Глава 38
Большой Унтанк
Тенистый неф выглядел громадным и пустым, однако у выхода Ланарк заметил Джека, который сидел на купели. Ланарк думал ограничиться небрежным кивком на ходу, но Джек так откровенно стал его разглядывать, что он остановился и напряженным голосом спросил:
— Не скажете ли, где найти биржу труда?
— Биржи труда сейчас называются иначе: центрами занятости, — пояснил Джек, спрыгивая вниз. — Я вас отведу.
— А Ритчи-Смоллет без вас обойдется?
— Может, и нет, но я без него обойдусь. Я легко меняю работодателей.
Джек повел Ланарка через территорию собора к автобусной остановке на краю площади. Ланарк сказал:
— У меня нет денег на билет.
— Не беспокойтесь. Мелочи у меня достаточно. А что вам нужно в центре занятости?
— Получить неквалифицированную работу — делать что-нибудь полезное в точности как укажут.
— Нынче в Унтанке таких рабочих мест осталось мало. Разве что очистка. Но тут требуются молодые и здоровые.
— Как вы думаете, сколько мне лет?
— Полжизни, по крайней мере, уже прожито.
Ланарк окинул взглядом тыльную сторону своих ладоней, с выступающими венами, и пробормотал после паузы:
— По крайней мере, нет драконьей кожи.
— Что-что?
— Я не молод, но драконьей кожи у меня нет.
— А как же. Мы, чай, не в Средние века живем.
Ланарк ощутил себя жертвой внезапного несчастного случая. Он думал: «Прожито полжизни, и чего я достиг? Что свершил? Произвел на свет сына, но это в основном заслуга матери. Кому я в жизни помог? Только Риме, но ей я помог справиться с бедами, которых бы она не нажила, будь рядом кто-то другой. Все, что у меня есть, — это жена и ребенок. Я должен добыть для них жилье, безопасное удобное жилище».
Словно бы в ответ на его мысли, угол площади пересек автобус, на боку которого красовалось изображение матери с ребенком. Сверху была нанесена надпись:
ЖИЛЬЕ — ЭТО ДЕНЬГИ. ДЕНЬГИ — ЭТО ВРЕМЯ. ПРИОБРЕТАЙТЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ВАШЕЙ СЕМЬИ У «КВАНТУМ КРОНОЛОДЖИКАЛ». (ОНИ ПОЛЮБЯТ ВАС ЗА ЭТО)
— Мне нужно много денег, — сказал Ланарк. — Если я их не добуду, придется просить у службы обеспечения.
— Название поменялось. Теперь они называются службой социальной стабильности. И они выдают не деньги, они выдают три-в-одном.
— Что это такое?
— Особый вид хлеба. Он питает, успокаивает и устраняет ощущение холода — это нужно бездомным. Но сомневаюсь, что вам стоит это есть.
— Почему?
— От малой толики вреда не будет, но со временем от такого питания повреждается интеллект. Конечно, не будь этого продукта, проблема безработицы привела бы к катастрофе. Вот ваш автобус.
— Это в самом деле преисподняя.
— Есть и другие, похуже.
Автобус был расписан под кусок «Энигма де филе конгалез». На боку виднелась надпись: НЫНЕ КАЖДЫЙ МОЖЕТ ВКУСИТЬ ВЫСОКОЦЕННУЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЕДУ — ЗАМОРОЖЕННУЮ ТАЙНУ, ПИЩУ ПРЕЗИДЕНТОВ.
Джек подвел Ланарка к сиденью на верхнем этаже автобуса и вынул пачку сигарет с наклейкой ЯД.
— Хотите? — спросил он.
— Нет, спасибо. — Ланарк уставился на Джека, который разжигал белый цилиндрик, где было напечатано: НЕ КУРИТЕ ЭТО.
— Да, они вредны, — проговорил Джек, затягиваясь. — Вот почему совет потребовал печатать предупреждение.
— Почему же не остановят их производство?
— На них подсела половина населения. И совет получает половину выручки от продаж. Их производит «Алголагникс». Есть, конечно, и менее вредные наркотики, но, если их легализовать, они не принесут такой прибыли.
На встречном автобусе под окнами тянулась надпись:
БЫСТРЫЕ ДЕНЬГИ — ЭТО ВРЕМЯ У ТЕБЯ В КАРМАНЕ. СКОРЕЕ ПОКУПАЙ ДЕНЬГИ У «КВАНТУМ ЭКСПОНЕНШЛ».
Джек спросил:
— Когда вы поинтересовались, обойдется ли без меня Ритчи-Смоллет, вы ведь хотели съязвить?
— Простите.
— Ничего. Да, он от меня зависит, старина Смоллет. И Сладден тоже. К кому попало я на работу не нанимаюсь. Вот тот болван тоже был в свое время моим боссом.
Джек указал на изодранный плакат, которым был закрыт угол разрушенного жилого дома. За столом с телефонами сидел человек, лицо его выражало дружелюбие. Надпись снизу гласила:
ИЩЕТЕ МЕСТО ДЛЯ ФАБРИКИ, ФАБРИКУ ИЛИ РАБОЧУЮ СИЛУ? ЗВОНИТЕ 777-7777. С ВАМИ БУДЕТ ГОВОРИТЬ ТОМ ТАЛЛЕНТАЙР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ПРОБЛЕМАМ ЗАНЯТОСТИ УНТАНКА.
— Таллентайр был очень большой шишкой, после того как отменили проект Кью — тридцать девять. Некоторое время он даже был провостом. Но Сладден в конце концов положил его на лопатки. Сладден указал, что плакаты были помещены в тех районах Унтанка, где жили безработные, да и в любом случае в Унтанке не было людей, способных основать новые фабрики. Инициатива перешла к Сладдену и Смоллету, я последовал за ней. Люблю деятельность. Вот поэтому я сейчас с вами.
— Почему же вы со мной?
— Вы ведь не тот, за кого себя выдаете? Я согласен с Гау. Вы что-то вроде агента или следователя. Если бы вы работали на Озенфанта и имели паспорт совета, к чему тогда вопросы об очистке и социальной стабильности?
— Я не работаю на Озенфанта. И какая мне может быть польза от паспорта совета?
— Вы можете получить очень высокооплачиваемую работу.
— Как раз это мне и нужно! — встрепенулся Ланарк. — Как ее получить? Как раз это мне и нужно!
— Попросите в центре занятости, чтобы вас занесли в реестр профессионалов, — хмуро бросил Джек.
Он выглядел разочарованным.
Приободрившись, Ланарк выглянул в окно. Автобус проезжал мимо забитых покупателями новых магазинов; в витринах, растянувшихся на целый квартал, красовались товары в ярких упаковках: еда, лекарства, пластинки, одежда. Ланарк заметил множество ресторанов с восточными названиями и всевозможные игорные заведения. В иных из них сидели за прилавками люди с пакетами и корзинками — видно, игра шла на еду. В просветах, оставшихся после сноса зданий, теснились автомобили; ограды вокруг были испещрены яркими надписями, ругательными и угрожающими: БЕШЕНЫЙ МАК УБИВАЕТ, НАМИ ПРАВЯТ МЕРЗКИЕ ПСИХИ, КРОШКИ МАЛСИ ИДУТ, но они не могли соперничать с более крупным текстом плакатов. Изображения семейной жизни, секса, еды, денег сопровождали надписи загадочнее тех, что были на заборах.
УМНОЖАЙ СВОИ ТЕРМЫ С НАЛИТИ ГРИН — ПОЛОЖИ ЕЕ В ПАКЕТ, КОГДА БУДЕШЬ В МАГАЗИНЕ БЛУПЕР В СВОЕМ КВАРТАЛЕ.
ШЛИФУЙ СВОИ ОЧКИ МЕТАЛЛИЧЕСКИМ ЧАЕМ, СЕКС-ЧЕМПИОН В ХИЛИАЗМЕ.
ХОЧЕШЬ ВИДЕТЬ ЛУЧШИЕ СНЫ — ВДЫХАЙ ГОЛУБОЙ ДЫМ, ЯД С ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ.
КТО С УМОМ ВЫБИРАЕТ ПОКУПКИ, ТОМУ ВЕЗЕТ В СЕКСЕ — КУПИ ЕЙ ДОЛГУЮ ЖИЗНЬ, ЛЕГКУЮ СМЕРТЬ У «КВАНТУМ ПРОВИДЕНШЛ». (ОНА ПОЛЮБИТ ТЕБЯ ЗА ЭТО.)
Ланарк заметил:
— В указаниях недостатка нет.
— Вам нравится реклама?
— Нет.
— Без нее город бы застыл — она оживляет деятельность. Почитайте вот это.
Джек указал на небольшой плакат в автобусном окне.
РЕКЛАМА ВЫЗЫВАЕТ АЖИОТАЖ,
ОБМАНЫВАЕТ,
РАЗВРАЩАЕТ.
Если вы так считаете, отправьте ваше имя и адрес в комиссию Совета по рекламе, и вам вышлют бесплатную брошюру, где объясняется, почему без нее не обойтись.
Они вышли на большой площади, хорошо знакомой Ланарку, хотя раньше здесь не было столько света и публики. Разглядывая статуи на массивных викторианских пьедесталах, он размышлял о том, что видел их еще прежде, чем узнал Риму. Площадь, как и раньше, окружали нарядные каменные здания, за исключением стеклянной стены с рядом блестящих дверей, у которой остановились Ланарк с Джеком. Наверху чередовались широкие горизонтальные полосы, стеклянные и бетонные — и так этажей двадцать или тридцать.
Джек пояснил:
— Центр занятости.
— Большой.
— Здесь помещаются все центральные центры занятости, а также центральный центр стабильности и среды. Здесь я вас оставлю, если не возражаете.
Ланарк чувствовал, что уже переживал похожую ситуацию — вероятно, когда имел дело с Глопи. Он сказал неловко:
— Простите, что не оправдал ваших ожиданий — то есть, что я не человек действия.
Джек пожал плечами:
— Вашей вины тут нет. Хочу вам кое-что посоветовать…
Внезапно его прервал вой сирен и грохот, похожий на слабые раскаты грома. Движение транспорта на площади замерло. Пешеходы остановились, провожая взглядом быстро пронесшийся мимо открытый грузовик, полный вооруженных людей в хаки и в черных беретах. Он был на гусеничном ходу — подобные гусеницы Ланарк видел в фильмах, где они медленно катились по пересеченной местности, но здесь, на гладкой дороге, они промелькнули так быстро, что Ланарк едва успел их заметить.
— Армия! — У Джека разгорелись глаза. — Теперь-то мы увидим действие. Эй! Эй! Эй!
С криком он ринулся вдоль кромки тротуара, махая ожившему такси. Оно приблизилось, Джек вскочил внутрь. Ланарк провожал такси взглядом, пока оно не скрылось за углом, потом немного постоял на месте. На душе было гадко и неспокойно. Он думал об Алексе, Риме и солдатах. Прежде он не встречал на улицах вооруженных людей. Наконец Ланарк повернулся и вошел в здание.
Встретив у входа человека в униформе, Ланарк сказал:
— Я ищу работу.
— Где вы живете?
— В соборе.
— Собор — это пятый округ. Езжайте одиннадцатым лифтом на двадцать первый этаж.
Лифт напоминал металлический гардероб и был набит плохо одетыми людьми. Когда Ланарк выходил, у него вновь возникло чувство, что он очутился в прошлом. Перед ним было обширное неопрятное помещение, отделанное серой каучуковой плиткой; на скамьях теснилось множество людей самого разного возраста. Вдоль одной стены тянулась стойка, перегороженная на отсеки; в отсеке напротив лифта имелся стул и вывеска «Справки». Направляясь туда, Ланарк чувствовал сопротивление воздуха, похожего на прозрачное желе. Посетители сидели на скамьях в оцепенении, с отрешенными лицами, словно застыли в этом желе. Любое движение отнимало силы — но повернуть назад было бы так же утомительно. Ланарк добрался до стула, тяжело на него опустился и, не сгибая спины, задремал. Проснулся он вроде бы от крика. Открыв глаза, он отозвался заплетающимся языком:
— Я… я не… не животное.
Старик клерк с щетинистыми бровями сказал из-за прилавка:
— Тогда вы должны быть занесены в реестр профессионалов.
— А?.. Как?
— Ступайте вниз, на третий этаж.
Ланарк вернулся к лифту и только в кабине окончательно проснулся. Он спросил себя, все ли конторы в этом здании пропитаны той же мертвящей атмосферой.
Однако на третьем этаже дела обстояли иначе. Пол был покрыт мягким зеленым ковром. Посетителей ждали удобные низкие кресла у круглых стеклянных столиков, на которых были разбросаны журналы, но воспользоваться ими было некому. Стойки тоже отсутствовали. С клиентами беседовали мужчины и женщины, чересчур элегантные для клерков, и сидели они за просторно расставленными столами, которые разделяли подставки с цветочными горшками. Администратор, молодая девушка, направила Ланарка к столу женщины чуть старше. Та подтолкнула к нему пакет с ярлыком: «ГОЛУБОЙ ЯД».
— Садитесь, пожалуйста. Вдыхаете этот яд?
— Нет, спасибо.
— Мудро с вашей стороны. Расскажите о себе.
Они немного поговорили. Женщина вытаращила глаза.
— Вы в самом деле работали с Озенфантом? Потрясающе! Расскажите, что он за человек? То есть в частной жизни.
— Чересчур много ест и плохой музыкант.
Женщина хихикнула, словно услышала нечто умное и скандальное, потом сказала:
— Я на минутку вас покину. Мне пришла в голову довольно неплохая мысль.
Вернулась она со словами:
— Нам везет… мистер Гилкрист может принять вас прямо сейчас.
Пока они лавировали между столами, женщина шепнула:
— Строго между нами: думаю, мистер Гилкрист очень хочет с вами встретиться. Также и мистер Петтигрю, хотя он, конечно, этого не выдает. Мистер Петтигрю вам непременно понравится: он такой жуткий циник.
Женщина довела Ланарка до конторы, но дальше с ним не пошла.
Ланарк вошел в контору, где стояли три стола: два рабочих и один обычный, в углу, — за ним печатала секретарша. У края ближайшего стола сидел высокий лысый мужчина и разговаривал по телефону. Он встретил Ланарка улыбкой и указал на кресло, продолжая говорить:
— Он, должно быть, страдает folie de grandeur. Провосты служат буферами между нами и избирателями; им не положено что-либо делать. Но, разумеется, никому не хочется бунта.
Плотный мужчина, сидевший за задним столом, откинулся на спинку стула и стал посасывать трубку. Ланарк видел через окно подсвеченную прожекторами крышу здания на той стороне площади. Купол в одном ее конце был увенчан блестящим флюгером в форме галеона. Высокий мужчина положил трубку и произнес:
— Так-так. Меня зовут Гилкрист. Очень рад с вами познакомиться.
Они обменялись рукопожатием, и Ланарк заметил у Гилкриста на лбу отметку совета. Усевшись с Ланарком за журнальный столик, Гилкрист заговорил:
— Думаю, кофе нам не помешает. Черный или со сливками? Позаботьтесь, мисс Мейхин. Слышал, вы ищете работу, Ланарк.
— Да.
— Но какого рода — пока не знаете.
— Правильно. Меня больше интересует размер жалованья.
— Вы хотели бы работать здесь?
Ланарк обвел взглядом комнату. Секретарша возилась с кофеваркой, водруженной на шкаф для бумаг. Сидевший за другим столом мужчина с крупным печальным лицом подмигивал Ланарку, не меняя выражения. Ланарк отозвался:
— Над этим предложением стоит подумать.
— Хорошо. Вы говорили о жалованье. К сожалению, у нас это больной вопрос. Как нам выплачивать установленную сумму каждый месяц или год, если мы не умеем считать даже минуты и часы? Пока совет не пришлет нам давно обещанные децимальные часы, Унтанк принадлежит практически к интеркалендарной зоне. Сейчас он держится силой привычки. Не правилами, не планом, а привычкой. Как держать размер при помощи эластичной рулетки?
Ланарк нетерпеливо тряхнул головой:
— Мне нужно кормить семью. Что вы можете мне предложить?
— Кредит. Наш персонал получает кредитные карты «Квантума». От них куда больше проку, чем от денег.
— Смогу я снять удобный дом для троих?
— Запросто. Можете даже купить дом. Энергия, чтобы за него уплатить, будет удержана из вашего будущего.
— Тогда я охотно стану здесь работать.
— Я должен ознакомить вас с вашими обязанностями.
— Нет необходимости. Я буду делать все, что укажут. Гилкрист с улыбкой покачал головой:
— Социальное невежество считается добродетелью только у рабочего класса. Мы, профессионалы, должны понимать, как действует организм в целом. Это наше бремя, но и наша гордость. За то нам и платят больше, чем другим.
— Ерунда! — воскликнул крепыш за другим столом. — Кто в этом здании понимает организм в целом? Вы, да я, да, возможно, старуха наверху, а все остальные забыли. Им объясняли, но они забыли.
— Петтигрю — циник, — рассмеялся Гилкрист.
— Обаятельный циник, — пробормотал Петтигрю. — Прошу это помнить. Петтигрю — циник, который всех обаял.
Секретарша водрузила на стол поднос с кофейными принадлежностями. Гилкрист отнес свою чашку к окну, сел на подоконник и произнес тоном оракула:
— Занятость. Стабильность. Среда. Три обязанности, но, если разобраться, понимаешь, что одна. Занятость обеспечивает стабильность. Стабильность позволяет улучшать среду. Улучшенная среда — условие занятости. Змея кусает свой хвост. Нет первой задачи, и нет последней. Это огромное здание — центр всех центров, башня благосостояния — стоит затем, чтобы обеспечивать полную занятость, разумную стабильность и удовлетворительную среду.
— Животные, — проговорил Петтигрю. — Мы здесь имеем дело с животными. Подонки. Отбросы. Падшие из падших.
— Петтигрю хочет сказать, что работы и жилья на всех не хватает. Естественно — как во всяком обществе со свободной конкуренцией, — безработные и бездомные, как правило, менее умны, здоровы, энергичны, чем прочие люди.
— Это орда тупых, грязных бездельников. Я знаю их, сам среди них вырос. Вы, либералы из среднего класса, любите их обхаживать, а я бы не позволил им даже плодиться. Что нам необходимо, так это рентгеновский облучатель под турникетами на футбольных стадионах. Каждый проходящий получает дозу девятьсот рентген прямо в яички. Без всякой боли. Никто бы ничего не заподозрил, пока ему не выдадут при выходе, вместе с билетом, маленькую памятку: «Дорогой сэр, теперь вы можете трахать свою жену совершенно безопасно». Гилкрист смеялся так, что кофе выплеснулся на блюдце.
— Ты неисправим, Петтигрю! Тебя послушать, так каждый сам виноват в своих несчастьях. Но признай, что со времени закрытия нашего главного предприятия больных, сумасшедших и преступников стало больше. Это не совпадение!
— Скажи спасибо профсоюзам! Процветание создают хозяева, когда борются друг с другом, стремясь еще больше разбогатеть. Если им приходится бороться еще и с рабочими, от этого теряют все. Не удивительно, что большие группы переместили свои фабрики на континенты с дешевой рабочей силой. Я радуюсь одному: что более других пострадали завистливые лидеры, у которых ничего нет за душой. Жадность — не подарок, но зависть в сто раз хуже.
— Что ты все о политике? Будет тебе, помолчи, — мирно заметил Гилкрист. Он поставил чашку на подоконник, подсел к Ланарку и сказал спокойно: — Не обращайте внимания на его злой язык. Петтигрю в своем роде святой. Он помог стольким вдовам и сиротам, что и представить себе трудно.
— Оправдания излишни, — сказал Ланарк. — Я теперь понимаю, что в этом мире процветают только те, кто принадлежит к большим мощным группам. Ваша группа имеет дело с людьми, которые лишены этого преимущества. Я желаю быть с вами, а не под вашим началом, так что объясните, чем я должен заниматься.
— Сразу берете быка за рога, — заметил Гилкрист. — Запомните, что наше дело — помогать несчастным, и мы, по мере сил, действительно им помогаем. Проблема в нехватке средств. После недавней реорганизации Большого Унтанка нам, чтобы обслуживать все возрастающее количество несчастных, существенно увеличили штат, и теперь тысячи наших высококвалифицированных сотрудников — планировщики, архитекторы, инженеры, художники, специалисты по обновлению и консервации, врачи, чья специальность кровь, пищеварительный тракт, мозги, — сидят сиднем и выпрашивают средства, чтобы начать работать.
— А я что буду делать?
— Вы сможете начать с клерка класса «Г» по работе с клиентами. Будете сидеть за столом и выслушивать жалобы. Нужно будет записывать фамилии, адреса и говорить людям, что они получат извещение по почте.
— Чего уж проще.
— Самая трудная у нас работа. Необходимо будет делать вид, что внимательно выслушиваете. Если увидите, что клиент иссякает, задайте какой-нибудь вопрос — лишь бы не умолк. Пусть говорит, пока не выдохнется, и еще дольше, если это возможно.
— И по его рассказу я должен буду написать отчет?
— Нет. Просто отметьте фамилию, адрес и скажите, чтобы ждал извещения по почте.
— Почему?
— Этого вопроса я и боялся, — вздохнул Гилкрист. — Как я уже указывал, многим мы не можем помочь из-за отсутствия средств. Среди них немало людей все еще сильных и энергичных; если такого человека разом лишить надежды, он может взбунтоваться. Надежду нужно убивать постепенно, чтобы неудачник успел внутренне с этим примириться. Мы стараемся продлевать надежду, пока не иссякли жизненные силы, которые ее питают. Только после этого человеку позволяется взглянуть правде в лицо.
— Итак, задача клерка класса «Г» по работе с клиентами — тянуть время.
— Да.
Ланарк начал громко: «Я не хочу…» — но заколебался. Ему пришли на ум кредитная карта, домик в три или четыре комнаты, быть может, вблизи этого большого здания, не нужно будет и на транспорт садиться. На ланч можно будет ходить домой, где ждут Сэнди и Рима. Он закончил слабым голосом:
— Я не хочу такой работы.
— Никто не хочет. Как я уже говорил, эта работа у нас самая трудная. Но вы согласны?
Секунду помедлив, Ланарк кивнул:
— Да.
— Превосходно. Мисс Мейхин, подойдите сюда. Хочу, чтобы вы улыбнулись новому коллеге. Его зовут Ланарк.
Секретарша села напротив Ланарка и посмотрела ему в глаза. Ее красивое, как на модной картинке, личико было гладким и пустым, золотистые волосы, причесанные волосок к волоску, походили на нейлоновый парик. На мгновение ее губы раздвинулись в улыбке, и Ланарк вздрогнул, услышав, как у нее в голове что-то щелкнуло.
— Повернитесь к ней в профиль, — сказал Гилкрист.
Ланарк уставился на него и услышал еще один щелчок. Сунув два пальца в карман своей свежей белой блузки, как раз над левой грудью, мисс Мейхин вынула оттуда пластиковую полоску и протянула Ланарку. На ее конце он увидел две свои маленькие фотографии: удивленный фас и ошеломленный профиль. Остаток полоски был расчерчен тонкими голубыми линиями, вверху стояло «ЛАНАРК», а дальше шел длинный ряд цифр — примерно дюжина.
— Надежное устройство, — прокомментировал Гилкрист, хлопая по заду мисс Мейхин, которая вернулась за свой стол. — Выдает кредитные карты, готовит кофе, печатает, радует глаз, увлекается восточными единоборствами. Продукт «Квантум-Кортексина».
Ланарк с горечью осведомился:
— А не могут ли они произвести нечто, способное выполнять обязанности клерка класса «Г» по работе с клиентами?
— А как же, могут. Был такой. Мы испытали его в одном периферийном центре стабильности, и он спровоцировал мятеж. Клиенты сочли, что он отвечает чересчур механически. Большинству свойственна поистине иррациональная вера в человека.
— Вперед, Прован, — вставил Петтигрю.
— Аминь, Петтигрю. Вперед, Прован.
— О чем вы? — спросил Ланарк.
— «Вперед» — это разговорное выражение; его употребляют, когда хотят пожелать, чтобы ожидаемое событие произошло быстрее. Мы с нетерпением ждем, пока нас переведут в Прован. Вы об этом, конечно, слышали?
— Мне сказали, я смогу туда отправиться, потому что у меня есть паспорт совета.
— Да, действительно. Из Прована мы бы управлялись с делами куда лучше. Боюсь, что строительство этого большого дорогостоящего здания было большой дорогостоящей ошибкой. Даже кондиционеры воздуха работают неважно. Однако мы отправляемся на двадцать первый этаж.
Они вышли во внешний офис и, лавируя между столами, направились к большому, комфортному лифту. Он доставил их в узкую и длинную контору, где стояло три десятка столов. За половиной печатали или говорили по телефону служащие, многие столы были пусты, у других шли оживленные разговоры. Гилкрист подвел Ланарка к одному из столов и представил:
— Это наш новый клерк по работе с клиентами.
— Слава богу! — выдохнул мужчина, который сосредоточенно складывал из какого-то бланка самолетик. — У меня сейчас побывало, один за другим, шесть животных. Теперь меня отсюда долго-долго не выманишь. — Он запустил самолетик, который быстро спланировал в дальний конец конторы. Раздались жидкие аплодисменты.
— На счастье! — воскликнул Гилкрист, тряся руку Ланарка. — Обещаю, как только мы найдем вам замену, вы получите перевод с повышением. Мы с Петтигрю ходим выпить в «Сосудистую полость». Самый простой паб, но под рукой и всегда имеется на что посмотреть. — Он подмигнул. — Так что, если позже туда заглянете, оторвемся вместе.
Он поспешно вышел. Метатель самолетиков отвел Ланарка к последней двери в длинном ряду вдоль стены. Потихоньку приоткрыл ее, выглянул в щелку и прошептал:
— Кажется, все тихо. Думаю, бояться нечего. Вы знаете, что делать?
— Да.
Ланарк вышел в один из отсеков, где по ту сторону стойки висел указатель «Справки».
Напротив сидел человек с худым моложавым лицом. Костюм на посетителе был дешевенький, но чистый, короткие волосы ерошились, глаза были закрыты — казалось, еще немного, и он завалится на бок. Ланарк взялся за ручку двери, через которую вошел, громко ею хлопнул и сел. Посетитель открыл глаза и проговорил:
— Нет-нет-нет-нет… нет-нет, вы неправильно меня поняли.
Фокусируя взгляд на Ланарке, он начал меняться в лице. В него влилась жизненная энергия. С улыбкой посетитель прошептал:
— Ланарк!
— Да, — удивленно кивнул Ланарк.
Посетитель едва не смеялся от облегчения.
— Слава создателю, это ты! — Он оперся на стойку и потряс Ланарку руку. — Не узнаешь? Конечно, я тогда был ребенком. Я Джимми Макфи. Жил у бабушки Флек. Помнишь старые дни на Ашфилд-стрит: как мы с сестрами играли в корабль у тебя на кровати? Бог мой, а ты прибавил в весе. Тогда был кожа да кости. У тебя карманы были набиты морскими ракушками и галькой, помнишь?
— Так ты тот мальчик? — Ланарк потряс головой. — Как миссис Флек? Давно с ней виделся?
— Давненько. Она сейчас редко выходит из дома. Артрит. Возраст. Но, слава создателю, это ты. Я говорил с шестью клерками, и каждый норовил отфутболить меня к другому. Проблема, видишь ли, в том, что я женат, и мы с женой живем в модульном доме. У нас двое маленьких детей, мальчик и девочка, одному шесть лет, другому — семь. Я не критикую модульные дома — я сам такие делаю, черт бы их побрал, — но теснота в них жуткая, так? Когда мы получали этот дом в жилищном департаменте, нам было сказано определенно: если я буду исправно вносить квартплату и не стану соваться куда не следует, то, когда понадобится, мы получим приличное жилье. Так вот, у нас произошел несчастный случай. Жена снова беременна. И что нам делать? Нас четверо, и орущий младенец — в модульном доме. А когда нужно вымыться и сам знаешь что, приходится идти в общественный туалет. И что нам делать? Ланарк опустил взгляд на ручку и стопку бланков на стойке. Взял ручку и неуверенно спросил:
— Твой адрес? — Потом уронил ручку и твердо сказал: — Не говори. Бесполезно. Здесь тебе не помогут.
— Что?
— Здесь тебе не помогут. Если тебе нужен новый дом, исхитрись сам его добыть.
— Но для этого нужны деньги. Ты мне советуешь… воровать?
— Может быть. Не знаю. Но что бы ты ни предпринял, пожалуйста, будь осторожен. Полиция мне пока не попадалась, но подозреваю, они легко справляются с преступниками-одиночками. Если решишься на какую-нибудь затею, найди себе как можно больше единомышленников. Может, вам нужно организовать забастовку, но только не требуйте, чтобы вам больше платили. В деньгах ваши враги разбираются лучше вас. Требуйте конкретных вещей. Требуйте более просторных домов.
Выпучив глаза, Макфи вскричал:
— Мне? Мне организовывать?.. Нет уж, спасибо!
Он вскочил, повернулся и бросился к лифту.
— Подожди! — окликнул его Ланарк, перемахнув через стойку. — Подожди! У меня есть еще идея!
Проложив себе дорогу через густой воздух, он успел втиснуться в лифт, прежде чем закрылась дверь. В пространстве, забитом пожилыми мужчинами и молодыми женщинами, его притиснули вплотную к Макфи.
— Слушай, Макфи, — шепнул он. — Я с семьей скоро переезжаю… ты сможешь вселиться в мою прежнюю квартиру.
— Где она?
— В соборе.
— Самозахват? К черту!
— Это вполне легально — организовано одним священнослужителем, который охотно помогает людям.
— А размер какой?
— Приблизительно шесть футов на девять. Потолок немного наклонный.
— Господи Иисусе, мой модульный дом почти такой же. А еще в нем плоская крыша и две комнаты.
— Это бы очень подошло нам, мистер! — вмешалась изможденная женщина с ребенком. — Шесть футов на девять? Нам с мужем и его братом что-то такое как раз и нужно.
— Скажи мне вот что, — задиристо потребовал Макфи. — Сколько тебе платят за работу здесь?
— Достаточно, чтобы купить собственный дом.
— А почему они тебе вообще платят?
— Думаю, они нанимают сюда хорошо образованных людей, чтобы их обеспечить. Боятся неприятностей, если у нас не будет работы.
— Охренеть! — бросил Макфи.
— Честно, мистер, мне бы очень-очень хотелось такую комнату. Как вы сказали, где она?
Дверь открылась, и все поспешили через фойе к выходу. Ланарк держался вплотную к Макфи. Когда они вышли на тротуар, мимо прогромыхали три бронемашины, полные солдат.
— Что случилось? — удивился Ланарк. — Зачем столько солдат?
— Откуда мне знать? — крикнул в ответ Макфи. — Я ни о чем понятия не имею, все, что слышу, — это новости по телевизору и чудные слухи на улице. Недавно они звонили как бешеные в соборный колокол. Откуда мне знать, что делается?
Молча они дошли до угла, где над дверью светилась вывеска. Это было пухлое красное сердце, со вставленными в него розовыми неоновыми трубками, и надпись внизу: «Сосудистая полость». Ланарк сказал:
— По крайней мере, разреши тебя угостить.
— Можешь себе позволить? — с сарказмом спросил Макфи.
Ланарк нащупал в кармане кредитную карту, кивнул и толчком распахнул дверь.
Помещение было залито тусклым красным светом, среди которого выделялись яркие пятна. Большая часть столов и стульев была отгорожена светящимися решетками, цветом и формой похожими на розовые вены и пурпурные артерии. По потолку бегали мелкие красные и белые блики от вращающегося шара, басовые пульсации музыки, монотонные и тягучие, напоминали шаги хромого гиганта по устланной толстым ковром лестнице.
— Что это за кабак? — спросил Макфи.
Ланарк стоял и смотрел. Он бы повернулся и ушел, не будь там женщин. Вокруг было полным-полно юных лиц, смеющихся, оживленных, безразличных, а также шей, грудей, талий, ног, облаченных в одежды самого разного фасона. Ланарк в жизни не видел столько девушек одновременно. Присмотревшись, он установил, что мужчин здесь не меньше, но они сливались в однообразную массу. Все эти самоуверенные длинноволосые юноши выглядели, как думал Ланарк, на одно лицо, очень притом неприятное. Он прирос к месту, не зная, восхищаться или завидовать, но тут кто-то окликнул его из угла. Скосив глаза, Ланарк увидел Гилкриста, Петтигрю и мисс Мейхин, облокотившихся на стойку, сделанную из кусочков красного пластика.
— Слушай, — обратился он к Макфи, — вот этот высокий — мой начальник. Если кто-нибудь вообще способен тебе помочь, то это он. Во всяком случае, давай попытаемся. Подведя Макфи к бару, он сказал:
— Мистер Гилкрист, это мой старый знакомый, Джимми Макфи, я знал его ребенком. Он мой клиент, в самом деле заслуживает помощи, и…
— Ну, ну, ну, — жизнерадостно отозвался Гилкрист, — мы здесь развлекаемся, а не занимаемся делами. Что вам заказать?
— Порцию виски, как у вас, — проговорил Макфи.
— И мне то же самое.
Гилкрист сделал заказ. Макфи явно заинтересовался мисс Мейхин, которая размеренно вертела головой, одаривая всех по очереди улыбкой.
— А вы почему не пьете? — спросил он, когда она на долю секунды обратила к нему улыбающееся лицо.
— Она вообще не пьет, — угрюмо буркнул Петтигрю.
— А сама она не может ответить?
— Нет нужды.
— Вы ей муж или кто? — спросил Макфи.
Петтигрю невозмутимо осушил стаканчик виски.
— Кто вы такой?
— Производитель. Я делаю модульные дома, — уверенно отозвался Макфи, — И в одном из них живу.
— Модульные дома делают не настоящие производители. Вот мой отец был настоящим. Я уважаю настоящих производителей. Вы занимаетесь предметами роскоши.
— По-вашему, модульный дом — роскошь?
— Да. Спорю, в вашем есть цветной телевизор.
— А почему бы не быть?
— Наверняка вы пришли к нам, потому что желаете дом, в котором можно стоять во весь рост, дом с уборной внутри, с раздельными спальнями, с деревянными оконными рамами, а может, и с камином?
— А почему бы мне не иметь такой дом?
— Я скажу. Когда обитатели модульных домов получают такой дом, они скучиваются в одной комнате, а остальные сдают в поднаем, они выдирают из стены краны, чтобы отнести в металлолом, снимают оконные рамы, изрубают двери и жгут. Тем, кто живет в модульных домах, нельзя доверить приличное жилище.
— Я не такой! Вы ничего обо мне не знаете! — крикнул Макфи.
— Я тебя раскусил с первого взгляда, — мягко проговорил Петтигрю. — Ты — гадкий маленький ублюдок.
Макфи глядел на него, сжав кулаки и шумно втягивая воздух. Плечи его раздались; он как будто сделался выше.
— Мисс Мейхин, — громко произнес Петтигрю, — задайте ему, если он станет мне угрожать.
Мисс Мейхин встала между Макфи и Петтигрю и подняла правую руку на уровень горла, держа ее строго горизонтально и отставив наружу мизинец. Улыбка ее сделалась шире и застыла. Гилкрист поспешно проговорил:
— О, в насилии нет нужды, мисс Мейхин. Просто посмотрите на него.
Ланарк услышал щелчок в голове мисс Мейхин. Лица ее он не видел, зато видел лицо Макфи. Челюсть его отвалилась, нижняя губа тряслась, руками он закрыл глаза. Гилкрист добавил спокойно:
— Уведите его, Ланарк. Этот паб не из тех, что ему подходят.
Ланарк схватил Макфи за руку и повел через толпу.
За дверью Макфи прислонился к стене, бессильно уронил руки и затрясся.
— Крохотные черные дырочки, — прошептал он. — Вместо глаз у нее стали крохотные черные дырочки.
— Видишь ли, она не настоящая женщина, — объяснил Ланарк. — Это инструмент, орудие в форме женщины.
Макфи склонился: его рвало на тротуар. Потом он сказал:
— Я пойду домой.
— Я тебя провожу.
— Лучше не надо. Я сегодня непременно кого-нибудь поколочу. У меня руки чешутся. Если попадешься под руку, то и тебе может достаться.
Он говорил слабым голосом, так что Ланарк взял его за руку и повел вначале по оживленным улицам, а потом по безлюдным. Они прошли мимо припаркованного грузовика, рядом с которым трое рабочих при помощи цемента закрепляли на канализационной решетке бетонный блок. Поблизости курил сигарету солдат с ружьем. Ланарк спросил старшего из рабочих:
— Что вы делаете?
— Цементируем сток.
— Зачем?
— Не мешайте работать, — отрезал солдат.
— Я не мешаю, но нельзя ли узнать, что происходит?
— Об этом будет объявлено. Ступайте по домам и ждите сообщения.
Ланарк заметил, что все водостоки, попадавшиеся им по пути, были заделаны. В отдалении заговорил, а потом приблизился громкий гулкий голос. Это вещал громкоговоритель на крыше медленно двигавшегося фургона: «ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ! ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ (ПО ШКАЛЕ НОРМАЛЬНЫХ СЕРДЦЕБИЕНИЙ) ПРОВОСТ СЛАДДЕН ВЫСТУПИТ С ЧРЕЗВЫЧАЙНЫМ СООБЩЕНИЕМ. ЕСЛИ У ВАШИХ СОСЕДЕЙ НЕТ ТЕЛЕВИЗОРА И РАДИО, ПРИГЛАСИТЕ ИХ К СЕБЕ, ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ (ПО ШКАЛЕ НОРМАЛЬНЫХ СЕРДЦЕБИЕНИЙ) ПРОСЛУШАТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ ПРОВОСТА СЛАДДЕНА. ВО ВСЕХ МАГАЗИНАХ, КОНТОРАХ, ФАБРИКАХ, ТАНЦЕВАЛЬНЫХ ЗАЛАХ, КИНОТЕАТРАХ, РЕСТОРАНАХ, КАФЕ, СПОРТИВНЫХ ЦЕНТРАХ, ШКОЛАХ И ПАБАХ ПРОСИМ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ С ПОЛОВИНОЙ МИНУТ (ПО ШКАЛЕ НОРМАЛЬНЫХ СЕРДЦЕБИЕНИЙ) ТРАНСЛИРОВАТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ ПРОВОСТА СЛАДДЕНА ПО СВОИМ СИСТЕМАМ ГРОМКОЙ СВЯЗИ. СРОЧНО…»
— Что творится с этим городом? — вопросил Макфи, высвобождая руку. Они с Ланарком миновали длинную очередь перед общественным туалетом, потом целую стену из гигантских плакатов, — Сюда, — сказал Макфи, и они свернули в просвет между двумя плакатами, на большую площадку, посыпанную гравием, где рядами были припаркованы автомобили.
Остановившись перед одним из них, Макфи открыл дверцу. Ланарк распахнул дверь с другой стороны.
Переднее сиденье занимало всю ширину автомобиля. С его середины пухлая молодая женщина с худым лицом приветствовала Ланарка и Макфи словами:
— Входите. Садитесь. Закройте дверь и помолчите, вы оба. Простите за грубость. Через минуту я приготовлю чай, но мне не хочется расставаться с моим садиком.
Ланарк захлопнул дверцу и со вздохом облегчения откинулся назад. Через окна струились солнечные лучи; автомобиль, казалось, медленно продвигался сквозь гущу розовых кустов. По ветровому стеклу, боковым стеклам скользили зеленые листья и тяжелые белые цветы. Ланарк видел, как в сердцевинках роз трудились золотисто-коричневые пчелы, слышал их сонное жужжание, шелест листьев, птичий щебет вдалеке. Миссис Макфи сняла с полки баллончик и надавила на колпачок. Оттуда заструился тонкий пар, пахнувший розами. Миссис Макфи вздохнула, закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.
— Видеть не обязательно. Звуков и запаха мне вполне достаточно.
Педаль сцепления, рулевая колонка в автомобиле отсутствовали, сиденье было раскладное: из тех, что можно выдвинуть, а спинка при этом ляжет горизонтально. Стеклянная панель и штора скрывали заднее сиденье, где, вероятно, спали дети. Под ветровым стеклом находились ящики, полки, ячейки. В одной из ячеек имелось электрическое гнездо, в другой — пластмассовая емкость с краником наверху. Макфи открыл дверцу крохотного холодильничка, вынул две жестянки пива и одну протянул Ланарку.
Розовые кусты перед ветровым стеклом раздвинулись, и машина, со звуком. похожим на бульканье воды, поплыла, как яхта, по круглому озеру, которое вплотную обступали склоны холмов, с подножия до вершины одетые роскошно цветущими растениями — лишь в редких местах за этим благоуханным, богатым оттенками водопадом проглядывала зеленая листва. Озеро было очень глубоким, но настолько прозрачным, что — если отвлечься от перевернутых цветущих склонов в перевернутых небесах — ничего не стоило разглядеть мелкую жемчужную гальку на его дне. Вся картина поражала изобилием, теплом, многоцветьем и нежной безмятежностью; прослеживая взглядом богатый оттенками склон холма, от его четкой границы с водой до размытого контура вершины в безоблачной синеве, трудно было не вообразить себе изливающийся с небес поток рубинов, сапфиров, опалов и золотистых ониксов. Миссис Макфи взяла еще один баллончик, и в салоне запахло анютиными глазками. «Сопли в сиропе!» — крикнул Макфи и яростно щелкнул переключателем.
Помещение сделалось частью салона открытого пронзительно-красного кабриолета, который несся под ослепительным солнцем по скоростной автостраде. Впереди, в знойной дымке, показались огоньки. Вблизи они превратились в группу мотоциклистов. Машина прибавила скорости, забирая в их сторону.
— Джимми! — сказала миссис Макфи. — Ты ведь знаешь, я этого не люблю.
— Ты несчастна, так?
Жена поджала губы, вынула из ящичка на приборной доске носок и иголку и принялась штопать. Глядя мимо нее, Ланарк увидел, что машина приближается к предводителю группы. На нем была кожаная одежда с черепом и фашистской символикой. Сзади сидела, обхватив его, девушка, похожая на мисс Мейхин, также в коже. И тут — вжик! — из автомобиля, с той стороны, где сидел Макфи, вылетел сверкающий дротик; его острый наконечник вонзился в тело мотоциклиста чуть ниже подмышки. С пронзительным скрежетом машина вильнула и врезалась в группу мотоциклистов. Действие снаружи вдруг замедлилось. Разевая рты в крике, мотоциклисты лениво повалились туда-сюда; некоторых подкинуло в воздух, иные упали на капот автомобиля и долго цеплялись за него в отчаянии, пока не соскользнули на шоссе. Ланарк толкнул дверцу и с облегчением увидел грязную гравиевую парковку и ряд недвижных модульных домов.
— Закрой дверь, холодно! — проревел Макфи. Ланарк нехотя повиновался.
Среди клубов пыли все еще вращались, в подобии балетных па, тела мотоциклистов. Столкновение двух мотоциклов вызвало грандиозный взрыв, но тут на месте этой картины показались голова и плечи мужчины в ярком узорчатом галстуке. Он произнес: «Мы вынуждены прервать эту программу и передать слово провосту Сладдену, главе исполнительной власти Большого Унтанка, у которого есть чрезвычайное сообщение. Речь пойдет о серьезной угрозе здоровью всех, кто проживает в регионе Большого Унтанка, поэтому прошу граждан — в особенности имеющих детей — отнестись к сообщению предельно внимательно. Провост Сладден».
Появился Сладден, сидевший на кожаной софе под большой картой города. Держа между коленей сцепленные ладони, он, прежде чем заговорить, несколько секунд мрачно смотрел в камеру.
Привет. Не многим из вас приходилось прежде видеть меня вот так, лицом к лицу, и, поверьте, меня самого эта необходимость нисколько не радует. Провост — слуга народа, а хорошему слуге не придет в голову вторгнуться в гостиную, где семья собралась у телевизора, и повести речь о тяготах своей службы. Хорошие слуги трудятся за сценой, обеспечивая своих нанимателей всем, в чем они нуждаются. Однако временами бывают неожиданности. К примеру, провалится через кухонный потолок ванна, и любому, даже самому профессиональному слуге не остается ничего другого, как сообщить о случившемся хозяину или хозяйке, ведь повседневная рутина неминуемо будет нарушена и каждый имеет право знать, почему это произошло. Так вот, случилась неожиданная авария с водопроводной системой региона Унтанка, и я, как глава исполнительной власти, собираюсь вам о ней поведать и дать объяснения.
Но прежде я должен рассказать о том, как избранные вами слуги справились недавно с куда более сложной проблемой: голодом. Да. Голодом. После аварии контейнеровоза на подступах к Унтанку образовалось скопление ядовитых отходов, и, при бездействии совета, город оказался отрезан. Запасы продовольствия подходили к концу. Мы могли бы организовать строгое нормирование и ждать, что в последнюю минуту совет вмешается и нас выручит, но решили не рисковать. Мы решили действовать самостоятельно. Мы распорядились, чтобы наша героическая пожарная бригада смыла отраву в канализацию: другого места не нашлось. Пожарные сделали это. Унтанк был спасен. Трубить об этом триумфе мы не стали. Достаточной наградой для нас было то, что никому не пришлось голодать.
А теперь плохая новость. Отрава с магистрали просачивается обратно из сточной системы в виде смертоносного едкого газа. Он подтачивает наши улицы, общественные и жилые здания.
Сладден встал и указал на карте район, обведенный красным.
Вот опасный район: Центральный Унтанк в границах кольцевой дороги и округ к востоку от собора.
— Тут мы и есть, будьте здоровы, — заметил Макфи.
Чтобы предотвратить жертвы, мы должны остановить распространение газа. Все стоки и выходы канализации в опасном районе необходимо заблокировать. Работы ведутся на улицах и вскоре начнутся в жилых домах и других зданиях. Работники санитарной службы придут в дома, чтобы запечатать раковины и унитазы. Разумеется, для этого потребуется время, и потому мы приглашаем вас к сотрудничеству. Вскоре в ближайших полицейских участках и почтовых конторах можно будет получить тюбики с пластичным цементом. В домах, где хозяева сами заблокируют стоки, не потребуется ничего, кроме обычного осмотра. А пока всем следует немедленно заткнуть пробками отверстия раковин и наполнить их водой. Отверстия унитазов, если они не используются в настоящую минуту, также должны быть защищены. А теперь я на три минуты прервусь, чтобы вы могли привести в порядок свои раковины.
На экране появились три фразы:
ЗАТКНИТЕ ПРОБКОЙ ОТВЕРСТИЕ РАКОВИНЫ
НАПОЛНИТЕ ЕЕ ВОДОЙ
НЕ СПУСКАЙТЕ ВОДУ В ТУАЛЕТЕ
— Возьми еще пива. — Макфи протянул банку. — Ты тоже, Хелен.
Она отозвалась:
— Я боюсь, Джимми.
— Боишься? Чего? В кои-то веки нам повезло. В модульных домах нет уборных. А раковина не присоединена к канализации.
— Но что мы будем делать, если нельзя будет пользоваться общественным туалетом?
— Думаю, провост предложит какой-нибудь выход, — сказал Ланарк.
Речь произвела на него большое впечатление. Он думал: «Какое счастье, что Рима и Сэнди находятся в соборе. Ритчи-Смоллет уже принял необходимые меры». Он отхлебнул из банки. Надпись на экране исчезла, и тут же снова появился Сладден.
Уверен, все вы сейчас спрашиваете себя: как нам теперь избавляться от отходов жизнедеятельности? Этот вопрос, знаете ли, так же стар, как само человечество. Мы склонны забывать, что современные сливные туалеты, расположенные внутри дома, — изобретение сравнительно недавнее и три четверти человечества такими не располагают. Временно нам придется, по примеру пращуров, довольствоваться вот этим предметом.
Сладден продемонстрировал ночной горшок.
Те из вас, у кого есть маленькие дети, вероятно, уже имеют его в хозяйстве. Новые запасы срочно доставляются в магазины с завода «Кортексин адхок санитейшн» в Нью-Камбернолде. Крупный заказ получила также небольшая фабрика в Унтанке, которая по-прежнему производит старомодные гончарные изделия; тем самым дается столь необходимый толчок заброшенной отрасли городской экономики. И хотя многим придется краткий период обходиться без него, уверен, они сумеют разрешить проблему с помощью подручных средств. Что касается удаления отходов, то вы получите по почте — а может быть, уже получили — упаковку вот этого.
Сладден продемонстрировал черный полиэтиленовый пакет.
Этот пакет достаточно велик, чтобы легко вместить содержимое полного ночного горшка. Завяжите край — и ни влага, ни запах не просочатся наружу. Затем пакет помещают рядом с обычным ведром для мусора (не внутри, заметьте). Чтобы ускорить сбор отходов, работникам службы очистки будет помогать армия. Вот почему вы в последнее время наблюдаете на улицах так много солдат.
— Для перевозки дерьма солдатам не нужны ружья, — заметил Макфи.
Мытье и стирка, если их свести до минимума, также не составят проблемы. После того как раковина будет заделана, вы сможете пользоваться ею как обычно, только грязную воду (после повторного ее применения) придется вычерпать ведром и слить в сточную канаву или на подходящий участок земли. То же относится и к моче. На счастье, прогнозы обещают период теплой погоды, так что наши жидкие отходы либо испарятся, либо утекут в округа, где канализация еще работает.
— А что, если пойдет дождь? — вставил Макфи.
Но мы должны также взяться за причины этих опасных и досадных неприятностей. Мы уже потребовали принятия мер от совета — его медлительность, главным образом, и поставила нас в нынешнее бедственное положение. Мы обратились к «Кортексин груп», изготовителю этой отравы. Из обеих организаций получен ответ, что там дано поручение специалистам, над проблемой работают и нас должным порядком известят. Он нас не удовлетворил. Мы создали группу во главе с профессором Евой Штцнгрм, которая самостоятельно разрабатывает технологию очистки газа, а кроме того, мы выбираем делегата, способного храбро вступиться за интересы Унтанка на Генеральной Ассамблее государств — членов совета, которая соберется вскоре в Проване. Очевидно, что совет обошелся с Унтанком не лучшим образом. Прошло уже немало времени с тех пор, как они ввели децимальный календарь, основанный на двадцатипятичасовых сутках. Нам были обещаны новые часы, поэтому мы поспешно сдали в утиль старые, однако новых не дождались. Я был тогда молодым человеком, и, признаюсь, меня, как и многих других, это не заботило. Человеку нравится воображать себе, что времени у него сколько угодно; никто не хочет думать о том, как быстро оно проходит. Но в чрезвычайных ситуациях без часов не обойтись, поэтому мы учредили новый департамент, наш собственный Департамент хронометрии. Он взял под свое начало телевизионный канал — вот этот, — и сейчас я покажу, что он собирается передавать.
Сладден подошел к висевшим на стене часам — с маятником, в футляре под избушку.
— Ни хрена себе, — заметил Макфи, открывая очередную жестянку пива.
Хелен спросила:
— Может, уже хватит?
Это один из многочисленных экземпляров часов, извлеченных недавно из музеев, чуланов и антикварных лавок. Вид у них не очень впечатляющий, но в первую голову нужно восстановить их рабочие качества. Когда завершится починка всех остальных, их поместят в головных офисах наших основных служб, и все экземпляры будут сверены с этим.
Сладден указал на гирю в форме еловой шишки.
Заметьте, что гиря подтянута и положена на полочку прямо под футляром. Закончив это сообщение, я ее подвешу, и часы пробьют полночь: время, когда умирает старый день и начинается новый. Бой часов подхватят полицейские сирены и фабричные гудки, и завтра в полдень этот звуковой сигнал повторится. Служащие Департамента хронометрии также взяли под контроль девяносто две церковных башни с колоколами; отныне они тоже станут громко, на всю страну, вторить бою этих маленьких часов.
Знаю: любители покоя сочтут это грубым вторжением в свою частную жизнь; интеллектуалы скажут, что возвращаться к солнечной временной шкале при отсутствии солнечного света — это шаг назад, а не вперед; рабочие, занятые ручным трудом и привыкшие отсчитывать время по собственному пульсу, назовут это пустой затеей. Не обращайте внимания. Эти часы позволяют мне давать вполне конкретные обещания. К восьми утра завтрашнего дня каждый дом, модульный дом, каждая контора и фабрика получат конверт с полиэтиленовыми мешками для мусора. К десяти в почтовых отделениях появятся первые бесплатные тюбики с пластичным цементом. И каждый час с этого экрана я или другой представитель муниципалитета будем рассказывать, как продвигаются дела. А теперь… —
произнес Сладден, беря в руки гирьку, —
желаю вам всем самой доброй ночи. Для Большого Унтанка вечность подошла к концу. Начинается время.
Он отпустил гирьку. «Тик» — маятник скользнул влево, «так» — вправо. Часы росли, пока не заполнили собой почти всю площадь экрана. Обе стрелки указывали строго вверх, на дверцу над циферблатом, которая разом распахнулась. Толстенькая деревянная птичка, попеременно выскакивая и прячась, закричала: «Ку-ку! Ку-ку! Ку…» Макфи повернул выключатель, и экран сделался прозрачным. Трое, сидя в ряд, уставились сквозь него на погрузившуюся в сумрак автостоянку. Снаружи слышались сирены, гудки, отдаленный звон. Хелен включила свет.
— Псих, — сказал Макфи. — Этот человек — псих.
— Нет-нет, — возразил Ланарк. — Я давно его знаю — он не псих. Как частному лицу я ему не доверяю, но, похоже, он четко ухватил политическую ситуацию. И его речь мне показалась искренней.
— Он твой приятель?
— Нет, он приятель моей жены.
Макфи склонился, сгреб Ланарка за лацканы и спросил:
— Что нам светит?
— Джимми! — крикнула Хелен.
Ланарк воскликнул:
— Что такое?
— Об этом я тебя и спрашиваю! У тебя ведь паспорт совета, так? И ты работаешь на социальную стабильность, верно? И знаешь Сладдена? Вот и скажи, что замыслила эта публика!
Притянутый им Ланарк полулежал на коленях у Хелен, ухом упираясь в ее бедро. Затопленный волной приятного тепла, он сонно проговорил:
— Мы стараемся погубить Унтанк. Некоторые из нас.
— Боже, это не новость. Мы, в мастерских, всегда это знали. «Ну ладно, — говорил я. — Черт с ним, с городом, лишь бы мои малыши уцелели». Но вы, ублюдки, похоже, на сей раз взялись за дело всерьез, так? Так ведь?
Макфи выпустил лацкан Ланарка, нацеливаясь вцепиться ему в ноздри и закрыть рот. Напротив, в нескольких дюймах, на блестящем боку чайника виднелось раздутое отражение лица Ланарка и руки Макфи. Картинка дрогнула и расплылась, и Ланарк заподозрил, что, когда она вновь появится, он будет без сознания. Боли он не чувствовал, поэтому не особенно беспокоился. Затем послышались удары и задыхающийся голос Хелен: «Отпусти, отпусти его!» Макфи ослабил хватку, удары зазвучали громче. Хелен застонала, потом крикнула: «Бегите, мистер! Оставьте нас! Оставьте!»
Нащупав ручку, Ланарк потянул ее, боком выбрался наружу и захлопнул дверцу. Помедлил немного рядом с модульным домом, который слегка раскачивался. На переднем сиденье слышался приглушенный шум, сзади — слабый детский плач. Взгляд Ланарка привлек освещенный плакат на фронтоне: атлетически сложенная пара с двумя смеющимися детишками играла на пляже в мяч. Текст сверху гласил: ДЕНЬГИ — ЭТО ВРЕМЯ. ВРЕМЯ — ЭТО ЖИЗНЬ. КУПИ СЕБЕ ЕЩЕ ЖИЗНИ У «КВАНТУМ ИНТЕРМИНЕБЛ». (ОНИ ПОЛЮБЯТ ТЕБЯ ЗА ЭТО.)
