Битый товар
Фрэнк выехал на трассу в самую гущу движения.
Он работал экспедитором в «Американской часовой компании». Уже шесть лет. Раньше нигде на шесть лет не задерживался, а теперь эта сука его добивает. Но в 42 года со средним образованием и при десятипроцентной безработице особого выбора не было. Эта работа у него 15-я или 16-я, и все были кошмарны.
Фрэнк устал, ему хотелось домой и пива. Он вырулил «фольк» на скоростную полосу. А добравшись до нее, засомневался, так ли уж ему хочется домой. Фрэн ждет. Уже четыре года.
Он знал, что будет. Фрэн ждет не дождется первого словесного залпа. И Фрэнк его вечно ждет. Господи, ведь сразу же начнет долбить. И долбить, и долбить, и долбить…
Фрэнк знал, что он неудачник. Тут не нужна Фрэн ему напоминать, подчеркивать. Если два человека живут вместе, вроде должны друг другу помогать. Но нет – обоим лишь бы придираться. Он критикует ее, она – его. Оба неудачники. А теперь обоим осталось только выяснить, у кого больше сарказма.
И еще этот сукин сын Майерс. За десять минут до конца работы Майерс зашел в отдел отгрузки и встал.
– Фрэнк.
– Ну?
– Ты клеишь этикетки «ХРУПКО» на все отправляемые партии?
– Да.
– Пакуешь тщательно?
– Да.
– Нам от клиентов поступает все больше жалоб – они получают битый товар.
– При перевозке всякое, видать, бывает.
– Ты уверен, что пакуешь должным образом?
– Да.
– Может, попробовать других перевозчиков?
– Все одинаковы.
– В общем, я хочу, чтоб стало лучше. Меньше боя.
– Слушаюсь, сэр.
Некогда Майерс управлял «Американской часовой компанией», но его погубили пьянство и неудачная семейная жизнь. Большую часть доли пришлось продать, и теперь он был лишь помощником управляющего. Пить он бросил, а потому теперь бывал неизменно раздражителен. Все время прикапывался к Фрэнку, злил его. Чтобы возник повод уволить.
Нет ничего хуже пьяницы в завязке и Вернувшегося к Вере Христианина, а Майерс был и тем и другим…
Фрэнк пристроился к какой-то колымаге на скоростной полосе. Битая прожорливая дрянь, седан, из трубы грязный хвост выхлопа. Бамперы коцаные, на ходу трясутся. Почти вся краска облезла, машина была едва ли не бесцветна – серая, как смог.
Все это Фрэнка не колыхало. А колыхало его, что колымага ползет еле-еле – на той же скорости, что и машина в соседнем ряду. Он глянул на спидометр. Идут на пятидесяти двух. Почему?
Может, и неважно. Фрэн ждет. На одном конце – Фрэн, на другом – Майерс. Фрэнк один – когда никто не рвет его на куски – лишь по пути с работы или на работу. Или когда спит.
Но все равно застревать на шоссе ему не нравилось. Бессмысленно. Он посмотрел на двух парней на переднем сиденье седана. Оба говорили одновременно и смеялись. Пара щеглов, года 23-24. Фрэнк радовался, что не надо слушать, о чем они говорят. Щеглы начинали его раздражать.
И тут Фрэнк узрел свой шанс. Машина справа от старого седана чуть разогналась и вырвалась вперед. Фрэнк стал обруливать колымагу.
Он уже ошутил вкус свободы – сейчас прорвется. Хоть какая-то победа после жуткого дня с жутким вечером впереди. У него все получится.
И только собрался обогнать старый седан, как щегол за рулем поддал газу, подрезал его и вновь поехал вровень с другой машиной.
Фрэнк опять пристроился за машиной щеглов. Они по-прежнему болтали и ржали. Фрэнк заметил у них наклейку на бампере: «ИИСУС ТЕБЯ ЛЮБИТ».
На заднем стекле у них была переводилка. «ТЕ, КТО»*.
* «Те, Кто» (The Who, с 1964) – английская рок-группа.
Ну вот Иисус у них есть, «Те, Кто» у них есть. Почему же, еб вашу мать, они его вперед не пропустят?
Фрэнк тащился за ними, приклеившись к их заднему бамперу. Они продолжали трепаться и ржать. И ехали ровно с той же скоростью, что и машина справа. 50 миль в час.
Фрэнк глянул в заднее зеркальце. Насколько хватало глаз, тянулся сплошной поток машин.
Он срулил со скоростной полосы на соседнюю, затем – на медленную. Там все двигалось быстрее. Фрэнк объюлил машину впереди, метнувшись влево, и вырвался на простор. И тут же заметил, что старый седан тоже наддал. Щеглы теперь с ним поравнялись. Фрэнк проверил спидометр. 62 м/ч. Фрэнк разогнался до 65. Щеглы держались рядом. Он рванул к 70. Щеглы не отставали.
Вот теперь они спешат. Почему?
Фрэнк надавил на акселератор до отказа. «Фольк» способен лишь на 75. Он загубит двигатель, или тяги полетят. Щеглы держались с ним вровень, хотя и свою машину загоняли до смерти.
Он посмотрел на них. Два молодых и светловолосых, жиденькие бороденки. Лица обернулись к нему. Оба никакие, как индюшкины гузки с дырками ртов.
Щегол-пассажир показал ему средний палец.
Фрэнк ткнул сначала в него, потом в водителя. А затем показал на съезд с трассы. Оба кивнули.
Фрэнк довел их до выезда. Тормознул на светофоре. Щеглы за ним подождали. Затем он свернул вправо, щеглы – за ним. Он ехал, пока не увидел супермаркет. Заехал на стоянку. Отметил погрузочную эстакаду. Там было темно. Супермаркет закрыт. На эстакаде никого не было, стальные шторы опущены. Внутри – ничего, только штабеля пустых ящиков. Фрэнк подъехал к эстакаде. Вышел из машины, запер ее и поднялся по пандусу на эстакаду. Щеглы поставили свою колымагу рядом с его машиной и вышли.
Поднялись к нему. В обоих – не больше 130 фунтов. Вдвоем они были тяжелее его фунтов на 30.
Затем тот, который показывал ему палец, сказал:
– Ладно, говнюк! – И кинулся на Фрэнка, пронзительно взвизгнув, а руки при этом выставил плоско, будто в каком-то каратэ.
Крутнулся на месте, попробовал пнуть Фрэнка по ходу пяткой, промахнулся, опять оказался к Фрэнку лицом и заехал ему по уху ладонью. Шлепнул, не более того. Фрэнк вложил в хук справа ему в живот все свои 230 фунтов, и щегол сложился пополам и рухнул на эстакаду.
Второй щегол выхватил нож, щелкнул лезвием.
– Я, блядь, тебе яйца отрежу,- сказал он. Фрэнк дождался, когда щегол на него кинется.
Тот нервно перебрасывал нож из руки в руку. Фрэнк отступил к ящикам. Щегол надвигался и шипел. Фрэнк ждал, спиной прижавшись к ящикам. И когда щегол бросился, Фрэнк поднял руку, схватил один ящик и швырнул в него. Ящик попал щеглу в лицо, и Фрэнк тут же дернулся вперед и перехватил руку с ножом. Сталь звякнула о бетон, и Фрэнк закрутил щеглу руку за спину. Как можно выше.
– Не ломайте мне, пожалуйста, руку!- заверещал щегол.
Фрэнк его отпустил, но дал пинка под зад, сильно. Парнишка упал лицом вперед, держась за жопу. Фрэнк подобрал нож, закрыл лезвие, сунул в карман и медленно пошел к своей машине. Когда завелся, увидел, что щеглы стоят возле своей колымаги и смотрят на него. Они уже не болтали, не смеялись.
Он вдруг разогнал машину прямо на них. Щеглы прыснули в стороны, а он в последний момент свернул. Потом сбавил скорость и выехал с площадки.
Руки дрожали. Не день, а черт знает что. Он ехал по бульвару. «Фольк» бежал плохо, плевался, будто возражал против насилия над собой на трассе.
Потом Фрэнк увидел бар. «Удачливый рыцарь». Перед входом – стоянка. Он затормозил, вышел и вошел.
Сел, заказал «Бад».
– Где у вас телефон?
Бармен сказал. В глубине, возле сральника. Фрэнк сунул монетку и набрал номер.
– Да? – ответила Фрэн.
– Слушай, Фрэн, я припоздаю. Меня задержали. Скоро увидимся.
– Задержали? Тебя арестовали? Ограбили?
– Не, в драку ввязался.
– В драку! Да что ты мне рассказываешь? Ты и с зонтиком не совладаешь!
– Фрэн, я бы предпочел, чтоб ты больше не пользовалась стертыми оборотами.
– Но это же правда! Ты и зонтика не сложишь! Фрэнк повесил трубку и вернулся к табурету у
стойки. Поднес ко рту бутылку «Бада» и хлебнул.
– Люблю мужчин, пьющих прямо из горла! С ним рядом кто-то сидел. Женщина. Лет 38, под
ногтями грязь, обесцвеченные волосы небрежно присобраны на макушке. В ушах болтались два серебряных кольца, а рот был густо накрашен. Она облизнула губы – медленно,- потом сунула в этот свой рот «Вирджинию слимз» и закурила.
– Я Дайана.
– Фрэнк. Что пьете?
– Он знает…- Женщина кивнула бармену, и тот снял с полки ее любимый виски и двинул бутылку к ним. Фрэнк выложил десятку.
– Ваше лицо завораживает,- сказала Дайана.- Чем занимаетесь?
– Ничем.
– Вот такие мне и нравятся.
Она отпила, а по ходу прижалась бедром к его ноге. Ногтем Фрэнк медленно счистил со своей бутылки этикетку. Дайана допила. Фрэнк поманил бармена.
– Еще два.
– Ага, а вы что будете?
– Возьму ее.
– Ее возьмете? – переспросил бармен.- Ниче себе!
Все трое рассмеялись. Фрэнк подкурил, а бармен снял с полки бутылку. Вдруг показалось, что вечер ничего так себе.
