Б
Перед домом Галилея во Флоренции. Выходит Галилей, глядит вдоль улицы. Проходят две монахини.
Галилей. Не скажете ли вы мне, сестры, где можно купить молока? Сегодня утром молочница не приходила, а моя экономка ушла.
Первая монахиня. Лавки открыты еще только в нижней части города.
Вторая монахиня. Вы вышли из этого дома?
Галилей кивает.
Это та самая улица.
Монахини крестятся, бормочут молитву и убегают. Проходит мужчина.
Галилей (обращаясь к нему). Не вы ли пекарь, который приносит нам хлеб?
Мужчина кивает.
Не видали ли вы моей экономки? Она ушла, должно быть, вчера вечером. Сегодня утром ее уже не было дома.
Мужчина качает головой. В доме напротив раскрывается окно, выглядывает женщина.
Женщина (кричит). Бегите! У них там чума!
Мужчина испуганно убегает.
Галилей. Вы знаете что-нибудь о моей экономке?
Женщина. Ваша экономка свалилась на улице. Она, наверно, знала уже, что больна. Потому и ушла. Такая бессовестность! (Захлопывает окно.)
На улице появляются дети; увидев Галилея, с криком убегают. Галилей поворачивается. Вбегают два солдата в железных панцирях.
Первый солдат. Сейчас же войди в дом!
Своими длинными копьями они вталкивают Галилея в дом. Запирают снаружи ворота.
Галилей (у окна). Можете вы сказать мне, что случилось с этой женщиной?
Солдаты. Таких стаскивают на свалку.
Женщина (снова появляется в окне). Там вся улица теперь зачумлена. Почему вы ее не заграждаете?
Солдаты протягивают веревку поперек улицы.
Но зачем же здесь? Так и к нам в дом никто не войдет! У нас же все здоровы. Стойте, стойте! Да послушайте же! Ведь мой муж в городе, он теперь не сможет попасть к нам. Звери вы! Звери!
Слышны ее рыдания и крики. Солдаты уходят. У другого окна появляется старуха.
Галилей. Вон там, кажется, пожар.
Старуха. А теперь не тушат, если есть подозрение, что в доме чума. Каждый думает только о чуме.
Галилей. Как это похоже на них! В этом вся их система управления. Они отрубают нас, как больную ветку смоковницы, которая больше не может плодоносить.
Старуха. Напрасно вы так говорите. Они просто беспомощны.
Галилей. Вы одна в доме?
Старуха. Да. Мой сын прислал мне записку. Он, слава богу, еще вчера вечером узнал о том, что рядом с нами кто-то умер, и потому уже не вернулся домой. За эту ночь в нашем квартале заболело одиннадцать человек.
Галилей. Я не могу себе простить, что вовремя не отправил мою экономку. У меня-то срочная работа, но ей незачем было оставаться.
Старуха. Но ведь Мы и не Можем уйти отсюда. Кто нас примет? Вам нечего винить себя. Я видела ее. Она ушла сегодня утром, около семи часов. Она была больна, потому что, увидев меня, когда я выходила из двери забрать хлеб, далеко обошла меня. Она, должно быть, не хотела, чтобы ваш дом отгородили. Но они все равно все узнают.
Слышен шум и треск.
Галилей. Что это такое?
Старуха. Это они шумят, чтобы прогнать тучи, в которых сидят зародыши чумы.
Галилей громко смеется.
Вы еще можете смеяться!
Мужчина спускается по улице, видит, что она перегорожена веревкой.
Галилей. Эй! Здесь перегородили и заперли, а в доме нечего есть.
Мужчина убегает.
Но не дадите же вы людям умереть с голоду... Эй! Эй!
Старуха. Может быть, они принесут что-нибудь. Если нет, то я вам поставлю кувшин молока у дверей, если вы не боитесь, но только ночью.
Галилей. Эй! Эй! Должны же нас услышать!
Внезапно у веревки появляется Андреа. У него заплаканное лицо.
Андреа! Как ты попал сюда?
Андреа. Я был здесь уже утром, стучал, но вы не открыли. Люди мне сказали, что...
Галилей. Разве ты не уехал?
Андреа. Да, уехал, но по дороге мне удалось выскочить. Вирджинию повезли дальше. Можно мне войти?
Старуха. Нет, нельзя. Ты должен пойти в монастырь Урсулинок. Может быть, твоя мать там.
Андреа. Я был там. Но меня к ней не пустили. Она очень больна.
Галилей. Ты шел издалека? Ведь уже три дня, как ты уехал...
Андреа. Да, пришлось так долго идти. Не сердитесь. Они меня поймали один раз.
Галилей (беспомощно). Ну теперь не плачь. Видишь ли, я за это время кое-что опять нашел. Хочешь, я тебе расскажу?
Андреа кивает всхлипывая.
Только слушай внимательно, а то не поймешь. Помнишь, я показывал тебе планету Венера? Не слушай ты этот шум, это ничего не значит. Так ты помнишь? И знаешь, что я увидел? Она совсем такая же, как Луна. Я наблюдал ее в виде половины диска и в виде серпа. Что скажешь на это? Я смогу показать тебе это с помощью шара и свечи. Это доказывает, что и у этой планеты нет собственного свечения. И она вертится вокруг Солнца просто по кругу, разве это не удивительно?
Андреа (плача). Конечно, и это факт!
Галилей (тихо). Я не удерживал ее.
Андреа молчит.
Но, конечно, если бы я не остался, этого не произошло бы.
Андреа. А теперь они должны вам поверить?
Галилей. Теперь я собрал все доказательства. Знаешь, когда здесь все кончится, я поеду в Рим и покажу им.
По улице спускаются двое мужчин, их лица закутаны. Они несут длинные шесты и бадейки. С помощью шеста они передают хлеб в окна старухи и Галилея.
Старуха. Там, в доме напротив, женщина с тремя детьми. Положите и ей.
Галилей. Но мне пить нечего. В доме нет воды.
Мужчины пожимают плечами.
Вы завтра опять придете?
Первый (приглушенным голосом, так как нижняя часть лица повязана платком). А кто знает сегодня, что будет завтра?
Галилей. Не смогли бы вы, когда придете, передать мне таким же образом одну книжку, которая нужна мне для работы?
Второй (глухо смеется). Нашел время для книжек. Радуйся, что хлеб получаешь.
Галилей. Но вот этот мальчик, мой ученик, передаст вам ее для меня. Это книга с картами и расчетами времени, за которое проходит свою орбиту Меркурий. Андреа, я свою куда-то засунул. Не достанешь ли ты мне такую же в школе?
Мужчины уходят.
Андреа. Непременно. Я принесу ее, господин Галилей. (Уходит.)
Галилей отходит от окна. Из дома напротив выходит старуха и ставит кувшин у дверей Галилея.
