Глава 24. Сенсация Риты Скитер
На второй день Рождества все спали долго. Днем в гостиной было хоть и людно, но тихо. Разговаривали неохотно, часто зевали. Гермиона сидела с Живоглотом на коленях и почесывала его за ухом — кот благодарно мурлыкал. Волосы у нее снова торчали пышной копной, и она призналась Гарри, что перед балом хорошенько полила их снадобьем «Простоблеск» для укладки волос.
— Это снадобье только для балов, с ним так много мороки!
Рон и Гермиона держались друг с дружкой учтиво-холодно, о вчерашней ссоре не вспоминали, как будто заранее договорились. Утром Гарри и Рон сразу же рассказали Гермионе о прогулке Хагрида с мадам Максим. Узнав, что Хагрид — полувеликан, Гермиона только пожала плечами, ее эта новость не потрясла, как Рона.
— Что ж тут такого? Я так и думала. Он, конечно, не настоящий великан, настоящие семь метров ростом. И что их бояться? Не все же они злодеи и убийцы. Не боимся же мы подряд всех оборотней. Глупости!
Рону пришло в голову едкое замечание, но он смолчал, опасаясь, должно быть, новой ссоры. Он ограничился тем, что поджал губы и покачал головой. Правда, когда Гермиона отвернулась.
Пора было браться за домашние задания; в первую неделю каникул делать ничего не хотелось, казалось, впереди много времени. Принесли учебники, пергамент и перья и нехотя, с кислыми минами принялись за работу. Гарри все чаще поглядывал на календарь.
До 24 февраля рукой подать, а за разгадку золотого яйца он еще и не брался. Всякий раз, зайдя в спальню, Гарри доставал яйцо, раскрывал и внимательно слушал: не будет ли на этот раз какого знака? Он силился вспомнить, не напомнит ли вой о чем-нибудь? Кроме оркестра поющих пил — ни о чем! Пробовал закрыть и трясти яйцо — не изменится ли звук? — но оно выло по-прежнему. Гарри задавал яйцу вопросы, орал что есть мочи, перекрикивая вой, — все без толку. Даже кинул его разок об стену, на успех, впрочем, не надеясь.
Конечно, он вспоминал подсказку Седрика, но Седрик был у него не в чести, и Гарри решил пока обойтись без его помощи. Да пожелай Седрик и правда помочь, сказал бы прямо, чего намекать-то… Сказал же ему Гарри о драконе. А Седрик взамен советует искупаться в ванне. Хорош совет! Нет уж, обойдемся без его помощи, пусть разгуливает по замку рука об руку с Чжоу.
За такими раздумьями кончились каникулы. Гарри нагрузил сумку книгами, пергаментом и перьями и стал, как всегда, ходить на уроки. А золотое яйцо продолжало мучить, словно жернов на шее, как будто вдобавок к тяжеленной сумке он еще и яйцо носил с собой на занятия.
На улице по-прежнему лежали сугробы; стекла теплицы профессора Стебль заросли ледяными узорами, гляди не гляди, ничего за окном не увидишь. На урок ухода за волшебными животными в такой холод ох как не хотелось идти.
— С соплохвостами не замерзнешь, — буркнул перед уроком Рон, — придется от них побегать. А то еще хижину Хагрида подожгут — совсем будет жарко!
Снегу навалило за ночь! До хижины добрались, проваливаясь по пояс. У двери их встретила пожилая колдунья с короткой стрижкой и выдающимся вперед подбородком.
— Быстрее, звонок прозвенел пять минут назад! — еще издалека недовольно приказала она.
— Вы кто? А где Хагрид? — спросил ее Рон.
— Моя фамилия Граббли-Дерг, — представилась колдунья. — Я буду временно вести у вас уход за волшебными животными.
— А Хагрид где? — повторил громко Гарри.
— Нездоров.
За спиной у Гарри кто-то злорадно хихикнул. Он обернулся — к хижине приближался Драко Малфой с прочими слизеринцами. Их нисколько не удивило появление профессора Граббли-Дерг.
— Идемте за мной. — Учительница пошла вдоль загона, где ежились и подрагивали от холода огромные золотые лошади Шармбатона.
Гарри, Рон и Гермиона двинулись следом, то и дело оглядываясь на хижину Хагрида: окна занавешены — может, у Хагрида жар и он лежит там совсем один.
— А что с ним? — едва поспевая за учительницей, спросил Гарри.
— Не ваше дело, — отрезала Граббли-Дерг, словно Гарри спросил из праздного любопытства.
— Очень даже мое, — возразил Гарри. — Что с Хагридом?
Но профессор как будто оглохла. Обогнули загон — лошади для тепла сбились в кучку — и пошли дальше к лесу. На опушке к одному из деревьев был привязан великолепный единорог.
Девочки так и ахнули.
— Какой красивый! — всплеснула руками Лаванда Браун. — Где она его раздобыла? Их так трудно поймать!
Единорог был чистейшей белой масти, и по сравнению с ним даже снег выглядел сероватым. Он волновался, месил золотыми копытами снег, то и дело вскидывая голову с прямым, как стрела, рогом.
Гарри устремился было вперед, но профессор Граббли-Дерг остановила его, больно ткнув в грудь.
— Мальчикам остаться. Единороги предпочитают женскую руку. Девочки, вперед, осторожнее. Идем медленно, не торопясь…
И профессор во главе кучки девочек осторожно двинулась к единорогу, а мальчики остались у ограды загона.
— Что с ним, как ты думаешь? Может, соплохвост… — спросил Гарри Рона, едва сердитая профессор отошла.
— Цел твой Хагрид и невредим, — сказал тихо Малфой. — Просто ему стыдно показаться на людях.
— Стыдно? Это еще почему? — резко обернулся к Малфою Гарри.
Тот запустил руку в карман и достал свернутую газету.
— На, полюбуйся, — ухмыльнулся он, скроив притворно-жалостливую гримасу. — Не хотел тебя огорчать, да, видно, придется…
Гарри взял газету, развернул и начал читать. Рон, Симус, Дин и Невилл, заглядывая через плечо, присоединились к нему. Газетная статья начиналась с фотографии Хагрида, выглядел он на ней как настоящий головорез.
КОЛОССАЛЬНАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА
Альбус Дамблдор, директор школы волшебства «Хогвартс», всем известен своими чудачествами. Он, не колеблясь, назначает на должности преподавателей людей, которых иные не пустили бы на порог. В сентябре нынешнего года он удивил многих в Министерстве магии тем, что сделал учителем защиты от темных искусств свихнувшегося экс-мракоборца, печально известного Аластора Грюма по прозвищу Грозный Глаз. Грюм славится тем, что нападает на любого, кто сделает рядом с ним резкое движение. Но Грозный Глаз Грюм просто сама доброта и надежность по сравнению с учителем-получеловеком, преподающим уход за волшебными животными.
Зовут его Рубеус Хагрид. Он когда-то и сам учился в школе «Хогвартс», но, как он сам признается, был отчислен на третьем курсе. Директор Дамблдор дал ему тогда должность лесничего. В прошлом году, однако, Хагрид, пользуясь влиянием на директора, получил должность учителя ухода за волшебными животными. Более достойным кандидатам на это место было отказано.
На Хагрида страшно смотреть — так он свиреп и огромен. Обретенная власть позволяет ему проводить над учениками бесчеловечные эксперименты — натравливать на них чудовищ. Уже есть жертвы. Дамблдор на все закрывает глаза, студенты говорят, ходить на его уроки опасно.
— На меня бросился гиппогриф и поранил, а моего друга Винсента Крэбба укусил флоббер-червь, — сообщил нам студент четвертого курса Драко Малфой. — Мы все терпеть не можем этого Хагрида, но дрожим от страха и потому молчим.
Хагрид и дальше намерен запугивать учеников. Месяц назад в беседе с репортером «Пророка» он рассказал, что вывел новый вид монстров, помесь мантикор с огненными крабами, и назвал их огненными соплохвостами. Эти соплохвосты очень опасны. Эксперименты по выведению волшебных животных, как известно, проводятся только с разрешения Департамента по надзору за волшебными существами. Но Хагрид, очевидно, считает себя выше таких мелочей.
— Я занимаюсь этим забавы ради, — пояснил Хагрид во время интервью и тут же сменил тему.
С недавних пор «Пророк» обладает неопровержимыми доказательствами, что Хагрид не чистокровный волшебник, каким он всегда притворялся. Он даже не человек. Его мать не кто иная, как великанша Фридвульфа, чье нынешнее местонахождение неизвестно.
Великаны жестоки и кровожадны, весь прошлый век они воевали между собой и едва не истребили себя полностью. Горстка оставшихся в живых примкнула к Тому-Кого-Нельзя-Называть, и именно они виновны в самых чудовищных массовых убийствах маглов.
Большинство великанов — слуг Того-Кого-Нельзя-Называть были истреблены мракоборцами Министерства магии, но Фридвульфа каким-то образом уцелела. Возможно, бежала за границу и была принята в одну из горных общин великанов. Судя по урокам ухода за волшебными существами, сын Фридвульфы унаследовал свирепость матери.
Говорят, что Хагрид, как ни удивительно, дружит с мальчиком, благодаря которому Сами-Знаете-Кто лишился силы и могущества, после чего матери Хагрида, как и прочим соратникам Сами-Знаете-Кого, пришлось бежать. Гарри Поттер, возможно, не знает горькой правды о своем огромном друге. Долг Альбуса Дамблдора — известить Гарри Поттера и других студентов о том, что иметь дело с полувеликанами чрезвычайно опасно.
Специальный корреспондент «Ежедневного Пророка»
Рита Скитер
Гарри дочитал статью и взглянул на Рона. Тот раскрыл рот и вытаращил глаза.
— Откуда она узнала? Гарри повернулся к Малфою.
— Откуда ты взял, что Хагрида «терпеть не могут»? А о Крэббе какая чушь написана? — Гарри указал на Крэбба. — Когда это его червь кусал? У червей и зубов-то нет!
Крэбб, довольный собой, хохотнул.
— Надеюсь, теперь-то этого идиота выгонят. — Малфой злобно сверкнул глазами. — Надо же, полувеликан! А я-то думал, он в детстве бутылку «Костероста» случайно выпил… Вот папочки с мамочками засуетятся: а ну как это чудовище съест их деток… ха-ха-ха…
— Ты… ты…
— Вы где, на уроке? — прикрикнула профессор Граббли-Дерг.
Девочки окружили единорога и ласково гладили его по бокам и шее. Гарри невидящими глазами глядел на увенчанную рогом голову. Он весь дрожал от гнева, и газетный лист прыгал у него в руках. Профессор громко перечисляла волшебные свойства единорогов, чтобы ее слова долетали и до мальчиков.
— Хорошо бы она у нас осталась! — воскликнула Парвати Патил после урока по дороге в замок. — Вот это, я понимаю, уход за волшебными животными. Единороги — не то что всякие там чудища…
— А как же Хагрид? — Гарри сердито поглядел на Парвати, шагая по каменной лестнице.
— А что? Будет лесничим, как и был, — пожала она плечами.
После бала Парвати не упускала случая насолить Гарри. Пожалуй, надо было обращать на нее побольше внимания, хотя она и так не скучала, подумал Гарри. Вон, всем болтает, что у нее в следующий выходной свидание в Хогсмиде с тем мальчиком из Шармбатона.
— Очень хороший урок, — сказала Гермиона в Большом зале. — Граббли-Дерг столько всего рассказала! Я, оказывается, и половины не знаю о единорогах…
— На, почитай! — Гарри сунул ей под нос статью из «Пророка».
Гермиона пробежала листок глазами, разинула рот совсем как Рон и задала тот же самый вопрос:
— Откуда Скитер все это узнала? Неужели сам Хагрид ей сказал?
— Конечно нет! — Гарри подошел к гриффиндорскому столу и сел с размаху на стул. — Он и нам-то этого не говорил. Думаю, она здорово разозлилась на Хагрида, что он не стал на меня наговаривать. Где-то сама все это разнюхала и отомстила ему.
— Может, она подслушала его разговор на балу с мадам Максим? — предположила Гермиона.
— В парке ее не было, — ответил Рон. — Ее на территорию школы не пускают. Хагрид говорит, Дамблдор запретил…
— А может, у нее плащ-невидимка? — предположил Гарри, достал из горшочка кусок курицы, в сердцах плюхнул себе на тарелку, так что брызги полетели во все стороны. — Спряталась в кустах и подслушала, не постеснялась.
— Как вы с Роном? — заметила Гермиона.
— По-твоему, мы нарочно? — обиделся Рон. — Что нам еще было делать? Кто виноват, что простаку-Хагриду приспичило рассказывать о матери-великанше в таком месте, где его мог кто угодно услышать?
— Надо пойти к нему, — решил Гарри. — Сегодня вечером, после урока предсказаний. Попросим его снова вести уроки. Ты разве не хочешь, чтобы он вернулся? — Гарри исподлобья взглянул на Гермиону.
— Я… мне, конечно, понравился урок Граббли-Дерг, таких у нас еще не было… Но я, конечно, хочу, чтобы Хагрид вернулся, — поспешила добавить Гермиона, поймав разъяренный взгляд Гарри.
После ужина вышли из замка и побрели по глубокому снегу к хижине Хагрида. На стук внутри глухо залаял Клык.
— Хагрид, это мы, — крикнул Гарри и снова заколотил в дверь. — Открой.
Хагрид молчал. Клык заскулил, зацарапал дверь, но дверь не отворилась. Они пробарабанили в дверь еще с полчаса, а Рон даже сбегал постучал в окно, но Хагрид так и не вышел. Друзья махнули рукой и пошли обратно в замок.
— Нас-то он почему не пускает? — размышляла Гермиона. — Нам все равно, человек он или полувеликан!
Похоже, Хагрид думал, что не все равно. Он не показывался всю неделю: за завтраком, обедом и ужином его место за учительским столом пустовало, в лесу и окрестностях замка он не появлялся, а уроки ухода за волшебными существами по-прежнему вела профессор Граббли-Дерг. Малфой открыто злорадствовал.
— Что, Поттер, скучаешь по приятелю-полукровке? Каков человек-слон, а? — шептал он Гарри на ухо, когда рядом был учитель, — боялся получить оплеуху.
В середине января объявили прогулку в Хогсмид. Гермиона очень удивилась, узнав, что Гарри тоже собрался идти.
— Я думала, ты останешься. В гостиной тихо, пора тебе подумать о загадке яйца.
— Я уже почти ее разгадал, — соврал Гарри. — Есть неплохая идея.
— Правда? — поразилась Гермиона. — Вот молодец!
Гарри кольнула совесть, но он отмахнулся. На разгадку яйца есть больше месяца… А Хогсмид… Может, там будет Хагрид, и, может, они упросят его вернуться.
В субботу все вместе вышли из замка и пошли к воротам. Холод пробирал до костей. Дурмстрангский корабль стоял у берега на своем месте. На палубе появился Виктор Крам в одних плавках. При всей своей худобе он наверняка отличался отменным здоровьем: уверенно вспрыгнул на борт и, вытянув вверх руки, нырнул в озеро.
— Сдвинулся! — воскликнул Гарри. Голова Крама вынырнула посредине озера. — Холодина такая, январь на дворе!
— Откуда он приехал, там еще холоднее, — сказала Гермиона. — Наша вода ему, наверное, кажется теплой.
— Но в озере живет гигантский кальмар! — Беспокойства в голосе Рона не было, скорее надежда.
— Что с того, что он из Дурмстранга? — нахмурилась Гермиона. — Он очень хороший. Он мне сам сказал, у нас ему больше нравится.
Рон в ответ промолчал. После бала он еще ни разу не заговаривал о Викторе Краме, а на второй день каникул Гарри нашел у него под кроватью крохотную ручку, оторванную, судя по цвету одежды, от фигурки ловца сборной Болгарии.
В Хогсмиде было слякотно, особенно развезло Главную улицу. Гарри выглядывал Хагрида, но ни на улице, ни в лавках его не было, и Гарри предложил заглянуть в «Три метлы».
В пабе было, как всегда, людно. Гарри окинул взглядом столики — Хагрида не оказалось и здесь. Гарри сразу сник и поплелся вслед за Роном и Гермионой взять по кружке сливочного пива. Конечно, лучше было остаться в замке и послушать лишний раз вой из яйца.
— Поглядите туда. Интересно, бывает он когда-нибудь на работе? — шепнула Гермиона и указала на зеркало за стойкой бара.
В нем отражался Людо Бэгмен. Он сидел в дальнем темном углу с группой гоблинов и что-то быстро им говорил. Гоблины угрожающе глядели на него исподлобья, скрестив на груди руки.
«Что это Бэгмен здесь делает в выходной день?» — подумал Гарри. До третьего тура еще далеко, судить пока нечего. Гарри снова взглянул в зеркало на Бэгмена. Начальник Департамента магических игр и спорта был чем-то явно обеспокоен, совсем как той ночью в лесу, когда в небе появилась Черная Метка. Бэгмен посмотрел в сторону бара, заметил Гарри и поднялся из-за стола.
— Сейчас вернусь, — беззвучно пошевелил он губами в зеркале и, надев на себя неизменную мальчишескую улыбку, поспешил к Гарри. — Как дела, Гарри? Рассчитывал тебя здесь увидеть! Надеюсь, все в порядке?
— Да, спасибо, — ответил Гарри.
— Можно с тобой переброситься парой слов наедине? Вы не против? — спросил Бэгмен у Рона и Гермионы.
— Нет… — ответил Рон и пошел искать себе с Гермионой столик.
Бэгмен взял Гарри под руку и увел его к дальнему концу стойки, подальше от мадам Розмерты.
— Хочу тебя еще раз поздравить с победой над хвосторогой. Молодчина!
— Спасибо, — поблагодарил Гарри.
Бэгмен, видно, хотел что-то еще сказать, поздравить можно и при Роне с Гермионой. Но он почему-то медлил, посмотрел в зеркало на гоблинов, те, не отрываясь, глядели на него и на Гарри раскосыми черными глазами.
— Беда с ними, — тихо сказал Бэгмен Гарри, заметив, что и Гарри глядит на гоблинов. — Толком по-нашему не говорят, прямо как болгары на Чемпионате мира. Но те хоть жестами могут изъясняться, так что другой человек поймет. А эти тараторят на своем языке, гобблдигуке, а я из их языка знаю только одно слово: «бладвак», что значит «кирка». У меня, разумеется, это слово с языка не сорвется, а то, чего доброго, подумают, что я угрожаю. — Бэгмен закончил тираду смешком.
— Что им от вас нужно? — спросил Гарри. Гоблины следили за каждым движением Бэгмена.
— Как бы тебе объяснить… — Бэгмен вдруг заерзал на стуле. — Они ищут Барти Крауча.
— А он им зачем? Здесь его нет, он в Лондоне, в Министерстве.
— В общем-то я… не знаю, где он сейчас. Он, видишь ли… на работу не ходит. Уже недели две. Его помощник Перси Уизли говорит, наверное, он заболел. Приказы присылает с совами. Только, чур, никому ни слова, ладно? А тут еще эта репортерша, Рита Скитер, везде крутится, всюду свой нос сует. Пронюхай она о болезни Барти, глазом не успеешь моргнуть, настрочит новую гадость. Будет всех убеждать, что он пропал, как недавно Берта Джоркинс.
— А Берта Джоркинс нашлась?
— Нет еще. — На лице Бэгмена снова появилось беспокойство. — Я послал на розыски. («Давно пора», — подумал Гарри.) Куда она запропастилась? До Албании-то доехала, это я точно знаю: там она виделась с двоюродным братом. Потом поехала на юг к тетке, и на пути как в воду канула… Что с ней стряслось — ума не приложу. Сбежала? На нее вроде не похоже. Хотя, кто ее знает? Да что это мы с тобой о гоблинах да о Берте Джоркинс? Лучше расскажи о себе. — Бэгмен понизил голос. — Как с загадкой яйца?
— Почти разгадал, — снова соврал Гарри.
Но Бэгмен, похоже, догадался, что Гарри говорит неправду.
— Послушай, Гарри, — сказал он, переходя на шепот. — Если говорить откровенно, что-то здесь нечисто… Ведь тебя принудили участвовать в Турнире. Да и вообще… — Тут он заговорил совсем неслышно, и Гарри наклонился вперед. — Если я могу чем помочь, не стесняйся… Ну, ты понимаешь… Ты мне с первого взгляда понравился… И с драконом разделался так умно. Так что только попроси помощи…
Гарри поглядел Бэгмену прямо в лицо. Такое розовощекое, с голубыми глазами, точно у младенца.
— Я сам должен разгадать эту загадку, — осторожно ответил Гарри. Пусть начальник Департамента магических игр и спорта не думает, что Гарри Поттер его укоряет.
— Ну разумеется. Просто мы все очень хотим, чтобы победу одержал ученик «Хогвартса».
— Вы и Седрику предлагали помощь?
По лицу Бэгмена пробежало облачко.
— Нет, не предлагал. Как бы тебе объяснить… Говорю тебе, ты мне понравился. И я именно тебе хотел бы помочь…
— Спасибо большое. Я почти разгадал загадку, еще пара дней, и все станет ясно.
Гарри и сам толком не знал, почему отказался. Бэгмен ему чужой человек, и помощь его смахивает на жульничество. Дружеские советы Рона, Гермионы или Сириуса — дело совсем другое.
Бэгмен явно обиделся, но тут подошли Фред и Джордж, и он больше ничего не прибавил.
— Здравствуйте, мистер Бэгмен, вот уж не думали вас здесь сегодня встретить! — воскликнул Фред. — Позвольте вас угостить?
— Нет… — Бэгмен напоследок разочарованно взглянул на Гарри. — Нет, ребята, большое спасибо…
Близнецы с таким же разочарованием посмотрели на Бэгмена; тот насупился, словно Гарри здорово его подвел, и стал прощаться.
— Ладно, мне пора бежать. Рад был с вами повидаться. Удачи, Гарри.
И он поспешил к двери. Гоблины повскакали со стульев и пустились вдогонку. Гарри подсел к Рону и Гермионе.
— Чего он хотел? — спросил Рон.
— Помочь решить загадку яйца.
— Не может быть! — опешила Гермиона. — Он же судья. Тебе и помощь уже не нужна, правда?
— В общем, правда…
— Что бы сказал Дамблдор? Бэгмен предлагает сжульничать! — покачала головой Гермиона. — А Седрику-то он предлагал помощь?
— Нет, я спрашивал.
— Причем тут Диггори! — возмутился Рон, и Гарри в душе с ним согласился.
— Интересно, что здесь делали эти гоблины? — Гермиона отхлебнула из кружки. — Вид у них был не очень-то дружелюбный.
— Бэгмен сказал, они ищут Крауча. Он болеет, его уже давно нет на работе.
— Может, Перси его отравил? — сказал Рон. — А что? Отправит Крауча на тот свет и сам станет начальником Департамента международного магического сотрудничества.
Гермиона укоризненно глянула на Рона, как будто хотела сказать: «Такими вещами не шутят».
— Зачем гоблинам Крауч? Они обычно имеют дело с Департаментом надзора за волшебными существами…
— А может, им нужен переводчик? — пожал плечами Гарри. — Крауч языков сто знает.
— Пожалела маленьких бедненьких гоблинов? — пошутил Рон. — Хочешь еще ОЗУГ открыть? Общество защиты уродливых гоблинов?
— Очень смешно! — иронически усмехнулась Гермиона. — Гоблины и сами за себя постоять могут. Ты, наверное, плохо слушал профессора Биннса? Забыл, что он рассказывал о восстаниях гоблинов?
— Совсем не слушал, — ответил Рон.
— Кто же его слушает! — поддержал друга Гарри.
— Ну так я вам скажу. Гоблины на равных общаются с волшебниками. — Гермиона отхлебнула из кружки. — Они очень умны. Это вам не пугливые эльфы-домовики.
Рон взглянул на входную дверь и увидел Риту Скитер.
— Только ее не хватало! — скривился он.
На репортерше сегодня желтый плащ, ногти покрыты ярко-малиновым лаком. Сопровождал ее, как всегда, пузатенький фотограф. Скитер взяла пару бокалов, и они сели за столик неподалеку от троих друзей, не спускавших с нее глаз. Скитер быстро и весело о чем-то говорила.
— … он сегодня неразговорчив, правда, Бозо? Почему, как ты думаешь? И что ему понадобилось от этих гоблинов? Достопримечательности им показывает… Тоже мне, придумал! Врать он никогда не умел. Как, по-твоему, стоит покопаться в этом деле? Статью назовем так «Падение Людо Бэгмена, бывшего главы Департамента волшебных видов спорта». А? Надо только подыскать историю под это название.
— Опять собираетесь испортить кому-то жизнь? — громко спросил Гарри.
Кое-кто из сидящих вокруг обернулись. Рита Скитер увидела Гарри и расширила глаза.
— Гарри! — радостно воскликнула она. — Вот так сюрприз! Посиди с нами…
— Я к вам на пушечный выстрел не подойду! Как вы могли написать про Хагрида такую мерзость?!
Скитер вскинула густо подведенные брови.
— Читатели имеют право знать правду, Гарри. Я всего лишь честно делаю свою работу…
— Что с того, что он полувеликан? — продолжал бушевать Гарри. — Он замечательный!
В пабе примолкли. Мадам Розмерта глядела из-за стойки, раскрыв рот; мед лился через край кувшина, который она держала в руке.
Улыбка на губах Скитер слегка дрогнула, но тут же стала еще шире. Поспешно раскрыв сумочку из крокодиловой кожи, она достала пергамент и Прытко Пишущее Перо.
— Как насчет интервью, Гарри? Расскажи о Хагриде, ты его хорошо знаешь. Что скрывается за горой мускулов? А ваша неправдоподобная дружба? Что за этим стоит? Он заменяет тебе отца?
Гермиона вскочила, сжимая в руке кружку, как гранату.
— Вы гнусная женщина! — проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Для ваших позорных статей годится что угодно и кто угодно. Даже Людо Бэгмен…
— Сядь, глупая девчонка, и не говори о том, чего не знаешь, — холодно сказала Скитер, глядя на Гермиону с ледяным презрением. — Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у тебя волосы на голове дыбом встанут. Хотя в этом ты не нуждаешься… — прибавила она, взглянув на копну волос Гермионы.
— Гарри, Рон, пойдемте отсюда, — позвала Гермиона. Троица под взглядами всего паба пошла к двери. На пороге Гарри обернулся. Прытко Пишущее Перо Скитер быстро-быстро бегало по куску пергамента. Друзья вышли на улицу и поспешили к замку.
— Теперь она и о тебе напишет, — с опаской произнес Рон.
— Пусть попробует! Я ей покажу «глупую девчонку». — Гермиона дрожала от гнева. — Найду, как с ней расквитаться. Сперва про Гарри, потом про Хагрида…
— Риту Скитер лучше не злить, — сказал Рон. — Она тебе этого не забудет…
— А я ее не боюсь, мои родители не волшебники, «Пророк» не читают, так что прятаться я не стану.
Гермиона шла так быстро, что Гарри с Роном едва за ней поспевали. Только однажды на памяти Гарри она так сердилась. Когда влепила Малфою пощечину.
— И Хагрид больше не будет ее бояться. Нашел из-за чего! Ну что вы там еле тащитесь? Идемте скорее!
И Гермиона побежала что есть духу к воротам замка с двумя крылатыми вепрями на столбах и прямо к хижине Хагрида. Гарри с Роном вприпрыжку за ней.
Занавески на окнах домика егеря были все также задернуты, изнутри доносился лай Клыка. Забарабанив в дверь, Гермиона закричала:
— Хагрид! Хагрид, открой! Ты ведь дома! Какая разница, великанша твоя мать или нет. Плюнь ты на эту писаку Скитер. Открывай, Хагрид, ты же…
Дверь отворилась.
— Ну, вот, давно по… — Гермиона осеклась на полуслове. На пороге вместо Хагрида стоял Альбус Дамблдор.
— Добрый день, — приветливо улыбнулся он.
— А мы к Хагриду, — пролепетала Гермиона.
— Я так и подумал, — сказал Дамблдор, весело поблескивая глазами. — Зайдете?
— Зайдем… пожалуй, — согласилась Гермиона.
И они все трое вошли в хижину. Клык, не медля, разлаялся как сумасшедший, кинулся на Гарри и принялся лизать ему уши. Гарри отстранил собаку и огляделся.
Хагрид сидел за столом, на котором стояли две большие кружки чаю. Вид у него, прямо сказать, был ужасный: глаза опухли, лицо в красных пятнах, а уж о волосах и говорить нечего — нечесаные, они смахивали на огромный моток спутанной проволоки.
— Привет, Хагрид, — сказал Гарри. Хагрид приподнял голову и просипел:
— А-а, привет.
— Надо бы еще чаю, — сказал Дамблдор, достал волшебную палочку и покрутил ею в воздухе. Над столом появился поднос с чайником и чашками на блюдцах и тарелка пирожных. Дамблдор опустил поднос и пирожные на стол, все уселись и для приличия немного помолчали. — Хагрид, ты слышал, что кричала за дверью мисс Грэйнджер? — улыбнулся Дамблдор.
Гермиона зарделась.
— Судя по тому как Гермиона, Гарри и Рон ломились в дверь, они по-прежнему не прочь дружить с тобой.
— Ну, конечно, Хагрид! Ты наш лучший друг! — воскликнул Гарри. — Неужто из-за этой дрянной… простите, господин директор, — прибавил он, виновато глядя на Дамблдора.
— Я не расслышал, Гарри, что ты сказал. Глухота приключилась, что ли? — ответил Дамблдор, глядя в потолок и вертя одним вокруг другого большими пальцами.
— А-а… ну да, — сконфуженно кивнул Гарри. — Я только хотел сказать… Хагрид, неужели ты подумал, будто из-за этой… репортерши мы перестанем с тобой дружить?
Две огромные слезы выкатились из глаз Хагрида и потекли на густую бороду.
— Я же тебе говорил, Хагрид. — Дамблдор все еще глядел в потолок. — А письма от родителей? Я тебе их показывал. Они помнят тебя с тех пор, как сами учились в Хогвартсе. Ты же читал. Если я тебя сейчас уволю, они этого так не оставят…
— Не все. Кое-кто хочет, чтобы меня выгнали.
— Долго же тебе придется сидеть, запершись в хижине, если хочешь дождаться, пока тебя все полюбят. — Дамблдор чуть нахмурился и поглядел на Хагрида поверх очков. — С тех пор как я здесь директором, не проходит недели, чтобы в школу не прилетела сова с письмом от недовольных моей работой. Что же, прикажешь мне запереться у себя в кабинете и никого не видеть и не слышать?
— Но вы же не полувеликан, — прохрипел Хагрид.
— Ладно тебе, Хагрид! А у меня кто родственники? Семейство Дурслей! — не выдержал Гарри.
— Ну вот, Хагрид, хороший тебе пример, — подхватил Дамблдор. — А мой брат? Аберфорта обвинили в том, что он на козле испытывал недозволенные заклинания.
Все газеты про это писали. И что ты думаешь, Аберфорт от всех спрятался? Ничего подобного! Продолжал как ни в чем не бывало работать. Правда, не знаю, умеет ли он читать. Может, это вовсе и не мужество…
— Хагрид, выйди из своей хижины и вернись в школу, — ласково сказала Гермиона. — Вернись, мы все по тебе скучаем.
Хагрид сглотнул, и по его щекам и бороде потекли новые потоки слез. Дамблдор поднялся из-за стола.
— Как хочешь, Хагрид, но я не подпишу твое заявление об уходе. В понедельник приступай к работе. Жду тебя в половине девятого к завтраку в Большом зале. И никаких отговорок. До свидания.
Дамблдор на прощанье почесал Клыка за ухом и ушел. Хагрид закрылся огромными ручищами и зарыдал. Гермиона погладила его по плечу. Хагрид отнял руки от лица и поглядел заплаканными глазами на друзей.
— Великий человек… Дамблдор…
— Это точно, — подтвердил Рон. — Можно мне пирожное, Хагрид?
— Ну, конечно. — Хагрид вытер слезы тыльной стороной ладони. — Прав директор, вы все правы… И чего это я, правда? Старик-отец со стыда бы сгорел… — Он снова заплакал и тут же смахнул слезы. — Показывал я вам отцовскую карточку? Подождите-ка…
Он встал, подошел к кухонному шкафу, выдвинул ящик и достал старую выцветшую фотографию: на плече Хагрида сидит крошечный волшебник с глазами Хагрида и такими же, как у него, улыбчивыми морщинками в уголках глаз.
Судя по яблоне на снимке, Хагрид уже ростом метра два с половиной, но совсем еще мальчик: без бороды, лицо круглое, гладкое — лет одиннадцати, не больше.
— Здесь меня только что приняли в Хогвартс, — всхлипнул Хагрид. — Отец себя не помнил от радости!
Хоть волшебник из меня мог и не выйти — из-за матери… Да, по чести, не больно-то я был силен в волшебных науках… Спасибо на том, что выгнали меня уж после… как он помер… я был тогда на третьем курсе… Дамблдор мне сразу помог. Устроил лесничим. Людям он верит, вот что главное, пропасть не даст… Не такой, как другие начальники. Был бы у человека какой талант, а уж он-то его приютит. Что ж делать, коли семья неподходящая, сам-то он, может, и ничего… Да кто на это глядит? Рады напраслину возвести… А другие еще и прикидываются: кость, говорят, широкая. Ни за что не скажут: «Я такой, какой есть, и все тут». Отец говорил: «Никогда себя не стыдись. Злыдни всегда найдутся. А ты плюнь на них, другого они не стоят». Прав он был. А я дурень, дубина. И она такая же, вот что. «Широка в кости…» Ну и пусть ее со своими костями!
Гарри, Рон и Гермиона смущенно переглянулись. Лучше полсотни соплохвостов вывести на прогулку, чем признаться Хагриду, что подслушали нечаянно его разговор с мадам Максим. Хагрид, впрочем, не замечал, что у него сорвалось с губ, и продолжал как ни в чем не бывало.
— Знаешь, Гарри, я как увидал тебя, сразу подумал: похожи мы с тобой. — Хагрид оторвал от фотографии заблестевший взгляд. — Родителей у тебя нету, в школу идти боялся: а ну, как не выйдет, ну, как не придешься ко двору? А вот, гляди-ка — чемпион школы, в Турнире участвуешь… — помолчав немного, Хагрид прибавил: — Знаешь, чего я хочу? — серьезно сказал он. — Покажи им. Выиграй. Пусть знают, чистая у тебя кровь, нет ли — неважно. И родных нечего стыдиться. Пусть знают, прав Дамблдор, не зря принимает в школу всех, кто к волшебству способен. Ну как у тебя с драконьим яйцом?
— Замечательно!
Заплаканное лицо Хагрида расплылось в улыбке.
— Вот умница! Покажи им всем, Гарри, покажи! Стань победителем.
Солгать Хагриду — совсем не то что солгать другим. Весь вечер в замке у Гарри в глазах стояло счастливое бородатое лицо Хагрида, верившего в победу Гарри. Неразгаданная тайна яйца тяжелым грузом лежала на сердце: глупо дуться на Седрика, завтра же попробует воспользоваться его советом.