91

— Как я могу снять фильм с многомиллионным бюджетом, когда ведущий мудак-актер занимается всякой херней, черт бы его побрал! — рявкнул на весь Банкетный зал Ларри Брукер, обращаясь к несчастному третьему ассистенту режиссера Адриа Гонсалесу.

— Хотите, чтобы я ответил на этот вопрос? — спросил Адриа, вскинув руки в жесте отчаяния.

Обязанности его сводились к тому, чтобы доставлять на съемочную площадку Гею, Джадда Халперна и других главных актеров и препровождать назад после завершения работы. Двадцативосьмилетний мужчина с румяным лицом и коротко стриженными непокорными рыжими волосами, в синей футболке с надписью «Королевская любовница», шортах и кроссовках, он постоянно носил гарнитуру с наушниками и микрофоном, мобильный телефон и пейджер на ремне. Кроме того, Адриа никогда не выпускал из рук список телефонов. Сейчас он пожал плечами и выразительно посмотрел на Брукера. Обеих звезд отличало непомерное себялюбие, и их взаимная неприязнь день ото дня становилась все сильнее и сильнее.

Халперн уже дважды заставлял Гею ждать, и вот теперь она отказалась выходить из трейлера на съемку эпизода, в котором участвовали они оба, пока ей не сообщат, что партнер уже на съемочной площадке и готов сниматься.

Свидетелями последней вспышки гнева Ларри Брукера на этот раз были режиссер, группа операторов и остальные члены съемочной группы. Лысый загорелый продюсер в черной рубашке от Версаче, расстегнутой на груди и открывавшей взору золотой медальон, черных брюках и сапожках на высоких каблуках, надвинулся на Гонсалеса, как какой-нибудь марионеточный диктатор, и схватил за футболку.

— Какого хрена тут происходит? Мы уже полчаса ждем этого чертова засранца. У нас график, которого мы должны придерживаться. Два полных автобуса статистов ждут его!

Не выпуская футболки Гонсалеса, он повернулся к линейному продюсеру Барнаби Кацу, толстенькому коротышке сорока с небольшим лет, с проплешиной на макушке, предательски выглядывающей из зарослей буйных кудрей. Кац, судя по всему, пребывал на грани нервного срыва. Одет он был в бесформенную рубашку лесоруба, мешковатые джинсы и старые ботинки.

— Какого черта ты тут стоишь с пальцем в заднице? — заорал на него Брукер и выпустил футболку Гонсалеса, который на мгновение застыл на месте, не зная, как поступить дальше.

— Пойду поговорю с ним, — пообещал Кац.

Брукер постучал пальцем ему в грудь.

— Нет уж. Я пойду. Не возражаешь?

С этими словами он пулей вылетел из Банкетного зала, выскочил из здания и устремился через все поле к трейлерам. На улице, протянувшейся за лужайкой Павильона, кордоном охранников и рядом грузовиков, собралась толпа, жаждавшая хотя бы одним глазком увидеть звезд, главным образом Гею.

Ларри Брукер был не в себе.

Этот чертов Халперн. Господи, как же он ненавидит актеров. Еще до начала съемок агент Джадда сообщил, что его клиент не ездит общественным транспортом. Пришлось включить в бюджет 150 тысяч долларов, чтобы на частном самолете привезти в Лондон этого придурка, его помощника и девицу, которую он в настоящее время трахает. Затем, будучи актером метода, потребовал, чтобы на борту самолета было непастеризованное молоко, которое и пил король Георг и без которого ему, видите ли, не вжиться в образ.

Вот же засранец.

Брукер повернул к дому на колесах, в котором обитал Джадд Халперн, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее и взлетел по ступенькам. Стойкий запах неожиданно вернул его в далекое прошлое, в дни студенческой юности. Сквозь завесу дыма он увидел Халперна, сидящего за туалетным столиком и глядящего пустыми глазами в ярко освещенное электрическими лампочками зеркало. Перед ним веером лежали страницы сегодняшней порции сценария, распечатанные на бумаге зеленоватого оттенка с пометками по всему тексту, что вызывало ассоциации с проверенным школьным сочинением. На столе бутылка бурбона. Рядом шариковая ручка со снятым колпачком.

Халперн был одет в белые широкие панталоны, бархатный с золотым позументом камзол с высоким воротником и белым рюшем, заколотым брошкой с бриллиантами. Прямо перед ним на туалетном столике лежал завитой черный парик. Над лицом Халперна работала гримерша. В пепельнице отдыхал дымящийся «косячок». Перед ними, загораживая вход, стоял тщедушный личный помощник Халперна. Позади них, навалившись на стол с бутылкой водки «Серый гусь», сидела с бокалом для коктейлей в руке девица, явно не достигшая совершеннолетия.

В своем относительно нежном возрасте сорока двух лет Джадд Халперн уже дважды пускал свою карьеру псу под хвост. В первый раз это случилось давно, когда он прославился ролью во всемирно известном американском сериале «Пасадина-Хайтс» и так возгордился, что с ним никто не хотел работать. Затем, когда юный талант избавился от этого недостатка в двадцать с небольшим лет, ему посчастливилось, благодаря своей едва ли не абсурдно привлекательной внешности, из-за которой его сравнивали с идолом немого кино Рудольфо Валентино, и бесспорному актерскому таланту, сыграть в двух успешных фильмах. Карьера, однако, основательно забуксовала после серии обвинений в употреблении наркотиков и суда, за которым последовало четырехлетнее тюремное заключение. Джадд Халперн снова стал парией в Голливуде.

Теперь, по словам его агента, он окончательно «завязал», раскаялся, подвел черту под печальным прошлым и отчаянно желал начать все с чистого листа. Он даже успел сняться вместе с Джорджем Клуни в фильме, который, однако, подвергся слишком резкой критике, чтобы всерьез рассчитывать на успешное возвращение.

Именно поэтому компания «Брукер-Броуди продакшнз» предложила ему гонорар, который был всего на сто тысяч долларов выше обычной ставки.

— Джадд, послушай! — произнес Брукер более мирным тоном, чем сам предполагал. — Послушай, мы все ждем тебя.

— Буду готов, когда ты будешь, Си Би, — ответил Халперн, разглядывая свое отражение в зеркале, и потянулся за «косяком», однако, прежде чем он успел коснуться самокрутки, Брукер схватил ее и потушил в пепельнице.

— Эй, да ты что! — запротестовал Джадд Халперн.

— У тебя проблема?

Халперн бросил на него негодующий взгляд:

— Да, у меня проблема.

— Неужели? Знаешь, у меня тоже проблема. Меня зовут не Си Би, а Эл Би. Ларри Брукер.

— Это была шутка! — проворчал Халперн. — Си Би это как Сесил Блаунт де Милль. Верно? «Буду готов, когда ты будешь, Си Би». Цитата. — Халперн нахмурился. — Ты что, не знаешь эту шутку?

— Если бы я хотел услышать шутку, то нанял какого-нибудь комика. — Брукер достал из кармана носовой платок и завернул в него раздавленный «косяк». — У меня тоже проблема. Предлагаю тебе взглянуть на твой контракт. Пункты, согласно которым ты можешь быть уволен. Употребление наркотиков стоит в числе первых.

Актер покачал головой:

— Я просто курил сигарету. Люблю свой табачок.

— Правда? А ты знаешь, кто я такой? Я — гребаный папа римский.

Актер и продюсер смерили друг друга в равной степени неприязненными взглядами. Брукер изо всех сил старался не дать волю гневу. Он должен снять фильм и не выбиться из бюджета, а это становилось с каждым днем все труднее.

— Хочешь рассказать мне о своей проблеме?

— Конечно, — ответил Халперн и взял со стола несколько листков со сценарием. — Вот! Я на это не подписывался!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я взялся за эту роль, потому что мне понравилась идея сыграть короля Георга Четвертого. Он был законодателем моды. У него был великий и трагический роман с Марией Фицхерберт. — Халперн сделал паузу.

Брукер терпеливо ждал, когда он заговорит снова, и отделался коротким вопросом:

— Ну и?..

— Меня заверили, что сценарий исторически точен.

— Верно, — согласился Брукер. — Георг трахал Марию несколько лет подряд, пока она ему не надоела, а потом избавился от нее. В чем твоя проблема?

— Ему было двадцать восемь, а мне сорок два.

— Так почему ты тогда взялся за эту роль?

— Потому что мне сказали, что Билл Николсон перерабатывает сценарий, вот поэтому я и согласился. Он человек надежный. — Актер ткнул пальцем в страницы: — Но ведь он не переписал его, верно?

Брукер пожал плечами:

— У нас в последнюю минуту возникла небольшая проблема.

— Ты хочешь сказать, что не захотел заплатить ему гонорар, верно? — Халперн вытащил из ящика стола пачку сигарет и закурил. — Комик, который написал эти страницы, похоже, не знал, что этот Павильон в те годы еще не был построен. Это другая проблема.

— Хочешь знать о моей проблеме? — спросил Брукер.

Халперн пожал плечами и посмотрел в зеркало.

— Нет, — ответил он после паузы и, округлив губы, безуспешно попытался выпустить кольцо дыма.

— Моя проблема — это актеры, — холодно ответил Брукер. — Просишь, например, актера пройти по улице, а он, понимаешь, разворачивается и говорит: «С какой стати я должен идти именно по этой улице?» И знаешь, что я отвечаю ему?

Халперн посмотрел на него, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд.

— Нет, не знаю. Что же ты говоришь ему?

— Я говорю ему: «Причина, по которой я прошу тебя пройти по улице, заключается в том, что я, мать твою, плачу тебе за то, чтобы ты прошелся по улице!»

Джадд Халперн неуклюже попытался улыбнуться.

— Так что выслушай меня, Мистер Актер Большая Шишка. Ты пытаешься заново начать карьеру в кино. Прекрасно, считаю я. Все оставшиеся съемочные дни, когда тебя позовут, ты будешь пулей вылетать из этого трейлера, и станешь приходить на площадку и играть роль так, что она станет самой звездной в твоей карьере. Знаешь, что произойдет, если этого не будет?

Халперн с глуповатой улыбкой посмотрел на него и ничего не сказал.

— Ты уйдешь в прошлое. Тебя забудут. В мире не будет ни одной киностудии, которая захочет работать с тобой, когда я закончу рассказывать им о том, кто ты такой. Обещаю тебе это. Ты меня понял?

— Понял, но сценарий все равно не точен.

— Тогда лучше задействуй твой актерский талант, чтобы превратить его в нечто волшебное.

— Думаешь, я смогу? — спросил Халперн, неожиданно сделавшись покорным.

— Уверен, что сможешь. Ты ведь величайший в мире актер! Ведь именно поэтому, черт побери, я и нанял тебя.

Халперн напрягся и сразу приободрился.

— Ты правда так думаешь?

— Я не думаю, Джадд. Я знаю, — ответил Брукер с улыбкой победителя.

— Заметано. Мы им покажем!

С этими словами Халперн потянулся за париком.

— На площадке через десять минут. Договорились? — спросил Брукер.

— Считай, что я уже там.

— А ты чертовски крутой парень, ты знаешь это?

Халперн улыбнулся и попытался скромно пожать плечами. Однако скромность была не самым сильным его качеством.

Брукер закрыл за собой дверь и направился обратно на съемочную площадку.

«Ты полный засранец», — сказал он себе.