Глава 16. Кубок огня
— Глазам не верю! — воскликнул Рон.
Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Рон был вне себя от восторга.
— Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Виктор Крам!!!
— Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами Гермиона.
— Всего лишь! — передразнил ее Рон. — Ты что, Гермиона, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он все еще школьник!
В холле, заметил Гарри, Джордан Ли прыгал на цыпочках, чтобы мельком узреть затылок Виктора Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий.
— Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой?
— Делать им нечего! — высокомерно заявила Гермиона, проходя мимо девушек, чуть не дерущихся из-за тюбика губной помады.
— Я бы тоже не прочь взять у него автограф. Гарри, не одолжишь перо? — засуетился Рон.
— У меня тоже нет. Они все наверху в сумке.
Друзья подошли к своему столу. Рон сел лицом к входной двери, у которой толпились дурмстрангцы во главе с Крамом, высматривая, куда сесть. Гости из Шармбатона уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все еще замотаны теплыми шарфами.
— Ничуть не холодно, — сердилась Гермиона. — Неужели трудно было захватить с собой плащи!
— Идите к нам, сюда, — махал гостям Рон. — Садитесь! Гермиона, подвинься!
— Что?
— А-а, уже поздно, — махнул рукой Рон.
Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.
— Подлизывайся, подлизывайся, — с досадой проговорил Рон. — Крам все равно видит тебя насквозь. Хотя… ему не привыкать ко всеобщему вниманию. Интересно, где они будут ночевать? Гарри, давай позовем их к нам в спальню! Я не прочь уступить ему свою кровать. А сам могу спать и на раскладушке.
Гермиона фыркнула.
— Эти будут повеселее шармбатонцев, — заметил Гарри.
Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали темный потолок, усеянный звездами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки.
Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу еще четыре кресла — по два слева и справа от Дамблдора.
— Но приехало-то всего два профессора, — удивился Гарри. — А Филч почему-то поставил четыре кресла. Кто-то еще приедет?
— А? — рассеянно переспросил Рон, жадно пожиравший глазами Крама.
Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.
— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!
При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихикнула.
— Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона.
— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!
Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.
Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских!
— А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.
— Буйябес, — объяснила Гермиона.
— Надо же! — удивился Рон.
— Это французское блюдо. Я его ела на каникулах позапрошлым летом. Очень вкусно.
— Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу.
В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались кроваво-красные мантии.
Минут через двадцать дверь за профессорским столом отворилась и в зал вошел Хагрид. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой Гарри, Рону и Гермионе.
— Как поживают соплы, Хагрид? — спросил Гарри.
— Процветают, — широко улыбнулся лесничий.
— Никто и не сомневался, — тихонько сказал Рон. — Похоже, нашли еду по душе. Пальчики Хагрида.
— Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.
Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и ее белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У нее были большие синие глаза и ровные белые зубы, напомнившие незабвенную улыбку профессора Локонса.
Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное бульканье.
— Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарри.
— Вы уже поели?
— Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон. Девушка взяла блюдо и осторожно понесла к своему столу. Рон таращился на нее, как на неземное диво. Привел его в чувство смешок Гарри.
— Вылитая вейла! — осипшим голосом прохрипел Рон.
— Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на нее с таким идиотским видом.
Но она ошибалась. Многие глядели вслед этой девушке, а некоторые, как и Рон, потеряли дар речи.
— Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать ее из виду. — В Хогвартсе таких нет.
— В Хогвартсе есть и получше! — выпалил Гарри, глянув искоса на Чжоу Чанг, сидевшую неподалеку от белокурой красавицы.
— Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась Гермиона. — Посмотрите лучше, кто еще пришел в зал.
И она кивнула на преподавательский стол. Два пустых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — начальник Перси мистер Крауч.
— Что они тут делают? — удивился Гарри.
— Они — организаторы Турнира Трех Волшебников. — Гермиона, как всегда, знала все. — Полагаю, приехали посмотреть начало Турнира.
Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Когтеврана. Но девушка, похожая на вейлу наверное, была сыта, и бланманже не соблазнило ее.
Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Гарри почувствовал легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.
— Торжественный миг приблизился. — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец…
— Что-что внесут? — не понял Гарри.
— … я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.
Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамблдор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гарри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшебника выглядел как-то нелепо. Его усы щеточкой и аккуратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.
— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.
При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.
— Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.
Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что все равно едва возвышался над соседними головами.
Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:
— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.
При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:
— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.
Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.
— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Ее наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — все равно, сколько тебе лет!
— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы еще очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.
— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?
Гарри вспомнил наставление Дамблдора. Всем, кому менее семнадцати, запрещено участвовать в конкурсе. Но он представил себя победителем Турнира… Здорово! А Дамблдор? Как он рассердится, сумей кто-нибудь младше семнадцати переступить запретную линию…
— Где же он? — Рон их не слушал, высматривая в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга?
Ответ не заставил себя ждать. Друзья как раз поравнялись со слизеринским столом.
— Всем обратно на корабль, — распорядился Каркаров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он.
Крам покачал головой и натянул шубу.
— Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разохотился другой ученик.
— Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!
Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарри с друзьями как раз выходили из зала. Гарри пропустил Каркарова вперед.
— Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.
— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.
Каркаров побледнел, на искаженном лице проступила ярость, смешанная со страхом.
— Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.
— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру сделай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даешь пройти.
Что правда, то правда: позади Грюма столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосется. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит.
Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед волшебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь.
* * *
По субботам ученики спускались завтракать позже. Но в этот выходной не только Гарри, Рон и Гермиона встали пораньше. В холле уже собралось человек двадцать.
Кто-то жевал тосты, и все глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра.
— Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок пергамент со своим именем? — спросил у третьекурсницы Рон.
— Дурмстрангцы бросили все. А из Хогвартса я еще никого не видела.
— Уверен, что ночью кто-то наверняка бросил. Я бы так и сделал. Неприятно, когда в такую минуту на тебя смотрят. Вдруг Кубок тут же плюнет тебе в лицо твое имя, — сказал Гарри.
Кто-то сзади Гарри хохотнул. Обернувшись, он увидел близнецов и Ли Джордана. Они бежали по лестнице вниз, вид у всех троих был вдохновенный.
— Свершилось, — шепнули они брату и его друзьям. — Мы его выпили!
— Что? Что? — не понял Рон.
— Выпили зелье старения, тупая ты башка, — пояснил Фред.
— Всего по одной капле, — потер руки сияющий Джордж — Нам до семнадцати не хватает совсем чуть-чуть.
— Если кто из нас победит — делим тысячу галлеонов на троих! — Лицо Ли расплылось в широченной улыбке.
— Думаю, из этого вряд ли выйдет что-нибудь путное, — предупредила Гермиона. — Уверена, уж это-то Дамблдор предусмотрел.
Отчаянные головы пропустили слова Гермионы мимо ушей.
— Готовы? — спросил Фред у дрожащих от нетерпения дружков. — Я иду первый! За мной!
Гарри наблюдал как зачарованный. Фред вынул из кармана кусок пергамента со словами: «Фред Уизли, Хогвартс», подошел к линии, остановился, переминаясь с мысков на пятки, как пловец перед прыжком с пятнадцатиметровой вышки. И, глубоко вздохнув, у всех на глазах переступил золотую черту.
«Неужели обман сработал?» — поверил на какой-то миг Гарри. Джордж тоже поверил. Издав победный клич, он без промедления прыгнул за братом. Тут же раздался громкий хлопок, и близнецов, словно невидимой катапультой, выбросило из золотого круга. Пролетев по воздуху метра три, они приземлились на холодный каменный пол. Было не только больно, дерзость еще и кончилась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов выросли длинные белые бороды.
Все помирали со смеху — даже Фред с Джорджем, — поднявшись с пола и увидев бородатые лица друг друга.
— Я же предупреждал, — послышался низкий голос Дамблдора: в глазах у него плясали веселые искорки. — Ступайте к мадам Помфри. Она уже лечит мисс Фосетт из Когтеврана и мистера Саммерса из Пуффендуя. Им тоже захотелось себя состарить. Но, признаться, их бороды ни в какое сравнение не идут с вашими.
Фред с Джорджем отправились в больничное крыло в сопровождении хохотавшего до колик Ли, а Гарри, Рон и Гермиона, тоже посмеиваясь, поспешили завтракать. В Большом зале, как и полагается в канун Дня Всех Святых, под волшебным потолком порхали стайки летучих мышей, а из каждого угла подмигивали огоньки в прорезях огромных тыкв. Гарри подсел к Дину с Симусом, обсуждавшим, кто из хогвартцев решится бросить свое имя в Кубок
— Говорят, Уоррингтон бросил, еще на рассвете, — сообщил Дин. — Ну, тот, похожий на ленивца увалень из Слизерина.
Уоррингтон играл в команде слизеринцев, Гарри его хорошо знал. Не дай бог, Кубок кого-нибудь из слизеринцев выберет! Гарри даже передернуло от отвращения.
— А пуффендуйцы поговаривают о Диггори, — презрительно пожал плечами Симус. — Но вряд ли этот красавчик захочет рисковать своей внешностью.
— Тихо, — вдруг сказала Гермиона.
Из холла донеслись возбужденные голоса. Гриффиндорцы повернули головы: в зал входила со смущенной улыбкой Анджелина Джонсон, высокая черноволосая девушка — охотник гриффиндорской команды.
— Ну вот, — сказала она, подсев к друзьям. — Я бросила свое имя.
— Ты шутишь, — изумился Рон.
— Тебе уже семнадцать? — спросил Гарри.
— Ты что, не видишь? Бороды-то нет! — вразумил его Рон.
— На прошлой неделе исполнилось, — сказала Анджелина.
— Как я рада, что кто-то из наших решился бросить! — повернулась к ней Гермиона. — Хорошо бы Кубок тебя выбрал! Очень на это надеюсь.
— Спасибо, Гермиона.
— Конечно, уж лучше ты, чем этот красавчик Диггори, — заметил Симус, чем привел в негодование проходивших мимо пуффендуйцев.
— Что мы сегодня будем делать? — спросил Рон друзей, выйдя после завтрака в холл.
— Мы давно не заходили к Хагриду, — напомнил Гарри.
— Потопали, — согласился Рон. — Но берегитесь, а то он еще уговорит нас скормить пальцы его любимцам.
Лицо Гермионы вдруг вспыхнуло озарением.
— Как же я раньше об этом не подумала! — воскликнула она. — Хагрида надо пригласить в мой союз! Подождите меня здесь, я мигом сбегаю за значками.
— Совсем того! — в отчаянии воскликнул Рон, глядя вслед Гермионе, взбегавшей по мраморной лестнице.
— Смотри-ка, Рон, — толкнул Гарри друга. — Твоя приятельница!
Из входных дверей в холл потянулись шармбатонцы и среди них девушка, похожая на вейлу. Мадам Максим вошла последняя и гуськом повела свой выводок к Кубку огня. Стоявшие вокруг Кубка вежливо уступили место вновь прибывшим, с любопытством наблюдая за ними. Один за другим гости переступали золотую линию и бросали кусочки пергамента в синевато-белое пламя — огонь при этом пунцовел и выбрасывал сноп ярко-красных искр.
— А что будет с теми, кого Кубок не выберет? — шепнул Рон Гарри, наблюдая, как вейла бросает в огонь пергамент. — Как, по-твоему, они вернутся домой или останутся смотреть Турнир?
— Не знаю. Наверное, останутся. Мадам Максим ведь будет судьей.
Наконец все шармбатонцы побросали имена в Кубок, и мадам Максим вывела их строем наружу.
— Где же они ночуют? — Рон подошел к дверям, провожая их взглядом.
Громкий жестяной стук позади возвестил о возвращении Гермионы с коробкой, полной значков.
— Ну, наконец, идем скорее! — Рон поскакал по каменным ступеням, не сводя глаз с «вейлы», шедшей рядом с мадам Максим по лугу, сбегающему к хижине Хагрида.
Друзья шли в том же направлении: хижина стояла на опушке Запретного леса. Подойдя к ней, Рон получил наконец ответ на мучивший его вопрос. Метрах в двухстах от хижины синела гигантских размеров карета, в которой приехали гости из Шармбатона, и сейчас они вереницей лезли в нее по золотым ступеням. А неподалеку во временном загоне паслись слоноподобные крылатые кони.
Гарри постучал в дверь хижины. Клык тотчас откликнулся громким лаем.
— Давно пора! — Хагрид распахнул дверь. — Думал, вы уж забыли, где я живу.
— Мы были очень, очень заняты, Хаг… — Гермиона от изумления поперхнулась, взглянув на Хагрида. На нем был его парадный (чудовищный!) коричневый костюм и оранжево-желтый в клеточку галстук. Но не это было самое страшное. Он, видно, пытался укротить свои волосы с помощью дегтя и даже сделал пробор, разделив одну большую копну на две поменьше. Скорее всего, хотел сделать прическу «конский хвост», но шевелюра оказалась слишком густа. Разумеется, красоты Хагриду это не добавило. Гермиона вытаращилась на него, но взяла себя в руки и спросила: — А-а… где соплохвосты?
— Наруже, рядом с грядкой тыковок, — расцвел Хагрид. — Выросли очень. В длину почти метр. Только вот — эх, беда! — стали друг дружку убивать.
— Не может быть! — сочувственно воскликнула Гермиона, бросив выразительный взгляд на Рона, который хотел было высказаться, глядя на фантастическую прическу Хагрида.
— Да, — печально вздохнул Хагрид. — Я теперь их в отдельных ящиках держу. Около двадцати деточек все-таки еще осталось.
— Какое счастье! — сказал Рон. Хагрид кивнул, не поняв сарказма.
В хижине была всего одна комната. В углу — громадная кровать, застланная лоскутным одеялом. Возле камина под стать деревянный стол в окружении таких же стульев, под потолком висят копченые окорока и всякая птица. Хагрид взялся готовить чай, а друзья сели за стол и скоро все увлеклись разговором о предстоящем Турнире. Оказывается, Хагрида он волновал не меньше других.
— Чуток погодите, — улыбался он. — И увидите такое, чего отродясь не видели. Первое задание… Но молчок, как бы оно… не проговориться…
— Ну скажи, Хагрид, ладно тебе… — подначивали ребята, но лесничий только тряс головой и улыбался.
— Не хочу… того… портить вам удовольствие. Одно скажу: славно придумано! И чемпионам как раз под силу! Вот не ожидал, что доживу еще до одного Турнира Трех Волшебников.
Гостеприимный Хагрид пригласил друзей отобедать: перед их приходом он как раз зажарил кусок говядины. Но они только поковыряли мясо: Гермиона обнаружила у себя в тарелке довольно большой коготь. За обедом разговор продолжился — безуспешно пытались выведать у Хагрида задание, гадали, кто из претендентов будет выбран и всё ли еще Фред с Джорджем бородаты.
После полудня зарядил мелкий дождь. Как уютно сидеть у камина и слушать легкий стук капель по стеклу. Хагрид сел в кресло штопать носки, и у них с Гермионой завязался спор о домашних эльфах. Она показала ему значки ассоциации, но он наотрез отказался в нее вступать.
— Неладное ты задумала, — насупясь, говорил Хагрид, вдевая в толстую костяную иглу желтую шерстяную нитку. — Прислуживать людям у домовиков… э-э… от природы. Ну, отнимешь у них работу, знаешь, какое будет страдание! А уж если денег предложить… хуже обиды не выдумаешь…
— Но Гарри же освободил Добби, и он на седьмом небе от счастья! — возражала Гермиона. — Мы все слышали: здесь он получает зарплату.
— В каждой семье свой чудик. Я не говорю, что домовики все против свободы. Но многих, Гермиона, тебе… э-э… не удастся уговорить.
Рассерженная Гермиона затолкала обратно в карман коробку со злополучными значками.
В полпятого стало темнеть. Пора и в замок, праздновать Хэллоуин, но главное, чтобы узнать, кого Кубок выберет в чемпионы.
— И я пойду с вами, — сказал Хагрид, убирая штопанье. — Подождите секунду.
С этими словами Хагрид встал, пошел к комоду рядом с кроватью и зарылся в один из ящиков. Как вдруг им в нос ударил сильный, неописуемо мерзкий запах.
— Хагрид, что это? — закашлялся Рон.
— А? — У Хагрида в руке был большой пузырек. — Тебе не нравится?
— Жидкость для бритья? — спросила Гермиона осипшим голосом.
— О-де-колонь, — по слогам выговорил Хагрид и, покраснев, добавил — Может, я это… чересчур перелил? Одну минутку, я скоро… — вконец смутился он и грузной поступью вышел из хижины. Из окна ребята видели, как Хагрид рьяно моется над дождевой бочкой.
— Одеколон? — изумленно протянула Гермиона. — Хагрид?
— А что с его волосами? И еще этот парадный костюм?
— Глядите! — Рон вдруг показал в окно.
Хагрид только что выпрямился и огляделся. Если и раньше щеки у него заливала краска, то теперь они полыхали, как пунцовые угли в камине. Все трое вышли из-за стола и осторожно, чтобы не видел Хагрид, посмотрели в окно: из кареты выходили шармбатонцы, возглавляемые мадам Максим, тоже, очевидно, спешили на праздник. Слов Хагрида не было слышно. Но глядел он на великаншу затуманенно-восторженным взором. Гарри лишь однажды видел его таким, когда он любовался дракончиком Норбертом.
— Он идет в замок с ней! — возмутилась Гермиона. — А я-то думала, он нас подождет.
Даже не взглянув на хижину, Хагрид вместе с мадам Максим зашагал к замку, шармбатонцы спешили сзади, подпрыгивая, да разве за этой парой угонишься!
— Он влюбился! — не веря себе, воскликнул Рон. — Если они женятся и родят — спорим на что хочешь, — поставят мировой рекорд! Ребеночек будет весить тонну!
Друзья покинули хижину, захлопнув за собой дверь. На улице было уже совсем темно. И, поплотнее закутавшись в мантии, двинулись вверх, к замку.
— Смотрите, — прошептала Гермиона. — Это они…
Со стороны озера к замку приближались дурмстрангцы. Виктор Крам шагал рядом с профессором Каркаровым. Остальные тянулись сзади. Рон не отрывал взгляда от Крама, тот шел, не глядя по сторонам, и, опередив неразлучную троицу, скрылся в дверях замка. Освещенный свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед пустым креслом Дамблдора. Фред и Джордж, опять с гладкими лицами, как видно, стоически перенесли разочарование. Гарри, Рон и Гермиона сели рядом.
— Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред.
— Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем!
Ужин, казалось, никогда не кончится. Может, потому, что праздник длился второй день, Гарри не налегал, как обычно, на изысканные блюда. И не он один, все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит трапезу? Кто будет Тремя Волшебниками?
Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.
— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.
Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы…
— Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.
— Так и должно быть! — громче всех кричал Рон.
Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.
— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!
Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.
— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.
— Смотри, Рон! — крикнул Гарри. — Это она!
Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя.
— Вы только гляньте, как они расстроены! — воскликнула Гермиона, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы.
Расстроены — слабо сказано, подумал Гарри: две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса!
Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:
— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».
— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон.
Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:
— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…
Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.
Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.
Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:
— «Гарри Поттер».