48

Три имени она получила от Тойвонена. Хассан Талиб, Афсан Ибрагим и Фархад Ибрагим. Сокращения XT, АФС и ФИ в ежедневнике Даниэльссона.

«Остается два», – подумала Надя Хегберг, когда уже в восемь утра в пятницу запустила свой компьютер. За пять часов до того, как к ее коллеге инспектору Альму в служебный кабинет явился нежданный посетитель.

«СЛ и Р, имя с фамилией плюс имя», – подумала она.

И, прежде всего, составила список лиц, которые хоть как-то засветились в связи с расследованием убийств Карла Даниэльссона и Септимуса Акофели. Семьи, друзья и знакомые, сослуживцы, соседи, свидетели и те, кто хоть как-то мелькнули там. Всего получилось триста шестнадцать человек, и из них три совпадения. Сузанна Ларссон, восемнадцати лет, Сала Луцик, тридцати трех лет, и Сеппо Лорен двадцати девяти лет.

Сузанна Ларссон трудилась в доставочной фирме «Мильебудет» и была товарищем по работе Септимуса Акофели. Сала Луцик жила в квартире над ним, стояла в списке тех, кого следовало посетить при поквартирном обходе, но ее не застали дома, поскольку она уже четырнадцать дней сидела в следственном изоляторе в Сольне в качестве подозреваемой по делу о торговле наркотиками в крупных размерах. Сеппо Лорен был соседом Даниэльссона. Тем самым молодым человеком, у кого, по слова Бекстрёма, «были не все дома».

«Легко», – подумала Надя Хегберг и вывела на экран личные данные Сеппо Лорена. Его ближайшей родственницей являлась Ритва Лорен, сорока девяти лет, которая уже пару месяцев находилась в больнице по причине инсульта.

– Отец неизвестен, – прочитала Надя.

«Возможно», – подумала она, пять минут спустя выведя на экран паспортное фото Ритвы Лорен. Ей было сорок два года, когда сделали его. Блондинка, красивая, со сдержанной улыбкой, она выглядела не старше тридцати пяти, семь лет назад снимаясь на новый паспорт.

И прожила в одной и той же квартире на Хасселстиген целых двадцать девять лет. Ей еще не исполнилось двадцати, когда она переехала туда вместе с трехмесячным сыном. На тот момент ее сосед Карл Даниэльссон, который был на двадцать лет старше ее, обитал в том же доме уже пять лет.

«Таких совпадений не бывает», – решила Надя Хегберг.

Почти четыре месяца назад, в пятницу 8 февраля, СЛ получил 20 тысяч крон от Карла Даниэльссона. Днем ранее, в четверг 7 февраля, мать Сеппо Лорена Ритву нашли без сознания в туалете у нее на работе и отвезли на «скорой» в Каролинскую больницу, где в пределах нескольких часов прооперировали в неврологическом отделении. Месяц спустя ее перевели в реабилитационный центр. Сейчас она пребывала в сознании, но ее состояние особо не улучшилось.

Пять минут спустя Надя Хегберг копалась в куче бумаг, найденных экспертами в квартире Даниэльссона. Среди них оказался счет за компьютер, оборудование и программы для него, а также шесть различных «игрушек», всего на сумму 19 875 крон, купленные в специализированном магазине в торговом центре Сольны за наличные в пятницу 8 февраля.

«Отец неизвестен, – подумала Надя Хегберг. – Мужики – свиньи. Кое-кто из них, по крайней мере», – поправила себя доктор физико-математических наук Надежда Иванова, и сейчас ей понадобился только час, чтобы найти одного такого.

Остаток дня она занималась другим. Главным образом поисками подходящего места, где могли храниться накопившиеся за десятилетия бухгалтерские документы.

«Никаких банковских ячеек на этот раз, – подумала Надя, поскольку речь должна была идти, по крайней мере, о многих коробках с бумагами. Он снимал где-то склад. Не слишком близко, но также и не особенно далеко. Даниэльссон, похоже, будучи практичным человеком, старался обеспечивать себе максимально комфортные условия существования. На расстоянии поездки на такси», – предположила она и снова засела за компьютер.

За несколько минут до пяти Анника Карлссон и Ларс Альм буквально ворвались в ее комнату. Они перевели дух и поведали, что в результате проведенного после обеда допроса Сеппо Лорена появились новые обстоятельства. Довольно тревожного свойства.

– Я слушаю, – сказала Надя Хегберг, откинулась на спинку стула и сложила руки на своем маленьком круглом животе.

«Кстати, а где он?» – подумала она, поскольку не наблюдала даже тени Бекстрёма с утра.

– Он, значит, признается, что ранее бил Даниэльссона. Очевидно, по мнению парня, именно из-за соседа его мать попала в больницу. Их отношения явно имели совсем другой характер, чем мы думали ранее. Относительно того, что он просто выполнял небольшие поручения для Даниэльссона, можно забыть. Даниэльссон, без сомнения, платил за его квартиру и давал Сеппо деньги на еду. Помимо всего прочего. Здесь за версту пахнет местью, если ты спросишь меня, – подвел итог Альм.

– Плюс дал ему компьютер, который, наверное, стоил много тысяч, – добавила Карлссон.

– Тут, пожалуй, особенно нечему удивляться при мысли о том, что он отец Сеппо, – констатировала Надя.

– Извини, что ты говоришь? – удивилась Анника Карлссон.

– О чем это ты? – проворчал Ларс Альм.

– Я предлагаю нам поступить следующим образом… – Надя Хегберг подняла руки, чтобы остановить их. – Если ты, Анника, сейчас пойдешь и возьмешь у Сеппо биологический материал, мы быстро разберемся с отцовством. У нас ведь уже есть ДНК Даниэльссона. А с генетическим кодом Лорена криминалистическая лаборатория наверняка уложится в свои обычные четырнадцать дней, но я обещаю рассказать, как все обстоит, когда у нас будет его проба.

Потом ты, Альм, сможешь поехать домой к Лорену и привезти жесткий диск с его компьютера, – продолжила она.

– Зачем он тебе? – поинтересовался Альм и удивленно посмотрел на нее.

– Если я правильно помню, он сообщил, когда ты сам его допрашивал, что просидел весь вечер и ночь, играя в компьютерные игры, – напомнила Надя Хегберг.

«Идиоты, сейчас мне, простой гражданской служащей, приходится руководить расследованием убийства», – подумала она.

Полтора часа спустя все было сделано. Сначала Надя рассказала, что она вытащила из своего компьютера о Карле Даниэльссоне, Ритве и Сеппо Лорен. Когда она закончила, Альм и Карлссон сперва переглянулись, затем посмотрели на Надю и наконец кивнули ей. Неохотно.

– Но почему он все эти годы не признавал, что является его отцом? – спросила Анника Карлссон.

– Не хотел платить алименты, – предположила Надя. – Таким образом Карл Даниэльссон сэкономил много сотен тысяч крон.

– Но почему он даже не рассказал все собственному сыну? Сеппо ведь явно не догадывался, что Даниэльссон его отец, – сказал Альм.

– Наверное, стыдился его. Разве может быть сын инвалид у такого, как Карл Даниэльссон, – констатировала Надя.

«Некоторые мужики – свиньи», – подумала она.

Потом они все трое собрались в кабинете Альма. Там уже сидел Сеппо Лорен в компании с Фелицией Петтерссон, пил кока-колу и, похоже, чувствовал себя превосходно.

Надя подключила его жесткий диск, и вместе они разобрались, чем он занимался со второй половины дня среды 14 мая до утра четверга 15 мая. Сеппо просидел у своего компьютера с четверти седьмого вечера среды до четверти седьмого утра четверга. Около трех ночи он сделал перерыв на восемь минут. В остальном трудился за клавиатурой двенадцать часов подряд.

– Я немного проголодался тогда, – пояснил Сеппо. – Сделал паузу, съел бутерброд и выпил стакан молока.

– Что ты делал потом? Когда закончил играть в компьютер, я имею в виду, – поинтересовался Альм, явно не собираясь сдаваться, пусть Надя уже несколько раз предостерегающе посмотрела на него.

– Я спал, – ответил Сеппо и удивленно посмотрел на Альма. – А что ты сам делал бы?