15
Он так ничего и не нашел. Ни запасного ключа, ни следов, ни зацепок.
В гостиной он от отчаяния посмотрел в телескоп и пришел к выводу, что прибор чисто сувенирный: увеличение слабое, возможные места, за которыми Слут могла бы подглядывать, находятся слишком далеко.
Гриссел подошел к двери, в досаде и нерешительности остановился рядом с пятном засохшей крови на полу. Он понял, почему Нкхеси так и не добился успеха. Перед Нкхеси маячили лишь смутные тени, призраки, которые исчезали, стоило протянуть к ним руку… Коммунисты? Снайпер все неправильно понял. В жизни Ханнеке Слут не было коммунистов. Зато имелся огромный вибратор в прикроватной тумбочке. День оказался потрачен впустую: он так ничего и не узнал, а завтра ублюдок снайпер выстрелит в ногу еще одному полицейскому.
Бенни с большим трудом удержался, чтобы не выругаться.
Надо позвонить Купидону. Пусть читает дело — он оставил его в штаб-квартире УРОВП. Может, Купидон до чего-нибудь додумается. Он повернулся, чтобы выключить свет, и вдруг кое-что вспомнил. Одна мысль мелькала у него в подсознании с самого визита к Виллетте: контраст между двумя квартирами. Квартира Габби Виллетте была очень обжитой, и в ней чувствовался отпечаток личности хозяйки: фотографии фруктов на стене, журнальный столик в гостиной завален книгами, журналами и газетами… А у Слут все как-то голо. Слишком аккуратно, слишком безлично.
Но он не успел обдумать смысл только что понятого. Зазвонил его мобильник — судя по номеру, с работы.
Он ответил.
— Бенни, можешь приехать? — спросил бригадир Мани, и Гриссел по его голосу понял, что стряслась новая беда.
Он сказал, что сейчас в городе и будет минут через пятнадцать. Поспешно запер квартиру Слут, нетерпеливо дождался лифта, подбежал к БМВ и, включив сирену и проблесковый маячок, помчался по пустым воскресным улицам. И все же путь занял у него двадцать минут, потому что Дурбан-роуд, как обычно, представляла собой одну сплошную пробку.
Все они ждали его в кабинете бригадира. Мани, Ньяти, Дюпре, Мбали Калени и Клуте, заведующий отделом общественных связей ЮАПС. Джона Африки не было.
— Этот гад послал электронные письма в газеты, — сообщил Мани.
— Снайпер? — уточнил Гриссел, садясь на свободный стул.
— Да. И теперь историй стало две. Во-первых, он повторяет, что будет стрелять в полицейских до тех пор, пока не раскроют убийство Слут. Во вторых, твердит, будто мы, ЮАПС, пытаемся замять дело.
— И в-третьих, — добавил Клуте, — газетчики интересуются, не потому ли мы заново открыли дело Слут, что кто-то стал отстреливать наших сотрудников.
— Полный бардак, — сказал Ньяти.
Мани подтолкнул письма к Грисселу:
— А у тебя как дела, Бенни?
— Плохо, бригадир, — ответил он, потому что научился придерживаться правды. Если он будет говорить то, что хочет слышать начальство, ничего хорошего не выйдет.
Каменное лицо Мани осталось бесстрастным. Он просто кивнул, как будто ничего другого не ожидал.
Гриссел прочел:
От: 27 февраля, воскресенье, 16.07
Кас.: Почему ЮАПС умалчивает о раненых полицейских?
Вчира в 18.45 я стрелял в полицейского вчера в участке „Клермонт“. Сегодня в 11.50 я подстрелил полицейского в участке „Грин-Пойнт“. Почему ЮАПС не рассказала об этом средствам массовой информации?
Потому что они что-то скрывают. Они знают, кто убийцы Ханнеке Слут. Почему до сих пор никого не арестовали? Я буду и дальше стрелять полицейским в ноги, пока они не призовут к ответу убийц Ханнеке Слут».
— Он ничего не говорит о коммунисте, — заметил Гриссел.
— Слава богу, — ответил Мани.
— Он куда-то спешил. Или нервничал. Может, на него тоже кто-то давит…
— Откуда вы знаете? — спросила Мбали.
— Ошибки. Он повторяет слова и допускает орфографические ошибки, — ответил Гриссел.
Зазвонил стоящий на столе у бригадира телефон.
— Давят не на него, а на нас, — заметил Мани. — Это генерал. Он звонит из Претории.
Со своего места Гриссел слышал взволнованный голос на том конце линии. Голос Африки напоминал жужжание электронного жучка.
Бригадир Мани держался стоически.
— Да, генерал…
— Нет, генерал, мы сформулируем свои мысли и опубликуем пресс-релиз.
Бенни посмотрел на Ньяти, который сидел, закрыв лицо руками, с видом глубоко озабоченным, и на полковника Вернера Дюпре из ППГ, который все вертел и вертел между пальцами зажигалку. Перевел взгляд на Клуте, всегда поразительно выдержанного. Впрочем, желтые никотиновые пятна на пальцах и темные круги под глазами свидетельствовали о том, что за все приходится платить. Ведь Клуте постоянно находится между Сциллой в виде журналистов и Харибдой в лице руководства ЮАПС. Мбали Калени была мрачнее тучи. Она как будто намекала, что у нее нет времени на такую чепуху, у нее масса дел.
Гриссел все больше закипал. Почему пресса и начальство всегда такие? Зачем лишнее давление, как будто их работа сама по себе недостаточно тяжела?
Наступило секундное затишье, и тут громко заверещал мобильник Гриссела. Он быстро выхватил трубку из кармана и отключил ее.
Когда Мани наконец вернулся за стол и они с Клуте и Ньяти принялись слово за словом прорабатывать пресс-релиз, Гриссел подумал: как хорошо, что он в свое время пропил свой карьерный рост. Ему совершенно не хочется становиться начальником, он не умеет играть в их игры. Если бы его выпустили к представителям СМИ, он бы им сказал: «Вы настоящие стервятники. Сидите и ждете, когда мы облажаемся, а потом бьетесь в истерике и обвиняете нас во всех смертных грехах. Но куда вы пропадаете, когда мы что-нибудь делаем как надо? Когда виновным признают убийцу, грабителя или насильника, где в ваших репортажах слова „благодаря хорошей работе ЮАПС“? Как по-вашему, почему тюрьмы в стране переполнены? Потому что ублюдки сами идут туда? Да пошли вы все, пишите что хотите!»
На составление пресс-релиза ушло полчаса.
«Решение передать дело Слут „Ястребам“ для повторного расследования было принято на высоком уровне еще две недели назад. Как всегда, в начале процесса его тормозили обычные бюрократические формальности. Начиная с субботы, 26 февраля, делу придан статус государственной важности, так как возможна связь между убийством Слут и нападениями снайпера на сотрудников ЮАПС.
Утверждения, будто виновные уже известны, не имеют под собой никаких оснований. В УРОВП созданы объединенные оперативно-следственные группы по расследованию убийства Ханнеке Слут и нападениям снайпера. Сотрудники ЮАПС делают все возможное для того, чтобы виновные не ушли от возмездия.
Связь между снайпером и анонимными письмами, приходящими на электронный адрес ЮАПС, нашла окончательное подтверждение лишь в субботу, 27 февраля. Необходимость доказать такую связь, а также обеспечить безопасность граждан не позволила ЮАПС опубликовать пресс-релиз ранее.
В ходе расследования преступлений государственной важности в ЮАПС поступает множество телефонных звонков и писем, присланных обычной или электронной почтой. Хотя мы приветствуем обратную связь с сознательными гражданами, которые зачастую сообщают нам важные сведения, к сожалению, многие подобные послания никакой ценности не представляют. Предыдущие послания снайпера, в которых он упоминает убийство Слут, не были рассмотрены в силу своей бессвязности, религиозно-экстремистского, гомофобского (это слово подсказала Мбали) и расистского содержания. Теперь ЮАПС считает его возможным подозреваемым».
Когда они наконец приступили к обсуждению дела, Мбали твердо и уверенно объявила:
— Он стреляет из машины.
По выражению лиц коллег она сразу поняла, ей не поверили.
— Другого объяснения нет. В Грин-Пойнте единственное укромное место, откуда можно незаметно вести наблюдение, находится на противоположной стороне шоссе, в муниципальном центре, но он надежно огорожен, посторонним туда не пробраться. Я съездила в Клермонт, чтобы еще раз взглянуть на место преступления, и мои догадки подтвердились. Там есть парковка, она выходит на тихую улочку.
— Машину заметили бы сразу, — возразил полковник Ньяти, правда не слишком уверенно.
— Знаю. А вы вспомните американского «вашингтонского снайпера», который в 2002 году убил десятерых и ранил трех человек в Вашингтоне, Мэриленде и Виргинии! Оказалось, что преступников было двое, они стреляли из машины.
В те годы Гриссел крепко пил, поэтому никакого «вашингтонского снайпера» не помнил.
— Да, — кивнул Мани, все больше проникаясь ее доводами. — Точно! Они еще, кажется, вынули из машины задние сиденья, чтобы удобнее было целиться… Проделали дыру в багажнике…
— Вот именно!
— Мобильное место преступления, — сказал Вернер Дюпре. — Все улики увозишь с собой.
— Да. Именно поэтому они успели подстрелить тринадцать человек до того, как их схватили. Я только что погуглила подробности того дела. Одну из самых главных трудностей для полиции представляло то, что машину никто не замечает. Машин на дорогах очень много, и они постоянно движутся. А вначале еще решили, что убийцы перемещаются в микроавтобусе, и искали не то, что нужно.
— По-вашему, наш снайпер работает не один? — спросил Ньяти.
— Такая возможность есть. Пока один караулит жертву, второй следит за дорогой.
— Не знаю, как насчет этого типа, — усомнился Гриссел, показывая на электронное письмо. — Он все время пишет «я, я, я»…
— А знаете, как янки в конце концов поймали гадов? — мрачно спросил Мани и тут же сам себе ответил: — Случайно!
— Да, сэр, — кивнула Мбали, — и сходства очень много. Тот снайпер тоже помешался на религии, он тоже рассылал письма в полицию и СМИ. Но важнее всего не сходство, а то, чем мое дело отличается от того. Американский снайпер выбирал свои жертвы наугад, у него не было настоящего мотива, несмотря на все его бредни. И письма его были странными. Сразу можно было догадаться, что их сочинял психически больной. Наш же снайпер специально стреляет по полицейским в полицейских участках. В географическом смысле это сужает область поиска. Его письма вполне конкретны и довольно связны. И у него пунктик насчет дела Слут. Где-то здесь должен быть мотив.
— Почему он перестал писать про коммунистов? — спросил Гриссел. — Почему не упомянул о них в своих письмах в газеты?
Все посмотрели на него.
— Бригадир, тот, кого мы ищем, — не идиот. Он наверняка понимает, что пресса с радостью ухватилась бы за «коммунистический след». Но в письмах в СМИ он даже не заикается ни о каких коммунистах.
— Как по-вашему, почему? — спросила Мбали у Гриссела.
— Потому что коммунисты — просто… ерунда. Как говорит детектив Нкхеси, Слут окружали одни капиталисты. По-моему, он пытается сбить нас со следа. Только не знаю почему.
— Возникает еще один важный вопрос: был ли он знаком со Слут? — спросил Ньяти.
Никому не хотелось отвечать. С больными на голову ничего нельзя понять наверняка.
— Вопрос пока остается открытым, — ответил Дюпре.
— По-моему, мы должны усилить охрану полицейских участков, — заключила Мбали. — И пусть фиксируют все проезжающие машины…
