После взлета Скелет заметил, что Гриссел вцепился в подлокотники кресла.

— Бенни, что с тобой?

— Не люблю летать.

— Летать в самолете безопаснее, чем ездить на машине!

— Скелет, самолеты падают и разбиваются. То и дело падают!

Бошиго только рассмеялся.

Позже, когда они с аппетитом поедали самолетный ужин — в тот день они не успели даже позавтракать, — Бошиго заметил:

— Ты ведь понимаешь, что меня послали с тобой только для прикрытия? Чернокожее лицо должно умилостивить богов…

Так как рот у Гриссела был набит, он только пожал плечами.

— Ну, Бенни, и что ты думаешь обо всем этом? О политике, о коррупции, о тесных связях…

Он проглотил и ответил:

— Скелет, а что тут скажешь? Просто так обстоят дела. Ничего нового! Когда я давным-давно служил в отделе убийств и ограблений, нам тоже многим приходилось жертвовать. Ради политики. Ради прикрытия. Приходилось смотреть на какие-то вещи сквозь пальцы. Правда, в те дни ничего такого не попадало в газеты. Им хватало другого.

— Ничего не меняется, — задумчиво проговорил Бошиго.

Когда стюардесса унесла пустые тарелки и пластиковые ножи и вилки, Скелет сказал:

— Вчера ночью, когда ты позвонил мне домой, я смотрел кино, «В тени Луны». Документальный фильм об астронавтах, которые высадились на Луне. По словам одного из астронавтов, когда они очутились на темной стороне Луны, он посмотрел на Землю и сказал: она такая маленькая и хрупкая! Но там все, кого он знает. А после того, как они вернулись, они поехали во всемирное турне, и в каждой стране их приветствовали словами: «Мы молодцы!» Не «Вы, американцы, молодцы», а именно «Мы молодцы». Фильм произвел на меня очень сильное впечатление. Я вырос в Форт-Бофорте. Когда я был еще вот таким маленьким, отец как-то ночью вывел меня во двор и показал Луну. Он сказал: Бенедикт, люди долетели до нее, ходили по ней. Знаешь, почему? Потому что мечтали, понимаешь? Он сказал: ты должен идти в этот мир с мечтой. И должен следовать своей мечте до тех пор, пока не поймаешь ее. Сегодня утром, когда я слушал обо всех проделках наших чиновников, я подумал: что с нами происходит? Бенни, у Мадибы была своя мечта. Большая ukuphupha для Южной Африки. А теперь мы теряем эту мечту. Вчера я вдруг понял, как мне не хватает отца — он умер в 2005-м. И еще я жалею о том, что мы, земляне, перестали воспринимать себя как одно целое. Пусть хотя бы в одной стране — в нашей. Или во всем мире. Ведь наша планета такая маленькая!

— Мы запросили в банке детализацию счета Котко. На 18 января он забронировал два номера в отеле «Сазерн Сан Куллинан» в районе Странда, — сказал капитан Филип ван Вейк.

— Два? — удивился Мани.

— Совершенно верно, бригадир. Теперь мы ждем подтверждения из отеля. В тот же день он провел по своей карте еще два платежа. Один — за ужин в «Буэна-Виста-кафе», в размере тысячи двухсот тридцати двух рандов сорока пяти центов. И еще перечислил три тысячи рандов агентству «Полночь».

— Эскорт-услуги? — спросил Купидон.

— Да, — кивнул ван Вейк. — Судя по детализации его разговоров, он звонил в «Полночь» в восемнадцать тридцать две и восемнадцать пятьдесят одну. Я подумал, что вам будет интересно.

— Спасибо, Филип, — сказал Мани.

— Похоже, он готовил себе алиби, — заметил Купидон.

— Вот именно, — кивнул бригадир Мани. — Вон, твоя задача — все проверить.

Гриссел смотрел на раскинувшиеся под ними просторы Кару и гадал: почему он никогда не задумывался о таких серьезных вещах? О мечтах на благо всей страны. И о том, что наша планета — одна. Он не думает о высоком.

Вот почему ему трудно понять Алексу с ее «волнующими, яркими образами» и «информационными каналами». Главное, если бы сейчас он не был так занят по работе, он бы, скорее всего, думал о том, как свести концы с концами, о своем алкоголизме и разводе, о приятеле Карлы и татуировке Фрица. И о том, как не опозориться. А мечтал бы… наверное, о том, как займется любовью. С Алексой.

Как вырваться из плена мелочных забот и начать беспокоиться за всю планету?

Мбали стояла за дверью женского туалета на втором этаже здания УРОВП. Она уже собиралась выйти в коридор, но случайно услышала слова двух проходивших мимо «Ястребов».

— Теперь ты понимаешь, почему Африка поручил ей дело стрелка? — спросил один.

— Наверное, из-за Амстердама, — предположил второй.

— Точно.

Ей стало больно.

Как только она вошла в кабинет, зазвонил телефон. Мбали сняла трубку. Детективы из отдела ППГ сообщали, что в участке «Тейбл-Вью» в последнее время никого не увольняли с позором. Кроме того, начальник участка заверил их, что ни с кем не обсуждал звонок генерала Африки и его просьбу об освобождении двух граждан России.

Мбали поступила так же, как поступала всегда, когда бывала расстроена. Встала из-за своего до омерзения чистого стола, повесила на плечо огромную дамскую сумку. Вышла из кабинета, спустилась на лифте на первый этаж. Вышла на Маркет-стрит, повернула на Фортреккер. У светофора дождалась зеленого света, перешла дорогу, повернула налево, прошла мимо министерства внутренних дел — у входа толпились зазывалы, призывающие сделать фото на паспорт, уличные торговцы ручками и обложками на удостоверения личности. Мбали прошла мимо киоска тотализатора. Сегодня она не наградила, как обычно, презрительным взглядом слоняющихся там бездельников. Прошла мимо салона красоты и заглянула в закусочную «Сегодняшний улов».

С ней поздоровалась невысокая седовласая продавщица.

— Как обычно? — спросила она Мбали.

— Да, пожалуйста.

Она смотрела, как продавщица зачерпывает металлической лопаткой жареную картошку и ссыпает ее в белый бумажный пакет, присыпает картошку солью, сбрызгивает уксусом, заворачивает пакет в оберточную бумагу. Продавщица положила пакет на прилавок.

— Рыбки не желаете?

— В следующий раз.

— Одна средняя картошка, одна кока-кола. С вас двадцать шесть семьдесят пять.

Мбали приготовила деньги заранее. Передала их продавщице, взяла картошку и банку с холодной газировкой и осторожно уложила все в свою огромную сумку. Теперь ее коллеги ничего не увидят.

— Спасибо!

— До завтра. Желаю поймать побольше плохих парней!

— До свидания. — Мбали вышла. Теперь, после того как лекарство от стресса оказалось в недрах ее огромной сумки, она позволила себе поволноваться и вспомнить о неприятностях.

Оказывается, все считают: Джон Африка поручил ей дело стрелка, полагая, что может ею манипулировать.

Удар тройной силы! Оказывается, никаких успехов она не добилась. Ей поручили важное дело вовсе не благодаря ее заслугам. И Африка считает, что ею легко манипулировать, потому что ему известно об амстердамском фиаско — а тогда она пережила худшее в жизни унижение. И все лишь потому, что ей не хотелось опозорить свою родину.

Значит, ее воскресное предчувствие оправдалось. Что же теперь делать?

Вернувшись к себе в кабинет, она закрыла дверь, села за стол, достала из сумки банку кока-колы и картошку. Развернула бумагу. В ноздри ударил сильный аромат. Она подцепила пальцами первый ломтик и положила его в рот. Она еще покажет Джону Африке! И всем остальным — Вону Купидону и его дружкам, которые насмехаются у нее за спиной и рассказывают анекдоты о ее брезгливости, о ее фигуре, о ее сексуальной ориентации. И Мусаду Мани, который не хотел посылать ее к Фишеру, потому что думал, что она — «кнут». Она им покажет! Она поймает стрелка. Сама. Действуя по-своему — неспешно, тщательно, по инструкции. Она прекрасно знала, что даже ее манера работы раздражает сослуживцев.

Мбали поедала картошку медленно, торжественно, ломтик за ломтиком. Картошка не успела остыть. Потом она смяла пакет и обертку и выкинула в корзину для мусора в женском туалете. Ей не хотелось, чтобы в ее кабинете пахло едой — лишний повод для сплетен и насмешек.

Она вымыла руки.

Вернулась, села за свой ноутбук и открыла новый вордовский файл. Начала набирать.

Сохранив файл, Мбали отперла верхний ящик стола и достала оттуда шоколадку.

Они приземлились в Йоханнесбурге в четверть первого. В зале прилета их встречал капитан Мозес Зонди — здоровяк со шрамом от ножевого ранения на шее. Они с Бошиго поздоровались как старые друзья.

Выйдя на улицу, Бенни закурил.

— Эта дрянь тебя убьет, — заметил спортсмен Бошиго.

По пути к машине Мозес Зонди информировал их:

— Котко сейчас в своем офисе в Сандтоне. Мы установили за ним слежку; группа захвата ждет сигнала. Если он шевельнется, мы будем об этом знать. Еще одна группа ждет рядом с его домом в Магалисвью, рядом с Монтекасино. Как только у нас будет ордер на обыск, мы туда войдем. Группа захвата, эксперты, все как полагается.

— На сей раз у вас правильный адрес, брат? — спросил Скелет Бошиго. Почти год назад «Ястребы» в Гаутенге ошиблись с адресом мошенника Радована Крейцира и обыскали не тот дом. С тех пор коллеги не переставали добродушно подтрунивать над ними.

— Не смешно, — ответил Зонди и тут же нанес ответный удар: — Ходят слухи, что ваши «Ястребы» крупно опростоволосились в Амстердаме. Что там произошло?

— Босс молчит как рыба.

— Кстати, вам велено сразу по прилете доложиться вашему начальству.

— Только не я, — сказал Бошиго. — На самом деле главный Бенни. Я просто отсвечиваю красивой черной мордой, понимаешь?

Гриссел глубоко затянулся, зажал сигарету в зубах, достал мобильный телефон и набрал номер Мани.

— Бенни, сначала хорошая новость, — сказал бригадир. — Скип Скиперс с полчаса назад добыл имя источника Джека Фишера, человека, который знал о Котко и его любви к штыкам в те дни, когда он еще служил в КГБ. Источник — член исполкома «Конгресса народа», оппозиционной партии. В девяностых годах он служил в разведке АНК, а с Котко имел дело в Лусаке. Полковник Ньяти уже побеседовал с ним, он готов дать показания. По-моему, оппозиционер хочет заработать политический капитал, но сейчас нам это как раз кстати.

Во-вторых, Фишер уверяет, что Котко с помощью компании ЗИК занимается отмыванием денег своего босса, Арсения Егорова. Ребята Фишера не сомневаются: если мы копнем поглубже, то найдем достаточно, чтобы возбудить против него уголовное дело. И третье: Котко был в Кейптауне в то время, когда убили Слут. Это подтверждает распечатка из банка. Кроме того, мы получили детализацию его разговоров за январь. Он звонил четыре раза, все звонки были зафиксированы вышкой на Док-роуд у Набережной.

Всего в нескольких кварталах от дома Слут! Гриссел с трудом удержался от изумленного возгласа.

— Бригадир, Котко звонил Слут?

— Нет. Зато он два раза звонил в агентство эскорт-услуг. Сейчас мы выясняем, долго ли девушки были с ним. Короче говоря, Бенни, ордер на обыск нам дадут. Наши коллеги из Гаутенга уже запросили ордер, о результатах будет известно минут через пятнадцать. А теперь плохая новость: если мы хотим успеть передать какие-либо сведения СМИ в четыре, уже в три часа придется что-то решать…

Времени очень мало.

— Конечно, лучше всего было бы объявить об аресте Котко, — продолжал Мани. — Но вначале ты должен убедиться, что дело не развалится. Бенни, после того, как мы его возьмем, начнется настоящий ад. У него большие связи. Не забывай о его дружбе с членами правительства, межведомственных комитетов, Молодежной лиги. На нас будут давить со всех сторон. Событие станет главной темой на несколько недель вперед. Наши фамилии появятся на первых полосах газет. На карту поставлена наша карьера. Моя, твоя, ребят из Гаутенга. Ты понимаешь?

— Да, бригадир. — Они остановились у служебной машины Мозеса Зонди, серебристого седана БМВ третьей серии.

— Неплохо будет, если мы обмолвимся, что Котко вызван для дачи показаний. Не знаю, достаточно ли этого будет, чтобы успокоить стрелка, но придется попробовать. Ведь последствия будут примерно такими же… В общем, придется взвесить все за и против.

— Да, бригадир. — Зонди взял у Гриссела чемодан, поставил его в багажник, жестом пригласил садиться. Гриссел сел на заднее сиденье.

— Итак, план действий таков, — говорил по телефону Мани. — Поезжайте прямиком в контору Котко. Насколько нам известно, там сейчас только он и секретарша. Везите его в участок и сразу начинайте допрашивать. Наши ребята проследят за тем, чтобы секретарша никому не звонила и не пыталась стереть важные данные.

— Пристегнитесь, — велел Мозес Зонди, ткнув в голубую стрелку на экране бортового компьютера.

Гриссел зажал телефон между плечом и ухом и пристегнулся ремнем безопасности.

— Как только мы получим ордер на обыск, — продолжал Мани, — мы вышлем команду обыскивать его контору и дом. О результатах будут докладывать Скелету, чтобы не отвлекать тебя от допроса.

— Ясно, бригадир.

Зонди рванул с места, они помчались по дороге.

— Если обнаружится что-то важное, Скелет сразу сообщит тебе, а уж ты скорректируешь свои действия.

— Я ему передам, бригадир.

— Бенни, созвонимся без десяти три. Это крайний срок. Мы ждем твоего решения.

Они выехали из Международного аэропорта Тамбо и очутились под ослепительным солнцем Гаутенга. Зонди надел темные очки и включил сирену.