Мария Паркс отказывается от блюда, которое протягивает ей стюардесса, но берет с тележки яблоко и бутылку минеральной воды. Потом она погружается в чтение досье, которое ей дал в аэропорту директор ФБР. Двести страниц, исписанных примечаниями и облепленных приписками на самоклеящихся листках. Мария вздыхает: Кроссман никогда не тратит времени на то, чтобы сделать свое сочинение короче.

Первые страницы досье — описание того, как бойцы из ФБР штурмовали склеп. Взводом, который провел операцию, командовал специальный агент Броумен. Да, нрав у него не мягкий. Но он, по крайней мере, не из тех, кто даст погибнуть сослуживцу ради того, чтобы по правилам предупредить преступника перед применением оружия.

Следующие страницы были заполнены фотографиями, сделанными сразу после штурма. На одном из этих снимков специальный агент Броумен похваляется тем, что сделал: поставил ногу на труп Калеба и смотрит в объектив, а автомат висит у него на плече. В конечном счете он мерзкий тип и дурак, этот Броумен.

Дальше. Сердце Марии сжимается: она видит фотографии Рейчел, прибитой к скамье. Гвозди были вбиты так глубоко, что пришлось пилить дерево вокруг рук и ног девушки, чтобы освободить ее оттуда. Мария закрывает глаза и слышит вопли Рейчел, шаги ее босых ног по папоротникам, слышит, как девушка всхлипывает от ужаса и зовет на помощь. Это остаточные воспоминания, они уже растворяются, как клок тумана под лучами солнца.

Мария переходит к следующим снимкам. На них увековечена она сама на кресте, только что потерявшая сознание. Пока ее снимали с гвоздей, судмедэксперт сфотографировал ее во всех ракурсах. Марию тошнит, когда она всего одно мгновение смотрит на себя, голую, с вывихнутыми руками и ногами, прибитую к балке, и на кровавые полоски, бравшие начало от ее запястий и щиколоток. У нее было неприятное ощущение, что она изучает фотографии другого человека — такой же безымянной жертвы, как жертвы серийных убийц, с которыми она сталкивалась на своей службе.

Рядом с ней, на других крестах, четыре женщины, исчезнувшие в Геттисберге, как будто всматривались в темноту. В ярком свете фотовспышек их разложившиеся лица казались еще белее. Четыре бесплотных изуродованных привидения. И посередине она сама, голая и в крови.

Паркс листает страницы досье и доходит до последнего раздела. Это описание предварительного расследования, которое агенты Кроссмана провели, пока Марию штопали в больнице. Маленькая пыльная квартира, которую Мэри-Джейн Барко сняла в Геттисберге, когда вышла из автобуса с чемоданом в руке и красной косынкой на волосах. Комната в грязном мотеле у выезда из этого города, за которую Сэнди Кларкс заплатила заранее. Передвижной дом-прицеп — жилище Патриции Грей и помятый пикап, на котором она ездила на работу. Бывший амбар, переделанный в жилье, — старик Кларенс Биггс показывал его Дороти Бракстон и, несомненно, пялился на ее ягодицы через затемненные стекла своих очков.

Четыре исчезнувшие женщины приехали одна за другой в Геттисберг по следам Калеба. Они знали, что он остановился в штате Мэн, и сжимали кольцо вокруг него. Но ради чего оказался в Геттисберге сам Калеб? Ради заправочной станции компании «Тексако»?

Ради здешней забегаловки «Кентукки фрайд чикен», где кишат тараканы, или ради фабрики, где производят бумажную массу? Тут что-то не сходится. Разве что Калеб выбрал этот пустынный край лесов и прудов специально для того, чтобы заманить в ловушку своих преследовательниц? Да. Так оно и было: выкапывая трупы на кладбищах, он оставил после себя столько следов, сколько было нужно, чтобы заманить туда монахинь. Потом он убил их одну за другой, а после этого убил Рейчел.

Мария закрывает глаза. Геттисбергский след оборвался посреди леса вместе со следами Калеба и четырех распятых женщин. Здесь опустился занавес. Значит, теперь надо искать в направлении затворниц. Надо пройти путем убийцы, ступая в его следы, войти в его шкуру и найти то, что его жертвы могли обнаружить до своего приезда в Геттисберг. То, что стало для них смертным приговором.