Гея Лафайет не знала о человеке, наблюдавшем за ней из притаившегося в темноте универсала. Не знала она и о присланном им имейле. Сообщения с угрозами, или так называемые письма ненависти, приходили постоянно, по большей части от религиозных фанатиков или тех, кому не нравились ее крепкие словечки и провокационные костюмы как на сцене, так и в музыкальных клипах. Письмами занимался, просматривал и откладывал, чтобы не беспокоить звезду понапрасну, глава ее службы безопасности, уроженец Детройта Эндрю Галли, крутой экс-коп, большую часть карьеры посвятивший охране беззащитных политиков.

Он знал, когда опасность достаточно реальна, чтобы доложить о ней боссу, и очередное письмишко, поступившее по хот-мейлу от некоего анонима, его внимания не привлекло. Хозяйка получала таких по дюжине каждую неделю.

Часы показывали десять вечера, и Гея пыталась сосредоточиться на сценарии. Получалось плохо. Отвлекало и раздражало отсутствие сигарет. Всеми покупками ведал милый, но, надо признать, не слишком сообразительный Пратап, уволить которого она никак не решалась из-за того, что у его жены обнаружилась опухоль мозга. На этот раз он просто-напросто купил не ту марку. Она установила для себя норму, четыре сигареты в день — больше ей и не требовалось, — но старые привычки так легко не уходят. Одно время Гея подсела на них крепко, оправдываясь тем, что сигареты жизненно необходимы для сохранения «фирменного», принесшего ей всемирную славу резкого, с хрипотцой голоса. Еще несколько лет назад каждый ее день начинался с сигареты: первая — как только встала, вторая — в душе. Каждое действие сопровождалось сигаретой. Теперь Гея избавлялась от пагубной зависимости, но при этом она должна была знать, что дома они есть. Просто так, на всякий случай.

Этот же принцип распространялся и на многое другое. Начиная с обожающей ее публики. С проверки счетчика фоловеров в Твиттере и лайков в Фейсбуке. Сегодня их число снова заметно подросло, и только за прошлый месяц приблизилось к миллиону, благодаря чему она сохраняла неплохой отрыв от тех исполнительниц, которых считала своими соперницами, Мадонны и Леди Гага. Больше стало и подписчиков на ее ежемесячный информационный бюллетень — почти десять миллионов. А еще у нее было семь домов, самый большой из которых, копия одного тосканского палаццо, был построен пять лет назад по ее собственному проекту на участке площадью в три акра.

Зеркальные, от пола до потолка, стены, создававшие иллюзию бесконечного пространства, украшали образчики ацтекского искусства вперемешку с огромными постерами самой хозяйки. Этот дом, как и все остальные, был своего рода каталогом ее различных инкарнаций. На протяжении всей своей карьеры рок-звезды Гея постоянно изобретала для себя новый образ, а два года назад, уже в тридцать пять, приступила к очередному, на данный момент последнему перевоплощению, теперь уже в киноактрису.

Над головой у нее висела большая, взятая в рамку черно-белая фотография ее самой в черном неглиже. Подпись гласила: «Мировой Тур: Гея Спасает Планету». Другая, на которой она представала в жилете и кожаных джинсах, шла под заголовком «Гея: Тур-Откровение». Еще одна, над камином, представляла собой крупный план — ярко-зеленые губы, нос и глаза — «Гея: Интимное».

Звонившие каждый день агент и менеджер изо всех сил уверяли, что она нужна миру. Их уверенность подтверждалась и ростом базы социальных сетей — данные отслеживала ее управляющая компания. Но именно сейчас, в этот самый момент, в ней нуждался и тот единственный, кем она сама дорожила и о ком заботилась больше всего на свете, — ее шестилетний сын Роан. В пижаме от «Армани», с взъерошенными каштановыми волосами и хмурой гримаской на лице, он прошлепал босиком по мраморному полу и, подойдя к белому дивану, на котором Гея лежала среди бархатных пурпурных подушек, похлопал ее по плечу:

— Мама, ты не пришла почитать мне на ночь.

Она протянула руку и потрепала сынишку по голове. Потом отложила сценарий и крепко его обняла:

— Прости, милый. Уже поздно, тебе давно пора спать, а мама сегодня очень занята — учит роль. И роль у нее по-настоящему большая — понимаешь? Мама сыграет Марию Фицхерберт, возлюбленную английского короля. Короля Георга IV.

В Англии эпохи Регентства Мария Фицхерберт была своего рода звездой. Примерно так же, как сама Гея звездой сегодняшнего дня. У них определенно было много общего. Большую часть жизни Мария Фицхерберт провела в Англии, в Брайтоне. А Гея родилась в Брайтоне! Она чувствовала некую связь с этой женщиной, связь через века. Она знала, что рождена для этой роли!

По словам агента, фильм должен стать новым «Король говорит». Роль на «Оскар», без вопросов. А она хотела, ох как она хотела «Оскар». Ее первые два фильма прошли неплохо, но не всколыхнули мир. Теперь, оглядываясь в прошлое, Гея понимала, что и сама отнеслась к выбору не слишком придирчиво, да и сценарии — что уж скрывать — оказались слабыми. Новый фильм принесет успех и признание критиков. То, чего она так жаждала. Роль досталась непросто, за нее пришлось побороться. И она добилась своего.

Да, черт возьми, в жизни приходится бороться. Фортуна благоволит смелым. Некоторые рождаются, как говорится, с серебряной ложкой во рту да еще засовывают ее поглубже, только что из задницы не торчит; другие — на городской окраине. У нее дорога наверх была долгой — и официанткой в молодости поработала, и два мужа позади остались. Здесь, где она теперь, ей покойно и комфортно. Здесь с ней только Роан, Тодд, инструктор по фитнесу, который, когда нужно, дает ей сеанс обалденного секса, а в остальное время держится в сторонке и глаза не мозолит, и ее проверенная свита, «Команда Геи».

Она подняла сценарий — стопку белых и голубых страниц — и показала сынишке:

— Видишь? И все это маме надо выучить до вылета в Англию.

— Ты же обещала…

— А разве Стеффи не почитала тебе на ночь? — спросила Гея, имея в виду няню.

— Ты читаешь лучше, — грустно сказал Роан. — Мне нравится, когда ты читаешь.

Она посмотрела на часы:

— Одиннадцатый час! Тебе давно пора лежать в постели!

— Не спится. Не могу уснуть, пока ты не почитаешь.

Гея бросила сценарий на стеклянный кофейный столик, подняла сына и поднялась сама.

— О’кей, только что-нибудь коротенькое. Ладно?

Он вспыхнул от радости и закивал.

— Марла! — крикнула Гея. — Марла!

Ее помощница вошла в комнату, прижимая к уху сотовый и отчаянно собачась с кем-то, похоже по поводу размещения в самолете. От частного самолета Гея упрямо отказывалась — ее беспокоила проблема карбонового следа.

Марла кричала. Да и как не кричать? Они что там, в этой долбаной авиакомпании, не знают, кто такая Гея Лафайет? Не знают, что она может с ними сделать? На Марле были блестящие джинсы от «Версаче», заправленные в черные сапожки из кожи аллигатора, тонкая черная водолазка и золотая цепочка с золотой подвеской в виде плоского глобуса с выгравированной надписью — «Планета Гея». Точно так же была одета сегодня и ее босс. Прическа Марлы тоже копировала стиль звезды — блондинистые, стриженные бритвой волосы до плеч, аккуратная, уложенная воском челка.

Этого требовала сама Гея — чтобы вся ее команда одевалась одинаково, четко следуя инструкциям, поступавшим по электронной почте каждое утро. Всем сотрудникам, в любое время дня, надлежало быть точной копией босса.

Переговоры закончились.

— Разобрались! — сообщила Марла. — Они со мной согласились, кого-нибудь снимут с рейса. — Она ангельски улыбнулась Гее. — Потому что ты — это ты!

— Послушай, мне нужны сигареты. Будь лапочкой, сгоняй, а?

Марла исподтишка взглянула на часы. Вечером у нее намечалось свидание, и она уже опаздывала на два часа — все потому, что Гее постоянно требовалось то одно, то другое. Ничего особенного. Все как всегда. Ни одна из предыдущих ассистенток не удержалась на своем месте больше восемнадцати месяцев, Марла же — вот чудо! — начинала свой третий год. Работа, конечно, трудная, с частыми задержками допоздна, и зарплата не самая большая, но где еще наберешься такого опыта? Да и босс, пусть и требовательная, все же добрая. Когда-нибудь она сбросит цепи, но не сейчас.

— Конечно, без проблем.

— Возьми мерс.

Ночь выдалась знойная, тихая, в воздухе витали цветочные ароматы.

— Отлично! Я быстро. Что-нибудь еще?

Гея покачала головой:

— Нет, ничего. Машину можешь оставить до утра. — Она хорошо знала большую цену маленьких привилегий.

— Правда?

— Конечно. Я все равно никуда не поеду.

Марла обожала этот серебристый SL55 AMG. Она уже представляла, как промчится, срезая углы, по бульвару Сансет — к ночному магазинчику. А потом можно подобрать Джея. Кто знает, чем обернется вечер? С Геей не соскучишься, каждый день — приключение. А с тех пор, как она познакомилась с Джеем, и каждая ночь тоже. Джей был перспективным актером, и Марла надеялась как-нибудь помочь ему, используя связи Геи.

Она не знала, что, направляясь к «мерседесу», совершает серьезную ошибку.