81

— И что это все значит? — угрюмо спросил Гарет Дюпон, лениво жуя резинку на заднем сиденье «форда». Он побрился и переоделся в чистые джинсы, свежевыстиранную голубую рубашку и замшевую куртку-«бомбер». Заключенным разрешалось носить собственную одежду до вынесения приговора.

— Я подумал, что вам захочется провести несколько часов вне тюрьмы, — ответил разместившийся на переднем сиденье Рой Грейс.

Время шло к полудню, и им требовалось вернуть Дюпона к пяти часам. Гай Батчелор сдал назад, выезжая из тюремного двора. Забирая заключенного на время, по специальному разрешению, полиции приходится соблюдать особенную осторожность, чтобы об этом не узнали его товарищи по несчастью. Достаточно малейшего подозрения в сотрудничестве с силами правопорядка, чтобы жизнь такого бедолаги превратилась в полное опасностей и всевозможных неприятностей существование.

На этот раз временное изъятие Гарета Дюпона обосновывалось тем, что он, в расчете на смягчение приговора, назовет адреса и покажет детективам другие дома, в ограблении которых принимал участие. В качестве меры предосторожности его забрали не из тюрьмы, а из блока временного содержания.

— Я бы вообще предпочел другое место.

— Сами выбирали. Разве нет?

Доехав до электрических ворот, Батчелор остановился и подождал, пока они откроются.

— Я старушку не трогал и к этому никакого отношения не имею.

— А к чему вы имеете отношение, Гарет?

Он поднял скованные наручниками руки:

— Снять можно? Бежать я не собираюсь.

— Какое великодушие. Что ж, давайте посмотрим, в какой степени вы готовы к сотрудничеству, и, возможно, мы даже сделаем кое-что получше — например, угостим вас приличным ланчем, а? — Суперинтендент вопросительно вскинул брови.

Дюпон заметно оживился.

— А как насчет тюрьмы? Можете перевести в камеру получше?

— С ванной? По-моему, та, в которой двуспальная кровать, уже занята.

— Ха-ха. Я сижу с вонючим недоумком, который вдобавок еще и храпит как свинья. Это омерзительно.

— Я посмотрю, что можно сделать, но обещать ничего не буду — у меня нет таких полномочий. Если поможете нам, поговорю с начальником тюрьмы. Итак, что бы вы хотели на ланч?

— На биг-мак замахнуться можно?

— С чипсами и колой?

— Не дразните, а то размечтаюсь.

— Буду рад угостить, Гарет, но только если поможете нам.

Они проехали по А27, поднялись вверх по холму и свернули на Дайк-Роуд-авеню, центральную магистраль Брайтона и Хоува, по обе стороны которой стояли самые дорогие городские здания, некоторые из них были уже давно перестроены в дома престарелых и частные лечебницы. Остановились у массивных кованых ворот, за которыми виднелся большой дом из красного кирпича, а также «бентли» и «феррари» на подъездной дорожке.

— Узнаете? — спросил Грейс.

Дюпон покачал головой.

— Его ограбили три года назад. Взяли много картин и серебра Георгианской эпохи. Никого не задержали. Ваша работа?

— Нет.

— Уверены? Вам лучше признаться в других преступлениях до суда — судья будет снисходительнее. В противном случае срок может увеличиться.

— Не думаю, что можно добавить что-то к пожизненному. Повторяю, я здесь не был. И еще раз — я не делал старушке ничего плохого. Вы должны поверить мне.

— Почему я должен вам верить?

— Потому что… ох… — Дюпон вздохнул. — Этим придуркам вовсе и не надо было ее пытать. У меня был код от сейфа, и про ложную заднюю стенку я тоже знал.

— Вы знали, что там часы «Патек Филип»?

— Да.

— Вот как? И от кого же?

— Не могу сказать. Он меня убьет.

— Он? Уверены, что не она?

— Он, — упрямо повторил Дюпон, и Грейс увидел по его глазам: не врет.

Он кивнул сержанту — поезжай дальше — и снова повернулся к арестованному:

— Значит, это только совпадение, что вы сначала завели роман с женой Лукаса Дейли, а потом оказались участником ограбления дома его тети?

Дюпон пожал плечами:

— Ну, кое-что я от нее, может быть, и узнал.

— Ваша встреча с ней — счастливый случай? Или вы нашли ее специально?

— Знаете, во что я верю, помимо прочего? — вопросом на вопрос ответил арестованный. — В серендипити. Иногда человеку просто везет.

Батчелор повернул вправо, на трехполосную Тонгдин-Роуд, еще более роскошную, чем Дайк-Роуд-авеню. Некоторые дома здесь прятались за кирпичными стенами и живыми изгородями. Проехав один из них, с белыми колоннами и пропорциями греческого храма, Батчелор свернул влево, на Тонгдин-авеню, самую шикарную улицу города. Обойдя трех водителей-новичков, отрабатывающих движение задним ходом, сержант повернул вправо и остановился перед другим особняком, из которого открывался прекрасный вид на Канал.

— А как насчет этого? — осведомился Грейс. — Четыре года назад, в полночь, на хозяев, когда те стояли у ворот, напали двое в масках. Связали, угрожали зажигалкой, так что в конце концов те назвали код сейфа и ПИН-коды банковских карт.

Дюпон снова покачал головой:

— Нет, не мое, извините.

— Подумайте хорошенько, — посоветовал Грейс. — И кстати, у меня для вас еще одна плохая новость.

— Какая?

— Мы нашли грузовой фургон, который вы арендовали в Ипсвиче. Думали, далеко возьмете и вас не найдут?

Дюпон промолчал.

— В машине обнаружены отпечатки — ваши и ваших приятелей, Макарио и Барнса. Вы получите от пятнадцати до двадцати лет. Так что примите дружеское предупреждение: не надо нас злить. Договорились?

— О чем?

— Мы в десяти минутах от ближайшего «Макдоналдса». Где вещи из дома Эйлин Макуиртер? Кто вас нанял? Случайно, не человек по имени Имон Поллок?

— Я думал, мы заключим настоящую сделку, на бумаге, с адвокатом. Думал, вы возите меня по местам ограблений.

— Можете ничего не говорить, но тогда и мы не обязаны угощать вас биг-маком. Отвезем прямиком в тюрьму, если вы такой вариант предпочитаете.

— В тюрьме меня достанут. Я же знаю. Хотелось бы и бургер съесть, но сдавать я никого не стану. Так что, если у вас такой план, везите меня назад.

У Грейса зазвонил телефон. Он поднял палец, потом ответил. Звонил Норман Поттинг.

— Как там на Коста-дель-Соль? Все в порядке?

— Точнее сказать, Коста-дель-Крим, — ухмыльнулся Поттинг. — Кое-что есть. Во-первых, результаты вскрытия Кена Барнса и Энтони Макарио. Оба умерли, потому что утонули. Возможная причина — злоупотребление алкоголем. В пользу такого вывода и перевернутая лодка. Но коронеру не нравятся их прижизненные повреждения. Похоже, перед утоплением оба побывали в серьезной драчке. Вот только ничего особенного никто на соседних яхтах не заметил, жалоб на шум в полицию не поступало, в ближайших домах никто ничего не слышал. Теперь расследованием более плотно займется жандармерия. Такое вот дело.

— О’кей, Норман. Спасибо. Что еще?

— Местная полиция проверила все списки пассажиров, прибывших за последнюю неделю из аэропорта Малаги. И вот тут выскочило имя Имона Поллока.

— Откуда и куда?

— Прибыл в прошлый четверг, 30 августа. Из Малаги в Мадрид. В Мадриде, должно быть, переночевал и 31 августа улетел в Нью-Йорк.

Грейс знал, что сидящий у него за спиной Дюпон слышит каждое слово. Он вышел из машины, захлопнул дверцу и прошел несколько шагов по улице. Ветер крепчал.

— Отличная работа, Норман. Нам надо выяснить, где он остановился в Нью-Йорке. Помню, когда я летал туда в прошлом году, от меня потребовали такую информацию перед посадкой.

— Я уже выяснил, шеф, — довольным голосом ответил Поттинг. — Отель «Риц-Карлтон», пять-ноль, Центральный парк.

— Молодец!

Грейс дал отбой. Голова шла кругом. Донни Лонкрейн намекнул на Имона Поллока. И вот через неделю с небольшим Имон Поллок летит в Нью-Йорк. Еще через неделю Перегрин Стюарт-Симмондс сообщает о подходящих по описанию часах «Патек Филип», которые кто-то предлагает нью-йоркским дилерам.

Снова зазвонил телефон. На сей раз это был констебль Экстон.

— Босс, у меня информация по Гэвину Дейли. Вы просили узнать, на какой рейс он зарегистрировался. «Бритиш эруэйз» до Нью-Йорка, аэропорт Кеннеди. Время вылета час пятьдесят пополудни.

Суперинтендент взглянул на часы — 1.20.

— Хорошая работа, Джон.

Он вернулся в машину, сел и посмотрел на Гарета Дюпона.

— Как вы там говорили? Насчет серендипити? Иногда человеку просто везет?

Дюпон кивнул.

— Что ж, вы правы. Иногда человеку просто везет.

— Значит, я свой бургер все-таки получу?

— Извините, планы поменялись. Мы возвращаемся, и я отвезу вас прямиком в тюрьму. Боюсь, сегодня не ваш счастливый день, Гарет, а мой.