Стоя меж зубцами стены, Айрунги смотрел, как удаляются король и его свита, как рвет кавалькада факелами ночной мрак. Лес притих, остро благоухали ночные травы, вдали лениво прокатился гром: к замку подступала гроза.

Айрунги усмехнулся с недобрым торжеством: даже близкая непогода не смогла задержать короля в обители черного колдовства!

Неслышно подошел старый раб с плащом в руках. Айрунги молча отстранил плащ и стал медленно спускаться, не слушая бормотания слуги о горячем ужине и теплой постели.

Хранитель замка возвращался в сводчатый зал. Если бы король мог увидеть его сейчас, он заметил бы происшедшую в чародее перемену. Сутулая спина распрямилась, походка, оставшись неспешной, стала легче и увереннее. Айрунги выглядел куда моложе, чем ползвона назад.

Чтобы сократить путь, он пошел по открытой галерее вдоль стены. Меж столбами, поддерживающими деревянную кровлю галереи, протянулись ажурные решетки. Лунный свет, пробиваясь сквозь пелену туч, свивал металлическое кружево в легкую изящную паутину. Но Айрунги знал, что красоту решеток в полной мере оценить можно было лишь днем, когда железные полосы сплетались в необычные рисунки. Взгляд выхватывал из хаоса изогнутых линий то лисью морду, то голову лося с широкими рогами, то коршуна, снижающегося над зайцем. В каждой решетке было «спрятано» несколько картинок, которые глаз воспринимал отдельно. Айрунги давно разобрался в сути фокуса. Плоские железные ленты соединялись друг с другом под разными углами. Человек, проходя по галерее, видел одну картинку, через несколько шагов — другую, третью... Это было чудо, которое могли сотворить лишь ремесленники Джангаша — столицы Силурана. И лишь очень богатые люди могли украсить этим чудом свой дом.

Еще недавно Айрунги, проходя галереей, испытывал прилив восторга. Все, что говорило о власти и богатстве, тешило его гордость победителя, захватчика: ведь ему, человеку низкого происхождения, все в этой жизни приходилось брать с боя — только не оружием, а хитростью. Замок был самым крупным куском, какой ему пока довелось откусить.

Увы, подобные чувства волновали его недолго. Уж таким уродился Айрунги: полученное быстро теряло для него цену. Его интересовало лишь то, до чего он еще не дотянулся...

От сосредоточенных раздумий Хранитель замка отвлекся лишь на миг — когда услышал возню и писк в темном углу. Он подумал, что завтра надо приготовить яд для грызунов, и легкая улыбка скользнула по его губам. Радость, осветившая лицо, не имела никакого отношения к травле крыс. Просто Айрунги любил возиться с разными порошками и жидкостями — смешивать, растирать, сжигать, растворять, улавливать газ в стеклянные сосуды...

Она была опасна, эта дивная игра, лучшая из игр, придуманных людьми назло богам. Айрунги расплачивался за нее пятнами ожогов на коже, расплачивался сильнейшими отравлениями, которые чуть не унесли его в Бездну, расплачивался болью в легких, опаленных каким-то газом, которому он даже не дал названия, потому что так и не сумел получить вторично.

Но игра стоила того! Стоила риска, сил, времени, здоровья! Она давала Айрунги возможность хотя бы по крохам утолить неуёмное любопытство, отчаянное желание сунуть свой острый нос во все секреты Безликих. Почему они устроили мир именно так, а не иначе? И как, собственно, они его устроили? А главное (это уже шепотом, про себя, меж двумя ударами сердца) — можно ли этот мир изменить?

Получая из одних веществ другие, Айрунги чувствовал себя всесильным творцом... чувствовал себя магом — хотя бы на этот краткий срок!..

Войдя через маленькую дверцу в коридор, где недавно он поставил короля перед ужасным выбором, Айрунги замедлил шаг, задувая свечи и вспоминая все подробности удачного вечера. Пожалуй, он немного затянул время, когда не сразу приветствовал короля... он мог разъярить Вепря... впрочем, ничего: полезно дать почувствовать свою силу и независимость.

Но все же две ошибки он допустил. И главная из них — глупая оговорка, случайное упоминание о душе Пламени. Нуртор этого не забудет.

А может быть, это даже к лучшему? Не воспользоваться ли фразой, случайно слетевшей с языка? Рискнуть... внушить королю, что он, Айрунги, знает не меньше, чем великий Шадридаг Небесный Путь, равных которому среди потомков Двенадцати Магов не было и нет?..

Ни в коем случае! Это слишком опасно! Нуртор станет требовать от него великих магических свершений...

Глупо, между прочим! Если бы Айрунги подчинил себе Душу Пламени, он бы не торчал в захолустном замке, а восседал на троне Силурана — для начала. А Нуртора Черную Скалу назначил бы сотником дворцовой гвардии — самое подходящее место для храброго идиота...

Сводчатый зал встретил своего господина душной тишиной и полумраком. В очаге тлели угли. Айрунги разбросал их ударами лопатки. Открылся узкогорлый железный сосуд, потемневший от огня. Айрунги нагнулся, рассматривая следы медного припоя на горлышке.

Вот она, вторая серьезная промашка! Вот где могли провалиться в Бездну все планы! Медь расплавилась медленнее, чем он ожидал. Газ, рожденный из смеси мела с уксусом, не сразу смог сорвать крышку и погасить огонь. Пришлось тянуть время, незаметно сыпать в очаг соль, поташ, гашеную известь и прочие вещества, меняющие цвет пламени... Зато как повезло, что король помянул Хозяйку Зла именно в тот момент, когда крышка сорвалась! И со свечой получилось отлично — не зря Айрунги все утро возился с огарком, поливал со всех сторон воском, чтобы достичь нужного впечатления.

Смешно! Потомок Первого Вепря, в чьих жилах течет кровь великих магов, дрожит от страха при виде грошового фокуса!

Усмешка мелькнула на тонких губах Айрунги — и умерла. С коротким стоном отчаяния он швырнул железную лопатку прямо в очаг, на угли.

Король прав! Магией владеют лишь потомки Двенадцати, да и то немногие!

Когда-то Айрунги с жадной надеждой собирал по крупицам все, что можно было узнать о загадочных и страшных Ночных Магах. Откуда их сила, от Хозяйки Зла? Да он, не раздумывая, заключил бы договор с Серой Старухой, посулил бы ей любую вещь... пусть бы душа его дотла сгорела в Бездне и никогда больше не возродилась в человеческом теле...

Увы, таинственные Ночные Маги, как правило, оказывались незаконными отпрысками кого-нибудь из высокородных. Значит, им тоже давала волшебную силу кровь Двенадцати...

От недавнего довольства собой не осталось и следа. Во рту появился мерзкий привкус — вроде полыни или желчи. Как знал он этот вкус позора, вкус унижения! Шарлатан! Можно умело морочить простаков, можно добиться славы, богатства... но как заставить самого себя забыть про детство в повозке бродячих циркачей?

Был балаганным шутом, шутом и остался! Только рискует головой... Самому противно, к каким жалким трюкам приходится прибегать! Даже волосы обесцвечивает, чтобы выглядеть седым старцем — для солидности... А ведь ему лишь тридцать два года!

Если он сделает неверный шаг и сорвется со своего каната, с каким презрением отшатнутся от него люди! «Проходимец, потянувшийся за золотом и властью!» — вот что скажут о нем. Ну да, золото, ну конечно, власть, кто же от этого откажется? Но как выскажешь им всем главное, то, что пронзительно, мучительно поет в душе, не дает забыться в уюте и довольстве...

Зависть! Проклятая зависть! И к кому — страшно вымолвить...

Протянув руку, Айрунги пошарил на полке с рукописями. За стопкой фолиантов, переплетенных в кожу и дерево, притаился свернутый в трубку лист плотной серой бумаги. В темноте, которую лишь слегка рассеивали тлеющие угли, нельзя было прочесть ни буквы, но Айрунги и без того помнил каждую из них. Крупные, аккуратно выведенные знаки для тех, кто учится читать. Много таких листов продается по дешевке на ярмарках — отрывки из летописи, составленной великим историком и законоведом по имени Санфир Ясная Память из Клана Лебедя.

Сколько раз приходилось Айрунги срываться с места, бежать, бросив все имущество, в том числе и бесценные древние манускрипты. А с этим грошовым свитком не расставался в самых опасных передрягах.

Первое, что он прочел в своей жизни. Чудесная история, ударившая в сердце, навсегда покорившая мысли, воспламенившая воображение.

И сейчас, бережно поглаживая кончиками пальцев шероховатую бумагу, Айрунги повторял наизусть слова древней легенды. Перед глазами его оживала страна, которая не была еще Великим Грайаном, вообще не была страной — так, каша из мелких владений, где каждый глава Рода считал себя правителем, где не прекращались междоусобные войны, где бойцы не знали, кого они убивают и за что погибают. Пылали деревни, мычали угоняемые стада, стонали в огне поля, с которых некому было снять урожай. Люди уходили в леса и жили там, как дикие звери.

И брели по горному ущелью, спасаясь от погони, те, кому Айрунги завидовал до пожара в сердце: двенадцать оборванных, измученных, голодных воинов из разбитого отряда.

Айрунги самозабвенно шептал:

«Край, что зовется сейчас Лунными горами, укрыл беглецов. И нашли они среди скал источник, что цветом воды и запахом не походил на прочие источники. Сказал один из воинов: „Нельзя пить эту воду, это грозит нам смертью“. Но другой ответил: „Все грозит нам смертью, и замучила нас жажда“. И пили они воду, все двенадцать, и объял их сон, и дважды восходила над ними луна, и дважды — солнце, а они все спали и не было на земле сна, подобного этому, и не будет впредь без воли Безымянных богов.

И видел первый из воинов, что стал он могучим драконом. Крылья его подобны были грозовым тучам, и мог он, пав с небес на лесную поляну, подхватить и разорвать лося.

Второй во сне был лебедем и навсегда запомнил красоту своего отражения в осенней воде, темной и неподвижной, усеянной звездами золотых листьев.

Третий рыскал под луной в волчьем обличье, и откликалась стая на зов его.

Четвертый могучим вепрем ломился сквозь чащу, и все живое уступало ему дорогу.

Пятый желтоглазой рысью, беспощадной тенью охотился в листве деревьев, и точен был его прыжок, и неумолимы были когти.

Рев шестого заставлял лесные дебри содрогаться, ибо был он медведем, и сила бугрилась мышцами под шкурой его.

Когда в третий раз встало над ущельем солнце, проснулись все двенадцать и заговорили о снах своих. Тот, кто был драконом, хотел рассказать о полете, но перебили его те, кто был соколом, орлом, альбатросом и вороном, ибо помнили и они, что такое ветер под крылом и земля далеко внизу.

Говорили все, кроме двоих, глядевших друг на друга так, словно они впервые встретились.

Наконец молвил один из них: «Я узнал тебя! Ты был спрутом, большим, как корабль! Своими щупальцами ты раздавил в щепки рыбачью лодку!»

И услышал он в ответ: «И я узнал тебя! Огромной акулой кружил ты вокруг той лодки, вокруг рыбаков, что цеплялись за обломки!»

«Тише!» — заглушил всех окрик Медведя. И вслушались они, и познали голос гор, голос камней. И поняли, что оставаться у источника нельзя, ибо должны рухнуть утесы и сомкнуться ущелье...»

Айрунги тщательно скатал свиток. Он не мог заставить себя читать дальше. Это было слишком больно.

Ну почему, почему эти двенадцать битых вояк получили от богов такой немыслимый подарок? Чем они это заслужили? Выпили воды из горного родника, который потом завалило землетрясением? Узнать бы, где находился этот источник! Он, Айрунги, голыми руками расшвырял бы камни, насквозь процарапал бы скалы!..

Что они умели, эти Двенадцать, отринувшие свои прежние имена и принявшие новые? Они могли летать, могли менять свой облик, становиться невидимыми, могли грозным гласом обращать в панический ужас войска... могли заставить своих смертельных врагов покорно повиноваться своим приказам... взглядом возжигали огонь, умели создавать волшебные предметы, переливая в них свою силу... Даже Санфир, при всей его дотошности и научной добросовестности, пишет: «И не перечислить всего, чем одарили их Безликие». Хотя мог бы, конечно, расстараться и перечислить...

Теперь-то Истинных Магов мало. В Силуране, например, их двое. Хвала Безымянным, оба не интересуются политикой и не отбивают хлеб у таких, как Айрунги.

У тщеславных шарлатанов. У бездарных завистников.

Айрунги надменно вскинул голову.

Что ж, пусть высокородные кичатся своей истинной силой. А такие, как он, не станут брезговать и краденым могуществом! И теперь в его руки попал волшебный предмет. Настоящий, созданный великим чародеем, до краев наполненный магической силой! Теперь можно спустить с цепи бурю, которая всколыхнет мир и поднимет Айрунги на сияющие вершины власти!

Правда, сам он всегда будет помнить, что его великий путь начался с заурядной кражи...

— Ну и пусть! — негромко сказал Айрунги вслух. — Зато теперь балаганный шут столкнет в смертельной битве два великих королевства!

И тут случилось нечто непонятное и жуткое. Зарябила перед Айрунги полоса серебряного света. На фоне этой полосы возникло лицо — бледное, обрамленное узкой черной бородой. Густые брови приподнялись, дрогнул тонкий рот под полоской усов. И Айрунги не то услышал, не то прочел по губам: «Глупец!»

И все исчезло.

Айрунги судорожно протер глаза. Что за морок наводит на него Хозяйка Зла? Нет, он просто устал... такая рискованная игра! Но теперь главное позади. Надо выбросить все из головы... успокоиться... поскорее лечь и уснуть.