32 (прошлое)
День шестидесятый
Яркое солнце светит в окна Эрмитажа, бросает светлые блики на воду Невы. Заливаются птицы в беседках. ОНА сидит на диване под портретом самой себя в молодости. Рядом с ней английские гончие. ПРИДВОРНЫЕ притихли, в комнате почти никого, но ДАШКОВА здесь. ОН входит, заложив руки за спину.
ОН: Моя королева, моя прекрасная королева. Сегодня последний раз. Самый последний раз.
ОНА: Последний раз, мой дорогой, дорогой Дидро. Итак, сегодня никаких бумаг.
ОН: Нет, я только что закончил писать.
ОН достает из-за спины какие-то бумаги, вручает ей. ОНА читает.
ОНА: «Мирный Договор, заключенный в Санкт-Петербурге между Великой Правительницей и Бедным Философом». Зачем нам мирный договор, если мы никогда не враждовали?
ОН: Никогда, Ваше Величество, вы правы. Не думаю, что люди столь различные в своих взглядах и социальном положении могли бы поладить лучше нас с вами. Но здесь изложены мои требования.
ОНА: Ваши требования? Кто позволил вам предъявлять требования?
ОН: Я сам себе позволил. Должен сказать вам, это чрезвычайно скромные требования.
ОНА: Ладно. Скажите мне, что я могу для вас сделать?
ОН: Ничего. Вы уже все сделали.
ОНА: Тогда я должна подписать это не читая.
ОН: Нет, этого совсем не надо делать. Хотя теперь я отлично знаю, как ваши коллеги-монархи подписывают, а затем разрывают соглашения, даже не читая их. Но вы читали все мои бумаги. Прочтите, прошу вас, и эту…
ОНА: Но о чем в ней говорится, Дидро?
ОН: Во-первых, там написано, что я отказываюсь от денег. Я ненавижу золото и буду ненавидеть, даже если Ваше Величество сочтет достойными оплаты все величальные оды и хвалебные речи, которые я намереваюсь посвятить вам по возвращении в Париж. Я предпочитаю, чтобы мне верили.
ОНА смеется.
ОНА: Пусть так, мой друг. Но разве вы так богаты?
ОН: Нет, мадам, но я доволен собой, что гораздо лучше. Но определенные запросы у меня есть. Надеюсь, Ваше Величество не забудет, каких мучений стоила мне дорога сюда и как самоотверженно я здесь трудился.
ОНА: Да, мсье, вы были неподражаемы. Нет в мире человека, хоть отдаленно на вас похожего. Вас нельзя забыть.
ОН: И я уверен, что Ваше Величество не отпустит меня домой ни с чем. Я прошу лишь оплатить мне дорогу сюда и обратно. Лишнего я не попрошу: философ не должен путешествовать, как лорд.
ОНА: Вы можете назвать сумму?
ОН: Пятнадцать тысяч рублей покроют расходы, я уверен.
ОНА: Вы получите вдвойне. Дашкова, выдай из казны.
ДАШКОВА берет ключ и уходит.
ОН: Во-вторых, я не претендую на дорогие подарки, но одну вещицу мне очень хотелось бы иметь. Мелочь, но вы пользовались ею каждый день, и в этом ее ценность…
ОНА смотрит на него с удивлением.
ОНА: Что же это, мсье?
ОН: Чашку и блюдце, из которых вы пьете за завтраком.
ОНА: Бог с вами — посуда в дороге разобьется.
ОН: Вы найдете это в договоре, если соблаговолите прочесть…
ОНА: У меня есть для вас кое-что получше. Я уже выбрала вам подарок, мсье Библиотекарь.
ОНА открывает свою шкатулку и достает перстень с агатом. Ее собственный портрет выгравирован на нем. ОНА вручает перстень ему.
ОН: О, какая вещь, Ваше Величество, какая прекрасная, уникальная вещица… В-третьих, я рассчитываю на вашу помощь в дороге…
ОНА: Куда же вы направитесь теперь? В Самарканд, к Великой Китайской стене, куда-нибудь в степи?
ОН: Нет, царица души моей, домой. По возможности кратчайшим путем.
ОНА: Фридрих Прусский снова послал за вами. И король Швеции. И Вольтер ждет вас в Фернее, помните.
ОН: Мне жаль, но они меня не дождутся. Слов нет, как горько мне расставаться с вами. Но тем слаще будет встреча с моей дорогой…
ОНА: С вашей супругой?
ОН: С дочуркой-плясуньей. С возлюбленной, ничем не примечательной, но прелестной. С друзьями, с компанией милых болтунов. И даже со сварливой женой.
ОНА: Хорошо же. Вы получите экипаж, превосходный английский экипаж, что я приобрела на этой неделе. И я дам сопровождающего, который будет охранять вас во время путешествия и доставит в Гаагу, к Голицыну. Что-нибудь еще?
ОН: Да, Ваше Величество. Если случится такое, что по возвращении в Париж мне придется кое за что поплатиться и отправиться на отдых в Бастилию, я надеюсь на вашу поддержку. Присмотрите за моей женой, не дайте ей умереть с голода в одиночестве. Защитите мою дорогую дочь, она лишь недавно стала матерью…
ОНА: Да, да, я выполню все ваши требования. Обещаю. Но скажите — поездка стоила всех этих мучений? Вы не зря преодолели тысячи verstas? Не зря пили столь вредную для вас невскую воду?
ОН: Этот вопрос не к философу. Монарх должен ответить.
ОНА берет его за руки.
ОНА: Тогда, разумеется, стоило, дорогой Дидро. Разве вы не видите, что я в восторге от всех ваших мыслей, от безумных идей, рождающихся в вашей гениальной…
ОН: В восторге от некоторых и в ярости от остальных…
ОНА: Да, но, друг мой, вы творили чудеса. Вы учили меня всему. Как управлять государством. Как реформировать систему образования, улучшить нравы, способствовать развитию искусств и ремесел…
ОН: Как реорганизовать полицейские подразделения. Как строить современные города. Как учреждать банки…
ОНА: Вы коснулись также ростовщичества и роскоши. Бога и дьявола. Азартных игр и развода. Жизни и свободы…
ОН: Погони за удачей…
ОНА: Тутовых деревьев и свиноферм…
ОН: А вы показали мне то, что я не чаял увидеть никогда. Военную мощь Брута, помноженную на чары Клеопатры…
ОНА: Вы писали мне эти прелестные бумаги, рассказывали эти изумительные истории…
ОН: Ваше Величество соблаговолили позабыть о разделяющей нас социальной пропасти. Вы изволили спуститься до моего уровня, чтобы я смог подняться до вашего…
ОНА: Нет, я была вашей ученицей, а вы — моим учителем.
ОН: Я был вашим слугой, а вы моей хозяйкой — так грезил наяву Дени-Философ.
ОНА: Вы оставили ваши рукописи? Мою новую Россию?
ОН: Они в вашем государственном архиве. Я знаю, кое-что кажется вам глупым и наивным…
ОНА: Да, дорогой мой мечтатель. Знаете, между нами одно лишь различие. Вы философ и работаете с бумагой, мягкой и послушной. А я, несчастная, сижу на троне и вынуждена иметь дело с человеческой кожей, неподатливой, грубой, неуправляемой.
ОН: Но если вы будете следовать моим указаниям, то создадите прекрасную человеческую общность, предмет зависти народов земли.
ОНА: Да, но если я буду слепо следовать вашим советам, то вся моя империя полетит вверх тормашками. Все ее институты. Монархия, закон, церковь, бюджет. Страна развалится, границы перестанут охраняться… Возможно, если бы вы приехали в другое время… Но сейчас — война с турками, Пугачев…
ОН: Да, Пугачев. Теперь, когда вы захватили его, что будет?
ОНА: Он сидит в железной клетке в центре Москвы, люди глазеют на него и видят, что он совсем не помазанник Божий. Он просто Емелька Пугачев, неотесанный мужик, вообразивший, что кто-то на небесах решил по-новому переписать его строчку в великой Книге Судеб. Если бы он причинил вред только мне, может, я бы его и помиловала. Но никто со времен Тамерлана не убивал моих людей в таком количестве. Он жил как негодяй. И умрет как трус…
ОН: Как это произойдет?
ОНА: Ему публично отрубят голову. Семья его отправится в ссылку, а деревню его сожгут.
ОН: А графиня Пимбург? Княжна Тараканова?
ОНА: Увы. умерла. Видимо, бедняжка уже давно страдала туберкулезом. Он-то ее и доконал.
ОН: Но каземат Петропавловской крепости вряд ли был ей полезен. Я ничего не смог сделать.
ОНА смотрит на него.
ОНА: Кое-что смогли, Дидро. Вы и мсье Вольтер, вы можете смело поведать миру, что мои идеалы выше моих деяний. Порой мне кажется, мы приснились друг другу. Вы мне точно снились, и — вы говорили — я вам тоже. Снимите ваш камзол!
ОН: Что?
ОНА: Этот черный балахон. Он уже всем опротивел. У нас есть для вас новый. Надевайте.
ОНА подает ему ярко-красный, богато отделанный камзол и помогает одеться.
ОН: Право, я как-то забываю о костюме…
ОНА: Что скажете, Дашкова?
ДАШКОВА осматривает его.
ДАШКОВА: Франт. Король среди философов.
ОНА: А сверху медвежья шуба. Чтобы вы не мерзли по дороге домой.
ОНА берет его за руки.
ОН: Вы помните, Вольтер как-то написал, что история — это шутка, фокус, который проделывает жизнь со смертью? А я склоняюсь к мысли, что российская история — это шутка умной императрицы надо мной и Вольтером…
ОНА: Это безумие. Вы не можете уехать. Пошлите за вашей женой, за всем семейством. Построите себе дворец в Петербурге…
У него глаза на мокром месте… ОНА смотрит на него.
ОН: Нет, прекрасная царица. Моя жена — старая женщина, у нее ишиас. Моей свояченице восемьдесят лет. Возлюбленная вот-вот забудет меня. У дочери грудной ребенок. Мой зять твердо вознамерился торговать текстилем. А я… некогда я считал отпущенное мне время десятилетиями и годами, теперь же считаю на месяцы и дни…
ОНА: Чепуха, Дидро, вы будете жить вечно.
ОН: Вы обещаете? Это есть в договоре?
ОНА: Да, есть.
Огромный волосатый мужчина, похожий на медведя, одноглазый и в широком турецком кафтане входит в комнату, что-то жуя на ходу. ОНА замечает его, спешит ему навстречу, обнимает его.
ОНА: Потемкин, дорогой мой…
ОН уходит, незамеченный.
Конец шестидесятого дня
