48
Без четырнадцати два Гриссел вернулся в камеру один. Он понимал, что до победы еще далеко. Никаких улик против Котко у него нет, поэтому придется блефовать. Блефовать по-крупному…
Толкнув дверь, он с порога объявил:
— Макар, ты арестован за убийство Ханнеке Слут, а также за отмывание денег и попытку подкупа должностных лиц. Мы надолго упрячем тебя за решетку! — После этого он вошел в камеру и захлопнул за собой дверь.
— Пожалуйста, поверьте, я не убивал ее, — сказал Котко, повернувшись лицом к Грисселу. Он успел успокоиться. Теперь в его голосе слышалась мольба, как будто он рассчитывал на здравый смысл Гриссела, на его чувство справедливости.
Бенни не спеша сел, покачал головой:
— Я знаю, что ты убил ее. Мы получили детализацию твоих телефонных разговоров. По всему получается, что в ту ночь ты приезжал к ней домой. Ты начал домогаться ее еще в декабре. Ты вытер дверную ручку, Макар. Но у нас есть оборудование, способное проявить латентные отпечатки на любой поверхности. Кроме того, эксперты обнаружили у нее в ванной мужской волос. Доказать, что он твой, не составит труда. Кроме того, нам известно, что в прошлом ты обожал тыкать в людей штыком. У нас есть свидетель. Вот и все, что требуется, чтобы тебя посадить.
— Какие отпечатки? Какие волосы? Не может быть!
— А может, мы и без отпечатков обойдемся…
— Но у меня алиби. Его могут подтвердить две девушки из эскорт-агентства… Спросите у них!
— Ты заплатил двум дешевкам проституткам, чтобы они сказали, что были с тобой, и думаешь, что твое алиби обеспечено?
Котко снова побагровел:
— Они не дешевки! И я, мать твою, не убивал ее!
— Повтори это на суде, — посоветовал Гриссел, пожимая плечами.
— Позвоните девушкам! — Котко с трудом добавил: — Пожалуйста!
— У меня нет времени. Пресс-конференция через двадцать минут. — Гриссел встал. — А ты пока отдохнешь здесь, у нас.
— Так нельзя! Я имею право позвонить адвокату, — сказал Котко.
— Нет, ты имеешь право на юридическое представительство. Статья тридцать пятая Конституции, пункт один «д». Задержанные за совершенные преступления имеют право предстать перед судом так скоро, как это возможно, но не позднее чем через сорок восемь часов после ареста. Так что адвокату позвонишь завтра. Если я разрешу.
Он направился к двери. Котко метнул на него встревоженный взгляд и сказал:
— Прошу вас!
— До завтра. — Гриссел распахнул дверь, но на пороге остановился, как будто передумал.
— Прошу вас! — повторил Котко, видимо поняв, что он может лишиться всего.
— Да ведь ты не хочешь идти мне навстречу, Макар.
— Что вам нужно? Деньги? — с надеждой спросил Котко.
— Ты что же, пытаешься меня подкупить?
— Нет, нет, просто вы сказали, что я должен пойти вам навстречу…
— Я имел в виду сведения.
— Какие сведения?
— Кому известно о том, что ты заплатил Джону Африке?
— Кто такой Джон Африка?
— Генерал полиции, который вызволил двух твоих дружков из кейптаунской тюрьмы. Ты заплатил ему двадцать пять тысяч рандов.
— Я не платил ему ни цента!
— Ему перевел деньги фонд «Исандо-Дружба». Нам все известно.
Котко выругался по-русски и спросил:
— Что мне будет, если я скажу?
— Я отложу пресс-конференцию.
Котко задумался.
— Надолго?
— Все зависит от того, что ты мне скажешь.
— Я хочу позвонить адвокату. А вы, прежде чем общаться с журналистами, проверьте мое алиби!
— Если скажешь правду насчет фонда.
Котко наклонил голову, задумался, потом поднял глаза.
— Сегодня никаких разговоров с журналистами! — решительно объявил он.
— Если скажешь правду.
— Идет.
— Итак, кому было известно о платеже?
— Только одному человеку.
Когда представитель Южно-Африканской налоговой службы сказал, что его зовут Гидеон Себекулу, Мбали с облегчением перешла на родной зулусский язык и спросила, откуда родом ее собеседник. Беседовать с соплеменником оказалось куда легче.
Попросив ее подождать, Гидеон Себекулу вошел в систему. Ей пришлось прождать пять минут. Потом Себекулу сказал, что аудиторской проверкой фонда «Исандо-Дружба» занималась фирма «Де Вос и партнеры». Он продиктовал номер почтового ящика фирмы в Эджмиде.
Мбали спросила, на какой улице находится офис фирмы.
Сотрудник ЮАНС ответил, что улицы нет, зато есть сотовый номер и факс.
Мбали все записала.
— Фрикки, — сказал Макар Котко.
— Кто?
— Фрикки де Вос.
— Произнеси по буквам.
— Имя — Фрикки. Фамилия — де Вос, — медленно, старательно произнес русский.
— Фрикки де Вос?
— Да.
— Кто он такой?
— Мой бухгалтер.
— Где я могу его найти?
— Нигде. Он умер.
Мбали набрала в «Гугле» «Де Вос и партнеры». Нашла единственный сайт, оформленный довольно топорно. Фирма предлагала бухгалтерские и аудиторские услуги «по очень выгодным ценам!!!».
Мбали поморщилась. Она терпеть не могла, когда на письме злоупотребляли восклицательными знаками.
На сайте она нашла те же номера, что продиктовал ей дружелюбно настроенный земляк из ЮАНС. Кроме того, она выяснила имя владельца. Фрикки. Фрикки де Вос.
Она набрала мобильный номер.
«Набранный вами номер не существует».
Она попробовала снова. С тем же результатом.
Удача отвернулась от нее. Она встала и отправилась в отдел по борьбе с корпоративными преступлениями. Пусть скажут, как ей теперь разыскать бухгалтера.
— Верблюд велел тебе срочно перезвонить, — сказал Скелет, щурясь на яркое солнце.
Гриссел позвонил в одну минуту третьего.
Голос у бригадира Мани был встревоженный.
— По словам Вона Купидона выходит, что Котко ее не убивал. Он отсмотрел записи со всех камер в отеле. Похоже, Котко всю ночь провел в номере с двумя девицами.
— Господи, — сказал Гриссел. После стольких трудов! А он ведь был так уверен в своей правоте!
— Знаю. Но это не значит, что он совершенно невиновен. Помнишь двоих его подручных, которых Джон Африка освободил из участка «Тейбл-Вью»?
— Да, бригадир.
— Вон предполагает, что Слут могли убить они, Федор Вазов и Лев Григорьев. Они остановились в одном отеле с Котко и вышли в город вместе с ним около семи, но вернулись только в третьем часу ночи. В участке «Тейбл-Вью» есть их адреса. Они оба сейчас недалеко от тебя. К ним поехала группа захвата. Бенни, придется тебе допросить и их.
— Хорошо, бригадир! — Он надеялся, что Мани не расслышит, что его воодушевление деланое.
— Бенни, мне очень жаль.
— Бригадир, по словам Котко, о том, что он перечислил генералу деньги через фонд «Исандо-Дружба», знал только один человек, его бухгалтер по имени Фрикки де Вос. Трудность в том, что 15 января де Вос вышиб себе мозги выстрелом из охотничьего ружья. Кажется, он был азартным игроком и в тот день проиграл все свои сбережения. Можно ли проверить записи, чтобы убедиться, что он говорит правду?
— Я сейчас же поручу это Мбали.
— Бригадир, а с журналистами как поступим?
— Ох, Бенни, хотелось бы мне знать! Я пока не вижу просвета. Но у нас еще остается минут сорок. Давай подождем.
Гриссел вышел покурить в углу внутреннего дворика; он стоял один. В одиночку можно было не сдерживать давно рвущееся с губ ругательство. Он выругался громко и с чувством. Потом повторил то же самое снова и снова, пытаясь избавиться от досады.
Гнев на стрелка возобновился с новой силой.
Если у Котко в самом деле алиби и он не убивал Слут, зачем стрелок прислал им фото русского? В какую игру он играет? Зачем водит их за нос?
Забавы ради. Чтобы видеть, как полицейские суматошно носятся туда-сюда, как безголовые куры… Что за мерзкий ублюдок! Надо было лететь сюда, ждать, нарушать все мыслимые правила допроса, рисковать своей карьерой и карьерой Мани, Ньяти и гаутенгских «Ястребов»… Неужели все напрасно?
Господи, куда катится мир?
Снова проснулось страстное желание выпить. Бутылка больше десяти лет служила ему защитой. Когда все теряет смысл, пей. Выпивка не помогает понять, что происходит, но тебе хотя бы уже не так противно барахтаться в дерьме.
Он сердито швырнул окурок через высокую сетчатую ограду. Потом еще немного постоял на месте, наблюдая, как искорка приземляется на шоссе.
Потом он развернулся и зашагал назад, к Скелету.
* * *
Начальник отдела по борьбе с корпоративными преступлениями принес Мани финансовые документы консалтинговой компании ЗИК.
— Они точно занимаются отмыванием денег. Здесь нет никакого сомнения. Каждый раз процедура одна и та же: Котко приобретает акции какой-нибудь южноафриканской добывающей компании на грязные деньги, а поступления и дивиденды возвращает Арсению Егорову.
— Вы советовались с прокуратурой?
— Времени не было.
— Вилли, нам хватит материала, чтобы его посадить?
— Бригадир, складывается впечатление, что Котко просто не ожидал неприятностей. Не думал, что под него начнут копать. Он действовал очень неосторожно. Может быть, рассчитывал, что его прикроют влиятельные друзья. В общем, материала у нас хватает.
— Несмотря на его связи?
— Как только мы выложим доказательства на стол, его высокопоставленные друзья тут же испарятся, как туман на солнце.
У Мбали появилось предчувствие.
Она вошла в Центр управления информацией и сразу увидела усталого Фани Фика. Тот смотрел в монитор. Она положила перед ним записку и сочувственно заметила:
— Вам необходимо поспать.
— Да мне только приятно, что я снова при деле, — ответил Фани, жалко улыбаясь и глядя на нее своими собачьими глазами.
— Пожалуйста, проверьте, звонила ли Ханнеке Слут по этому номеру.
— Секундочку. — Фик ввел номер в базу данных. Сердце у Мбали сжалось от жалости к нему. В свое время, еще служа в Бельвиле, она внимательно изучала подробности дела Стейн и понимала, что и сама могла бы споткнуться на том же самом месте.
На экране шла загрузка. Потом появился текст.
— Да, — несколько удивленно сказал Фик. — В среду, 12 января.
— За шесть дней до того, как ее убили, — удовлетворенно кивнула Мбали. Она понимала, почему ЦУИ не уделил особого внимания номеру де Воса. Поскольку его фирма предоставляла бухгалтерские и аудиторские услуги, в ЦУИ решили, что Слут звонила туда в связи со сделкой, которую она готовила.
— Чей это номер? — спросил Фик.
— Одного бухгалтера, — ответила Мбали. — Фрикки де Воса. Трудность в том, что он умер.
Не дав ему спросить, почему это трудность, она вышла.
