Вы лежите на дне тряской телеги, засыпанный соломой, а сверху грудой навален хрупкий товар горшечника. Сэм лежит рядом; вы чувствуете, как он напряжен... Телега останавливается в воротах, горшечник весело болтает со стражей. Эти минуты кажутся бесконечными.
Наконец телега трогается. А вскоре горшечник окликает вас: «Можно вылезать... Да осторожнее, не переколотите мое добро!» ()
