Книга: Князь Святослав
Назад: ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дальше: ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

1
После разгрома войска буртасов Святослав, не тронув более ни одного селения, вступил в земли Хазарского каганата.
И никого не обнаружил. Ни жителей, ни беглецов буртасов, ни пограничных дозоров хазар. Перед ними лежала пустая и горькая полынная степь.
— Может, это еще не Хазарский каганат? — растерянно спросил великий князь.
— Он самый, — убежденно сказал Морозко. — Это приграничная пустошь, за которой следят. Дозволь, княжич, дозоры послать из моих дружинников.
— Почему не из моих? — взъерошился великий князь.
— Мои — поопытнее.
— Ну, давай из твоих…
Морозко отдал приказ, и из его дружины тотчас же выехали три дозорных тройки. Первая пошла по центру, остальные по левому и правому флангам. И довольно скоро скрылись из виду.
— И что нам дальше делать? — спросил Святослав с явным неудовольствием.
— Ждать, — пожал плечами Морозко.
Великий князь вздохнул. Он не любил ждать.
Он всю жизнь стремился сделать так, чтобы на ожидание был обречен противник.
Ждать, по счастью, пришлось недолго. Прискакал посыльный из центрального дозора.
— Впереди — брошенное селение. Там один старик с колокольчиком.
— Старик? — спросил Морозко. — Почему сюда не привез?
— Святой он. Таких нельзя трогать, может черноту послать.
— Поехали, — сказал Святослав и первым тронул коня.
Доехали быстро. Селение оказалось маленьким, каким и полагалось быть селищу пограничному. Но никаких пограничников здесь не было, а с места на место ходил оборванный старик в накидке с капюшоном и колокольчиком в руках.
Он кругом обошел великого князя, который все время старался оказаться к нему лицом. Святослав смутно о чем-то догадывался, но долго не решался, видя перед собою какого-то ненормального дервиша. И этот дервиш все кружил и кружил вокруг него, позванивая колокольчиком. Это уже начинало надоедать…
Но тут великому князю показалось, что этот странный дервиш сделал ему знак следовать за ним. И великий князь пошел, положив руку на рукоять кинжала. Неожиданно старик оглянулся и остро, не по-стариковски, посмотрел на него.
— Неслых, — скорее по какому-то озарению, нежели по памяти, сказал Святослав.
— Будь здрав, великий князь, — ясным голосом сказал дервиш. — Как там мой дружок Живан?
Великого князя поразила белоснежная седина дервиша. Седыми были длинные, еще густые волосы, усы, клинообразная борода, достигавшая груди. И поэтому он чуть задержался с ответом.
— Дядька мой жив покуда.
— Слушай меня внимательно, великий князь. Первое, самое главное: ни при каких условиях не принимай битвы ниже этого селища. Кругом сплошные затопленные луга, о которых хорошо известно хазарам. Они дадут тебе сражение на заросшей свежей травой топи, где не только кони, но и дружинники твои увязнут до колен.
— Прими мою благодарность. Но я не привык отступать.
— Это не отступление. Это обход неудобной позиции. Иди к узкому междуречью меж Волгой и Доном, я сам проведу тебя. За Доном живут хазарские печенеги, которые настолько претерпели от хазар, что приняли христианство и объявили себя свободными. Они отвоевали проход по побережью Черного моря вплоть до кавказских степей, откуда постоянно и нападают на хазар. Печенеги проводят тебя в эти степи, где ты сам выберешь место для битвы. И туда же направят берендеев и черных клобуков, как только они подойдут.
— Еще раз прими…
— Дозволь досказать, времени у нас немного. Хазары строят войско всегда в одном порядке. Слева от тебя окажутся белые хазары — легковооруженная конница, которая промчится вдоль твоего фронта, осыпая дружинников тучей стрел. Едва они проскочат, как с правой стороны вылетят в атаку черные хазары, в броне и с длинными дротиками. Они попытаются расстроить твои ряды, после чего на тебя двинутся основные хазарские силы.
— Мы выстоим…
— Не надо выстаивать ценой потерь своих воинов. Надо выбрать такое место, где можно было бы как слева, так и справа спрятать твоих союзников черных клобуков и берендеев. Как только белые хазары пойдут в атаку, в спину им немедленно должны ударить черные клобуки. Они — степняки, значит, стреляют без промаха. И будут стрелять в спины. Это спасет твоих воинов, но не спутает отработанной битвы хазар. Они все равно бросят в бой черных хазар, а вот им в спину должны ударить берендеи. Они хуже стреляют, но ты отдашь им харалужные мечи и поставишь задачу резать подпруги черных хазар.
— Ты знаешь о харалужных мечах?
— Я служу Неслыху.
— Ты неплохо провел эту битву.
— Я — воин, великий князь. Я служил твоему отцу великому князю Игорю.
— Ты достоин высокой награды.
— Я прошу о ней. Возьми меня с собою, я должен увидеть, как ты навсегда покончишь с Хазарским каганатом. Я не обременю тебя…
— Ты не выдержишь этого перехода.
— Я еще крепок. Дай мне коня, а уж в седло я вскочу сам.
Великий князь молча обнял старого воина и крепко прижал к груди.

 

2

 

Заводные кони были в дружине Морозко, и Святослав сразу послал за ним. Морозко тут же прискакал с заводным конем, но неожиданно резко осадил его, едва увидев старика. Потом вдруг, бросив поводья коноводу, спрыгнул с седла, упал на колени перед стариком и начал целовать его ноги.
— Батюшка! Батюшка мой!..
— Морозко… — старик вдруг качнулся, и Святослав с трудом удержал его. — Морозко, сын мой… Сын! Сын мой!..
Они, крепко обняв друг друга, уже катались по земле, рыдая и смеясь. Дружинники окружили их, но никто не осмеливался даже заговорить. Молчал и великий князь, пораженный этой неожиданной встречей отца с сыном в горькой полынной степи на самой границе Хазарского каганата.
— Устрой пир в честь отца, нашедшего сына, — сказал Святослав Сфенклу. — Ты это умеешь.
— Устрою.
Устроили. Сфенкл приказал заколоть и разделать заводную лошадь, а пока ее разделывали, в какой-то балочке разыскал съедобные травы и коренья, в которых разбирался лучше Святослава. Великий князь к тому времени лично поджарил конину на угольях, и пир удался на славу.
Правда, старец мяса не ел. Объяснил, что отвык от него, что давно питается только кореньями, дикорастущими плодами да травой. Зато травы, собранные Сфенклом, ел с удовольствием.
После пира завалились спать. А Святослав, ворочаясь на жесткой попоне, долго не мог уснуть, глядя в темное, щедро усыпанное звездами небо.
«Где-то среди них есть и моя звезда, — думал он. — Она непременно должна быть. Должна, иначе не сбудутся мои мечты, и что мне, безотцовщине, тогда делать?.. Что?..»
Он не имел в виду своего настоящего отца. Он исключал его из своих мыслей, потому что незаконно прижитый князь — всегда изгой, не имеющий права даже на тень какой-либо власти. Его никто никогда не признает, и ему не построить собственного княжения даже за все золото Господина Великого Новгорода…
Утром великий князь, как всегда, проснулся еще до рассвета, раздул костер, поджарил остатки конины, сварил варево в котле. Не успело оно закипеть, как Святослав почувствовал, как кто-то присел рядом с ним. Привычно бросив руку к кинжалу, глянул.
Рядом сидел старик. Найденный среди полынной пустой степи отец Морозко.
— Здрав буди, великий князь.
— Поклон тебе, отец моего друга. Не спится?
— Я привык вставать с зарею. Я — старый человек. Но почему ты, великий киевский князь, развел костер раньше меня?
— Я должен накормить дружину. Ее труд — война, а война требует сил.
— Ты станешь великим полководцем. О тебе будут слагать песни.
— Я мстил за дружинников отца. Теперь, с твоей помощью, у меня появилась возможность разгромить Хазарский каганат.
— Так и будет. Помни о хазарских печенегах. Завтра мы войдем в их земли.
Вышли сразу после обильной утренней еды. Великий князь кормил своих дружинников, сам обходясь несколькими кусочками конины, слегка обжаренной на углях. Путь предстоял дальний, по сухой степи под палящим солнцем, и старик предупредил:
— Напоить коней до отвала, напиться самим и до вечера больше не пить. Ни глотка единого. Повели, великий князь.
— Морозко, отбери у всех воду, вози под охраной на заводном коне и никому не давай.
— Скажи, чтобы шеломы сняли, и сам сними, — посоветовал старик. — И чтоб головы все накрыли хоть рубахами. Коли перегреется кто, не спасем.
Шли размеренным шагом. По пути старый отец Морозко рассказывал Святославу о хазарских печенегах, восставших в каганате.
— Ордой сейчас правит его сын. Он твоего возраста, принял орду после гибели отца. Зовут его Чагандаем. Воин опытный, потому что орде его приходится отбиваться как от кочевников в степи, так и от отрядов хазар.
— Может, нам дозор вперед выслать? — спросил великий князь. — А то нагрянем внезапно.
— Внезапно на Чагандая не нагрянешь, — усмехнулся старик. — Его дозоры давно пересчитали твое войско, знают, что идут русичи, а не хазары. Да и меня тоже узнали.
— Когда встретят нас?
— Поприща через два…
Однако встретили их значительно ближе, чем предположил их старый проводник. Неожиданно за небольшим возвышением оказалось выстроенное конное войско, впереди которого гарцевал на резвом коне молодой печенег. Дружины невольно остановились, ожидая приказа Святослава, но старик положил ему руку на колено, и великий князь никакого приказа не отдавал.
Увидев их, гарцующий всадник с места послал аргамака в карьер и осадил его, подняв на дыбы, прямо напротив Святослава.
— Слава Великому Киевскому князю Святославу!
— Слава! Слава! Слава!.. — трижды отозвалось в конных рядах за его спиной.
— Вот и сам Чагандай, — сказал старик.
— Слава тебе, хан Чагандай! — громко сказал Святослав и, перегнувшись с седла, обнял молодого вождя печенегов.

 

3

 

— Твоих союзников берендеев и черных клобуков мои дозоры скрытно провели в кавказские предгорья, — рассказывал по дороге хан Чагандай. — Там охотничьи угодья хазарского хана, и я поэтому особенно люблю охотиться именно там.
Говорил он тихо, потому что короткими летними ночами вел дружину Святослава в кубанские степи, где их уже ждали орды берендеев и черных клобуков. А днем они отсыпались в тростниках среди озер и речек, которые хазарские печенеги знали наперечет. Когда темнело, осторожно продолжали путь к Кавказу.
— Место для битвы я знаю, — Чагандай любил поболтать, но Святослав терпел: положение обязывало. — Конечно, тебе выбирать, великий князь…
— Вместе выберем.
— Да, есть одна неприятность, великий князь, — вдруг вспомнил хан печенегов. — Кто-то в твоем Киеве распустил язык, что к тебе на помощь идут кочевники. И хазары тотчас же щедро заплатили ясам и касогам, чтобы они нападали на твоих союзников…
Новость была пугающей. Святослав на первой же ночевке предупредил Морозко, чтобы он немедленно послал в Киев двух человек Неслыха с этим известием. Попросили Чагандая выделить проводников, и он отправил с ними четырех.
Ясы и касоги были владыками кубанских степей. Правда, вооружение их было обычным для кочевников — сабля, лук да стрелы, но знание ими местности, укрытий, болот, низинок и оврагов, откуда можно было бы внезапно ударить в спину дружинам Святослава и коннице хазарских печенегов, делало их весьма опасными врагами.
— Придется сначала громить ясов с касогами, хан Чагандай, — сказал великий князь. — Иначе они измотают нас внезапными налетами.
— Придется, — вздохнул хан печенегов. — Разгромим, но ты, великий князь, все же постарайся узнать, кто нас предал. И повели посадить их на кол. Над тлеющими кострами.
— Сначала ими займется палач, — сквозь зубы процедил Святослав.
В голосе его слышалась такая ненависть, что Чагандай на время примолк. Потом сказал:
— Ясы будут ждать тебя, князь, у брода через Кубань. Но я обгоню тебя на подходе, переправлюсь сам выше по течению и ударю по засаде у брода им в спину. А ты переправишься, когда я их отгоню.
— Ты — воин, хан, — сказал Святослав и наконец-таки улыбнулся.
Хан вольных печенегов прижал руку к сердцу и низко склонился в седле.
— Твоя похвала, великий князь, останется в моем сердце навсегда.
Святослав основательно продумал всю предстоящую битву. Потом сказал:
— У моего брода наверняка поставят засаду. Чтобы облегчить твое положение, хан, я дам тебе десяток метателей.
— Метателей чего?
— Ножей. Мою дружину научил метать ножи старый варяг. — Великий князь придержал коня и крикнул: — Морозко!
Счастливый, до сей поры сияющий воевода подъехал сразу.
— Случилось что, великий князь?
— Десять метальщиков ножей во главе с Радыпей отдашь под руку хана Чагандая. Они помогут ему снять засаду у брода. Скажи об этом Икмору, они в его распоряжении.
— Будет исполнено.
Морозко ускакал. Вскоре появились десять юношей с сумками за плечами. В каждой ячейке сумки торчали рукояти тяжелых ножей.
— Они переправятся с тобой, хан, но действовать будут самостоятельно.
— Я благодарен тебе, великий князь. Дозволь сказать слово молодцам.
— Говори, хан Чагандай.
— Мы будем переправляться через Кубань. Река быстрая, поэтому, когда будете плыть, крепко держитесь за стремя. За то стремя, которое по течению, чтобы вас относило вниз, а не под коня. Если все поняли, и никаких вопросов нет, за мной. А тебя, великий князь, прошу спрятать дружину в кустах, да так, чтобы враги наши ничего не заметили.
— Спрячу. Веди метателей.
Чагандай увел метателей во главе с Радыпей. Морозко спрятал дружину, а Святослав — свою стражу, выбрав удобное место для наблюдения. К нему осторожно прокрался Морозко, и они оба не отрывали глаз от противоположного берега.
— Видишь, куда охранник брода смотрит? — шепотом спросил Морозко. — Он в другую сторону смотрит, вниз по течению.
— Вижу, — проворчал Святослав. — Замри, а то весь замысел сорвем.
— А если пошлем кого пошуметь ниже реки? Тогда дозор пошлют, а нашим это на руку.
— Верно, — оживился великий князь. — Пошли кого пошустрее. Человека три-четыре. Пусть кусты поломают и поорут погромче.
Морозко отполз. Через некоторое время ниже по течению реки послышался треск ломаемых кустов и громкие крики. И Святослав понял, что громче всех кричит сам Морозко.
Вдруг кусты на противоположном берегу зашевелились, и оттуда выбрались три лучника. Пригнувшись, они стали скрытно пробираться к месту, откуда слышались крики и хруст ломаемых кустов.
Святослав был уверен, что там они никого не только не найдут, но и просто не увидят. Он знал все хитрости Морозко, но почему-то сейчас подумал о другом.
О Свенельде. Великом воеводе Свенельде, который всегда обещал его другу и верному помощнику выкупить его родителей из несуществующего рабства. И подумал с гадливостью: «Все они такие. Что мать, что отец. Нет уж, мне с Киевом не по пути…»
Какое-то странное движение под кустами, нависшими над противоположным берегом реки, вдруг привлекло его внимание. Он вгляделся пристальнее и понял, что под кустами вдоль берега осторожно пробираются метальщики Радыпи. Высовываясь только для того, чтобы глотнуть воздуха, они неуклонно приближались к сторожевому посту противника, внимание которого было так вовремя отвлечено Морозко.
«Какие у меня воеводы! — с восторгом подумал великий князь. — Что Чагандай, что Морозко. Нет, сначала — Морозко, а потом — Чагандай. Да с такими воеводами я не только прорвусь к Дунаю, я там непобедимое княжество завоюю!..»
Радуясь за своих помощников, Святослав не переставал скрытно наблюдать за противоположным берегом. К тому времени метатели Радыпи уже почти вплотную приблизились к передовой страже, все внимание которой было отвлечено шумом, устроенным Морозко. Оставался пустяк: найти твердый грунт для опоры, потому что смертельный бросок ножа требовал усилий всего тела. Князь видел, как тщательно и совершенно бесшумно они ощупывают дно, чтобы найти эту твердую точку опоры.
Первым это удалось сделать Радыпе: Святослав определил это по тому, как он выпрямился, изготовясь для броска. И почти тотчас же тяжелый нож вонзился в горло одному из стражников. Поднялась паника, остальная стража заметалась по берегу, что позволило другим метателям выскочить на твердую кромку реки и в считанные мгновения метательными ножами прикончить всю стражу речного брода. Основная дружина Святослава могла спокойно переправляться через реку, пока Чагандай сеял панику в окрестности.
Великий князь Святослав ворвался в предгорья Кавказа.
Назад: ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дальше: ГЛАВА ТРЕТЬЯ