На следующее утро, еще до свидания с Потемкиным, графу Фениксу-Калиостро пришлось увидеть результаты устроенного им таинственного вечера. Ему доложили о приезде князя Щенятева. Ученик египетских иерофантов усмехнулся и, многозначительно взглянув на Лоренцу, сказал ей, чтобы она не выходила и не мешала предстоящей беседе.

Он принял гостя в своей приемной комнате. Эта приемная графа Феникса уже носила на себе особенный, производивший известное впечатление отпечаток. Среди роскоши, царившей здесь, в глаза бросались некоторые предметы, не имевшие ничего общего со всей обстановкой, а потому тем более обращавшие на себя внимание. По столам и этажеркам виднелись различные, довольно странного вида инструменты, говорившие, хотя и очень загадочно, о физике и химии. Два довольно объемистых ящика какой-то невиданной многоугольной формы заставляли задумываться о том, что бы такое могло в них заключаться. Несколько герметически закупоренных банок и склянок, выставленных на одном из окон, тоже возбуждали неразрешимые вопросы…

Князь Щенятев, проведенный в эту комнату, имел достаточно времени заметить все эти таинственные предметы и заинтересоваться ими. Его легко и быстро воспламенявшееся любопытство было доведено до последней степени именно в то мгновение, когда вышел к нему Калиостро. Сразу и по привычке князь Щенятев даже хотел было попросить у хозяина некоторых разъяснений, однако он не сделал этого, и само его жадное любопытство уступило место новому чувству, приведшему его сюда, победившему в нем все и охватившему его всецело. При входе Калиостро он с каким-то робким благоговением пошел к нему навстречу и стал перед ним извиняться за то, что решился тревожить его так рано. Заикаясь, шепелявя и стесняясь, он объяснил ему, что дело первостепенной важности заставило его явиться.

Калиостро радушно улыбнулся ему, крепко пожал его руки, усадил его в кресло и сам сел против него и, пронизав его своим огненным взглядом, сразу начал:

– Мой дорогой князь, ваши извинения напрасны, вы неизбежно должны были явиться ко мне именно теперь. Я знал, что так будет и ждал вас. Этого мало; для того чтобы не было между нами никаких недоразумений, я вам скажу, зачем вы здесь, чего вы от меня хотите, какое именно у вас до меня дело…

Щенятев поднял брови и взглянул с невольной недоверчивостью.

– Вы не можете этого знать, граф, – произнес он, – потому что никто этого не знает, да и сам я все выяснил себе и решил к вам ехать только сегодня утром.

– Если бы кто-нибудь знал, – ответил Калиостро, – или мог бы знать, тогда я бы не сказал вам ни слова… Да и к чему нам терять время в напрасных разговорах… Слушайте: вы здесь для того, чтобы просить меня посвятить вас в некоторые таинства природы… Вы хотите быть моим учеником…

– Да, но это не все! – воскликнул Щенятев.

Калиостро улыбнулся.

– Как вы нетерпеливы, дайте мне договорить. Конечно, это не все. Вы страстно любите прекрасную молодую женщину, вы всеми мерами добиваетесь ее любви, но до сих пор напрасно. И вот вы желаете теперь, после встречи со мною, после тех доказательств моих знаний, какие я уже успел дать вам, вы желаете с помощью этих самых знаний, посредством которых человек управляет природою, достигнуть вашей цели…

Князь Щенятев вскочил, и вся его длинная фигура изобразила изумление, смешанное с ужасом.

А Калиостро, едва заметно и спокойно улыбаясь, глядел на него.

– Особа, которую вы любите и которую хотите победить, – графиня Зонненфельд.

Щенятев даже вскрикнул и схватился за голову. Он просто не верил ушам своим. Ему казалось, он был почти уверен в том, что никто не знает о его страсти. Об этой страсти говорил весь город, но он воображал, что это тайна.

– Боже мой, да как же, как, каким путем вы можете знать все это? – захлебываясь, лепетал он.

– Успокойтесь, мой друг! – важно и покровительственно сказал Калиостро, кладя ему руку на плечо и усаживая его в кресло. – Успокойтесь, я вчера вам показал очень мало, но даже из этого малого, что вы видели, вы должны были кое в чем убедиться. Чего же бы стоили знания и моя сила, если бы я не мог при первом взгляде на человека читать его мысли и чувства?!

Щенятев мало-помалу начинал приходить в себя. Его изумление, недоумение, ужас уступали место восторгу.

– Да, – воскликнул он, – вы великий чародей и великий волшебник! Я преклоняюсь перед вами… Я готов слепо идти за вами всюду. Я клянусь быть самым послушным и преданным учеником вашим…

– Я готов вам верить и готов вас принять в ученики – недаром же я допустил вас в цепь. Или думаете вы, если бы я не захотел, вы были бы среди нас вчера?! Вы принадлежите к немногим, избранным мною здесь…

Восторг Щенятева возрастал.

– Так, значит, я недаром возлагаю на вас все надежды? Значит, вы мне поможете? Если бы вы знали, как невыносима мне стала жизнь в последнее время. Вы понимаете, я не мальчик, я уже пожил на свете, я встречал многих прекрасных женщин… я знаю, что такое любовь, но никогда я не мог себе представить, что способен на такую безумную страсть, какую теперь испытываю. Эта страсть жжет меня, как огонь. Она меня отравила… я не могу так жить… Обещаете ли вы мне, что поможете, что она будет любить меня? Для этого я готов всем – пожертвовать… требуйте чего угодно, я весь в вашем распоряжении!..

– Прежде всего, – спокойно произнес Калиостро, – я потребую от вас некоторого умения владеть собою, некоторого терпения. Без умения владеть собою, без терпения ничего нельзя достигнуть. Страсть ваша велика, желание победить любимую женщину наполняет вас всецело… Это хорошо, это обещает успех, будьте только терпеливы и спокойны с виду, а главное – держите в тайне задуманное вами. Если вы исполните все это, я ручаюсь вам, что вы достигнете цели. Лицо Щенятева вспыхнуло и засияло.

– О, как мне благодарить вас, великий человек! – воскликнул он, готовый кинуться к ногам Калиостро.

Но тот величественным жестом руки остановил его.

– Подумайте, – сказал он, – прежде всего подумайте хорошенько, действительно ли вы имеете ко мне полное и безграничное доверие?

– Конечно, имею, зачем вы меня и спрашиваете об этом?

– Так клянитесь мне смело и без рассуждений исполнять все, что я вам буду приказывать. Вспомните, ведь я сам проходил через ту же школу, я сам клялся в слепом повиновении моим учителям… Я исполнил мою клятву и никогда не раскаялся и не раскаюсь в этом.

– Клянусь! – твердо и торжественно произнес Щенятев и по привычке невольным движением перекрестился.

– Принимаю вашу клятву, – сказал Калиостро, – теперь же я должен проститься с вами, я очень занят. Сегодня вечером я у вас буду…

Князь Щенятев, окрыленный надеждой, исполненный восторга, вышел. А Калиостро взял со стола маленький серебряный колокольчик и слабо позвонил.

На этот тонкий, едва слышный звонок дверь скрипнула, и в приемной появилась Лоренца.

– Ты уже один, он уехал? – говорила она, идя к мужу.

Тот с веселым лицом принял ее в свои объятия.

– Зачем же мне долго терять с ним время? О, моя Лоренца, как смешны люди, как слабы люди и как легко владеть ими!..