закончил первый заезд, порисовал в формуляре и тут опять услышал, медленные шаги вниз по ступенькам к нему, он обернулся, невероятно, все та же псина!
Джек свернул расписание, встал.
— вам чего от меня надо, мистер? — спросил он псину.
— тоись?
— вы чего за мной ходите и через плечо мне заглядываете? тут просторы на две мили вокруг, а вы все ко мне жметесь, какого черта вам надо?
— это свободная страна, я…
— это не свободная страна — тут все продается, покупается и всему есть владелец.
— тоись я могу ходить, где захочу, я заплатил за вход, как и ты. где хочу — там и хожу.
— ну и ходи, только близко не лезь, ты грубиян и дурак, мужик, знаешь такое выражение: ты меня ДОСТАЛ?
— я заплатил за вход, и сам решу, что могу, а чего не могу.
— ладно, как знаешь, я опять пересяду, я изо всех сил держу себя в руках, но если ты ко мне подойдешь и В ТРЕТИЙ РАЗ, честное слово, я тебе вмажу!
Джек опять передвинулся, а пес отправился искать себе новую жертву, но из головы ублюдок никак не выкидывался, поэтому пришлось сходить к бару и взять скотча с водой.
когда он вернулся, лошадей уже вывели, они разогревались перед первым заездом. Джек попробовал расписать этот первый заезд, но уже подвалила толпа, кто-то с луженой глоткой, пьяный, рассказывал всем вокруг, что ни одной субботы на бегах не пропустил с 1945-го. совершенно недоразвитый кретин, добрый малый, вот опустится как-нибудь ночью туман, и его отправят в одинокий чулан на суходрочку.
ладно, подумал Джек, меня распяли, будь добрым — и тебя распнут, этот гондон на кушетке все тер и тер: про Малера, Пизу, пизду и революцию, а ведь ни в чем же ни шиша не смыслил.
на первый заезд придется ставить вслепую. 2 минуты до столба, одна минута. Джек ввинтился в толпу тех, кто ставит сразу на двух победителей.
— вот они! — раздалось объявление.
сразу по обеим ногам Джека прошелся какой-то парень, в живот уперся штык чьего-то локтя, а с левой ляжки соскользнули щипанцы карманника.
крысятная, собачья толпа, он поставил на Божью Коровку Уиндейла. блядь, фаворитка утренней линии, играется стандартно, он рано потерял голову.
Пиза и пизда. псы.
Джек переместился в дальний конец трибун, стартовые ворота были откатные, и лошади уже выходили к началу мили и одной восьмой.
не успел Джек добраться до места, как появилась еще одна псина, шел, закинув голову, словно балки навеса разглядывал, а тело двигалось прямиком к Джеку, деваться некуда, столкновение, перед контактом Джек успел выставить локоть, и тот глубоко вошел в мягкое пузо, мужик отскочил и застонал.
когда Джек сел, Божья Коровка Уиндейла уже оторвалась на четыре корпуса на последнем отрезке к финишу, милю и одну восьмую пытался вырвать себе Бобби Уильяме, однако что-то эта лошадь неживая, после 15 лет на бегах Джек инстинктивно чуял по походке, легко бежит лошадь или тяжело. Божья Коровка выкладывалась вовсю — отрыв 4 корпуса, но она бежала на честном слове.
в начале отрезка — уже 3. после чего вперед выдвинулся Рекорд Хобби, вот эта лошадь шла резво и ходко. Джеку кранты. с 3 корпусами в начале отрезка он покойник, за 15 ярда до финиша Рекорд Хобби пролетел мимо с опережением в полтора, что ли, корпуса, хороший второй выбор, оплачивается 7/2.
Джек порвал 4 пятидолларовых билетика на победителя, пизданская башня, лучше уж домой валить, хоть сэкономлю пачку, сегодня вечер — из тех вечеров.
2-й заезд, иноходь на милю, оказался прост, не надо никого вычислять по времени-классу, толпа брала себе Амбро Индиго — из-за внутренней дорожки, быстрого старта и Джо О’Брайена в качалке. второго претендента — Золотую Волну — засунули на внешнюю дорожку, стартовый столб 9, с необъявленным Доном Макилмёрри. если б все было так легко, Джек жил бы в Беверли-Хиллз еще десять лет назад, но из-за скисшего первого заезда, из-за пизды и Пизы Джек двинул 5 на победителя.
а потом во всей этой разводке на деньги вдруг запоздало проснулась Вкусная Конфетка, и все ребята кинулись ставить на нее. Конфетка выпала из утренней очереди на 20 в 9. теперь выставили уже 8. ребята просто обезумели. Джек заподозрил туфту и решил убраться с дороги, и тут же подвернулся под ноги какому-то ГИГАНТУ — сукин сын футов 8 ростом — откуда он взялся? Джек его раньше никогда не видел.
ГИГАНТ хотел КОНФЕТКУ и, кроме окошка, больше ничего не видел, а ворота катили к стартовой линии, парень был молод, высок, широк, глуп и топотал прямо к Джеку, тот попробовал увернуться, ан нет. гигант заехал ему локтем в висок, отбросил шагов на 9. в воздухе закружились красные, синие, желтые, синие всполохи света.
— эй, мудила! — заорал Джек гиганту, но тот уже влез в окошко победителей — скупал проигрышные билетики. Джек вернулся на место.
Золотая Волна вышла с поворота в начало отрезка, опережая на 3 корпуса, легко шла при этом, победит влегкую при 4 к одному, но у Джека лишь 5 на победителя, отчего он поднимался на 6 долларов 50 центов, ну чего, все ж не говно мести.
и 3-й заезд он проиграл, и 4-й, и 5-й, зацепил Леди Быстрей 6 к одному в 6-м, перескочил на Прекрасную Передачу, 8/5 в 7-м, сошло с рук, и поднялся всего на 30 долларов, на инстинкте, затем поставил 20 на победителя на Пристрастие в 8-м, 3 к одному, и Пристрастие сбилось на старте — вот и все.
еще скотч с водой, вся эта лабуда, без никакой предварительной подготовки — это как ебаться в темном чулане с надувным мячиком, домой — умирать чуточку легче, если время от времени можно отдышаться в Акапулько.
Джек оглядел девочек — те светили ляжками с сидений у стены, ничего так на балконе, чистенько, приятно посмотреть, но балкон на то и балкон, чтоб деньги у выигравших отнимать. Джек дал себе полюбоваться девочковыми ногами, затем отвернулся к тотализатору, тут к нему прижались бедро и нога, тронуло сиськой, пахнуло духами.
— слышьте, мистер, прошу прощения.
— ничего.
навалилась всем флангом, надо лишь сказать волшебные слова, и ему оттопырится жопка на полтинник — да только он ни разу в жизни не видел такой жопки, что стоила бы полтинник.
— ну, — спросил он.
— кто 3-я лошадь?
— Мэй Вестерн.
— думаете, выиграет?
— против этих — нет. может, в другой раз и с составом получше.
— мне просто лошадка денежная нужна, кто тут денежная лошадка, по-вашему?
— вы, — сказал Джек и скользнул подальше от ее фланга.
пизда, Пиза и счастливое семейство.
все по-прежнему скупали Мэй Вестерн, а Резкий Риск падал.
ИНОХОДЬ НА МИЛЮ, КОБЫЛЫ ДО ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ И СТАРШЕ, НЕ ВЫИГРАВШИЕ ПРИЗ В 10 000 ДОЛЛАРОВ В 1968 ГОДУ, лошади зарабатывают больше людей, только тратить не могут.
мимо прокатили носилки на роликах, под одеялом — седая старуха.
тотализатор завертелся. Резкий Риск опять упал. Мэй Вестерн чуть приподнялась.
— эй, мистер!
мужской голос за спиной.
Джек не отрывался от тотализатора.
— ну?
— дай четвертачок.
Джек не стал поворачиваться, сунул руку в карман и вытащил монетку, сгреб ее ладонью, а руку протянул за спину, в ладонь закопались пальцы, монетку изъяли.
мужика он так и не увидел, на доске выпали нули.
— вот они! ох, блядь.
он пробился к десятидолларовому окошку, взял один билетик на победителя на ЭЛЬФИЙСКУЮ РОСУ, 20 к одному, и два билетика на СЕСИЛИЮ, 7/2. сам не понимал, что делает, делать можно только правильно — сражаться с быками, заниматься любовью, жарить яичницу, пить воду и вино, а если делаешь неправильно — давишься, они тебя могут прикончить.
Сесилия повела, и все рванули за ней по дальнему отрезку. Джек присмотрелся к шагу лошади, есть шанс, она пока не напрягалась, а жокей не подхлестывал, ничего себе попытка, пока, но вот следующая лошадь выглядела получше. Джек заглянул в расписание. Кимпам, 12 в очереди, сошла на 25, толпе она без надобности, в качалке Джо О’Брайен, однако на той же лошади Джо просрал 9 к одному два заезда назад, только вслепую ставить идеально. Лайтхилл отпустил поводья, Сесилия оторвалась, сбавила темп, теперь Лайтхиллу либо наддавать, либо ну его к черту, шанс есть, в начале отрезка у него отрыв в 4 корпуса. О’Брайен уступил эти 4 Лайтхиллу, затем пригнулся, и Кимпам рванула, блядь, нет, только не при 25 к одному, подумал Джек. Давай, Лайтхилл, нахлестывай кобылу, у нас 4. рванем уже. 20 на победителя при 7/2 — это может быть 98 баксов, может, вечер и не коту под хвост.
проверил Сесилию, ноги в коленях высоко не поднимаются, пизданская башня и Кимпам. Сесилия сбавила шаг, едва не остановилась посреди отрезка. О’Брайен проплыл мимо на 25 к одному, его потряхивало в качалке, он нахлестывал вожжами, разговаривал с лошадкой.
и тут с внешней дорожки подхватилась Эльфийская Роса, Акермен подбавил газу на 20 к одному как только мог и хлестал что было мочи — 20 по десять, 200 баксов плюс мелочь, сократил дистанцию с О’Брайеном до корпуса и пары китайских монеток с дырками, и вот так они и пришли — О’Брайен не поддавался, цокал своей лошади, летел на всех парусах, сам себе чуть улыбался, как он обычно делает, и все закончилось. Кимпам, гнедая кобыла 4, мать — Ирландская Луговая Ферма, ирландская? и О’Брайен? блядь, это уже чересчур, безумные тетки со ШЛЯПНЫМИ булавками из дурдомов преисподней наконец оторвались по полной.
к окошкам с двумя долларами на победителя и двумя долларами на первую троицу было не протолкнуться из-за сморщенных пенсионерок с фляжками джина в ридикюлях.
Джек спустился по лестнице, на эскалаторах было битком, бумажник он переложил в левый передний карман, чтоб отвадить карманников, в левый задний они лазили раз 5-6 за вечер, но добывали только сломанную расческу да мятый носовой платок.
он дошел до машины, выполз вместе с затором, умудрился не сорвать бампер, туман уже хорошенько все закутал, но до Севера он добрался без хлопот, вот только у самого дома разглядел в тумане что-то хорошее — молоденькое, в коротком платьице, просит подвезти, ох епть, он хлопнул по тормозу, ноги ничего, но сбавил скорость только ярдов через 50, а позади — другие машины, ладно, пускай ее какой-нибудь дебил изнасилует, разворачиваться он не станет.
проверил свет у себя — дома никого, это хорошо, проник внутрь, сел, большим пальцем разорвал Программу на завтра, открыл полпинты, банку пива и приступил, прошло 5 минут, и зазвонил телефон. Джек поднял голову, показал телефону средний палец и опять склонился над Программой, старый профи снова в деле.
за два часа кончились шестерик пива и полпинты виски, Джек лежал в постели, спал, расписание на завтра полностью размечено, а на лице — уверенная улыбочка, с ума сходить можно десятками дорожек.
