На закате Фэй Ли быстро и умело обыскивает номер Луизы Рей. Она проверяет бачок в туалете, ищет прорези в матрасе, смотрит под коврами, под откидными досками стола, в мини-баре, в шкафу. Оригинал мог быть ксерокопирован и сведен к четверти своего объема. У Ли есть прирученный администратор, и он доложил ей, что Сакс и Луиза разговаривали до поздней ночи. Этим утром Сакса удалили, но он не идиот, он мог каким-то образом передать ей копию. Она откручивает крышку микрофона и находит под ним любимый передатчик Нейпира, замаскированный под резистор. Ныряет в укромные уголки ее сумки, но не находит никаких печатных материалов, кроме «Дзена и искусства ухода за мотоциклом». Проглядывает репортерскую записную книжку у нее на столе, но скоропись Луизы почти не поддается расшифровке.

Фэй Ли задумывается, не теряет ли она время. «Теряешь время? В «Мексэксон ойл» вознаграждение за отчет Сиксмита поднято до ста тысяч долларов. И если они всерьез говорят о ста тысячах, то заговорят всерьез и о миллионе. За дискредитацию всей программы атомной энергетики и похороны ее во младенчестве миллион — это мелочь. Так что продолжай искать».

Телефон звонит четыре раза: предупреждение, что Луиза Рей вошла в холл и вызвала лифт. Ли убеждается, что все на своих местах, выходит и спускается по лестнице. Через десять минут она звонит Луизе из конторы администрации.

— Привет, Луиза, это Фэй. Давно вернулась?

— Успела только по-быстрому ополоснуться.

— Надеюсь, день прошел продуктивно?

— Очень даже. Набрала материала на две или три статьи.

— Потрясающе. Слушай, если у тебя нет других планов, то как насчет того, чтобы пообедать в гольф-клубе? Таких омаров, как на Суоннекке, больше нет нигде в мире.

— Вот так заявочка.

— Я же не прошу верить мне на слово.