12

Уитдин-Роуд находилась в одном из самых престижных городских районов. Уединенные дома располагались далеко за высокими стенами или живыми изгородями из деревьев и кустарников на тихой, извилистой, утопающей в зелени улице. Сьюзи Холидей медленно вела машину, пока Дэйв Робертс выискивал нужный дом. Четные шли по правой от них стороне улицы.

— Здесь! — сказал он.

Она миновала старые деревянные ворота, явно нуждавшиеся в починке, и покатила по петляющей, в рытвинах, посыпанной щебнем подъездной аллее. Справа росли кусты рододендронов, слева, за садом с декоративными каменными горками и лужайкой, виднелся оштукатуренный под камень фасад большого эдвардианского дома, с ложнотюдоровскими чертами, витражными окнами и высокими фронтонами. Высоко на стене была закреплена коробка тревожной сигнализации фирмы «ЛэнГард». В конце аллеи, позади особняка, напротив двух полуразвалившихся гаражей, располагался внутренний дворик. Сьюзи заглушила мотор, и они вышли. Изгородь справа (из-за росших перед ней высоких деревьев соседний дом совсем не было видно) пребывала в запущенном состоянии, в отличие от террасных лужаек — в воздухе и сейчас еще стоял приятный запах свежескошенной травы и подстриженных роз. Отсюда открывался чудесный вид: от долины, где по меловой насыпи пробегала железнодорожная линия, соединяющая Брайтон с Лондоном, до домов в дальнем конце Уитдин-Роуд и Патчем и игровых площадок Варндинской школы.

Подойдя ближе, они увидели, что в ремонте нуждается и сам дом: стены требовали новой покраски, кое-где обвалилась штукатурка, вокруг оконных рам отшелушилась краска, — словом, все указывало на то, что в доме живет человек пожилой. На небольшом прямоугольнике лужайки, ограниченной штамбовыми розами, в купальне для птиц резвился дрозд.

— Грешно не ухаживать за таким красивым местом, — заметил Дэйв Робертс.

Сьюзи Холидей кивнула и огляделась, думая о том, как бы понравилось здесь ее собаке, и прикидывая, во сколько миллионов могло бы обойтись это владение, даже в его нынешнем состоянии.

По дорожке они направились к парадному входу, заглядывая в каждое из окон, мимо которых проходили, в поисках каких-либо признаков жизни. Миновав сад, в котором росли благоухающие розы (он тоже нуждался в заботе), они очутились у широкого, выложенного плиткой крыльца. Из почтового ящика торчали скрученные в рулон «Дейли телеграф» и «Аргус». Еще кое-какие газеты и несколько писем валялись прямо у двери. Не очень хороший знак.

Опустившись на колени, Сьюзи Холидей перебрала газеты, глядя на даты.

— Вчерашняя… за среду… сегодняшняя… — перечисляла она. Дэйв Робертс нажал кнопку звонка. Подождали. Никто не отозвался. Он постучал в дверь. Это был отточенный, усовершенствованный за годы службы стук, из тех, как он гордо хвастал, что разбудят и мертвого.

И снова ответом была тишина.

Дэйв сунул руку в почтовый ящик, и она утонула в куче корреспонденции. Он вытащил несколько бумажек. Письма и рекламные проспекты. Обнаруженный среди них желтовато-коричневый конверт, с напечатанной на нем аббревиатурой налоговой службы — HMRC, — адресованный миссис Эйлин Макуиртер, свидетельствовал о том, что они прибыли по верному адресу.

Прильнув к ящику, Дэйв Робертс потянул носом, пытаясь уловить безошибочный свинцовый, прогорклый запах смерти. В отличие от квартиры Ральфа Микса, где они были чуть ранее, ничего подобного обнаружить не удалось, но это не давало уверенности в том, что миссис Эйлин Макуиртер все еще жива. Даже в летние месяцы проходила по меньшей мере неделя, прежде чем тело начинало разлагаться.

Постучав в дверь еще раз, он набрал телефонный номер, который они получили от диспетчера. Где-то в доме зазвонил телефон, но ответа не последовало. Через несколько секунд включился автоответчик.

Они совершили полный обход дома, пристально вглядываясь в окна. В кухне работал телевизор. На столе — свежий выпуск журнала «Суссекская жизнь». Рядом с ним — тарелка, вилка и нож. На плите — кастрюля.

— Что думаешь? — спросила констебль Холидей.

Вместо ответа ее напарник натянул пару защитных перчаток, вытащил полицейскую дубинку и со всего размаху ударил по витражному окну рядом с входной дверью. Затем он осторожно, чтобы не пораниться об осколки стекла, просунул внутрь руку, нащупал щеколду и открыл дверь.

Они вошли в просторный, обитый дубовыми панелями холл, где лежало несколько красивых, но потертых персидских ковров. И почти тотчас же заметили темные прямоугольники на голых стенах — вероятно, когда-то там висели картины. Да и весь холл выглядел на удивление голым для столь большого дома.

Как и большинство комнат первого этажа, которые они обследовали.

Оставив напарницу продолжать осмотр, Дэйв Робертс поднялся по винтовой лестнице. Спустя несколько секунд он прокричал:

— Сьюзи, скорее! Сюда!