54

Хотя Грейс и прошел специальную подготовку по методу когнитивного интервью свидетеля и подозреваемого, сам он допросы проводил редко, предпочитая доверять организацию этого трудоемкого процесса более опытным членам своей команды и сосредоточиваясь на общем руководстве и наблюдении. Наиболее важные эпизоды допроса он обычно просматривал позднее в записи.

Грейс ясно понимал как то, что за двадцать лет службы накопил большой опыт, так и то, что с годами увеличивается опасность заразиться самодовольством. Именно по этой причине самые бывалые и тертые падают и бьются куда сильнее новичков.

Свидетельством тому — многочисленные трагические авиакатастрофы, когда за штурвалом находился капитан воздушного лайнера, в том числе едва ли не худшая из всех: столкновение на Тенерифе в 1977 году двух «Боингов-747», один из которых принадлежал компании KLM, а другой — «Пан-Америкэн». Можно долго перечислять случаи, когда опытные хирурги ампутировали в больнице не больную, а здоровую конечность — именно по причине невнимательности и небрежности как следствия самоуспокоенности. И наконец, никто не опровергнет тот печальный факт, что все топовые эксперты по лавинам погибли как раз под лавинами.

Вот почему в начале и на протяжении каждого расследования убийства Рой Грейс прилежно записывал все принимаемые решения в свой полицейский блокнот и проверял каждую процедуру на соответствие образцу, изложенному во всех деталях в «Руководстве по расследованию убийств».

Но сейчас суперинтендент чувствовал, что должен лично увидеть Рэд Уэствуд и поговорить с ней. В начале шестого вечера Грейс вошел в комнату для опроса свидетелей, находившуюся неподалеку от конференц-зала.

Квадратная, без окон, комната была обставлена скромно, но довольно уютно: кофейный столик с графином воды, стаканами и тремя кофейными чашками; укрепленная высоко на стене камера видеонаблюдения и встроенное записывающее оборудование. Гленн Брэнсон пришел раньше и уже устроился рядом с заметно нервничавшей женщиной лет тридцати, замершей на краешке стула в скованной позе. Грейс подмигнул коллеге, которого раньше уже укорил за чересчур броский галстук. Специалистов по допросам с самого начала учат одеваться как можно проще и незаметнее, чтобы свидетеля ничто не отвлекало. Говорить что-то Брэнсону сейчас было уже поздно, так что суперинтендент сосредоточил внимание на молодой женщине, решая, что же он все-таки хочет узнать от нее за ближайший час.

Привлекательное лицо, немножко узкое и кажущееся еще уже из-за длинных, элегантно подстриженных и разделенных посередине пробором темно-рыжих волос, обрамлявших его с обеих сторон. Тонкая черная водолазка, короткая твидовая юбка, черные легинсы и черные, до колен сапоги. Когда он вошел, она вежливо улыбнулась, показав красивые белые зубы. Все бы хорошо, но женщина явно держалась из последних сил.

— Рэд Уэствуд — детектив-суперинтендент Рой Грейс, — сказал Гленн и повернулся к женщине. — Суперинтендент Грейс будет возглавлять расследование по этому делу. Так что вы попали в хорошие руки — он у нас лучший.

Рэд Уэствуд улыбнулась, и все ее лицо как будто осветилось на мгновение, а потом на него снова набежало темное облачко. В это мгновение Грейс успел увидеть в ней огромное внутреннее тепло. И тут же проникся глубокой симпатией.

Он закрыл дверь и сел.

— Мисс Уэствуд, вы не против, что наш разговор будет записываться?

— Нисколько.

Голос у нее был сильный, уверенный, немного раскатистый, но карие глаза, как и пальцы, постоянно трогавшие серебряный браслет на запястье, выдавали тревогу и нервное напряжение. Из других украшений у нее было серебряное колечко на большом пальце правой руки и тонкое серебряное ожерелье с крестиком и несколькими серебряными брелками.

Гленн, привстав, включил видеозапись.

— Семнадцать ноль пять, среда, тридцатое октября, — произнес Рой Грейс. — Опрос мисс Рэд Уэствуд проводят детектив-суперинтендент Рой Грейс и детектив-инспектор Гленн Брэнсон. — Он посмотрел на Рэд. — Вам, наверное, пришлось уйти с работы, мисс Уэствуд. Спасибо.

— Спасибо вам. Я прошла через ад и очень признательна за ваше приглашение. — Она посмотрела сначала на одного, потом на другого детектива и нервно улыбнулась. В этом комнате, в этом здании ее окружала атмосфера безопасности. Сейчас она бы даже согласилась остаться здесь навсегда.

— Я знаю, что вы уже рассказали инспектору Брэнсону о том, что произошло вечером в понедельник, но мне хотелось бы попросить вас сделать это еще раз, если вы, конечно, не против, — сказал Грейс.

— Нет, конечно. С чего мне начать?

— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Брайсом Лореном.

Она состроила гримаску, и Грейс заметил, как наморщился ее миленький носик.

— Вообще-то мне не очень приятно об этом рассказывать. До него у меня были довольно долгие отношения с одним парнем, Домиником Чандлером, но в какой-то момент я поняла, что не хочу провести с ним остаток жизни. Мы шли разными курсами. И он, и я хотели детей, но только я не хотела детей от него. Мы расстались — не очень красиво, но это уже другая история.

— В тех ваших отношениях были другие проблемы? — спросил Грейс.

— Другие проблемы?

— Не был ли, например, Доминик Чандлер склонен к насилию?

Рэд решительно покачала головой:

— Нет, вовсе нет. В этом смысле он был человеком очень мягким. И опасаться ему было нечего — пока мы оставались вместе, я была абсолютно ему верна.

— Вы не считаете, что Доминик имел основания чувствовать себя обиженным, затаил зло?

— Доминик? Нет. Я столкнулась с ним несколько месяцев назад на вокзале в Хоуве. Он был в хорошем настроении, бодрый, сказал, что собирается жениться. Нет, насилие и Доминик несовместимы.

Детективы переглянулись.

— Хорошо, — продолжал Грейс, — а теперь расскажите, что случилось после того, как вы расстались с Домиником Чандлером.

— Я съехала с его квартиры и сняла свою. Мне сразу стало легче, но в то же время… понимаете… я четко сознавала, что мои биологические часы тикают, время уходит. Если хочешь завести детей, надо с кем-то познакомиться. И не тянуть. Друзья устроили мне несколько свиданий вслепую, но все они закончились ничем. Потом моя лучшая подруга Рэкел Ивенс посоветовала поискать счастья на сайтах знакомств. Ну и я зарегистрировалась на двух таких сайтах и повесила объявление.

— Что вы там написали?

Гленн достал блокнот и принялся искать страницу с записанными в понедельник вечером словами. Рэд покраснела и открыла сумочку.

— Я захватила его с собой. Подумала, что может понадобиться. — Она развернула листок и прочитала: — «Одинокая девушка с огнем в волосах, 29 лет, чахнет на любовном пепелище. Ищет новое вдохновение, новое пламя для тлеющего костра. Приятного общения, дружбы и — кто знает — может быть, чего-то большего?» — Она посмотрела на детективов. — Немного чересчур, да?

Мужчины сохранили непроницаемое выражение.

Грейс взял у Рэд листок, прочитал и вернул ей.

— В разговоре с инспектором Брэнсоном вы назвали Брайса Лорена фокусником. У него были трюки с огнем?

Она кивнула:

— Да. Более того, в прошлом он даже работал пожарным. Может, и сейчас работает.

Детективы нахмурились.

— Вы полагаете, что Брайс Лорен может работать в пожарном депо? — уточнил Гленн Брэнсон.

— Ну, там ведь и другие работы есть, кроме пожарного. Можно быть, например, внештатным сотрудником автоматической пожарной станции. Для этого нужно жить или работать поблизости от нее. — Она вскинула брови. — Но, честно говоря, Брайс может заниматься чем угодно и быть кем угодно. Когда мы только познакомились, он рассказывал, что был пилотом в Штатах, а потом перешел в службу воздушного движения, чтобы быть рядом с больной женой. Все оказалось враньем. У него даже имя ненастоящее, а вымышленных — не сосчитать.

— Вы их знаете? — спросил Грейс.

— Некоторые. Брайс Лорен — это только для знакомства. Его настоящее имя мне неизвестно, и он нагородил столько лжи о своем прошлом, что, может быть, и сам его толком не помнит. Наверняка я знаю только то, что раскопал нанятый мамой, втайне от меня, детектив; вообще-то теперь я благодарна ей за это. Некоторое время он служил сапером в Территориальной армии, но оттуда его, как и отовсюду, выгнали. Он работал в компании, занимавшейся установкой систем безопасности, но и там долго не задержался. Брайс — талантливый иллюзионист. Он даже начал делать себе имя в Брайтоне, но и этот шанс тоже упустил.

Грейс неодобрительно насупился.

— Похоже, ваш приятель обладает набором умений, вполне подходящих для всего, в чем мы можем его подозревать.

— А еще он замечательный художник, в первую очередь карикатурист.

— Какие из его фокусов связаны с огнем?

— Таких немало: Один назывался «Зажги шнурок», другой — «Зажги бумагу», был еще «Зажги шерсть». Он очень увлекался пиротехникой, а однажды сказал, что у него есть побочный бизнес по изготовлению на заказ фейерверков.

— Вот как? — встрепенулся Гленн Брэнсон. — Что еще он вам об этом рассказал?

— Совсем мало. Сказал только, что у него есть мастерская, но где именно, я даже не представляю. Думаю, где-то в Суссексе.

— Как долго вы были вместе?

— Около двух лет.

— И он ни разу не свозил вас в эту мастерскую? Не рассказал, где она? — удивился Брэнсон.

— Не забывайте, почти все это время он лгал, притворяясь, что работает авиадиспетчером в Гатуике. Приходил домой со смены, рассказывал, как прошел день, что случилось. И так убедительно рассказывал, что у меня и малейших подозрений не возникало. Только когда мама показала отчет из детективного агентства…

— Хорошо. А теперь постарайтесь вспомнить и рассказать нам, как вы чувствовали себя, когда впервые встретились с Брайсом, — попросил Рой Грейс.

— Я была тогда не в лучшем состоянии, и после нескольких тягостных лет с Домиником Брайс поначалу воспринимался как дуновение свежего воздуха. Наверное, он искренне увлекся мной. Осыпал подарками. А я верила всему, что он рассказывал о себе. И почему мне было не верить? У меня не было на то абсолютно никаких причин. Я так злилась на мать за то, что она отнеслась к нему с подозрением. Как говорится, любовь слепа. Так оно и есть. Я была слепа. Несколько месяцев ничего не видела и не желала видеть. А ведь должна была бы догадаться, потому что никто из моих друзей комфортно себя с ним не чувствовал.

— Вы знаете, где он живет сейчас?

— Нет, не знаю.

— Суд вынес решение, согласно которому ему запрещено жить ближе чем в полумиле от вас, — сказал Брэнсон. — Вы сказали, что вроде бы видели его возле вашего офиса в прошлый четверг. Но до конца не уверены, да?

— Не уверена.

— Кто-то другой, кроме Брайса Лорена, мог нарисовать червонную даму на зеркале в вашей ванной? — спросил Грейс.

— Никто. Без меня ко мне никто не заходит, даже водопроводчик. Но как он мог туда попасть?

— Судя по всему, парень он изобретательный.

— О да.

— Наша первоочередная задача состоит в том, — продолжал Рой Грейс, — чтобы установить связь между Брайсом Лореном и смертью доктора Карла Мерфи, пожаром в ресторане «Куба Либре» и мини-маркете и возгоранием вашей машины. Но если он действительно побывал вчера в вашей квартире, если это он надел вам на палец кольцо, то ваша безопасность не гарантирована. Мы можем арестовать его — если сумеем найти. Но вам необходимо переехать. Считать вашу квартиру безопасной больше нельзя.

— Сейчас там есть специальная комната, — вмешался Гленн Брэнсон. — Закрыть и открыть ее можно только изнутри — она неприступна и обеспечивает защиту по меньшей мере на час. Этого времени вполне достаточно, чтобы мы успели подъехать.

— Вообще-то я скоро переезжаю, — сообщила Рэд. — В ближайшие дни подпишу документы.

— Куда переезжаете? — спросил Грейс.

— Ближе к набережной, в Кейптаун.

Суперинтендент задумался.

— И когда это произойдет?

— В ближайшие месяц-полтора.

— Откровенно говоря, я бы хотел, чтобы вы вообще уехали из Брайтона.

— Уехала? Вы о чем? Куда?

— Куда-нибудь подальше. И чтобы сменили имя — до тех пор, пока мы не найдем этого человека и не арестуем.

Рэд покачала головой:

— Нет, нет, я не хочу никуда уезжать. У меня здесь работа, новая карьера. Я не намерена отступать перед этим мерзавцем. Не могу позволить ему взять верх. Я останусь в Брайтоне.

— Это ведь не навсегда, — попытался убедить ее Брэнсон.

— Я не хочу терять работу. Пожалуйста. Вы ведь не можете заставить меня уехать?

Грейс покачал головой.

— Но в соответствии с руководящими указаниями я обязан взять с вас подписку, — извиняющимся тоном сказал Грейс. — Документ чисто формальный. В нем говорится, что мы не имеем возможности обеспечить вам круглосуточную защиту, а потому советуем принять меры предосторожности и рассмотреть как вариант возможность переезда.

— Мы могли бы официально приставить к вам сотрудника службы защиты свидетелей, хотя, как я понимаю, таковой у вас уже имеется в лице констебля Споффорда. — Брэнсон взглянул на суперинтендента, ища у него одобрения. — Но охранять вас день и ночь он не в состоянии.

Рэд ощутила неприятный холодок в животе. Наверное, переезд был наилучшим вариантом. Но вся ее жизнь, все, что она знала и любила, было здесь, в Брайтоне и вокруг него. Жить где-то вдалеке, одной, в каком-нибудь прибрежном пансионате, в незнакомом месте, на другом конце страны. Без семьи, без друзей. И как тогда быть с работой?

— Дело в том, Рэд, что у нас ограниченные ресурсы. Мы не имеем возможности гарантированно защитить вас, но можем вас спрятать, — добавил Брэнсон.

— Вы только что сами сказали, что Брайс очень изобретательный. Если он захочет найти меня, то найдет, как уже нашел мою квартиру. Если за всеми этими пожарами действительно стоит Брайс, то это значит, что он хочет напугать меня, наказать. Не думаю, что мне угрожает физическая опасность. Если бы он хотел навредить, то уже сделал бы это, ведь так?

Детективы снова обменялись взглядами, и Рой Грейс посмотрел ей в глаза:

— Как вы думаете, возможно ли, что он хотел наказать доктора Мерфи?

— Наказать Карла?

— Да. За то, что он встречался с вами?

Рэд ошеломленно посмотрела на них и увидела перед собой серьезные лица двоих мужчин. По коже побежали мурашки. Полный смысл сказанного детективом дошел до нее лишь теперь, и живот как будто скрутило узлом. Мысль эта уже несколько дней мерцала где-то на периферии сознания, но она отказывалась ее признавать. У Брайса, конечно, была темная сторона, но он ведь не мог зайти настолько далеко? Не мог?

— Вы… вы думаете… думаете, что он… он… — Рэд не договорила. Не смогла. Она просто не знала, что сказать. Ее словно обволокло темным, едким туманом.

А потом через туман пробился голос чернокожего детектива. Заботливый. Мягкий.

— Рэд? Вы в порядке?

Она посмотрела на него сквозь слезы:

— Нет. Пожалуйста, скажите, что Брайс не… не… О боже. — Она закрыла лицо руками и дала волю слезам, выплакивая все, что скопилось за последнюю неделю.

Гленн Брэнсон протянул салфетку, и Рэд, всхлипывая, промокнула глаза.

— Извините. Мне очень жаль. Господи. В тот день, когда я порвала с Брайсом, когда выставила его с помощью констебля Споффорда, мне казалось, что кошмар закончился. А теперь у меня такое чувство, что он тогда только начался.