34
В шесть часов десять минут утра Уэсли был разбужен главой секретариата Энтони Баскином. Лежа на том самом диванчике, куда сел, прибыв в противоатомное убежище, он открыл глаза и стал растерянно озираться. Выходит, он еще жив?
— Господин президент, — сказал ему Баскин, — электричество включилось.
— Мм-м?
Президент таращился на него, словно тот говорил на непонятном языке.
— Ток вернулся, сэр. Все работает. Хотите подняться наверх, освежиться и позавтракать?
Президенту Соединенных Штатов понадобилось какое-то время, чтобы вернуться к действительности. Напротив себя он увидел военного атташе Эдвина Хендрикса, которого тоже сморил сон. Потом, на соседней банкетке, свою супругу. Он взглянул на циферблат: они провели в убежище около семи часов.
— Энн-Френсис, — позвал он жену.
Тихонько взял ее за щиколотку.
Та коротко вскрикнула и проснулась.
— Все, ток вернулся. Поднимаемся наверх.
Она села, растерянно оглядев унылую обстановку.
Ему в голову пришла беглая мысль о своей зависимости от электричества: при его отсутствии он, глава самой могущественной страны в мире, вынужден прятаться в подвале. Он прочистил горло:
— Эдвин! Эдвин!
Генерал-лейтенант Хендрикс шумно вздохнул, вытянул одну ногу и потер лицо.
— Что случилось?
— Электричество заработало.
Уэсли открыл свой чемоданчик: зеленые лампочки снова горели. Он долго смотрел на них. Эти лампочки явно не зависели от остальных электрических сетей, но они снова горели. Хендрикс, наблюдавший за этой проверкой, обменялся с президентом многозначительным взглядом.
Они вышли в мрачный коридор, по которому прибыли сюда. Уэсли с супругой направился в свои апартаменты.
В 7.15 президент, приняв душ и переодевшись, снова был в Овальном кабинете, где к нему присоединился Хендрикс. Им подали завтрак. Уэсли смотрел на тосты, масло, джем и кофейник как на чудо человеческого гения.
Хендрикс вернулся в свой кабинет, чтобы принять на себя шквал телефонных звонков, прорвавшийся со всех командных пунктов, от баз подводных лодок в Гротоне и Сан-Диего до военных аэродромов.
В 9.00 советница по внутренним делам и советник по иностранным дали знать, что явились по приказу президента. В утреннем свете их лица казались особенно бледными. Они мало что могли сообщить главе Соединенных Штатов, за исключением того факта, что ток повсюду восстановился с шести часов и что электростанции вновь заработали без всякого внешнего вмешательства. Президент покачал головой и объявил, что днем проведет заседание кабинета. Час еще не определен.
— Сэр, — сказала советница по внутренним делам, — телевизионные каналы хотели бы знать, намереваетесь ли вы сегодня выступить с обращением.
— Пока не знаю.
За этим ответом последовало смущенное молчание. Страна только что испытала то, что иностранная пресса уже окрестила «психологическим 11 сентября», и теперь с нетерпением ожидала реакции своего главы. Весь мир также ее ожидал.
Но Уэсли не знал еще, что думать. Никакой опыт, никакая карьера не готовит политика-профессионала к вмешательству сверхъестественных сил в человеческие дела.
Вошел Баскин; Уэсли восхитился физической и нервной выносливостью начальника своего секретариата: этот парень почти не спал вот уже скоро двадцать четыре часа, а казался таким же бодрым, как и всегда.
— Сэр, пастор Джим Фулберт хотел бы с вами поговорить.
— Он и без того слишком много говорит, — ответил Уэсли раздраженно.
Реплика довольно красноречиво свидетельствовала о ценности Фулберта в глазах президента. Или, скорее, о перемене отношения к тому, кто еще накануне был его союзником и гостем.
Уэсли охотно покинул бы Вашингтон и перебрался в Кэмп-Дэвид или на свое ранчо в Огайо, чтобы поразмыслить о недавних событиях, но оппозиция наверняка бы развопилась.
Вялое утро прошло в чтении докладов о ситуации от различных служб, административных органов и учреждений страны. Газет не было, потому что их еще не успели напечатать.
Гроза разразилась в 15.05.
Генерал Дональд Мьюирбридж, в обход иерархической лестницы, нагрянул в Белый дом, словно Цезарь на александрийскую виллу Клеопатры (по крайней мере, если верить «историческим» голливудским фильмам). Явившись к Хендриксу, он потребовал немедленной встречи с президентом столь настойчиво и гневно, что Хендрикс добился аудиенции.
— Господин президент, — начал генерал торжественно, когда был принят в Овальном кабинете, — во имя интересов нации я требую отставки генерала Уоррена Арминиуса, главы объединенной группы начальников штабов.
Беспрецедентное и даже почти бредовое требование.
— И на каком же основании, генерал? — вопросил Уэсли, удивленный этим вторжением.
Хендрикс изумленно наблюдал сцену.
— Страна стала жертвой террориста, худшего, чем бен Ладен, а генерал Арминиус преспокойно объясняет собранию начальников штабов, что ответственный за всю эту кашу — не кто иной, как Мессия!
Уэсли велел позвать министра обороны, генерала Уильяма Уильямсона, чтобы тот присутствовал при беседе.
— Генерал Арминиус, — продолжил Мьюирбридж, — прикрывается мнениями ФБР, NSA, ЦРУ, SPINTCOM и уж не знаю чьими еще, чтобы утверждать, будто не было никакого террористического заговора. Ну а я, господин президент, я вам говорю, что мы подвергаемся смертельной опасности, что во всех этих организациях полно никчемных людишек, которые и нос посреди лица не заметят! Господин президент, я вас прошу не только выгнать генерала Арминиуса, но также объявить общенациональную тревогу!
Министр и военный советник оторопело слушали обличительную речь.
— Это не Мессия объявил войну Америке, господин президент! Это прихвостень бен Ладена! Мы же знаем, он — мусульманин! Как это можно не замечать? Я вынужден заключить, что генерал Арминиус — предатель, продавшийся исламистам!
Мьюирбридж исходил злобой.
— Он должен предстать перед трибуналом!
— Генерал, — заявил Уильямсон твердо, — я прошу вас взвешивать слова. Неужели вы считаете себя более сведущим, чем наши эксперты и специалисты? Вы, военный?
Мьюирбридж повернулся к нему, задыхаясь от бешенства.
— Факты гораздо убедительней, чем все ваши специалисты! — вскричал он, с особым сарказмом произнеся слово «специалисты».
— Вы явно нуждаетесь в отдыхе, генерал, — сказал Уильямсон. — С этого мгновения вы в отпуске.
— Как? Вы… вы меня отстраняете? — прорычал Мьюирбридж, окончательно впадая в раж.
Уэсли решил, что с него хватит.
— Нет, генерал, я вас официально отправляю в отставку.
Мьюирбридж закачался под невероятным напором клокотавших в нем чувств.
— Можете идти, я вас больше не задерживаю, — добавил Уэсли.
— Я сумею защитить от вас страну, президент Уэсли!
— Вон! — заорал Уэсли, вставая и указывая пальцем на дверь. — Не вынуждайте меня прибегать к более крутым мерам!
Мюирбридж яростно распахнул дверь и оставил ее открытой. Через несколько секунд, когда Хендрикс пошел ее закрывать, до него донеслись раскаты голоса вперемешку с ревом. Министр обороны тоже выглянул в коридор: Мьюирбридж только что столкнулся с Арминиусом и пылко осыпал его бранью.
— Охрана, — приказал Уэсли морским пехотинцам, несшим у дверей караул, показав на Мьюирбриджа пальцем, — проводите этого человека к выходу и проследите, чтобы он не вернулся!
Напуганный Баскин наблюдал за происходящим, стоя на лестничной площадке вместе со многими другими, сбежавшимися на шум.
— Он и впрямь спятил, — сказал Уильямсон устало, закрывая дверь. — Примете Арминиуса?
— Пусть войдет.
Присутствие Арминиуса вернуло в президентский кабинет желанное спокойствие. Чисто выбритое бледное лицо генерала скрашивала легкая улыбка. Седоватые волосы серебрились в свете дня.
— Сожалею об этом инциденте, господин президент, — сказал он.
— А уж я-то как, — ответил Уэсли, устало падая в свое кресло.
— Мьюирбридж — храбрый солдат. Но боюсь, что ситуация превзошла его военную компетентность.
— Нам бы специалиста по изгнанию бесов, — сказал Уэсли.
Арминиус улыбнулся.
— Господин президент, не думаю, что необходимо быть богословом, чтобы оценить положение. Об этом я и хотел бы поговорить, с вашего позволения.
Стало быть, не все потеряли голову. Президенту Уэсли полегчало.
— И каково же, по-вашему, это положение?
— Мы явно имеем дело с некоей сверхъестественной силой. Я полагаю, что она способна доставить нам гораздо более серьезные и унизительные неприятности, если мы продолжим враждебно к ней относиться. Мировое сообщество не строит никаких иллюзий касательно причин вчерашней аварии. И оно, по счастью, не знает, что этой ночью наша стратегическая оборона была парализована. В сущности, господин президент, я думаю, что этот человек хотел бы встретиться с нами. Ваше выступление наутро после Веб-ночи наверняка побудило его поднять ставки.
— И что вы предлагаете делать?
— Выслушать этого… человека, чтобы понять, чего он хочет.
Уэсли некоторое время обдумывал предложение. Все-таки неслыханное дело, чтобы глава начальников штабов предлагал президенту встретиться с каким-то сверхъестественным существом! Потом повернулся к министру обороны.
— Но мы уже знаем, чего он хочет, — заметил Уильямсон. — Чтобы мы отказались от нашего экономического и военного могущества. Это невозможно. И невыполнимо.
— Мне неизвестны его намерения, — ответил Арминиус. — Быть может, он хочет, чтобы мы отказались не от своего могущества, а от того, как мы его используем.
— Вы хотите сказать, что Мессия занимается геополитикой? — спросил Уэсли с иронией.
Арминиус, застигнутый врасплох, удивленно вскинул брови.
— Ведь это как раз то, что вы о нем думаете, генерал, не так ли?
— Как я уже сказал, я думаю, что это некая сверхъестественная сила, — согласился он. — И я содрогаюсь при мысли, что она поднимет ставки еще выше, появившись в небе Соединенных Штатов в виде светящегося облака. Тогда уж, господин президент, будет слишком поздно. Страна станет неуправляемой.
— Вы верующий, генерал? — спросил Уэсли.
— Да, сэр.
— А вы не думаете, что эта сила может оказаться дьяволом?
— Господин президент, если бы это был дьявол, он бы не вернул сегодня утром ядерные коды в полной исправности.
Довод оказался решающим. Президент промолчал. Провел рукой по лицу. Уильямсон, казалось, был погружен в глубокие размышления. Американское правительство и в первую очередь он сам не оценили подлинный масштаб события, произошедшего несколько месяцев назад в Пакистане. Они истолковали этот кризис как приступ религиозно-фундаменталистской лихорадки.
— Господи, вы хоть сознаете, генерал… — пробормотал он. — Выходит, президент Соединенных Штатов должен вступить в переговоры с самим Сыном Божьим!
— Самое время, сэр, — ответил Арминиус.
