Показанья Доркас Хеллиер,
под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая
От роду семнадцать лет, местная уроженка, девица. Прислуга за все у мистера и миссис Паддикоум.
В: Хозяин объяснил, зачем вас призвали?
О: Да, сэр.
В: Знаете, что вы под присягой как в суде?
О: Знаю, сэр.
В: Говорите только правду, слова ваши записываются.
О: Как на духу, сэр.
В: Прекрасно. Взгляните на портрет. Вы узнаете господина, коему в последний день минувшего апреля прислуживали в сей самой комнате?
О: Да, сэр. Кажись, он.
В: Точно ль? Если сомневаешься, скажи, дочка. За то тебя не накажут.
О: Он самый.
В: Хорошо. Ужин господам подали вы?
О: Да, сэр. Кушанья и прочее.
В: Но ведь обычно об проезжающих заботятся их собственные слуги, не так ли?
О: Кто как пожелает, сэр. Гости нечасты.
В: Стало быть, особых распоряжений не было?
О: Никаких, сэр.
В: Меж собой господа говорили?
О: Мы ничего не слыхали, сэр.
В: Вы были в комнате, пока они трапезничали?
О: Я б осталась, сэр, но меня выпроводили, как только подала кушанья.
В: Они сами себя обслуживали?
О: Да, сэр.
В: Что-нибудь странное в них заметили?
О: Что, сэр?
В: Вот я и спрашиваю. Припомните. Выказывали они беспокойство, нетерпенье остаться одним?
О: Просто выслали, и только. Сказали, дурно отобедали.
В: Желали спокойно поужинать?
О: Да, сэр.
В: Что они заказали?
О: Яичницу с беконом, гороховую болтушку с луком и мятой и молочный пудинг.
В: Все съели?
О: Да, сэр. Начисто подмели.
В: Держались они дружески? Не дулись, будто в ссоре?
О: Нет, сэр.
В: Кто вам приказывал?
О: Старик, сэр.
В: Позже ему и мистеру Бекфорду вы подали чай? (Непонимание.) Чвай, дочка. Бохи. Китайский лист.
О: Да, сэр. То уж в гостиной.
В: Вы слышали их разговор?
О: Помнится, мистер Бекфорд рассказывал об себе.
В: Что именно?
О: Про семью, сэр. Мол, родом он из Уилтшира. Еще про сестру, что в Солсбери недавно обвенчалась.
В: Больше ничего?
О: Ничего, сэр.
В: Прежде мистер Бекфорд беседовал с приезжими?
О: Ежели изволите глянуть, ихняя квартира на той стороне площади. Из окошка ему всех видать.
В: Любит благородное общество?
О: Как говорится, хлебом не корми.
В: Скажите-ка, господские пожитки вас ничем не удивили?
О: Да нет, сэр. Разве что сундук с бумагами.
В: Что за бумаги?
О: В сундуке молодого джентльмена. Еще на письменном столике — мы видали, когда принесли свечи. Пожилой господин велел, спускаясь к мистеру Бекфорду.
В: Молодой джентльмен читал?
О: Да, сэр. Ему было темно.
В: Какого рода бумаги?
О: Не скажу, сэр. Я неграмотная.
В: Может, письма? Сверху имелся адрес?
О: Мы грамоты не знаем.
В: Я понял, но вы ж знаете, как выглядит письмо: сургучная печать, сложенный лист, убористый почерк?
О: Нет, сэр, теи листки смахивали на счетные бумажки.
В: Какие бумажки?
О: Ну вроде тех, что хозяин выписывает за постой, ежели кто спросит.
В: Значит, там были цифры?
О: Да, сэр. Цифры и знаки, но не буквы — я знаю, как они выглядят.
В: Цифры были писаны столбцом, как на счете?
О: Нет, сэр. Меж узоров.
В: Каких узоров?
О: Один мы разглядели: большой круг, потом другой, обнесенный тремя чертами, и лунные отметины.
В: Как? Лунные отметины?
О: Вроде старой луны, похожей на сырную корку.
В: Полумесяц?
О: Да, сэр.
В: И рядом цифры?
О: Да, сэр.
В: Много ль таких бумаг лежало на столе?
О: Много, сэр. С дюжину, а то и боле.
В: Какого размера листы?
О: Вроде тех, на каких пишет господин. Один вдвое больше.
В: Пометьте: фолио и кварто. Писано от руки, чернилами?
О: Да, сэр.
В: Буквы не оттиснуты, не книжные страницы?
О: Нет, сэр.
В: Джентльмен писал?
О: Не видала, сэр.
В: Прибора не подметили? Чернильница, перо?
О: Нет, сэр.
В: В сундуке тоже были бумаги?
О: Бумаги, сэр, а еще книги и большие медные часы без футляра.
В: Верно ль часы?
О: Огроменные, сэр! Вроде каминных часов миссис Паддикоум, когда смотришь с изнанки.
В: Вы заметили циферблат и стрелки?
О: Нет, они лежали вверх нутром — колесиков понапихано, что и в наших часах.
В: Так где вы видели книги?
О: В сундучке подле двери, сэр. Крышка была откинута, и мы туда заглянули, хоть и в потемках.
В: И увидали книги?
О: Да, сэр. Сейчас говорят, будто сундук ломился от золота, на что и польстились убивцы.
В: Но сие не так?
О: Нет, сэр. Только мне не верят.
В: Пустое, я тебе верю, Доркас. Перейдем к служанке Луизе. Кажется, вы с ней поболтали?
О: Маленько, сэр, когда провожала ее в комнату. Перебросились парой слов.
В: Об чем?
О: Долго ль едут, откуда и всякое такое.
В: Об себе она ничего не поведала?
О: Сказывала, сэр, ибо я спросила. Мол, определили ее служанкой к бидефордской леди, родственнице господ. Поскольку прежняя лондонская хозяйка уехала за море, а ее с собою не взяла. Потом справилась, знаком ли нам Бидефорд, и я сказала, что с папашей разок там побывала — город большой и рынок славный.
В: Не упоминалось ли имя прежней хозяйки?
О: Упоминалось, сэр, да я уж запамятовала.
В: Имя английское?
О: Да, сэр.
В: Имелся ли титул?
О: Нет, сэр, просто миссис… как же ее…
В: Вы не спросили, откуда Луиза родом?
О: Из Бристоля, сэр. Но, считай, выросла в Лондоне — всю жизнь в горничных, потому как родители померли. Знает шитье и тупейное искусство, а потому жалованье платили хорошее.
В: Об вас расспрашивала?
О: Да, сэр, — нравится ль хозяйка, приятна ли служба.
В: Об чем еще?
О: Да разговор-то был недолог, сэр, меня кликнули. Вижу, вы заняты, говорит, обременять не стану. Я шибко устала, поем наверху, но хлопотать не надо, Дик все доставит.
В: Про господ ничего не говорила?
О: Мол, еще десять дней назад их знать не знала, но прежняя хозяйка лестно отзывалась об пожилом.
В: А про слуг?
О: Об Фартинге — ничего, сэр. Про глухонемого Дика сказала, что он безобидный, бояться его нечего.
В: А ну-ка поройся в памяти, дитя мое. Как ты считаешь, взаправдашняя она горничная иль зачем-то притворялась?
О: Манеры-то ее лондонские, сэр. Речь гладкая, и сама уж такая хорошенькая! Глазки — смерть мужикам!
В: То бишь скорее дама, нежели горничная? Для служанки чересчур пригожа?
О: Не знаю, сэр. Однако выговор у нее бристольский.
В: В смысле, никакого жеманства?
О: Да, сэр. И еще: отужинав, она почивать не легла, как хотела. Часом позже, идучи к себе, я миновала комнату молодого джентльмена. Так девушка была у него.
В: Вы услыхали ее голос?
О: Да, сэр.
В: Подслушивали?
О: Виновата, сэр. Но всего минутку-другую — просто удивилась, что она еще не спит.
В: Что-нибудь расслышали?
О: Дверь толстая, а говорили тихо, сэр.
В: Кто больше?
О: Джентльмен, сэр.
В: Что вы об том думаете?
О: Наверное, он давал наставленья, как ублажить новую хозяйку, сэр.
В: Вы сие слышали?.. Говори правду.
О: Ей-богу, сэр… Мы пытались, да никак…
В: Зачем давать наставленья в столь поздний час?
О: Не ведаю, сэр.
В: Спрошу еще раз: может, она вовсе не служанка?
О: Нам показалось странным, что беседа шла так долго, сэр.
В: Откуда вам известно? Не вы ль сказали, что лишь на минут-ку-другую задержались под дверью.
О: Так оно и было, сэр. Но девушке отвели комнату, соседнюю нашей с Бетти. Мы еще не спали и слыхали, как через полчаса, а то и больше она прокралась к себе и щелкнула задвижкой.
В: Возможно ль, что ее услуги были потребны в угоду молодому джентльмену, а не бидефордской хозяйке?
О: Не разумею, сэр.
В: Полно, Доркас! Тебе уж семнадцать, смазливая шалунья! Бьюсь об заклад, уж завела себе с десяток сердечных дружков!
О: Есть один, сэр. Жених мой.
В: Так нечего пунцоветь! Небось, наутро увидала следы греховного совокупленья?
О: Как, сэр?
В: Сбитые простыни.
О: Нет, сэр, постель была нетронута.
В: Нетронута? Верно ль?
О: Да, сэр. Чуть смята, но даже покрывало не сдернуто.
В: Ночью в соседнюю комнату никто не входил?
О: Никто, сэр.
В: И девица ее не покидала?
О: Нет, сэр.
В: Ни голосов, ни шорохов?
О: Ничего, сэр. Мы с Бетти спали беспробудно.
В: Не было ль в ней чего от падшей женщины? Гулящей, шлюхи?
О: Нет, сэр.
В: Может, намекала, что девушке с твоей наружностью подыщет в Лондоне местечко гораздо лучше и доходнее?
О: Нет, сэр.
В: И не поведала об скорби иль несчастной любви?
О: Ничегошеньки, сэр.
В: Путешествие ее печалило иль радовало?
О: Не знаю, сэр. Похоже, ей бы лучше остаться дома, нежели с чужаками ехать в этакую даль.
В: Она так сказала?
О: Вид ее об том сказал, сэр.
В: Была грустна?
О: Да, сэр. Но редкая улыбка ее преображала.
В: Как? Выдавала игривость?
О: Нет, сэр… Не умеем сказать…
В: Ну же, дочка! Я тебя не съем!
О: Как гости съехали, на подушке мы нашли цветастую косынку, будто в подарок нам оставленную.
В: Где она?
О: Мамаша велели сжечь. Когда прошел слух об цветочнике и убивцах. А то, мол, накличем беду.
В: Вещица недешевая?
О: Да, сэр. Индийского хлопку, узор из цветов и причудливой птички.
В: Поди, служанке не по карману?
О: В прошлую тивертонскую ярмарку один лоточник такую предлагал. Говорил, сработано в самом Лондоне, дешевле трех шиллингов не отдаст. Мол, не хуже индийской, законом носить не запрещено.
В: Наутро вы не спросили, что так задержало ее в комнате мужчины?
О: Нет, сэр, мы лишь распрощались. Майский день, дел невпроворот, нас всего трое.
В: Говорят, Фартинг допускал вольности с тобой?
О: Пытался, но мы не из таковских.
В: Затащил тебя в укромный уголок?
О: После ужина поперся за мной в кладовку и хотел облапить. Я ему — ты что, мол? А он, мол, приходи на конюшню, не пожалеешь. Шиллинг пихал!
В: Но вы не взяли?
О: Нет, сэр! На кой мне пьяница, страшила и брехун?
В: Почему брехун?
О: За ужином поносил Дика — мол, остерегайтесь, этой безмозглой скотине только б девок портить. А сам-то еще хуже! Как мы не взяли его шиллинг, так он обещался ночью к нам прийти — дескать, охранять. Знаем мы таких охранников!
В: И что, пришел?
О: Да нет. А жалко, а то бы Бетти чмокнула его дубинкой по башке.
В: Он говорил, что хочет уехать до свету?
О: Нет, ни словом не обмолвился.
В: Вижу, ты девушка честная, Доркас. В церковь часто ходишь?
О: Да, сэр.
В: Такой и оставайся. Вот тебе шиллинг, коего из-за честности ты лишилась.
Jurat die et anno supradicto coram
Генри Аскью
