Чеканенный из скорбного металла,
Он возвышается над кромкой мрака.
По тротуару юркнула собака.
Ночь истекла, а утро не настало.
Он видит город свой над бесконечной
Равниною в усадьбах и загонах —
Простор, посильный разве что для конных,
Уснувший мир, исконный и навечный.
Ты брезжишься за вековою тенью,
Мой юный вождь, рапорядитель боя,
Что стал твоей и общею судьбою, —
В Хунине, блещущем как сновиденье.
Над Южной ширью снова, как в начале,
Ты высишься в безвыходной печали.