ГЛАВА 27
Я не мог ни спать, ни бодрствовать, не мог писать, не мог думать. Наконец, запутавшись и дойдя до ручки, я снова позвонил в собор Святой Вибианы.
Бетти Келли откликнулась страдальческим голосом, словно под пыткой.
— Я не могу говорить!
— Одну секунду! — взмолился я. — Вы помните все, что она кричала в исповедальне? Не было ли чего-то важного, существенного, особого?
— Боже. Слова, слова, слова. Но погодите. Она все время повторяла — ты должен простить нас всех! Всех нас без исключения! Но в исповедальне никого, кроме нее, не было. Всех нас, сказала она. Вы слушаете?
— Слушаю, — откликнулся я наконец.
— Вам еще что-нибудь нужно?
— Пока нет.
Я повесил трубку.
— Всех нас, — прошептал я. — Простить всех нас!
Я позвонил Крамли.
— Ничего не говори. — Он высказал свои догадки: — Не спится? Хочешь встретиться через час у Раттиган? Собираешься обыскать дом?
— Просто дружественный досмотр.
— Досмотр! Что это, догадки или наитие?
— Чистое умозрение.
— Махнись им вслепую на мешок дерьма! — Крамли повесил трубку.
— Он не стал с тобой разговаривать? — спросил я зеркало.
— Не стал, — ответило оно.
