106
Библия Детей Каина выскальзывает из рук Марии Паркс и падает. Молодая женщина подавляет ругательство и поднимает книгу с пола. Положив ее на стол, Мария замечает, что несколько стежков в шве, скрепляющем переплет, разорвались от удара. Просунув пальцы в дыру между лоскутами кожи, она нащупывает неровные края еще нескольких листов пергамента. Затворница, должно быть, спрятала их здесь, чтобы никто не нашел. Каждый вечер она распарывала стежки, чтобы открыть свой тайник и достать оттуда таинственное сокровище, а на рассвете зашивала тайник золотой нитью, точно такой же, как на остальном переплете.
На поверхности пергаментов светятся странные красные линии. Нет, они светятся внутри листов, словно перо каким-то образом прочертило их в глубине бумаги, не оставив никаких следов на поверхности.
Когда Паркс достает документы из тайника, красные линии постепенно гаснут. Они, конечно, оптическая иллюзия: теперь, рассмотрев листы вблизи, Мария видит, что между трещинами бумаги нет ни одного, даже слабого следа чернил. Мария подносит один лист к огню свечи — свет почти не проникает сквозь него. Судя по плотности и зернистой структуре, пергамент произведен в Перудже, и листы нарезаны из самой красивой и самой лучшей по качеству бумаги. Обычно на таком материале пишут священные тексты или записывают тайны, когда не желают, чтобы их стерло время. Но поверхность этого листа была чистой — ни одного следа пера или штриха углем.
Мария чувствует запах горелого, исходящий от пергамента там, где его сжимают ее пальцы.
Она держала бумагу слишком близко к огню. Молодая женщина что-то сердито ворчит и переворачивает лист. Никаких следов огня. Но ведь пламя лизало бумагу несколько секунд подряд — в этом она уверена. Она касается бумаги пальцем — быстро отдергивает его: там, где огонь коснулся листа, пергамент стал таким горячим, что обжег ей руку.
Пока Мария отодвигает пергамент от свечи, ее глаза все шире раскрываются от изумления: красные линии появились снова. Как будто чернила, которыми они проведены, боятся света. Или, вернее, как будто это специальный состав, который виден только в темноте.
Она задувает ближайшие свечи и смотрит на заблестевшие красные строки. Потом она загораживает документ с боков ладонями, чтобы вокруг него стало еще темнее, и начинает тихо читать сверкающее в темноте письмо.
17 октября лета Господня 1307.
Мы, Маго де Блуа, настоятельница затворниц из монастыря Богородицы на горе Сервин, сегодня приступаем к переводу и переписке самого омерзительного и самого ужасного евангелия из всех, которые нам отдавали для хранения в этом святом месте.
Эта книга, о которой ходят слухи, что она написана рукой самого Дьявола, была найдена лучниками короля Франции в одной из крепостей впавшего в немилость ордена Храма. Поскольку эти еретики не открыли ничего из тайн книги, нам поручено исследовать ее зловещее содержание.
Когда мы закончим свою задачу, исследовав все, что сможем в ней прочесть, не потеряв от этого разум, проклятая книга будет отправлена под надежной охраной в монастырь траппистов в Верхнем Маканьо. Там ее переплетут в несколько слоев кожи, а затем запрут отравленным флорентийским замком, чтобы смерть непременно поразила того, кто посмеет в нее заглянуть.
Затем мы, мать Маго де Блуа, с согласия папы Климента и монсеньора епископа Аосты, скроем это евангелие в самых недоступных подземельях нашей крепости на горе Сервин.
Пусть Бог направляет наши глаза и руки в этом опасном предприятии. И пусть под страхом четвертования он навсегда запечатает наши уста, чтобы ни одно из кощунств, содержащихся в этой книге, никогда не достигло ушей народа.
Паркс переходит ко второму пергаменту — и вздрагивает, поняв, что это отрывок Евангелия из Сатаны — один из тех, которые затворницы с горы Сервин переписали в Средние века. Отрывок начинался предупреждением:
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ САТАНЫ ОБ УЖАСНОМ НЕСЧАСТЬЕ,
О СМЕРТЯХ И РАНАХ И О ВЕЛИКИХ КАТАСТРОФАХ.
ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ КОНЕЦ.
ЗДЕСЬ ЗАВЕРШАЕТСЯ НАЧАЛО.
ЗДЕСЬ ДРЕМЛЕТ ТАЙНА МОГУЩЕСТВА БОГА.
ДА БУДУТ ПРОКЛЯТЫ ОГНЕМ ГЛАЗА, ВЗГЛЯД КОТОРЫХ ОСТАНОВИТСЯ НА НЕЙ.
Вначале Вечная Бездна, Божество богов, пучина, из глубины которой поднялось все сущее, породила шесть миллиардов миров, чтобы оттеснить небытие. Затем Бездна дала этим шести миллиардам миров звездные системы, солнца и планеты, все и ничего, полноту и пустоту, свет и мрак. После этого Бездна вдохнула в них высшее равновесие, согласно которому вещь может существовать только в случае, если вместе с ней существует ее противоположность — не-вещь.
Таким образом, все вещи вышли из небытия Вечной Бездны. Поскольку каждая вещь сочленялась со своей не-вещью, в шести миллиардах миров установилась гармония.
Но для того чтобы эти бесчисленные вещи в свою очередь породили множества вещей, которые должны были создать жизнь, им был нужен абсолютный вектор равновесия, противоположность противоположностям, сущность всех вещей и всех не-вещей — Добро и Зло.
И тогда Вечная Бездна создала сверхвещь — высшее Добро и сверх-не-вещь — абсолютное Зло. Сверхвещи она дала имя Бог, сверх-не-вещи — имя Сатана. Великая Бездна дала этим духам великих противоположностей желание вечно сражаться друг с другом, чтобы поддерживать в равновесии шесть миллиардов миров.
Тогда, наконец, все вещи соединились между собой так, что неравновесие больше никогда не нарушало равновесия, которое его поддерживало. Вечная Бездна увидела, что это хорошо, и закрылась. После этого прошла тысяча веков, когда миры росли в тишине.
Но, увы, наступил день, когда Бог и Сатана, которые теперь одни управляли шестью миллиардами миров, достигли такого высокого уровня знаний и так сильно заскучали, что Бог нарушил запрет Великой Бездны и начал самостоятельно создавать еще один мир. Этот мир получился несовершенным, и Сатана всеми способами старался разрушить его, чтобы этот мир не нарушил порядок всех остальных миров тем, что не имеет противоположности.
Теперь борьба между Богом и Сатаной происходила лишь внутри того мира, который не предвидела Вечная Бездна, и равновесие остальных миров стало разрушаться.
