Для тех, кто ждет
— О моделях «Эйрфикс»?
— Или о моделях «Мэтчбокс». Одно из двух.
— А можно узнать почему?
— Так просто.
— Мистер Дак, мы только что похоронили Стена. Сэл произнесла изумительную речь. Приближается праздник Тэт, о котором вы мне никогда не рассказывали, и…
— «Спитфайры», — терпеливо произнес он, повернувшись, чтобы меня видеть, — «мессершмитты». Ты когда-нибудь собирал их?
Я взглянул на него:
— Да.
— А «Харрикейны»?
— И их тоже.
— А бомбардировщики «ланкастер», «лисандер», «москито»?
— Кажется, как-то я собрал один «лисандер».
— Гм… А реактивные самолеты?
Я неохотно поддержал свою нелюбимую тему:
— Нет. Мне никогда не нравилось их собирать.
— Мне тоже. Но как так? Никаких реактивных самолетов… а также лодок, танков, грузовиков…
— И вертолетов. Столько я мучился с ними! Просто со стыда сгорал, ведь мне нравилось, как они выглядят.
— Естественно.
— Лопасти винта…
— Чертовы лопасти. Они отваливаются, прежде чем клей успевает высохнуть.
На мгновение я задержался с ответом. По легкому щекотанию я понял, что ко мне на живот пробрался муравей. Через секунду-другую я обнаружил, что он запутался в дорожке волос, сбегавшей от моего пупка вниз. Я снял его, предварительно послюнявив палец, чтобы муравей прилип к пальцу.
— Очень трудно, — сказал наконец я, сдунув муравья с пальца.
Глаза мистера Дака озорно блеснули:
— Ты, наверное, плохо собирал модели?
— Я этого не говорил.
— Выходит, хорошо?
— Ну… — я замялся. — Вообще-то хорошо.
— И ты ничего не портил? Слишком много полиэфирного клея… детали, которые плохо прилегают друг к другу… бреши в местах крепления крыльев к фюзеляжу или там, где соединяются две половинки шасси… Только честно!
— Ну, как тебе сказать… Да, такое случалось постоянно.
— У меня тоже. Меня это выводило из себя. Я начинал собирать модель с самыми лучшими намерениями, старался изо всех сил, но она у меня редко получалась. — Мистер Дак захихикал. — А в конце у меня всегда возникала одна и та же проблема.
— Какая?
— Что делать с испорченной моделью после сборки? Я знал одного парня, который собирал великолепные модели и подвешивал их на нитке к потолку. Но мне не хотелось подвешивать мои перепачканные самолеты. Они бы действовали мне на нервы.
— Я понимаю.
— Надеюсь.
Довольный мистер Дан откинулся на траву, подложив под голову руки. Когда он устроился подобным образом, возле него пролетела бабочка. Большая бабочка с длинными полосками и яркими синими колечками на каждом крылышке. Мистер Дак вытянул палец в надежде, что бабочка сядет, но она совершенно не обратила на него внимания и полетела со склона вниз в DMZ.
— Итак, Рич, — лениво произнес он, — расскажи-ка мне, что ты делал с испорченными моделями.
Я улыбнулся:
— Старался получить от них максимальное удовольствие.
— Да? Значит, они не злили тебя?
— Нет. Сначала я расшвыривал стулья и ругался. Но потом шел в магазин, чтобы купить какое-нибудь легкое топливо и запустить модель из окна. Еще я проделывал в фюзеляже дырки, засовывал шутихи и устраивал фейерверки.
— Здорово.
— Классно!
— Сжигал плохие модели…
— Ты тоже устраивал такие приколы?
— Ну да. — Мистер Дак закрыл глаза от жаркого солнца. — Хорошие модели я тоже сжигал.
Прежде чем я посмотрел, как дела у Зефа с Сэмми, уже, наверное, перевалило за полдень. Наша болтовня отвлекла меня от задания, что, вероятно, и предполагалось. Я позагорал и подремал часа два, вспоминая горящие «фокке-вульфы» и полученные по неосторожности ожоги от плавящейся пластмассы. Я, наверное, вообще бы забыл про соседей, если бы мистер Дак вовремя не напомнил мне о них.
— Сэл будет недовольна, — сказал он.
— Что?!
— Сэл будет недовольна. Она рассердится. Скорчит свою гримасу… Ты когда-нибудь обращал внимание, как она забавно хмурится?
— Нет. А чем она будет недовольна?
— Не могу поверить, что ты никогда не видел ее нахмуренного лица. Я всегда считал, что она очень хорошеет, когда сердится. Ее глаза при этом горят и… Как ты думаешь, Сэл красивая?
— Знаешь…
— По-моему, она красивая.
Секунду-другую я смотрел на него, а затем разразился смехом:
— Ну, ну! Ты голову терял из-за нее?
Он покраснел.
— Я бы так не сказал. Мы были очень близки, вот и все.
— Она не любила тебя?
— Я же сказал, мы были очень близки.
Я рассмеялся еще сильнее:
— Между вами ведь ничего не было, да?
Мистер Дак бросил на меня сердитый взгляд. Потом сказал:
— Между нами не было физической близости. Но некоторые отношения, близкие отношения, ее и не требуют. Духовных уз может быть вполне достаточно.
— Безответная любовь, — застонал я, вытирая выступившие на глазах слезы. — Теперь я понимаю, почему ты все время терпел Багза.
— Ты, наверное, большой специалист по части безответной любви.
— Извини?
— Имя Франсуазы тебе говорит о чем-нибудь?
Я перестал смеяться.
— Ну так что? — настаивал мистер Дак.
— Постой-ка. Это совершенно другое дело. Для начала, Франсуаза любит меня. Потом, если Багз — обыкновенный козел, то Этьен — классный парень. Это единственная причина, почему все остается по-старому. Никто из нас двоих не хочет причинять ему боль.
— Ну, ну.
Я сердито посмотрел на мистера Дака.
— А вообще-то, ты не думаешь, что нам нужно вернуться к тому, на чем мы остановились?
— На чем мы остановились?
— Ты сказал, что Сэл из-за чего-то сильно рассердится.
— Да. — Мистер Дак бросил мне бинокль. — Из-за плота.
— Из-за плота? — Я подполз к самому краю площадки на нашем наблюдательном пункте и поднес к глазам бинокль. Я быстро осмотрел пляж соседей. Он был пуст. — Ничего не вижу, — сказал я. — О чем ты говоришь?
— Куда ты уставился? — лениво спросил мистер Дак.
— На их пляж!
— Найди пальму с раздвоенным стволом.
— Нашел.
— Теперь смотри ниже и правее.
Я направил бинокль вниз, на голубую воду, оставив песок.
— Видишь?
— Где? Пока ничего не могу разгля… — я поперхнулся. — Ах ты, черт!
— Впечатляет, да? Возможно, они и просидели там долго, но не тратили времени зря. — Он вздохнул, в то время как я жадно хватал ртом воздух. — Скажи мне правду, Рич. Без всяких приколов. Как ты думаешь, Сэл когда-нибудь вспоминает обо мне?