Когда мужская линия дома Поликаона спустя пять поколений пресеклась, мессенцы пригласили Периера, сына Эола, на царство, и он женился на дочери Персея Горгофоне. Она пережила своего мужа и оказалась первой вдовой, вторично вышедшей замуж, а мужем ее стал спартанец Ойбал¹. До этого считалось, что, когда муж умирал, жена должна была кончать жизнь самоубийством, как это сделала дочь Мелеагра Полидора, чей муж Протесилай первым ступил на берег, когда греческий флот достиг берегов Трои. Так же поступили Марпесса, Клеопатра и дочь Филака Эвадна, бросившаяся в погребальный костер, когда ее муж погиб в Фивах².

b. От Периера Горгофона родила Афарея и Левкиппа, а от Ойбала — сыновей Тиндарея и Икария³. Тиндарей унаследовал от отца спартанский трон, а Икарий был при нем соправителем, однако Гиппокоонт со своими двенадцатью сыновьями изгнал их обоих, хотя некоторые говорят, что Икарий, позднее ставший тестем Одиссея, принял сторону Гиппокоонта. Найдя убежище у этолийского царя Фестия, Тиндарей женился на его дочери Леде, которая родила ему Кастора и Клитемнестру и одновременно родила Елену и Полидевка от Зевса⁴. Позднее, усыновив Полидевка, Тиндарей вернул себе спартанский трон и был одним из тех, кого спас от смерти Асклепий. Могилу его до сих пор показывают в Спарте⁵.

c. Тем временем сводный брат Тиндарея Афарей сменил Периера на троне Мессены, где в качестве соправителя с меньшими полномочиями был Левкипп, по имени которого, как утверждают мессенцы, назван город Левктры. Афарей взял в жены свою сводную сестру Арену, которая родила ему Идаса и Линкея, хотя Идас на самом деле был сыном Посейдона⁶. Случилось так, что дочери Левкиппа — левкиппиды, а именно: Феба, которая была жрицей Афины, и жрица Артемиды Хилаейра, были обручены со своими двоюродными братьями Идасом и Линкеем. Однако Кастор и Полидевк, которые больше известны как Диоскуры, украли их, и те родили им сыновей. Это привело к еще большему соперничеству двух пар близнецов⁷.

d. Диоскуры, которые никогда не расставались друг с другом, стали гордостью Спарты. Кастор был знаменит как воин и укротитель лошадей, а Полидевк был непревзойденным кулачным бойцом; оба завоевывали призы на Олимпийских играх. Их двоюродные братья и соперники были не менее преданы друг другу. Идас был сильней, чем Линкей, но у Линкея был настолько зоркий глаз, что он видел в темноте и мог найти зарытые сокровища⁸.

e. К этому времени сын Ареса Эвен женился на Алкиппе, и та родила ему дочь Марпессу. Желая сохранить девственность своей дочери, он приглашал всех ее женихов помериться с ним силой в гонках колесниц, причем победителю обещал Марпессу, а проигравшим отрубал голову. Скоро к стенам дома Эвена было прибито множество голов, однако влюбившийся в Марпессу Аполлон выразил свое неудовольствие таким варварским обычаем и сказал, что скоро покончит с ним, вызвав Эвена на состязание. Но сердце Идаса тоже было неравнодушно к Марпессе, и он выпросил у своего отца Посейдона крылатую колесницу⁹. Прежде чем Аполлон успел что-либо предпринять, он отправился в Этолию и увез Марпессу, похитив ее, когда та плясала в хороводе. Эвен бросился в погоню, но не смог догнать Идаса, и им одолела такая кручина, что он сначала перебил всех своих лошадей, а потом бросился в реку Ликорман и утонул, а река с тех пор называется Эвен¹⁰.

f. Когда Идас достиг Мессении, Аполлон попытался отнять у него Марпессу. Они сошлись в поединке, но их разнял Зевс и распорядился, чтобы Марпесса сама решила, за кого ей лучше выйти замуж. Боясь, что Аполлон бросит ее, когда она состарится, как он бросал многих других своих возлюбленных, Марпесса выбрала себе в мужья Идаса¹¹.

g. Идас и Линкей были участниками Калидонской охоты и плыли на «Арго» в Колхиду. Однажды, после смерти Афарея, они и Диоскуры забыли о своих ссорах и устроили в Аркадии совместный набег, чтобы угнать скот. Набег удался, и Идас по жребию должен был разделить добычу на четверых. Для этого он разрубил быка на четыре части и сказал, что половина угнанного скота достанется тому, кто первым съест свою часть мяса, а оставшийся скот будет принадлежать тому, кто съест свою долю вторым. Другие еще не успели приступить к еде, а Идас уже расправился со своей долей и принялся помогать Линкею. Проглотив последний кусок мяса, Идас с Линкеем погнали скот в Мессению. Диоскуры оставались на месте, пока самый медлительный из них — Полидевк — не закончил трапезу. Затем они отправились в Мессению и заявили жителям, что Линкей нарушил условия спора, приняв помощь от Идаса, который тоже обманул их, не став дожидаться, пока все участники спора примутся за еду. Идаса и Линкея не было в городе — они приносили жертву Посейдону на горе Тайгет. Поэтому Диоскурам удалось увести спорный скот и забрать другую добычу, после чего они забрались в дупло дуба и стали ждать возвращения их соперников. Однако Линкей, стоя на вершине Тайгета, увидел их, а Идас сбежал с горы и, швырнув копье в дерево, пронзил Кастора. В выскочившего из дупла Полидевка, который был готов отомстить за брата, Идас бросил вырванное из могилы Афарея резное надгробие. Полидевк, тем не менее, сумел поразить копьем Линкея, и в этот момент Зевс, принявший сторону своего сына, поразил Идаса перуном¹².

h. Однако мессенцы рассказывают, что Кастор убил Линкея, и опечаленный Идас перестал сражаться, занявшись погребением брата. Тогда Кастор приблизился и нагло разрушил только что воздвигнутый Идасом монумент, считая, что Линкей не достоин его. «Твой брат вел себя в бою, как баба», — язвительно крикнул он, Идас обернулся и вонзил свой меч в живот Кастора, за что Полидевк тут же отомстил ему¹³.

i. Одни говорят, что именно Линкей смертельно ранил Кастора в битве при Афидне, а другие считают, что Кастор был убит, когда Идас и Линкей напали на Спарту. Есть и такие, кто считает, что оба Диоскура в этой битве остались живы и невредимы, а Кастора позже убили Мелеагр и Полиник¹⁴.

j. Тем не менее все сходятся на том, что последним из двух пар близнецов остался Полидевк и что, установив на спартанском ипподроме трофей в честь своей победы над Линкеем, он вознес молитву Зевсу: «Отец, не дай мне пережить своего брата»! Однако, поскольку судьбе было угодно, чтобы только один из сыновей Леды умер, и поскольку отцом Кастора был смертный Тиндарей, Полидевк как сын Зевса был вознесен на небеса. Но Полидевк согласился на бессмертие лишь вместе с Кастором, поэтому Зевсу пришлось разрешить им попеременно проводить свои дни на небесах и в преисподней близ Терапны. В награду за братскую любовь их образы были помещены среди звезд как созвездие Близнецов¹⁵.

k. После обожествления Диоскуров Тиндарей призвал Менелая в Спарту и отрекся в его пользу от царства, а поскольку дом Афарея тоже остался без наследника, Нестор стал править всей Мессенией, за исключением той ее части, где правили сыновья Асклепия¹⁶.

l. Спартанцы до сих пор показывают дом, где жили Диоскуры. После них он принадлежал некоему Формиону, которого они посетили однажды ночью под видом путников из Кирены. Они попросили разрешения на ночлег и пожелали переночевать в своей прежней комнате. Формион ответил, что весь дом в их распоряжении, но, к сожалению, в комнате, которая их интересует, сейчас живет его дочь. На следующее утро ни девушки, ни ее вещей в комнате не оказалось; комната была пуста, если не считать изваяния Диоскуров и пучка сушеного триллиума, лежавшего на столе¹⁷.

m. Посейдон сделал Кастора и Полидевка спасителями потерпевших кораблекрушение мореплавателей и дал им право посылать попутные ветры. Если на носу судна им приносили в жертву белых ягнят, они тут же поспешали на помощь, и в небе их сопровождали стаи воробьев¹⁸.

n. В битве при Эгоспотамах Диоскуры сражались на стороне спартанского флота, за что победители повесили в их честь две золотые звезды в Дельфах, однако накануне сокрушительного поражения под Левктрами эти звезды упали и исчезли¹⁹.

o. Во время второй мессенской войны двое мессенцев вызвали гнев Диоскуров тем, что осмелились выступить в их роли. Случилось так, что спартанское войско праздновало день этих обожествленных близнецов, когда двое всадников, вооруженных копьями, ворвались на полном скаку в их лагерь. Спартанцы опустились перед ними на колени, воздавая им божественные почести, а одетые в белые туники, пурпурные плащи и яйцеподобные шлемы псевдо-Диоскуры, которыми оказались двое мессенских юношей по имени Гонипп и Панорм, перебили многих из них. Диоскуры, в отместку за случившееся, после сражения у Капрусемы (пещеры вепря) забрались на дикую грушу и тайком похитили щит, принадлежавший победоносному мессенскому военачальнику Аристомену, что помешало ему теснить отступивших спартанцев и спасло многих из них. Во второй раз, когда Аристомен под покровом ночи решил напасть на Спарту, духи Диоскуров и их сестры Елены заставили его повернуть вспять. Позднее Кастор и Полидевк простили мессенцев, которые стали приносить им жертвы, когда Эпаминонд основал новый город Мессену²⁰.

p. Диоскуры председательствовали на Спартанских играх и были покровителями всех рапсодов, певших о былых сражениях, поскольку считались основателями военных плясок и военной музыки. В спартанских святилищах Гилаейры и Фебы жрицы до сих пор называются Левкиппидами, а яйцо, из которого у Леды появились близнецы, было подвешено к кровле²¹. Спартанцы представляли Диоскуров в виде двух параллельных деревянных балок, соединенных двумя поперечными. Соправители Спарты всегда брали эти балки в битву, и, когда впервые за все время спартанское войско повел в бой один царь, было объявлено, что одна балка должна остаться в Спарте. Те, кто видел Диоскуров, говорят, что Полидевк отличался от своего брата лишь тем, что у него на лице был шрам от кулачного боя. Одевались они одинаково, каждый носил шлем в форме половины яичной скорлупы, увенчанный звездой, и у каждого было копье и белая лошадь. Некоторые говорят, что лошадей им дал Посейдон, другие считают, что фессалийского боевого коня Полидевку подарил Гермес²².

¹Павсаний IV.2.2 и III.1.4; Аполлодор I.9.5.

²Киприя. Цит. по: Павсаний IV.2.5; Павсаний III.1.4; Еврипид. Просительницы 990—1071.

³Аполлодор I.9.5; Павсаний. Цит. соч.

⁴Павсаний. Цит. соч.; Аполлодор III.10.5—7.

⁵Паниасид. Цит. по: Аполлодор III.10.3; Павсаний III.17.4.

⁶Павсаний III.26.3 и IV.2.3; Аполлодор III.10.3.

⁷Аполлодор ІІІ.11.2; Гигин. Мифы 80.

⁸Аполлодор. Цит. соч. и III.10.3; Гомер. Одиссея XІ.300; Павсаний IV.2.4; Гигин. Мифы 14.

⁹Гигин. Мифы 242; Аполлодор I.7.8; Евстафий. Схолии к «Илиаде» Гомера ІX.557.

¹⁰Аполлодор. Цит. соч.

¹¹Аполлодор I.7.9; Евстафий. Схолии к «Илиаде» Гомера. Там же.

¹²Аполлодор I.8.2; I.9.16 и III.11.2; Феокрит. Идиллии XXII.137 и сл.; Пиндар. Немейские оды X.55 и сл.

¹³Гигин. Мифы 80.

¹⁴Овидий. Фасты V.699 и сл.; Феокрит. Цит. соч.; Схолии к «Одиссее» Гомера XІ.300.

¹⁵Павсаний III.14.7; Аполлодор III.11.2; Пиндар. Немейские оды X.55; Лукиан. Разговоры богов 26.

¹⁶Аполлодор. Цит. соч.; Павсаний IV.3.1.

¹⁷Павсаний ІІІ.16.3.

¹⁸Еврипид. Елена 1503; Гомеровский гимн к Диоскурам 7 и сл.

¹⁹Цицерон. О дивинации I.34.75 и II.32.68.

²⁰Павсаний IV.27.1; IV.16.2.

²¹Пиндар. Немейские оды X.49; Цицерон. Об ораторе II.8.352; Феокрит. Идиллии XXII.215—220; Павсаний III.16.1—2.

²²Плутарх. О братской любви I; Геродот V.75; Лукиан. Разговоры богов 26.

1. Обычно, чтобы обосновать приоритет царя-жреца перед танистом, говорили, что царь является сыном бога, рожденным матерью, чей муж считался отцом одновременно родившегося близнеца, причем первый из братьев считался бессмертным, а второй — смертным. Так, Геракл — это сын Зевса и Алкмены, а его близнец Ификл считался сыном мужа Алкмены — Амфитриона. Такую же историю рассказывали о Диоскурах из Лаконии и их соперниках Идасе и Линкее из Мессении. Полная гармония, существовавшая между братьями-близнецами, открывает новый этап в развитии царской власти, когда танист исполняет обязанности визиря и главнокомандующего (см. 94.1) и во власти лишь немногим уступает царю-жрецу. Поэтому именно Кастор, а не Полидевк, является знатоком военных дел и даже служит наставником Геракла в военных вопросах, отождествляясь в этом с Ификлом, тогда как Линкей, но не Идас, наделен острым зрением. Однако до тех пор, пока система двоецарствия не получила своего окончательного развития, танист не считался бессмертным и не получал после смерти такого же положения, как его близнец.

2. Спартанцы вели частые войны с Мессенией и в классическую эпоху обладали значительной военной мощью и достаточным влиянием на дельфийского оракула, чтобы придать всегреческий характер своим близнецам-героям как пользующимся большей благосклонностью Зевса, чем любая другая пара близнецов. И действительно, Спартанское царство пережило всех своих соперников. Если бы случилось по-другому, то созвездие Близнецов было бы названо в честь Геракла и Ификла, Идаса и Линкея или Акрисия и Прета, а не в честь Кастора и Полидевка; они не были даже единственными героями, которым было разрешено ездить на белых лошадях: любой герой, в честь которого устраивался праздник, считался всадником. Именно такие празднества на исходе дня, на которых потомки героя съедали целого быка, легли в основу рассказов об обжорстве Лепрея (см. 138.h) и Геракла (см. 143.a), а в этом мифе породили тему соревнования в обжорстве между Идасом, Линкеем и их соперниками.

3. Брак с Левкиппидами узаконивал царское положение спартанских соправителей. Они названы жрицами Афины и Артемиды и носят относящиеся к луне имена. На самом деле они представляли луну-богиню, и на вазописи Диоскуры часто сопровождают колесницу Селены.

4. Аналогичным образом следует понимать рассказ о Марпессе. Очевидно, мессенцы совершили набег на этолийцев, живших в долине Эвена, и украли их наследницу Марпессу. Против них выступили поклонявшиеся Аполлону спартанцы, позавидовав их успеху. Чтобы решить конфликт, обратились к Микенам как к высшему авторитету, и Микены поддержали мессенцев. Однако соревнования колесниц, устроенные между Эвеном и Идасом, во многом напоминают мифы о Пелопе и Эномае (см. 109.j) и Геракле и Кикне (см. 143.e—g). Во всех этих случаях упоминаются головы соперников царя. Изображение, которое могло лечь в основу всех этих историй, вероятно, запечатлело старого царя, идущего навстречу неизбежному крушению колесницы (см. 71.1) после того, как вместо него богине уже было принесено несколько жертв заместителей (см. 42.2). Его кони принесены в жертву как пролог к возведению на трон нового царя (см. 29.1 и 81.4). Злополучный угон скота мог иметь в основе исторический случай — ссору между мессенцами и спартанцами за дележ добычи, полученной в результате совместного похода в Аркадию (см. 17.1).

5. Появление Кастора и Полидевка в доме Формиона описано довольно хитро: автор сообщает о проделке, которую сыграли с глупыми спартанцами проходимцы, переодевшись в их национальных героев. Кирена, где поклонялись Диоскурам, поставляла траву — триллиум, из которой изготовляли нечто наподобие асафетиды, считавшейся, благодаря своему запаху и вкусу, ценной приправой. Киренские купцы были именно теми, кем они себя назвали, и когда они покинули дом Формиона вместе с его дочерью, оставив в качестве платы свои товары, Формион решил, что лучше всего представить все как чудо.

6. Дикая груша была священным деревом луны благодаря своему белому цветению, и самое древнее изваяние богини смерти Геры в микенском храме Геры было сделано из дерева груши. Плутарх («Греческие вопросы» 51) и Элиан («Пестрые истории» III.39) упоминают грушу как плод, которому поклонялись в Аргосе и Тиринфе; именно поэтому Пелопоннес называли Апия («грушевый») (см. 64.4). Диоскуры забрались на грушу, чтобы показать, что они настоящие герои. Более того, плоды завязываются на груше в конце мая (см. 72.2), когда солнце находится в созвездии Близнецов, а в восточном Средиземноморье начинается сезон мореплавания. Воробьи, которые сопровождали Диоскуров, внимавших молитвам моряков, принадлежат морской богине Афродите. Ксуф («воробей»), отец Эола (см. 43.1), был поклонявшийся Афродите предок Диоскуров.

7. В гомеровском «Гимне к Диоскурам» (7 и сл.) неясно, летят ли Кастор и Полидевк по небу в сопровождении воробьев или же они спешат по небу «на воробьиных крыльях», чтобы помочь морякам в беде. На этрусских зеркалах они иногда изображались крылатыми. Их спартанский символ, или docana представлен в виде двух колонн, поддерживающих святилище, другой символ — две обвитые змеями амфоры, причем змеи — это воплощение Диоскуров, которые пришли отведать пищи, помещенной в амфоры.

8. Выйдя вторично замуж, Горгофона нарушила индоевропейский обычай (см. 69.2; 74.a и 106.l).