Книга: Представление для богов
Назад: 44
Дальше: 46

45

Тихое журчание воды, сбегающей из мраморного птичьего клюва в маленький бассейн, успокаивало взбудораженные нервы, усмиряло душевное смятение. Оплетающий стены плющ так мирно, так спокойно спускался к скамье, что хотелось благодарно погладить кончиками пальцев круглые темные листья.
Орешек откинулся на резную спинку скамьи, удобно вытянул ноги в дорогих мягких сапогах, закинул руки за голову. Впервые за последние сутки он был один. Хорошо бы навсегда остаться в этом уютном внутреннем дворике, слушать пение тонкой водяной струйки и ни о чем не думать...
Как же, не думать! Так это у него и получится! Отдохнешь тут... когда память вновь и вновь подбрасывает картины этой невероятной ночи!
Как переживут такую встряску Кланы, когда весть о случившемся разлетится по Грайану? Сумеет ли старый Даугур остаться Главой Соколов?
Ничего не скажешь, старик действовал решительно, не тянул время. В ночь после суда свершились два роковых обряда. В полночь Клан Сокола лишился одного из своих сыновей, на рассвете — обрел нового.
Как ни странно, Орешек не испытывал радости. Умом он понимал, какая неслыханная честь оказана ему, на какую головокружительную высоту подняла его судьба. Но в душе были лишь усталость и пустота. Хотелось спать.
Что изменил в нем обряд? Орешек не ощущал себя иным, чем прежде.. только измотанным. Да и сам обряд запомнился беспорядочно мелькающими картинами. Ярче всего в память врезался погребальный костер: смолистый жар, желтое пламя совсем близко, край погребальной пелены, сбившийся под щекой, и откуда-то извне, из-за огня, из иного мира — монотонное бормотание жрецов. Казалось, Бездна рядом: шевельнись — и соскользнешь в нее...
Это — да, это — впечатляло! Куда больше, чем потоки воды, которые позже обрушивались на его обнаженное тело, смывая прошлую жизнь. Смывать-то они, может, и смывали, но уж очень было холодно. Хотелось не размышлять о своем новом величии, а скорее одеться.
И слова, слова, слова... Что ж, высокородные так же любят поговорить, как и простые грайанцы! А потом, когда «новорожденный» Сокол был облачен в одежду со знаками Клана, его торжественно повели на пир в честь нового имени. А всем известно, что имя сыну должен дать отец...
Орешек чуть не расхохотался, вспомнив злобную физиономию своего приемного отца. Парню успели шепнуть, что Ралдан Разящий Лук был ярым противником усыновления. Никто не знал, чем Мудрейший сломил сопротивление вредного старикашки: угрозами, лестью, щедрыми обещаниями? Так или иначе, роль свою Ралдан сыграл вполне удовлетворительно: возложил, как велит обычай, ладонь на голову неожиданно обретенному «младенцу» и на все почтеннейшее собрание провизжал:
— Свидетельствую перед богами и людьми, что это мой сын и что имя ему — отныне и до смерти — Ралидж Разящий Взор!
Это была идея короля: дать новому Соколу имя прежнего, словно и не обрывалась бегущая из прошлого ниточка.
Орешку в тот миг это было безразлично. Ралидж так Ралидж. Так даже удобнее: он успел привыкнуть к этому имени.
Но позже он вынужден был призадуматься — когда присутствующие начали дарить «малышу» подарки. Первым к нему шагнул Мудрейший, снял дрожащими старческими руками с собственной груди тонкую серебряную цепочку, на которой просвечивала овальная пластинка с выгравированным соколом.
— Носи на счастье, Ралидж! Будь моя воля — другое имя дал бы я тебе, за этим дурная слава тянется... А может, как раз тебе и предназначено этот тяжелый груз сжечь до золы и по ветру развеять?..
Вот тогда он и задумался — но ненадолго, потому что гости шли и шли. Стоящий рядом с «новорожденным» сундук наполнялся дорогими и красивыми вещами.
Все высокородные Ваасмира были на пиршестве. Какими только знаками не пестрели богатые наряды! Много было Соколов (большинство прибыло сюда с Мудрейшим). К удивлению Орешка, явились даже двое из Клана Спрута. Им-то что делать так далеко от моря? Вероятно, по торговым делам прибыли...
Мелькнула в потоке гостей Арлина, с поклоном поднесла пару меховых перчаток, сдержанно пожелала счастья и растворилась в толпе. Даугур кинул ей вслед цепкий взгляд и шепнул Орешку:
— Если Волки попытаются расстроить свадьбу — протестуй! Мы, Соколы, этой ночью натворили дел... нельзя к ним еще такую глупость добавить — чародейку из Клана упустить...
Арлина... Ведь он же любит ее, знает, что любит! Но почему именно сейчас, когда он вдруг чудом стал равен ей и все препятствия устранены... почему же опять сердце сковывает страх, как в день, когда они впервые встретились... или когда прекрасная колдунья разгромила вражескую армию? Почему он не спешит увидеться с невестой? Что она ему скажет, какими глазами посмотрит?..
Орешек так до конца и не поверил, что для него все уладилось. Новое, немыслимо высокое положение казалось шатким, непрочным. Даже на пиру, в гуле поздравлений, Орешек не мог расслабиться. Он мало пил, мало говорил и каждый миг ожидал нового сюрприза от Серой Старухи.
Когда четверть звона назад Соколу сказали, что государь хочет видеть его, он решил, что как раз сейчас и случится что-то недоброе, что вдребезги разобьет нежданное благополучие, отбросит Орешка вниз, во тьму, откуда судьба ненадолго извлекла его.
А вместо этого — долгое умиротворяющее ожидание во внутреннем дворике... тишина, фонтан и плющ...
Хлопнула калитка. Молодой Сокол внутренне подобрался, выбросил из сердца смятение и поднялся на ноги, чтобы встретить государя. Но замер, увидев, что во дворик вошел подросток. Худенький, белоголовый, с распахнутыми синими глазами.
Легким вихрем в памяти пронеслось: лесной полдень, берег тихой речки, верховые с красно-зелеными перевязями, большеглазый мальчик, необоримая сеть мягких, просительных слов...
Сокол сдержанно поклонился юному магу из Клана Медведя. Подросток ответил вежливым поклоном, приосанился и явно собрался что-то солидно сказать. Но внутренний светлый порыв одержал верх: мальчик подался вперед и произнес искренне и горячо:
— Я очень, очень рад, что все так хорошо получилось!
То ли он бессознательно пустил в ход чары, то ли просто нашли отклик идущие от сердца слова, но Орешка впервые за много дней отпустило жестокое напряжение. Появилась робкая надежда: а вдруг этот нелепый поворот судьбы и впрямь окажется к лучшему?
А мальчик взволнованно продолжал:
— Я так мучился все эти дни... Ох, я забыл представиться, да? Архан Золотой Пояс из Клана Медведя. Ветвь Берлоги, властитель Замка Соленых Скал — это неподалеку от Ашшурдага, на побережье... — Медведь заметил удивление собеседника. — Правда-правда, властитель! Уже четыре дня! Король принял мою клятву после возвращения... ну... оттуда... — Архан смутился. — Я так переживал!.. Когда я ехал к королю, я думал: мой Обет Покорности должен быть подкреплен серьезным, важным делом. Я ведь маг, а с мага и спрос больше, да?.. И сам напросился арестовать двух опасных преступников. Но я же не знал, что это такое — вести на верную смерть двух живых людей! Потом, уже в Ваасмире, чувствовал себя так, будто это я... ну... будто я палач...
Синие глаза потупились, голос зазвенел дрожью.
«Ну-ну, — заботливо подумал Орешек, — не вздумал бы мальчишка разреветься... впрочем, какой он теперь мальчишка — властитель!»
— Мой юный господин напрасно принимает это так близко к сердцу. Ведь все кончилось благополучно...
— Да! Я так рад, что мои пленники остались живы... оба...
Оба?.. Орешек смутился. В обилии навалившихся на него за эти сутки впечатлений затерялась мысль о человеке, чье имя досталось ему.
Архан правильно истолковал замешательство Сокола.
— Мой господин, вероятно, не знает... король решил, что с изгнанием из Клана преступник тоже умер и родился заново... ведь потеря имени — это потеря жизни. И суд посчитал, что безымянный бродяга из Отребья не может отвечать за грехи Ралиджа из Клана Сокола. Десятнику Айре ведено проводить этого безымянного подальше от Ваасмира — куда сам захочет. Король сказал, лучше всего ему убраться к своим силуранским дружкам...
Орешек нахмурился: а ведь для бывшего Сокола такая участь, пожалуй, похуже смерти! Каково ему сейчас?..
— У меня же остался твой пояс! — вспомнил Медведь. — Тот, что я забрал на берегу! Сегодня же верну... но...
Тут глаза Архана стали серьезными, лицо разом повзрослело, словно сквозь полудетские черты проглянул лик старика.
— Послушай меня, — иным, твердым голосом заговорил маг. — Эта вещь — творение злой силы, она полна недобрых чар. Не знаю и не спрашиваю, как служит тебе пояс, но помяни мое слово: когда-нибудь он принесет тебе много бед... может быть, не только тебе...
Орешек опешил — таким неузнаваемым стал вдруг этот славный юноша. Точно кто-то зрелый и мудрый говорил сейчас его устами...
Но тут же эта иллюзия развеялась: Архан встрепенулся, почти подпрыгнул на месте.
— Ой, я дура-ак! — весело пропел он. — Как же я забыл!.. У меня же поручение! От короля! Правда-правда!
Прежняя тревога вновь овладела Орешком. А Медведь продолжал:
— Государь велел передать, чтобы ты дождался его здесь. Он задержался, потому что внезапно приехала госпожа.
Последнее слово было произнесено с таким почтением, что Орешек поспешил уточнить:
— В Ваасмир прибыла Мудрейшая Клана Дракона?
— Ну что ты! Она у них совсем старушка, куда ей в дальний путь... Нет, сюда прискакала сама Нурайна! Я видел: спрыгнула с коня и потребовала, чтобы ее сразу провели к королю. Ух, злая! Мимо меня прошла — даже не взглянула... а ведь я — Медведь! — с легкой обидой закончил Архан.
— Нурайна? — переспросил Орешек. — Из Клана Дракона? Из какой Ветви?
— Нет, Нурайна — не Дочь Клана... — и, заметив скользнувшую по губам Сокола двусмысленную ухмылку, Архан отчеканил: — Но имя ей дал король Бранлар!
Это меняло дело. Дочь покойного государя, пусть незаконная... и, вероятно, пользуется уважением при дворе, если судить по тону юного Медведя...
Орешек, заинтересовавшись, хотел было расспросить об этой женщине поподробнее, но тут снова хлопнула калитка. Во дворик вошел король.
— Я решил поговорить с тобой здесь, — озабоченно сказал Джангилар, — подальше от шума и гама... Молодой властитель Замка Соленых Скал, я полагаю, не захочет скучать с нами и вернется на пир?
Низко поклонившись, Архан поспешил удалиться.
Орешек, вновь тревожно собранный, бросил быстрый взгляд на женщину, молча вошедшую вслед за королем. Гневное темное пламя.
— Я хотел побеседовать о Подгорном Мире, — вздохнул король, — но кое-что произошло, и нас ждет более серьезный разговор.
— Государь, — вмешалась женщина красивым голосом, чуть вибрирующим, как струна, — я еще раз умоляю оставить эту тайну между нами. Видят Безликие, что я и сама сумею прекрасно справиться с этим...
— Нет! — непререкаемо сказал Джангилар. — И не думай об этом, Нурайна! Одна ты никуда не отправишься... я вообще не понимаю, зачем тебе ехать? Неужели у меня нет смелых и ловких людей, готовых по королевскому слову хоть на край Бездны? Да тот же Айра со своим десятком...
— Если я не сделаю этого сама, — неожиданно горестно выдохнула женщина, — не буду знать покоя во всех грядущих рождениях. Есть вещи, которые нельзя поручить наемникам.
— Что ж, будь по-твоему. Но одна ты отсюда и шагу не сделаешь.
— Не понимаю, — возмутилась Нурайна. — Почему меня не может сопровождать кто-нибудь другой? Ты сам говорил о десятнике Айре...
— Можешь считать это суеверием, а я назову это предчувствием! Вчера я уверился, что новый Сокол предназначен богами для великих и необычных дел!
Брат и сестра спорили, не обращая внимания на присутствие третьего человека. Орешек почтительно выжидал, когда с ним заговорят, но при слове «Сокол» не удержался и бросил взгляд на сердитую красавицу. И даже вздрогнул — такая ненависть полыхнула в ответном черном взоре!
«Вей-о! Когда ж я умудрился этой злюке на подол наступить? Уставилась, словно прикидывает, откуда сподручнее начать с меня кожу сдирать!»
— Есть еще одна причина, — продолжал король. — Не только для тебя это — личное дело... Послушай, Сокол, — обернулся он к Орешку, — вчера ты сказал, что был... э-э... был хорошо знаком с мудрым Илларни из Рода Ульфер.
— Это так, государь, — настороженно подтвердил Орешек.
— Вспомни: он никогда не упомнил в твоем присутствии о Душе Пламени?
— Однажды рассказал мне эту легенду, вот и все, — пожал плечами Орешек.
— Рассказал? — изумился Джангилар. — Он — тебе?!
Орешек не сразу понял причину удивления короля, а поняв — улыбнулся.
— Достойнейший Илларни относился ко мне не как к рабу... скорее, как к любимому внуку. Научил грамоте, рассказывал о Темных и Огненных Временах, о далеких землях... пытался толковать мне пути звезд в небе, но это я так и не сумел усвоить...
— Вот как... Но припомни: что именно он рассказал о Душе Пламени? Каждое слово может оказаться очень важным...
Орешек скрыл недоумение и начал обстоятельно вспоминать:
— Сначала господин говорил, кем был Шадридаг Небесный Путь... Перечислял его изобретения... ну, башенные часы, водяная мельница, мыло еще... Я все и не вспомню. А потом сказал, что Шадридаг был очень сильным магом, достойным потомком Первого Дракона, но не растрачивал дар на мелкие чудеса, а целиком употребил на создание Души Пламени...
Не спуская с Орешка требовательных глаз, король прошел к скамье, сел и, подавшись вперед, продолжал внимательно слушать. Нурайна отвернулась к фонтану, подставила ладони под струйку, словно рассказ ее не интересовал.
— Историки до сих пор спорят о Душе Пламени, — продолжал Орешек, невольно подражая неторопливому говорку старого Илларни. — Одни утверждают, что была это некая магическая способность, от рождения присущая Шадридагу и развитая им до страшных пределов. Другие говорили, что маг создал некий могущественный талисман. Так или иначе, с помощью Души Пламени можно было раздвигать горы, рушить стены крепостей, стирать с лица земли города. Такой разрушительной магии наш мир не знал прежде и, будем надеяться, не узнает впредь...
— Это его слова или твои? — живо откликнулся король.
— Его, разумеется. Еще хозяин рассказывал про Королевство Алых Скал. Как король Джиликат, которому служил Шадридаг, держал в страхе соседей.
— Джайкат, — холодно поправила Нурайна, не оборачиваясь.
— Что?.. А, да, благодарю светлую госпожу. Король Джайкат. Он развязал войну с Наррабаном и едва не выиграл ее, но внезапная и загадочная смерть Шадридага лишила государя возможности...
— Знаю! — перебил король. — Что ты мне излагаешь наизусть летопись Санфира? Я ее читал! Мне интересно, что тебе рассказывал старик Илларни!
— Так и рассказывал — по летописи... И еще говорил: то, что тайна Души Пламени затерялась в веках, — это великая милость Безликих. Есть знания, которые лучше забыть как можно скорее...
— Вот как? — встрепенулся Джангилар, будто именно этих слов и ждал с начала разговора. — Так и сказал — забыть? А вот я считаю, что эта тайна не затерялась в веках и что известна она именно Илларни!
Орешек покрутил головой, стараясь не улыбнуться, ведь с ним говорил король!
— Вряд ли, государь. Не думаю, чтобы человек, владеющий таким секретом... знанием, которое может подарить ему весь мир... сидел бы в плохо протопленной старой башне, составлял за гроши гороскопы, питался пресными лепешками и...
Тут Орешек вдруг замолчал, потому что ясно и твердо понял: да, именно так бы и поступил его хозяин. Питался бы лепешками и кашей из репы, глядел по ночам на звезды, читал мудрые книги и не стремился умножать страдания человеческие — их и так в этом мире хватает.
— В молодости Илларни искал приключений, — задумчиво сказал король. — Лез в государственные дела. Мой дед изгнал его, а отец простил и позволил жить в Тайверане. Старик даже учил Нурайну математике и истории, правда, недолго... А я...
Король помолчал, а потом сказал сестре властно, почти грубо.
— Прекрати играть с водой и расскажи Соколу все — так, как рассказала мне. И не криви губы! — строго добавил он, увидев недовольное лицо обернувшейся к нему женщины.
— Но, государь... я...
— Рассказывай! — жестко приказал Джангилар.
— Это началось девять-десять лет назад... — неохотно начала Нурайна.
Вдруг в глазах ее сверкнуло гневное презрение, голова гордо поднялась, на лице появилось выражение, явно означающее: «Ох, было бы кого стесняться!»
— Я была моложе, — продолжила она твердо, — и любила чужеземца, служившего в королевской гвардии. Это был великий воин, незаурядная личность. Я была уверена, что и он любит меня... пожалуй, так и было... но в один проклятый день у меня появились подозрения, что он вынашивает черные планы против короля Бранлара и стоит во главе группы заговорщиков. Если бы речь шла о ком угодно другом, я не задумываясь сообщила бы обо всем королю или его Правой Руке. Но я любила, я боялась ошибки, которая может погубить дорогого мне человека, поэтому решила сначала убедиться во всем сама. Мне стало известно, что заговорщики соберутся в заброшенной шахте неподалеку от Тайверана, и я отправилась туда. Конечно, это было самонадеянным поступком, но я прекрасно владела оружием и была уверена, что сумею постоять за себя в любой передряге. Оказалось — не в любой! Стараниями Хозяйки Зла в шахте произошел обвал, и я оказалась заваленной в одном из боковых ходов... как они там называются...
Орешка передернуло. Он с новым интересом и уважением взглянул на королевскую сестру.
— Когда меня спасли, я была слаба и почти ничего не помнила. Мне рассказали, что спасательные работы велись слишком медленно, я непременно погибла бы, но внезапно странная и страшная сила разорвала гору пополам, освободив меня. Было объявлено, что это сделали маги из Клана Дракона, но в разговорах отца с приближенными я уловила тревожные слова: «Душа Пламени».
Она мрачно замолчала. Джангилар серьезно кивнул.
— Я помню, как при дворе шептались о древних чарах Шадридага, что вновь проснулись...
— Понятно, я не могла улежать в постели, — вздохнула Нурайна. — Я еще с трудом стояла на ногах, но все же отправилась к своему возлюбленному — и застала его в тот момент, когда он собирался скрыться из дворца. Между нами произошел тяжелый разговор, который я не намерена пересказывать... скажу лишь то, что имеет сейчас значение. Я назвала его изменником, а он предложил мне кликнуть стражу... и заявил, что меня, вероятно, порадует казнь человека, который меня спас. Я крикнула, что он лжет, потому что мой неведомый спаситель владел тайной Души Пламени. В ответ он засмеялся — и ничего страшнее этого смеха я в своей жизни не помню. В тот миг я поверила, что именно он ужасными чарами спас меня, поверила так же твердо, как в то, что на смену дню приходит ночь. Перестав смеяться, он сказал, что я могу не беспокоиться об этой истории, потому что его уже разыскивают. Бежать скорее всего не удастся, а попасть живым в руки стражи он не собирается. Вряд ли он встретит следующее утро, так что я могу быть совершенно спокойна... Тут со мной случился...
Женщина резко оборвала фразу, хмуро взглянула на увлеченного рассказом Орешка и повелительно сказала:
— Мне не хотелось посвящать посторонних в семейные секреты, но раз мой брат настаивает... Я обладаю даром Второго Зрения, но не желаю, чтобы все кругом болтали об этом!
Орешек почтительно склонил голову. Еще раз властно, почти угрожающе пронзив его взором, сестра короля продолжала:
— В тот миг на меня снизошло озарение. Я узнала день его смерти — и назвала вслух... когда во мне пробуждается Второе Зрение, я теряю власть над собой и говорю даже то, что лучше бы скрыть... Он поверил мне, сразу поверил, он никогда не сомневался в моих магических способностях. Жестоко потрясенный, в гневе и горе хотел он уйти, но я удержала его и потребовала, чтобы он рассказал о Душе Пламени — ведь я всю жизнь буду казнить себя за то, что выпустила из дворца человека, владеющего такой тайной! Он усмехнулся и сказал: «А каково будет жить мне? Я ведь по твоей милости начинаю считать годы и дни обратным счетом! Уж ты попереживай — может, тогда не сразу меня забудешь...»
Нурайна поймала сочувственный взгляд Орешка и надменно вскинула голову.
— Девять лет я не слышала о нем. Но оказалось, что, уходя из столицы, он оставил для меня письмо. И велел верному слуге передать мне это письмо в двести девяностом году, в десятый день Звездопадного месяца... в день своей гибели...
Волнение перехватило горло женщине, она замолчала, не желая выказать слабость.
А Орешек при словах «десятый день Звездопадного месяца» чуть не вскрикнул. Речной берег, заросли, Аунк с двумя стрелами в животе... его предсмертный бред, а потом четкое, ясное: «Черная птица!»
Вей-о-о! Нур-райна!
— Он умер с твоим именем на устах, госпожа, — без тени сомнения сказал Орешек.
Нурайна Черная Птица взметнулась, как порыв урагана. Орешку показалось, что она сейчас его ударит.
— Что ты знаешь об этом?! Что ты смеешь об этом знать?!
— Если это тот человек, — продолжил Орешек так же уверенно, следуя вспыхнувшей догадке, — что на прощание подарил тебе меч юнтагимирской работы...
Нурайна коротко, гортанно вскрикнула — и поникла, как угасшее пламя.
— В самом деле, — протянул король, переводя взгляд с сестры на Сокола. — У нее есть изумительный меч, имя ему — Альджильен... Повторяю вопрос, который задала моя сестра: что ты можешь обо всем этом знать?
— Очень немногое. О мече знаю больше, чем о человеке... хотя он был моим учителем карраджу.
— Этот... Аунк из шайки? — ахнул король. — Значит, Юнтайо докатился до разбоя? А ведь я его помню. Величайший фехтовальщик, лучший клинок Грайана. Он и Нурайна...
Женщина уже пришла в себя и сказала спокойно, чуть надменно:
— Да, мы увлекались карраджу, старались узнать старые, забытые ныне приемы, пытались восстановить это древнее боевое искусство в первозданной чистоте... а вместо этого, кажется, создали собственный стиль... Так он был твоим учителем? Тебе повезло!
Орешек вежливо поклонился, но мысли его были заняты сорвавшимся с королевских уст словом «Юнтайо». Неужели это было настоящим именем учителя? Ой, вряд ли! Какой отец даст сыну имя, означающее «самое большое несчастье»?..
— Но это не относится к делу, — холодно бросила Нурайна. — Вернемся к письму. Кроме слов прощания, которые касаются лишь меня, там были строки: «А если старая тайна еще тревожит тебя, можешь о ней забыть. Только два человека знали этот секрет: я и мудрый Илларни. Теперь оба мертвы. Твоим опасениям конец».
— Как — «оба мертвы»? Почему? — встревожился Орешек.
— За день до того, как было написано это письмо, во дворец пришло ложное известие о смерти старого астролога. Он перед этим болел, лежал в жару...
— Помню, — тихо сказал Орешек. — Только не знал я, что кто-то интересовался тогда его жизнью и смертью. Я его в одиночку выхаживал... еле-еле денег на лекаря набралось...
— Мы с Юнтайо хорошо относились к старику... — впервые в голосе Нурайны прозвучали человеческие, виноватые нотки, — и, конечно, позаботились бы о нем. Но я сама была больна после той ужасной истории, а Юнтайо пришлось бежать...
— То дела прошлые, — вмешался Джангилар. — Сейчас перед нами стоит важная задача. И имя этой задаче — Илларни из Рода Ульфер!
Орешек выжидающе молчал, хотя душа его жалобно скулила от желания узнать хоть что-нибудь о пропавшем хозяине.
— Илларни, — вздохнул король. — Моя боль, моя вина... Но что я мог сделать? Передо мной стоял выбор: или война, или подлый поступок по отношению к хорошему человеку...
— Ты поступил правильно, — с глубоким убеждением произнесла Нурайна.
— Лет пять назад, — задумчиво продолжил король, не обращая внимания на слова сестры, — в Тайверан прибыло наррабанское посольство. В воздухе сильно пахло войной, а мы к ней не были готовы — по уши увязли на Проклятых островах. Я с почетом принял посольство, готов был на любые разумные уступки. Знающие люди шепнули мне, что все вопросы решает не посол — тот прислан для солидности, двоюродный брат Светоча. Настоящей душой посольства был молчаливый такой, остроглазый человек. Звали его Таграх-дэр, был он весьма знатного происхождения... кстати, тебе приходилось когда-нибудь встречать незнатного наррабанца?
— Нет, государь, — усмехнулся Орешек. — У каждого бродяги родословная куда-то там уходит корнями. Иной матрос одет — заплата на заплате, а чуть его затронь — хватается за нож и кричит о благородных предках...
— Вот-вот... Дал я этому Таграх-дэру тайную аудиенцию, обсудил с ним будущий договор между двумя державами. К моему удивлению, наррабанец оказался весьма уступчивым. Он пошел мне навстречу в вопросе о торговых пошлинах! И даже пообещал замять историю с двумя пиратскими рейдами, в которых были уличены Морские Кланы! Но намекнул, что такие выгодные для Грайана условия потребуют от него немалых хлопот. Я напрямик спросил, чего он хочет для себя лично. Интересное у него оказалось желание: чтобы я отпустил с ним в Наррабан великого звездочета Илларни. Так он и выразился: «отпустил»...
— Но, государь, — нахмурился Орешек, — ведь наррабанцы не верят в астрологию!
— Кто тебе это сказал? Илларни?
— Нет, один наемник... ничтожная личность, не заслуживающая королевского внимания. Он уверял, что в Наррабане нет звездочетов.
— В том-то и дело. Наррабанцы — странный народ. Они дают богам имена, ставят в храмах их изваяния. В каждом городе — свое божество, но царит над ними Гарх-то-Горх, Единый-и-Объединяющий. Считается, что он создал всех богов, а те уж начали творить моря и сушу. Звездное небо — это, по верованиям наррабанцев, громадный лист, на котором Единый каждую ночь пишет подвластным ему богам приказы на следующий день. Наутро он все стирает, а вечером пишет заново, и есть в этих записях все — от извержений вулканов до судеб человеческих. Записи эти — не для разумения смертных. Люди могут научиться их читать, но это... ну... как если бы грамотный слуга начал рыться в бумагах хозяина. Звездочетов в Наррабане казнят.
— И мой хозяин там уже пять лет? — спросил Орешек тихим, но каким-то нехорошим голосом.
— А что я мог сделать? — вскипел король. — Поставить страну под угрозу войны? Таграх-дэр поклялся, что будет заботиться о безопасности мудрого Илларни. Он тоже рискует, ведь за укрывательство звездочета ему не букет фиалок поднесут. Но он пошел на риск, потому что хочет все время иметь точные, подробные гороскопы — свой, своих врагов, своих друзей, Светоча... Однако хватит с него, попользовался — и будет! Если старому ученому и впрямь ведома тайна Души Пламени — его надо немедленно вернуть в Грайан. Сестра рвется ехать за Илларни сама. Одну я ее не пущу, а отряд для охраны дать не могу — поездка тайная...
Король поднялся со скамьи и медленно прошелся по дворику.
— Ралидж Разящий Взор из Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла! Я оставлю тебя Хранителем крепости Найлигрим. Ты, кажется, неплохо там управлялся...
Сокол с благодарностью преклонил колено.
— Разумеется, ты не можешь вернуться в крепость, пока не примешь на себя Обет Покорности и не исполнишь мой приказ. А приказ такой: отправиться в Наррабан за Илларни. Причем завтра же! Лето кончается. Пока доберешься до Аршмира, подкатят шторма... Так что к морю придется скакать, загоняя коней!
Кровь бросилась Орешку в лицо.
— Государь, я плохо езжу верхом...
— С чего бы это, а? — ухмыльнулся король. — Ладно, позаботься об экипаже... Деньги на дорогу есть?
Орешек кивнул, вспомнив сундук, куда вместе с прочими подарками падали и кошельки — бархатные, с приятно округленными боками...
Нурайна сделала последнюю попытку:
— Государь, отпусти меня одну! Я бы тенью проскользнула...
— Еще слово, — выразительно пообещал Джангилар, — и останешься дома!
Женщина повернулась и молча покинула дворик. Сухо, зло стукнула калитка.
— Не обижайся на нее, — вздохнул король. — Ну, не может она хорошо к тебе относиться! Ралидж... тот, прежний... Когда он был еще мальчишкой, Нурайна обучала его фехтованию. И хотя по возрасту он годится ей разве что в младшие братья, она испытывает к нему материнские чувства. А какой шум только что подняла, узнав, что я позволил изгнать его из Клана!.. Ох, не хочу об этом и говорить...
Тут на лице Джангилара расцвела мечтательная улыбка:
— У нас нет времени, я понимаю... Ты должен вернуться на пир, а потом отдохнуть перед дорогой... Но все-таки — расскажи, как ты летал верхом на драконе!
Назад: 44
Дальше: 46