Глава 19. Венгерская хвосторога
Две недели Гарри жил предстоящей встречей с Сириусом. Это было единственное светлое облачко на горизонте, который никогда не казался чернее. Потрясение от свалившегося как снег на голову участия в Турнире слабело, уступая место страху перед близившейся опасностью. Первый тур надвигался неотвратимо. Он маячил впереди, как кошмарное чудовище, которого ни обойти, ни объехать. Гарри никогда так не нервничал ни перед одним матчем, даже перед последним со слизеринцами, решающим судьбу Кубка школы.
Сейчас он вообще не мог думать ни о каком будущем. Казалось, вся его жизнь вела к тому, чтобы на первом туре и завершиться.
Надо признаться, он не представлял себе, как Сириус поможет справиться с этим страхом: ведь ему предстоит сразиться с трудной, опасной и неизвестной магией, да еще на глазах у сотен зрителей. Но встреча с другом хоть немного да приободрит. И Гарри ответил крестному, что будет в назначенное время ждать его в факультетской гостиной. Они долго обсуждали с Гермионой, как обезопасить встречу от случайных свидетелей. В худшем случае придется бросить пакет с начиненной навозом бомбой. Этого бы не хотелось — за бомбу Филч живьем кожу сдерет.
Тем временем житья в стенах замка вовсе не стало. Рита Скитер опубликовала в «Пророке» статью о Турнире Трех Волшебников. Но о состязаниях там говорилось мало. Большую ее часть составляло красочное жизнеописание Гарри. Едва ли не половину первой страницы занимала его фотография. Фактически вся статья, продолжавшаяся на второй, шестой и седьмой страницах, посвящена только ему, имена чемпионов Шармбатона и Дурмстранга перевраны, о них сказано несколько слов в самом конце статьи, а имя Седрика вовсе не упоминалось.
Статья появилась десять дней назад, но стоило Гарри о ней вспомнить, ему хотелось провалиться сквозь землю. Рита Скитер такого понаписала, чего он не только в чулане, в жизни своей никогда не говорил.
— Моя сила — это дар, унаследованный от родителей, — сообщала статья. — Если бы мама с папой увидели меня сейчас, они бы очень мною гордились. Да, по ночам я все еще плачу, вспоминая о них, и не стыжусь в этом признаться. Я знаю, на Турнире ничего со мной не случится, потому что родители смотрят на меня с небес…
Рита Скитер не только превратила его «м-м» в длинные, нудные предложения, но еще опросила других хогвартцев, желая узнать их о нем мнение.
— В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грэйнджер, сногсшибательной красавицы-маглы, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы.
С появлением статьи многие, главным образом слизеринцы, завидев Гарри, цитировали ее, отпуская оскорбительные шутки.
— Тебе дать, Поттер, носовой платок? Вдруг на трансфигурации разревешься!
— С каких это пор ты самый блестящий ученик школы? Разве это вы с Долгопупсом основатели Хогвартса?
— Гарри, привет! — окликнул его чей-то голос.
— Да, конечно! — Гарри свернул в коридор и ответил оттуда — с него хватит! — возможному обидчику: — Все глаза выплакал! Пойду еще поплачу!
— Да что с тобой? Ты выронил перо!
Это была Чжоу Чанг. Гарри покраснел, нагнулся и поднял перо.
— Прости… — только и мог выговорить.
— Удачи тебе во вторник. Надеюсь, ты прекрасно со всем справишься.
Чжоу ушла.
«Какой же я безмозглый дурак, — подумал Гарри, — по голосу не узнал…»
Гермионе тоже доставалось. Но она не отыгрывалась на невинных людях. Гарри восхищало ее поведение.
— Сногсшибательная красавица! — столкнувшись с Гермионой сразу после статьи Риты, взвизгнула Пэнси Паркинсон. — «Мисс Бурундук»!
— Не обращай, Гарри, внимания, — с достоинством произнесла Гермиона и, гордо подняв голову, будто не слыша, прошла мимо хихикающих девчонок. — Не обращай внимания, и все.
Но как он может не обращать внимания? Сообщив Гарри о наложенном на них наказании, Рон больше не сказал в тот вечер ни слова. У Гарри теплилась надежда, что все у них с Роном наладится: ведь они будут два часа вместе готовить препараты из крысиных мозгов — погружать их по распоряжению Снегга в соляной раствор. Но в тот день вышла статья Риты Скитер, и Рон, как видно, в который раз убедился, что Гарри только и делает, что гоняется за славой.
Гермиона очень на них сердилась. Подходила то к одному, то к другому, стараясь помирить их. Гарри был непреклонен: он заговорит с Роном, если тот поверит, что не Гарри бросал в Кубок своего имени и попросит прощения за «лжеца».
— Он первый начал, — стоял на своем Гарри. — Пусть первый и подойдет.
— Но тебе его не хватает! — теряла терпение Гермиона. — И я точно знаю, ему тоже без тебя плохо.
— Мне… мне его не хватает? — возмутился Гарри. — Ничего подобного!
Он говорил неправду. Гермиона была его самый верный друг, и он действительно ее любил. Но все-таки она не могла заменить Рона. С ней не повеселишься, все библиотека да библиотека. Он так и не постиг Манящих чар. Наверное, в нем родилось какое-то стойкое внутреннее сопротивление. Гермиона объяснила, что в таких случаях помогает только знание теории, поэтому в обеденный перерыв они не выходили из библиотеки.
Виктор Крам тоже проводил за книгами много времени. Его-то что сюда гонит? Изучает чего? Или готовится к первому туру? Гермиона часто жаловалась, что Крам постоянно торчит в библиотеке. Нет, Крам ей не докучал. Но из-за книжных полок за ним вечно подглядывали хихикающие девчонки, и это мешало сосредоточиться.
— Чего они в нем нашли! Красивым его не назовешь! — возмущалась она, глядя на носатый профиль Крама. — Он знаменитость, вот девчонки и бегают за ним. Они бы и не взглянули на него, если бы он не владел этим приемом, «финтом Вонки»…
— Не Вонки, а Вронски, — буркнул Гарри. Его не просто коробило, когда не так произносились термины квиддича, он представил себе, что бы почувствовал Рон, услышь он из уст Гермионы «финт Вонки».
Странно, когда чего-то страшишься и отдал бы все, лишь бы замедлить время, оно, наоборот, мчится, как сумасшедшее. Дни перед первым туром летели так, словно кто заговорил стрелки часов и они стали бежать с удвоенной скоростью. Куда Гарри ни шел, страх преследовал его, так же как ехидные замечания, вызванные статьей Риты Скитер.
В субботу, накануне первого тура, ученикам, начиная с третьего курса, позволили пойти в Хогсмид. По мнению Гермионы, Гарри не мешало бы немного развеяться. Долго его уговаривать не пришлось.
— А как же Рон? — спросил Гарри. — Может, ты хочешь пойти с ним?
— Э-э… — Гермиона слегка покраснела. — Я подумала, мы могли бы с ним встретиться в «Трех метлах».
— Ни за что! — наотрез отказался Гарри.
— Но это глупо…
— Я пойду, но встречаться с Роном не буду. Надену мантию-невидимку.
— Ладно, как хочешь, — обреченно вздохнула Гермиона. — Когда ты в мантии, с тобой неудобно разговаривать. Не поймешь, на тебя я смотрю или куда-то мимо.
В спальне Гарри натянул мантию-невидимку, спустился в холл, и они вместе с Гермионой отправились в Хогсмид.
Как славно в мантии! Мимо проходят ученики, у многих приколот значок «Поддержим Седрика», но Гарри никто не видит — и никаких насмешливых шуточек!
— Зато все теперь пялятся на меня, — нахмурилась Гермиона. Они только что вышли из «Сладкого королевства» и жевали шоколадки со сливочной начинкой. — Думают, я сама с собой говорю.
— А ты старайся не так сильно шевелить губами.
— Сними, пожалуйста, ненадолго мантию. Здесь никто не станет к тебе приставать.
— Да? А ты оглянись!
Из «Трех метел» как раз вышли Рита Скитер и ее фотограф. Приглушенно переговариваясь, они прошли мимо Гермионы, не удостоив ее взглядом. Гарри пришлось вжаться в стену магазина, чтобы Рита не задела его сумочкой из крокодиловой кожи. Наконец парочка удалилась.
— Она остановилась в деревне. Держу пари, приехала посмотреть первый тур, — сказал Гарри, и ледяная волна страха окатила его. Но он о своем страхе и словом не обмолвился. Они с Гермионой вообще мало говорили о предстоящем туре. У Гарри было такое чувство, что Гермиона даже думать об этом не хочет.
— Она ушла. — Гермиона смотрела сквозь Гарри в конец Хай-стрит. — Пойдем в «Три метлы», выпьем сливочного пива. Мне что-то холодно. Не бойся, не будешь говорить с Роном, — с раздражением закончила она, правильно истолковав молчание Гарри.
В «Трех метлах» посетителей было полно, главным образом ученики Хогвартса, наслаждавшиеся субботней послеполуденной свободой. Но был еще разный волшебный народец, в других местах ничего подобного не встретишь. Хогсмид — единственная в Англии деревня, населенная только волшебниками, этакая земля обетованная для существ вроде каргуний, которые не ахти какие специалисты по части переодевания, не то что колдуны и ведьмы, умеющие переодеться под магла.
Как трудно передвигаться в мантии-невидимке! Не дай бог на кого наступить, возникнут всякие неудобные вопросы. Гермиона покушала пиво, а Гарри медленно продвигался вдоль стены к пустому столику в самом углу. По пути он заметил Рона, сидевшего с близнецами и Ли Джорданом. Победив желание дать бывшему другу хороший подзатыльник, он наконец добрался до стола и сел.
Минуту спустя подошла Гермиона и сунула ему под мантию банку со сливочным пивом.
— Идиотский у меня вид, сижу тут совсем одна. Хорошо, что взяла с собой, чем себя занять.
Она достала блокнот со списком участников ГАВНЭ. Коротенький список возглавляли имена Гарри и Рона. Казалось, прошла целая вечность с того времени, когда они вместе с Роном сочиняли предсказания, а Гермиона назначила одного казначеем, другого секретарем.
— Может, удастся вовлечь в ассоциацию кого-нибудь из местных, — мечтательно протянула Гермиона, оглядывая бар.
— Может. — Гарри отпил прямо из банки несколько глотков. — Когда ты, Гермиона, выбросишь из головы эту затею с ассоциацией?
— Когда домовые эльфы будут получать приличную зарплату и условия их труда изменятся к лучшему, — прошипела Гермиона, едва шевеля губами. — По-моему, пора переходить к более активным действиям. Ты не знаешь, как попасть в кухонные помещения замка?
— Не имею понятия. Спроси Фреда и Джорджа.
Гермиона погрузилась в размышления, а Гарри, потягивая пиво, разглядывал посетителей. Вид у всех был довольный и веселый. Эрни МакМиллан и Ханна Аббот обменивались фантиками от шоколадных лягушек. У обоих на мантии зеленели значки «Поддержим Седрика». Подальше у двери сидела Чжоу с друзьями из Когтеврана. У нее на груди значка не было, это слегка подняло дух.
Оказаться бы одним из этих счастливчиков! Сидел бы сейчас с друзьями, разговаривал, смеялся. Ни о чем не думал, кроме домашних заданий. Не выскочи его имя из Кубка, разве пришел бы он сюда в мантии-невидимке? Рядом был бы Рон. С азартом бы обсуждали втроем, как трудно придется чемпионам во вторник. Ожидает ли их смертельная опасность? Как бы он жаждал со стороны смотреть состязания, в качестве зрителя! Вместе со всеми болеть за Седрика, сидя на трибуне, в безопасности…
Интересно, как себя чувствуют другие чемпионы? Седрик все время окружен поклонниками. Кажется, нервничает, но и взволнован. В коридорах иногда видел Флер Делакур, как всегда надменную и невозмутимую. Крам же безвылазно сидел в библиотеке и корпел над книгами.
Гарри подумал о Сириусе. И тугой узел в груди немного ослаб. Ровно через полсуток они встретятся у камина в гостиной. Если, конечно, все пойдет как надо, вопреки сложившемуся за последнее время ходу событий.
— Смотри, Хагрид! — сказала Гермиона.
Над головами сидящих появилась густая копна волос. Слава богу, лесничий смыл с нее деготь. Как это они сразу его не заметили. Гарри осторожно встал во весь рост, лесничий сидел с Грюмом и, должно быть, тихонько о чем-то беседовал с ним, наклонившись пониже. Как обычно, перед ним стояла здоровенная кружка, Грозный Глаз попивал из своей фляжки. Миловидная хозяйка «Трех метел» мадам Розмерта собирала со столов бокалы и неодобрительно поглядывала на фляжку и ее обладателя. Очевидно, сочла это оскорблением для своего крюшона. Но Гарри знал в чем дело: на последнем уроке учитель защиты от темных искусств сказал, что предпочитает есть и пить из своей посуды пищу собственного приготовления. Темным силам ничего не стоит отравить не защищенную заклинанием кружку или тарелку.
Хагрид с Грюмом встали и пошли к выходу. Гарри помахал им, забыв, что на нем мантия-невидимка. Грюм однако остановился, поворотив волшебный глаз в тот угол, где сидела Гермиона. Похлопал Хагрида пониже лопаток — до плеча не дотягивался, что-то шепнул, и оба направились к столику Гермионы.
— Как дела? — гаркнул Хагрид.
— Привет, Хагрид, хорошо, — улыбнулась девочка.
Грюм, хромая, обогнул стол и наклонился. Его что, заинтересовал блокнот со списком участников ГАВНЭ? Но Гарри ошибся.
— Превосходная мантия, Поттер, — прохрипел Грюм. Гарри от изумления только что не упал со стула. Лицо Грюма было совсем рядом, и рваная ноздря была отчетливо заметна. Грюм усмехнулся.
— Ваш глаз… то есть вы…
— Да. Что-что, а мантию-невидимку он видит насквозь. И скажу тебе, иногда это очень полезно.
Хагрид тоже наклонился, как будто хотел заглянуть в блокнот, а сам прошептал Гарри:
— Приходи сегодня в полночь ко мне в хижину. Надень эту мантию.
Хагрид выпрямился и прогудел:
— Рад был свидеться, Гермиона, — подмигнул и зашагал к двери. Грюм поковылял за ним.
— Почему он хочет встретиться со мной в полночь? — удивился Гарри.
— В полночь? — испуганно переспросила Гермиона. — Что он такое придумал? Следует ли тебе идти? — Гермиона огляделась кругом и тихо шепнула: — Ты можешь опоздать на встречу с Сириусом.
Гермиона, конечно, права. Она предложила послать к лесничему Буклю с запиской, объяснить, что этой ночью он никак не может прийти, — если Букля его простила и согласится лететь. Но Гарри решил пойти, задерживаться не будет, только туда и обратно. Очень уж интересно, зачем Хагрид его позвал. Он никогда не приглашал его в гости так поздно.
В половине двенадцатого Гарри, сидевший в гостиной, сделал вид, что устал, и пошел в спальню. Натянул мантию-невидимку и на цыпочках спустился вниз. В гостиной еще было несколько человек Братья Криви где-то раздобыли пакет со значками «Поддержим Седрика» и пытались переколдовать эти слова в «Поддержим Гарри Поттера». Но их старания не увенчались успехом: значки на «Поттер смердяк» заклинило. Гарри неслышно подошел к портретному проему минуту подождал, не спуская с часов глаз. Гермиона, следуя уговору, открыла проем снаружи, назвав Полной Даме пароль. Гарри выскользнул на площадку, шепнул ей: «Спасибо!» — и побежал вниз.
На улице было темно, хоть глаз выколи. В хижине лесничего маячил огонек, Гарри на него и пошел. Внутри огромной кареты Шармбатона тоже горели огни, оттуда донесся голос мадам Максим. Гарри постучал в дверь хижины.
— Это ты, Гарри? — Хагрид отворил дверь и огляделся по сторонам.
— Да, я. — Гарри проскользнул внутрь и стянул с головы мантию. — Что случилось?
— Есть… э-э… что-то показать.
Хагрид пребывал в необычайном волнении. В петлице у него была гвоздика, похожая на огромный артишок. Хагрид больше не употреблял для волос деготь, но, несомненно, пытался сегодня причесаться — в волосах у него застряло несколько зубцов от расчески.
— Что показать? — подозрительно спросил Гарри. Может, соплохвосты снесли яйца? Или Хагрида опять угораздило купить у заезжего торговца гигантского трехглавого пса?
— Идем со мной, накинь мантию, веди себя тихо-тихо. Клыка не возьмем, он это не любит.
— Послушай, Хагрид, я ненадолго. В час ночи мне нужно быть в замке.
Но Хагрид не слушал, открыл дверь и шагнул во тьму ночи. Гарри пошел за ним. К его удивлению, лесничий повел его к шармбатонской карете.
— Зачем, Хагрид…
— Ш-ш-ш!.. — Лесничий поднес палец к губам и трижды постучал в дверцу кареты, украшенную скрещенными золотыми волшебными палочками.
Им открыла сама мадам Максим в накинутой на плечи шелковой шали. Увидев гостя, она улыбнулась.
— Что, 'Агрид, уже по'га? — улыбнулась она.
— Бом-свар, — поздоровался Хагрид и, не спуская с великанши восхищенных глаз, помог ей спуститься по золотым ступенькам.
Мадам Максим закрыла за собой дверь, Хагрид предложил ей руку и они пошли вдоль изгороди, за которой паслись гигантские крылатые кони. Совершенно сбитый с толку, Гарри бежал за ними, боясь отстать. Он что, хочет ему показать мадам Максим? Как будто Гарри раньше ее не видел, поди не заметь такую даму!
Но и мадам Максим была не меньше заинтригована.
— Куда вы меня ведете, 'Агрид? — игриво поинтересовалась его спутница.
— Вам понравится, — прямолинейно заявил он. — Не сомневайтесь. Но о том, что увидите, молчок. Вам это знать еще рано…
— Конечно, конечно, — заверила его мадам Максим, взмахнув длинными черными ресницами.
И парочка продолжила путь. Гарри все сильнее злился, стараясь угнаться за ними, каждую минуту смотрел на часы. Опять, видно, безмозглый Хагрид затеял какой-то бред! Так и на встречу с Сириусом опоздать недолго. Если они через пять минут не придут на место, он повернет обратно и помчится в замок. А Хагрид пусть наслаждается лунной прогулкой наедине с мадам Максим.
Шли по опушке леса, описывая дугу, пока озеро и замок не скрылись из виду. Неожиданно послышались громкие голоса людей и сразу же свирепый душераздирающий рев.
Хагрид повел мадам Максим вокруг отдельно стоявшей купы деревьев, Гарри поспешил за ними. На какую-то долю секунды ему почудились яркие костры, вокруг них сновали люди… И тут у Гарри отвалилась челюсть. Драконы.
По загону, огражденному крепкими брусьями, ходили на задних лапах четыре огромных злобного вида дракона, издавая громоподобный рык, из клыкастых пастей вырывались в темное небо на высоте двадцати метров яркие языки пламени. Серебристо-голубой с длинными острыми рогами скалился на волшебников и щелкал зубами. Зеленый, покрытый гладкой чешуей извивался и топал могучими задними лапами. У красного шею украшала бахрома из тонких золотых пик, он выдыхал огонь в виде огромных грибов. Был еще гигантский черный, больше других похожий на ящера, он находился совсем рядом.
Не менее тридцати волшебников, семь или восемь на каждого дракона, старались утихомирить их, крепко держа в руках цепи, прикрепленные к толстым кожаным ремням, опоясывающим шеи и лапы драконов. Задрав голову, Гарри, как завороженный, смотрел в глаза черного дракона, зрачки у него были вертикальные, как у кошки, и выпучены не то от страха, не то от гнева. Чудище изрыгало жуткие, леденящие кровь вопли.
— Назад, Хагрид! — крикнул волшебнику забора, натягивая цепь. — Сам знаешь, они стреляют огнем на расстояние семь метров. А эта хвосторога на все пятнадцать.
— Какая красавица, — ласково проговорил Хагрид.
— Не то слово! — крикнул один волшебник. — На счет три — Усыпляющее заклятие!
Все драконоводы вынули волшебные палочки.
— Отключись! — крикнули они, и из палочек огненной ракетой вылетело Усыпляющее заклятие, осыпав звездным дождем чешуйчатые бока драконов.
Ближайший к Гарри дракон опасно заколыхался на задних лапах, пасть раскрылась в беззвучном рыке, пламя из ноздрей больше не вырывалось, хотя дым все еще валил. Очень медленно дракон повалился на землю — несколько тонн мышц и чешуи — и упал с таким стуком, что содрогнулись деревья, Гарри мог бы в этом поклясться.
Драконоводы опустили палочки и подошли к поверженным подопечным. Затянули потуже цепи и, торопясь, привязали к чугунным прутьям, вбитым глубоко в землю с помощью палочек.
— Хотите взглянуть поближе? — обратился переполненный чувствами Хагрид к мадам Максим. Они подошли к самому забору, а за ними и Гарри. Волшебник, предупредивший Хагрида об опасности, повернулся, и Гарри сразу узнал Чарльза Уизли.
— Ну как, Хагрид? — начал, еще не отдышавшись, Чарльз. — Они скоро придут в себя. Мы их в дорогу усыпили снотворным, думали, им лучше проснуться глубокой ночью, когда темно и тихо. А видишь, что получилось. Они очень недовольны…
— Какие у вас здесь породы? — Хагрид смотрел на черного дракона с трепетной нежностью, почти с благоговением. Глаза у спящего дракона полуоткрыты. Из-под темного сморщенного века поблескивает желтая полоска.
— Это самка венгерского хвосторога, — сказал Чарльз. — Вон тот — валлийский зеленый обыкновенный. Тот, что поменьше, синевато-серый — шведский тупорылый. А красный — китайский огненный шар.
Чарли огляделся по сторонам, мадам Максим шла вдоль изгороди, разглядывая спящих драконов.
— Не знал, что ты ее приведешь, — нахмурился он. — Чемпионам не положено знать, что им предстоит. А она, конечно же, своему расскажет.
— Просто подумал, ей будет приятно взглянуть, — не отрывая от драконов восхищенного взгляда, простодушно ответил Хагрид.
— Романтическая прогулка? — Чарли покачал головой.
— Значит, четыре. На каждого по одному дракону. А что они будут с ними делать? Сражаться?
— Кажется, просто пройдут мимо. Мы будем все время рядом. Если ситуация станет опасной, заклятие Уничтожения наготове. Организаторам понадобились почему-то драконихи-наседки. Понятия не имею почему. Могу только сказать: не завидую тому, кто вытянет хвосторогу. Она сзади так же опасна, как и спереди. Взгляни сам.
И Чарли махнул на хвост, вдоль которого бежал частокол длинных цвета бронзы шипов.
Пятеро служителей из команды Чарли поднесли в огромном решете на одеяле несколько крупных гранитно-серых яиц и осторожно поставили его под самым боком драконихи. У Хагрида из груди исторгся вожделенный вопль.
— Они все у меня сосчитаны, — жестко сказал Чарли и прибавил: — А как там Гарри?
— Прекрасно. — Хагрид все еще пожирал глазами драконьи яйца.
— Надеюсь, после встречи с этой командой он будет в том же самочувствии, — мрачно проговорил Чарли. — Я не решился рассказать матушке, что Гарри ждет в первом туре. Она и так только что не расплакалась. «Как они могли включить его в этот Турнир! Он еще совсем маленький! Я думала, в школе он в безопасности. Думала, возрастное ограничение будет соблюдено», — передразнил он голос миссис Уизли. — Она обливалась слезами, когда читала эту статью в «Пророке». «Он все еще плачет по своим родителям, бедняжка. Я этого не знала!»
С Гарри было достаточно. В обществе четырех драконов и мадам Максим Хагрид его не хватится. Он неслышно развернулся и побежал вдоль опушки к замку.
Теперь ясно, что ему предстоит. К лучшему или нет, что он узнал про драконов? Наверное, все-таки к лучшему. Во всяком случае, первая волна страха схлынула. А что с ним было бы, если бы во вторник он увидел этих драконов впервые? Да просто упал бы в обморок в присутствии всей школы. Может, еще все обойдется… он все-таки вооружен волшебной палочкой. Но что такое палочка против огромного, чешуйчатого, огнедышащего дракона, вооруженного острыми пиками? Всего-навсего тонюсенькая дудочка. Как пройти мимо него, да еще перед зрителями? Как?
До встречи с Сириусом у камина в гостиной оставалось четверть часа. Ему, как никогда, надо поговорить с кем-нибудь. Гарри побежал и неожиданно столкнулся с кем-то, упал навзничь, очки съехали в сторону, он едва успел плотнее завернуться в мантию, как чей-то голос совсем рядом воскликнул:
— Кто здесь?
Гарри замер и вгляделся в очертания волшебника. Того выдала бородка. Это был профессор Каркаров.
— Кто здесь? — опять повторил Каркаров, озираясь по сторонам. Гарри лежал не шелохнувшись. Прошла минута. Каркаров, видно, решил, что столкнулся с каким-то зверем, может, с собакой, потому что поглядел вниз. И, не заметив ничего подозрительного, крадучись, двинулся на голоса, к загону с драконами.
Гарри очень осторожно поднялся на ноги и опять пустился бегом к замку.
Нет никаких сомнений, что делает в лесу Каркаров в такую пору. Тайком покинул корабль, вдруг удастся узнать, что предстоит его чемпиону. Возможно, даже выследил Хагрида с мадам Максим, когда те шли вдоль кромки леса: их трудно не заметить. Осталось пойти на их голоса, и он тоже проникнет в тайну драконов. Значит, во вторник один только Седрик встретится с неизвестной опасностью.
Дойдя до замка, Гарри проскользнул в парадные двери и поднялся по мраморной лестнице. Он сильно запыхался, но хода не сбавил. До встречи у камина осталось всего пять минут… Полная Дама дремала на своем холсте.
— Чепуха! — крикнул он.
— Верно, — сонно буркнула, не разлепляя глаз, Дама и пустила Гарри в гостиную. Там было пусто, ничем недозволенным не пахло. Значит, удалось обойтись без навозной бомбы.
Гарри скинул мантию-невидимку и рухнул в кресло рядом с камином. В гостиной царил полумрак, освещало ее только пламя. На одном из столов — россыпь значков в поддержку Седрика переливалась зелеными отблесками. На них горели буквы «Настоящий Поттер смердяк» — так кончились добрые намерения братьев Криви. Гарри перевел взгляд на камин и чуть не упал с кресла.
В камине среди языков пламени торчала голова Сириуса. Хорошо, Гарри видел подобное на кухне Уизли: там в огне очага торчала голова мистера Диггори, не то перепугался бы до смерти. А так его лицо впервые за несколько дней озарила улыбка. Гарри вскочил с кресла и присел на корточки у камина.
— Ну как ты, Сириус?
Сириус очень изменился. Когда они прощались, лицо было худое, изможденное, на лоб и плечи падали спутанные черные космы. Теперь волосы коротко стриженные, чистые, лицо округлилось, помолодело. Он стал походить на единственную фотографию, которая была у Гарри: Сириус на свадьбе Поттеров.
— Про меня не будем, как ты?
— Я… — Гарри хотел было сказать «хорошо», но не смог. Его как прорвало. Он говорил обо всем: никто не верит, что он не по собственной прихоти стал участником Турнира; Рита Скитер наплела о нем с три короба в «Пророке», и теперь, куда бы он ни пошел, его осыпают градом насмешек. А главное, ему не поверил лучший друг. Позавидовал его славе. — И вот только что Хагрид показал мне драконов, наше задание во вторник. Это погибель, — в отчаянии закончил он.
Сириус с состраданием смотрел на Гарри. Глаза у него все еще не утратили мертвого, загнанного выражения, подаренного Азкабаном. Дав крестнику выговориться до конца, он начал:
— С драконами справиться просто, объясню через минуту. У меня совсем мало времени. Я проник в дом незнакомых волшебников, воспользовался их камином, но хозяева могут вернуться в любую минуту. А надо кое о чем предупредить тебя.
— Предупредить? — Душа у Гарри ушла в пятки. Что может быть страшнее драконов!
— Каркаров был Пожиратель смерти. Ты ведь знаешь, что это такое?
— Кто? Каркаров?
— Он сидел со мной в Азкабане, но его выпустили. Даю голову на отсечение, Дамблдор потому и пригласил в этом году в Хогвартс Мракоборца Грюма, чтобы он глаз с него не спускал. Грюм раскрыл Каркарова. И того отправили в Азкабан.
— А потом что, выпустили? — медленно проговорил Гарри; казалось, его мозг не справляется с потоком информации. — Почему?
— Он пошел на сделку с Министерством магии. — Сириус нахмурился. — Сказал, что раскаивается. И готов назвать несколько имен. Многие оказались в Азкабане по его милости. Там его ненавидят, я это знаю. С тех пор он преподает в Дурмстранге, учит своих учеников темным искусствам. Так что будь осторожен с его чемпионом.
— Буду… Так ты думаешь, это Каркаров бросил мое имя в Кубок? Но тогда он классный актер. Он взбеленился, услыхав, что будет четвертый участник. Требовал, чтобы еще раз зажгли Кубок.
— Да, его актерский талант известен. Удалось же ему убедить Министерство в искреннем раскаянии. И еще, все это время я внимательно следил за публикациями в «Пророке».
— Не только ты, но и весь волшебный мир, — тяжело вздохнул Гарри.
— Читая в прошлом месяце статью этой Скитер, я сквозь строчки узнал, что перед приездом в Хогвартс Грюм подвергся ночному нападению. Знаю, она пишет, это его очередной бред, — поспешно прибавил Сириус, видя, что Гарри хочет возразить. — Но я так не думаю. Кому-то нежелательно его присутствие в Хогвартсе, оно может мешать. Но никого это не насторожило: ведь Грюму всюду мерещатся происки врагов. Нет, ему не мерещится. Грюм был лучший мракоборец в Министерстве.
— Так ты думаешь, это Каркаров хочет меня убить? Но почему?
Сириус немного помедлил.
— До меня доходят тревожные слухи. В последнее время Пожиратели смерти очень оживились. Подтверждение этому — Чемпионат мира по квиддичу. Кто-то послал в небо Черную Метку… И еще. Ты слышал об исчезновении одной ведьмы из Министерства?
— Берты Джоркинс?
— Да. Она пропала где-то в Албании. По слухам, именно там находится последнее убежище Волан-де-Морта. А ведь она знала, что готовится Турнир Трех Волшебников.
— Да, но вряд ли она вдруг взяла и отправилась прямо к Волан-де-Морту.
— Я хорошо знаю Берту. Мы учились в Хогвартсе примерно в одно время. Берта на несколько лет старше меня. Она круглая дура. Любопытная и безмозглая. Недурное сочетание, правда? Ее проще простого заманить в ловушку.
— Вот как Волан-де-Морт мог узнать про Турнир! Ты считаешь, Каркаров исполняет его приказ?
— Не знаю… Уж чего не знаю… Каркаров, похоже, человек, который мог бы снова перекинуться к Волан-де-Морту, но при одном условии: если у того опять будут сила и влияние. Но кто бы ни подложил в Кубок твое имя, у него были на то причины. По-моему, Турнир — самый подходящий способ уничтожить тебя и списать все на несчастный случай.
— Хороший план, — содрогнулся Гарри. — Драконы свое дело сделают, а убийцы окажутся ни при чем.
— Против драконов есть оружие. — Сириус говорил теперь очень быстро. — Усыпляющее заклятие не применяй. Драконы очень сильны, их волшебная мощь огромна. Одному волшебнику не справиться, нужно одновременное заклятие нескольких волшебников…
— Знаю. Видел собственными глазами.
— Но ты можешь справиться с драконом один. Есть простое заклятие. Все, что требуется…
Но Гарри взмахом руки остановил его. Сердце забилось так, словно хотело выскочить. С винтовой лестницы донеслись шаги.
— Уходи, — шепнул он Сириусу. — Сейчас же уходи. Кто-то сюда идет.
Гарри вскочил на ноги, загородив камин. Не дай бог, кто увидит голову Сириуса. Такой будет шум, допросы, где он сейчас…
Позади раздался легкий хлопок — Сириус исчез. Гарри смотрел на площадку винтовой лестницы. Кому приспичило разгуливать в час ночи? Из-за этого идиота Сириус не успел сказать, как пройти мимо дракона.
Им оказался Рон в своей клетчатой пижаме, из которой он давно вырос. Увидев в гостиной Гарри, Рон прирос к полу и огляделся.
— Ты с кем разговаривал? — спросил он.
— А тебе какое дело? Что ты по ночам бродишь!
— Я просто подумал, где ты… Ну, ладно, пойду спать.
— Ты шпионишь за мной! — крикнул Гарри. Он понимал, Рон не знает, что наделал, что не хотел этого. Но какое это имело значение! Гарри закусил удила и ненавидел Рона всеми фибрами души — от рыжей макушки до голых лодыжек, торчащих из пижамных штанов.
— Прости, пожалуйста. — Лицо Рона залилось гневным румянцем. — Как это я не подумал, что тебе сейчас нельзя волноваться! Не буду больше мешать! Готовься к следующему интервью!
Гарри схватил со стола значок, над которым потрудились братья Криви, и запустил им в Рона. Значок угодил прямо в лоб и упал на пол.
— Это тебе на память! Надень его во вторник. Глядишь, еще и шрам на лбу появится. Ты ведь о нем мечтаешь!
И Гарри пошел через гостиную к лестнице. Он ожидал, что бывший друг остановит его, с радостью получил бы тумака. Но Рон стоял и молчал в своей нелепой пижаме. Гарри промчался мимо него, бросился в спальне на кровать и долго еще полыхал от злости. Он не слыхал, когда Рон вернулся.