44
- Нет-нет, все верно! Эта жуткая тварь именно синица и есть! А государь полагал, что хозяева трактиров заказывают вывески придворным живописцам? Какой-нибудь косорукий маляр… Что значит «цвет не такой»? Наверное, под рукой была только бурая краска… Сразу видно, мало Орлу довелось побродяжить, не насмотрелся он на вывески. Помню, в Аршмире захаживал я в кабак «Бородатый кашалот». Так там над дверью такое уродство водружено - чайки в стороны с криками шарахаются…
Скрипнула дверь. Двое мужчин в темных плащах, оставив за спинами тепло и свет невероятно ясного осеннего дня, шагнули в душный, воняющий какой-то кислятиной полумрак трактира.
Сонный хозяин за стойкой не вскочил, не залебезил перед гостями. Ну еще бы, откуда ему было знать, что «Золотую синицу» осчастливили посещением небывало высокие гости!
Это Ралидж подбил Тореола на легкомысленный поступок: тайком удрать из дворца и разузнать, нет ли вестей от бывших попутчиков.
Хозяин поднял на вошедших осоловелый взгляд. Ему хотелось спать - как почти всем в Джангаше. Весь вечер и всю ночь столица праздновала восшествие на престол нового государя. Были выкачены бочки вина, выставлено бесплатное угощение, играли музыканты…
- Послушай, почтенный, - обратился Тореол к кабатчику, - не заходили сюда…
Ралидж почтительно тронул его за локоть и взглядом указал в угол, откуда доносилось ленивое погромыхивание коробки для «радуги».
- А, вы про тех… - без интереса отозвался трактирщик, проследив взгляды гостей. - Эти двое тут третий день пьют. И на погребальный костер короля глядеть не ходили, и на коронацию. Пьют, едят, играют…
Сообщив гостям эту ценную информацию, хозяин вновь погрузился в дрему.
Тореол и Ралидж подошли к захмелевшим игрокам, опустились рядом на скамью.
Ваастан поднял налитые кровью глаза.
- Пилигрим… - тяжело вымолвил он. - Сокол…
- Приветствую высокородного господина, - улыбнулся Челивис, выглядевший куда трезвее наемника. - И тебя, Пилигрим, я рад видеть. Как там наша пестрая компания?
Ралидж подумал, что ему еще не приходилось видеть, как Челивис улыбается. Хорошая улыбка - открытая, обаятельная.
- Ты чего такой несчастный? - поинтересовался Тореол у Ваастана. - И вино тебе, похоже, не в радость… Обидел кто-нибудь?
- Никто, - с силой выдавил из себя наемник и обернулся к Челивису. - Чего ржешь? Правильно прозвали… Никто и есть… пустое место…
- Наш Никто его обсчитал, когда за охрану расплачивался, - объяснил Челивис.
- Так ты его охранял? - удивился Ралидж.
- Его пришибить бы… - мечтательно протянул Ваастан. - Знать бы раньше…
Слово за слово, при активной помощи Челивиса, удалось восстановить всю историю. Оказывается, Ваастана еще в Грайане нанял сам Яншагр Песчаная Гора из Рода Аджибунш…
(Услышав это, Тореол и Ралидж переглянулись: Род Аджибунш - богатейший не только в Грайане; такую торговлю ведет - Кланы завидуют!)
Ваастану было сказано, что единственный сын и наследник богача, Аршагр Золотая Гора, недавно чуть не был похищен ради выкупа. При любом обороте событий отец не собирается платить за сына ни медяка (Яншагр особо подчеркнул это голосом, с намеком глядя на наемника), но ради безопасности надо отправить юношу к родне в Силуран. Путешествовать с большой охраной - значит привлечь к себе внимание. Лучше уж тихонько, вдвоем с надежным спутником…
Плата хорошая, работа нетрудная… Ваастан сдуру и согласился. Уже в Джангаше узнал, что все было враньем.
Из Грайана в Силуран нужно было доставить партию драгоценных камней. Бриллианты, изумруды, рубины… какие-то крупные расчеты между торговыми домами… Тайна выплыла наружу, докатилась до лихих людей. Тогда Яншагр, сволочь хитрая, отправил ложный обоз с большой охраной. (Не дошел тот обоз до Джангаша.) А камни решил отправить тайком, со скромным путником, в одежду зашить, в поясе спрятать… Но кому доверишь? Для самых испытанных соблазн велик… И послал он сына. Единственный человек, кому воровать расчета нет: сбежит с камнями - наследство потеряет. Правда, глуп и трусоват, да уж лучше честный дурак, чем умный жулик.
Всю дорогу этот недоносок вел себя как последний идиот. Ваастан и не знал, как его до Джангаша дотащить. А как в столицу прибыли… дурак-дурак, а ума хватило… заявил, змееныш, отцовским компаньонам, что Ваастан в пути его плохо берег, в разные авантюры ввязывался. И уплачено наемнику было куда меньше договоренного…
Это бы ничего, это плевать, другое покоя не дает. Как передавал ублюдок камни силуранским купцам - позвал его, Ваастана, свидетелем: мол, все честь по чести. Вот эта кучка камней до сих пор стоит у наемника перед глазами, светится, переливается. Эх, раньше бы знать!..
Досказав свою невеселую историю, Ваастан рухнул физиономией на стол и захрапел.
- Третий день пьет, - ухмыльнулся Челивис. - И играет. Не везет ему.
- Еще бы! - подмигнул Ралидж. - Ты полегче бы с ним, а? Все-таки путешествовали вместе…
- Не я, так другой! - пожал плечами Челивис. - Я-то ему хоть на опохмелку оставлю.
- А у тебя, похоже, с наследством сорвалось?
- Опоздал! Родственнички, в трясину бы их, даже на порог не пустили… Ну и обойдусь! С детства жил без медяка за душой - одна и слава, что Сын Рода, а крутись как знаешь. Вот эта коробка меня кормила… - Челивис погремел костяшками,
Ваастан заворочался во сне. - А как дошла до меня весть о наследстве… ну, думаю, брошу все, заживу, как Сыну Рода подобает! Еще на корабле к новой роли привыкал, свысока на всех поглядывал…
- Если бы только поглядывал!.. - хохотнул Тореол.
- Мы тебя уже собирались нечаянно за борт уронить! - подхватил Ралидж.
- Таким дураком был, да?.. Ну и в болото это наследство, без него веселей!.. Да, я спросить хотел… трактирщик что-то нес, да я не разобрал… в Силуране вроде новый король?
- Да.
- Нуртор, стало быть, скончаться изволил… да будет милостива Бездна к его душе… И кто ж у нас теперь на троне?!
- Я, - приветливо сказал Тореол.
Челивис ухмыльнулся, оценив шутку, хлопнул своего приятеля Пилигрима по плечу и хотел тоже сказать что-то веселое, но тут Ваастан приподнял голову и прорычал:
- Играем?
- Конечно, играем!..
После вонючей полутьмы трактира солнце ударило по глазам, и ослепленные Сыновья Кланов чуть не прошли мимо еще одного своего знакомого. Но все же заметили - и свернули к широкому столу под дощатым навесом. Там сидела небольшая компания, по случаю хорошей погоды не пожелавшая зайти под крышу.
Два здоровенных наемника (у одного - черная повязка через левый глаз) умиротворенно прикладывались к глиняным кружкам. Перед ними стояло блюдо с разорванным на куски жареным гусем.
Между наемниками, плотно стиснутый их могучими плечами, сидел несчастный Рифмоплет. Юноша не прикасался к своей кружке, не глядел в сторону блюда с гусятиной. Сразу было видно - переживает человек!
Тореол и Ралидж переглянулись, обошли стол, с двух сторон приблизились к обедающим наемникам.
- Эй, парни, - дружелюбно начал Ралидж, - что ж вы нашего приятеля так зажали? Может, подвинетесь да выпустите?
Рифмоплет удивленно и испуганно поднял голову - и совсем не обрадовался неожиданному заступничеству. Смутился. Глаза забегали. На физиономии написано, что готов провалиться в самую глубокую трясину, какая только найдется во владениях Многоликой.
Наемники недоуменно переглянулись, смерили взглядом свалившихся на их головы незнакомцев. Ответил кривой, который явно был за старшего:
- Это что за дружки отыскались? Гуляйте, парни, дышите воздухом, покуда не пришлось вам по полу ползать, зубы свои собирать…
- Тебе что, кривой, понравилось, как глаза вышибают? Еще разок попробовать потянуло? - заинтересованно начал было Ралидж, но Тореол не был настроен на драку. Он распахнул плащ, под которым был камзол с вышитой головой орла.
- Ты всем Сыновьям Клана хамишь - или только нам такая честь?
Ралидж был слегка разочарован тем, что драка не состоится, но все же вытащил из-за своего ворота цепочку с заветной бляхой - знаком Клана.
Кривой ошеломленно выпучил единственный глаз. Физиономия его спутника приобрела цвет несвежего сыра.
- Может, теперь ответишь? - мягко, без нажима продолжил Тореол. - С чего вы к парню прицепились?
- Ничего незаконного, высокородный, - пришел в себя наемник. - Нас нанял отец этого юнца, чтоб домой его вернуть.
- Заткнись! - жарко выдохнул Рифмоплет. В лицо ему бросилась краска, уши заполыхали.
- А чего - «заткнись»? - удивился наемник. - Как есть, так и говорю. Хорошо заплатил, между прочим. Папаша-то у него человек не из бедных - фатимирский палач!
Ралидж присвистнул. Тореол приподнял бровь. Несчастный поэт ссутулился, не отрывая взгляда от грязной столешницы.
- Понятно, - заговорил наконец Тореол. - Отец, надо полагать, мечтает продолжить династию, а сынка понесло бродяжить по дорогам?
- Ну да, - кивнул наемник, довольный, что все так хорошо разъяснилось. - Он сказал, чтоб мы его сынишку живым и целым доставили, а уж дурь из него он сам выбьет.
- Не выбьет, - веско сказал король. - Возвращайтесь в Фатимир и скажите этому заботливому родителю, что с вами говорил Тореол Скала Встречи, государь Силурана. И запретил вам цепляться к парнишке. Не знаю, какой бы из него получился палач, а поэт он уже неплохой. Пусть живет, как ему нравится. А если нежный папаша вздумает еще кого-нибудь послать за сыном - попадет в лапы к собратьям по ремеслу.
Кривой разинул рот, подумал немного и захлопнул его.
- Что, правда - король? - шепнул Ралиджу второй наемник. Сокол сочувственно кивнул.
Наемники тихо выползли из-за стола и без единого слова исчезли. Высокородные господа, ухмыляясь, уселись на их место. Ралидж взял с блюда кусок гусятины.
- Мы-то уж такого о тебе навоображали! - сообщил король поэту, раздавленному стыдом. - Награда за тебя обещана… охота за тобой идет… А оказывается, в нашей пестрой компании был один-единственный беглый преступник - я…
Рифмоплет поднял на собеседников взгляд, полный страдания. Похоже, парень толком и не понял, что ему сейчас сказали.
- Он, главное, своей работой гордится… - подрагивающим голосом пожаловался юноша. - У нас, мол, четыре поколения в палачах… Мужское занятие, не для неженок… А меня мальчишки дразнили, стоило в городе показаться. Мы тогда в Замке Темного Ветра жили, так я за ворота и не совался, а то прицепятся толпой, начнут травить, как зайца… До сих пор в городе как чужой, хуже деревенщины… А он говорит: платят хорошо… без работы не останешься…
- А, так ты потому замок так хорошо знаешь! - рассмеялся Ралидж.
- Ну да, я ж там родился, - чуть оживился поэт. - Нет лазутчика лучше, чем ребенок… Подрос - еду заключенным разносить помогал… А потом отец хворать начал. Лекарь сказал - места здесь для его здоровья неподходящие. Так мы год назад в Фатимир перебрались… - Рифмоплет вновь потупился, потер лоб. - Ох, Ингила меня теперь и на глаза не пустит!
- Ингила? - удивился король. - А она-то откуда узнает? Рифмоплет перевел расширившиеся глаза с Тореола на Ралиджа.
- Не скажем, - подтвердил тот, догладывая гусиную ножку. - Ладно, пошли, только расплатимся с хозяином.
- Кривой уже заплатил… - замирающим от надежды голосом сказал поэт. - Правда, не скажете?..
- Мы же понимаем! - хмыкнул король. - А то она тебя насмерть закусает. С характером девчонка. Знаешь, что она посмела сказать Джангилару? Что из него вышел бы хороший циркач… это про его прыжок… А я ей в память о совместном странствии подарил ожерелье. Так она поблагодарила, а потом и говорит: «Только пусть мой государь не гневается - я не стану хранить его подарок как святыню. Раскатаю по бусинке по всем постоялым дворам и трактирам - отсюда и до… ну, насколько хватит!.. »
Тут Орел прикусил губу, отвернулся, сдерживая смех. Не стал пересказывать, чем закончился тот разговор.
Он тогда тихонько спросил черноглазую проказницу: «Ну-ка, присмотрись повнимательнее: у меня и сейчас уши вразлет? » А маленькая нахалка соболезнующе шепнула в ответ: «Не переживай, государь, под короной не так заметно… »
Вот так-то! Лишь потеряв все, что у него было, и оказавшись бродягой на большой дороге, сумел Тореол узнать кусочек правды о самом себе. Совсем крошечный кусочек, даже смешно… Какую же цену надо заплатить, чтобы узнать о себе все?
Оживленно беседуя, король и его спутники огибали стену дворцового парка. Тореол не собирался возвращаться через главные ворота. Для тайных отлучек хороша парковая калитка.
Повеселевший Рифмоплет слушал рассказ Ралиджа о том, как на рассвете провожали в путь Араншу с ребенком. Эрвар согласился доставить ее в Найлигрим, к мужу.
- Измотала она бедного дракона своим нытьем: мол, дороги еще долго будут непролазными, а ее сынишка все без имени, как Отребье подзаборное… Но это ладно, а вот посмотрел бы ты, как твой король с драконом прощался! Вот это, сцена была - все присутствующие рыдали! Государь не успокоился, пока не вырвал у Эрвара обещания залетать в гости. Обещал лужок за городской стеной, где никто не потревожит усталого крылатого странника, и хоть целое стадо на закуску…
- Да ладно тебе, болтун! - смущенно отозвался Тореол. - А вот твой государь огорчился, что не судьба ему вернуться в Грайан на драконе. Рвался лететь, да сестра отговорила: мол, мирный договор еще не подписан. И правильно. Нам с ним о деле думать надо, а не драконов объезжать…
- Да, Нурайна говорила, что мы отправимся в дорогу зимой, когда встанет санный путь.
- И я вас провожу… только не до самой границы. - Тореол злорадно усмехнулся. - Дело у меня на юге. Хочу с небольшим, но сильным отрядом навестить Замок Трех Ручьев.
- К Унтоусу в гости? - восхитился Ралидж. - Вей-о! Я тоже хочу! Государь намерен побеседовать с ним об охоте на людей?
- Это, увы, вряд ли удастся. Чтобы обвинить Спрута, нужны серьезные доказательства, а у нас что?.. И все же я сумею его развлечь и позабавить. Есть при дворе один… как бы это сказать… его называют попросту Незаметным. Я его очень не люблю, но он меня на коронации неплохо поддержал. Думаю, и дальше будет полезен. Поговорил я с ним сегодня об Унтоусе, попросил Фаури рассказать о собранных в замке сокровищах. Незаметный весьма заинтересовался. Он большой знаток законов и лазеек в них. Есть такое красивое слово - «конфискация». А ведь главное, чтобы было слово - а повод найдется…
- Да услышат моего государя боги! - от всего сердца воскликнул Рифмоплет. - А я напишу о странствиях Орла поэму… ой, ну что вы смеетесь, ведь прекрасный сюжет! И завершу поэму описанием свадьбы!
- Если она будет, эта свадьба, - оборвав смех, с неожиданной горечью сказал Тореол. Скользнул взглядом по встревоженным лицам собеседников и неохотно пояснил: - Рысь отказывается выйти за меня замуж. Говорит, что из-за клятвы в Кровавой крепости она сама себе не принадлежит… в любой день может быть вынуждена покинуть меня… и детей, если будут дети… Да что ж ты, Сокол, не мог что-нибудь сделать… избавить ее от этой кошмарной клятвы?..
- А что тут сделаешь? - удрученно откликнулся Ралидж.
- Я уж ей говорил, что если она со мной хоть один-единственный день проживет, так этот день для меня на всю жизнь…
Орел резко оборвал фразу, заметив, что стоит перед калиткой…
Уже в парке они заметили странную суматоху, перекликающиеся голоса. Навстречу королю выбежала Фаури. С аккуратно уложенными волосами, перевитыми жемчужной нитью. В голубом, под цвет глаз, платье. Очень красивая. И очень встревоженная.
- Ингила пропала! С утра ее никто не видел! Я приказала всем слугам ее искать…
Рифмоплет запаниковал, а Ралидж не особо встревожился за шуструю циркачку. Что с ней станется! Гораздо больше заинтересовали Сокола слова Фаури: «Я приказала всем слугам… » Похоже, зря Тореол так печально смотрит в будущее…
В самом глухом уголке дворцового парка, до которого из года в год не доходили руки садовника, под потоками горячих лучей растянулась, примяв высокую сухую траву, циркачка Ингила. Сняв кофточку, девушка с удовольствием загорала, не обращая внимания на перекликающиеся по парку голоса.
Перед глазами пригревшейся девушки покачивался высокий желтый стебель, на который упорно пыталась вскарабкаться обманутая теплом букашка. Ползла, срывалась, вновь упорно начинала путь по стеблю.
А крики все тревожнее… Ничего, пусть пошумят. Такой денек уже до лета не выпадет. Надо же, север Силурана - а солнышко прямо наррабанское! Не иначе как Айрунги всю погоду перемешал, когда с ожерельем баловался…
Ожерелье!
Ингила досадливо мотнула головой, резко села. Ну зачем сейчас об этом вспомнилось? Так хорошо загорала… А теперь от нудных мыслей не отвяжешься. Придется решать: сказать ли Фаури, чтоб ни о чем не переживала, выходила за своего Орла, рожала ему детишек?
Должно быть, ее дед и впрямь хороший астролог, ночь рождения Вечной Ведьмы высчитал верно. Странно, что такой умный человек не догадался: ведь в эту ночь могла появиться на свет не одна девочка…
Так сказать Фаури или не сказать?..
Не хотелось бы. Фаури - милая девушка, но открой тайну одному человеку - и весь мир узнает… Уж Тореолу своему наверняка проболтается.
И прощай тогда простая жизнь с тревогами и заботами одного дня. Именно то, что за восемьсот лет она научилась ценить превыше всего.
Что там накрутил Рифмоплет в стихах, разбудивших ее память? «Века черны, века багровы, века покрыты сединой… » Славный мальчик, но дурак. Ничем таким века не покрыты. Их просто нет. Прошлое уже сгорело в Бездне, будущее еще не пришло. Существует только этот день, солнце в небе и букашка на стебле.
Вот он, первый и главный урок восьмисотлетней жизни: не цепляться за прошлое. Думать о нем, как о привидившемся сне. Приятном или страшном, но всего-навсего сне.
А эти придурки из Кровавой крепости наивно ожидают, что Вечная Ведьма с боевым кличем понесется в сражение, проигранное пятьсот лет назад!
Да и не осталось в той крепости ничего, что хотелось бы вернуть. Ничего и никого. Учитель давил на жалость: он-де малышку поил-кормил, чародейству учил… А чем она, одиннадцатилетняя, за науку расплачивалась - про то он, старый козел, не сказал?
Или Орхидея, подруженька ненаглядная… сука скандальная… Или Ураган, несостоявшийся повелитель мира - уж таких-то в любые времена предостаточно!
Вот и пусть сидят на своих развалинах, ждут, когда у Фаури проснется память о прежней жизни. А циркачка Ингила пальцем не шевельнет, чтобы им помочь.
Тем более что это было бы нарушением второго правила, не колдовать! От чародейства одни неприятности…
Букашка вновь сорвалась со стебля. Перевернувшись на живот, Ингила раздраженным щелчком отшвырнула ее прочь.
Да, это правило соблюдать потруднее, чем первое!
Положим; в битве с демоном иначе поступить было нельзя, не справились бы без нее Рысь с Волчицей. Но это еще ладно, они и сами не разобрались, вдвоем или втроем сражались. А вот с Тихоней - это она зря… Хотя, конечно, неприятно было узнать, что спутник, которого она наняла в трактире «Рыжая щука» и который так усердно служил ей в пути, в то же самое время ходил у какого-то чародея на невидимой цепи. И каким же удовольствием было эту цепь порвать!
Но больше - ни-ни-ни! Она будет осмотрительной, умненькой маленькой циркачкой! Правда-правда-правда!
Вечная Ведьма усмехнулась. Сколько раз она вот так зарекалась - и сколько раз нарушала свой зарок!
Перевернувшись животом вверх, Ингила привычно сделала «мостик». Хорошее тело досталось ей на этот раз - здоровое, ловкое, послушное… И сколько чудесных приключений, веселых и не очень, предстоит ей за эту коротенькую жизнь! Свобода, странствия, объятия красивого влюбленного поэта…
На смуглом личике циркачки сверкнула белозубая улыбка - веселая, молодая, не тронутая ржавчиной восьми веков.
Ингила вспомнила, как они с Соколом, вырвавшись из лап разбойников, шли через лес. Ралидж говорил тогда, что все в мире - лишь огромное представление, которое люди играют для богов. У каждого человека в этой пьесе своя роль, которую нужно сыграть красиво…
Так может быть, она - неплохая актриса, если боги раз за разом вызывают ее «на бис»?
This file was created
with BookDesigner program
[email protected]
04.10.2012
Назад: 43
На главную: Предисловие
