Глава 36 Кто избил активистов?
Наступило раннее утро. Непонятное, тревожащее чувство закрадывалось в душу заключенных. Прошедшая ночь кого-то возбудила от состоявшегося акта над активом зоны, а кого-то встревожила. Сейчас работники режимной и охранной частей носятся как угорелые, разыскивая ночных погромщиков. Блатные, пацаны и мужики с замиранием сердца ждали минуты, когда по всей зоне прозвучит сигнал, за которым последует общее выступление. А пока они надеялись на сплочение и не представляли, что на самом деле их ожидает. Они не догадывались: до какой степени может ожесточиться власть, чтобы подавить бунт. Никто не мог предположить, что кто-то из них уже не вернется домой к своим родным и близким. Что кому-то не повезет, и он останется до конца своих дней калекой или получит добавочный срок за организацию и участие в бунте. Все ждали и надеялись на лучшее. И как говорили оптимисты: «Надежда умирает последней».
День выдался тревожным не только для заключенных, но и для администрации колонии.
С самого утра, вместо того, чтобы сидеть в своем кабинете, майор Ефремов прохаживался у кабинета своего начальника. Кузнецов еще не появился на работе.
Сослуживцы, проходя мимо, здоровались и поздравляли с возвращением из командировки. Подошел капитан Громов — коллега из оперчасти и поздоровался:
— Привет Лень! С выходом тебя.
— Спасибо, — мрачно ответил Ефремов.
— Что такой хмурной, не выспался что ли?
— Поспишь тут, сейчас планерка, а Кузнецова еще нет.
— Так он с утра в управлении по делам уехал, вчера предупредил, что сегодня задержится.
— Странно, а мне ничего вчера не сказал.
— Может забыл.
— Скорее всего.
Ефремов подумал: «Никак за советом к Говорову наладился, ну и туповатый он, совсем не понимает куда влез».
— Леш, я спешу, в зоне говорят ЧП, кто-то, кому-то головы поразбивал. Мне только что доложили: ДПНК и контролеры виновных ищут.
Ефремов встревожился и подумал: «Пока нет Кузнецова, зайду в зону и послушаю новости. Что там произошло?»
Он прошел КПП и направился в здание, расположенное рядом с плацем буквой «П». Поднявшись на второй этаж, открыл свой кабинет.
— Дневальный! — крикнул он заключенного. Но в ответ никто не отозвался. «Странно, куда он подевался, постоянно сидел в своей комнатушке».
Майор догадался, что его возвращения из командировки никто сегодня не ждал. Он спустился на первый этаж, где располагалась санчасть, и решил поприветствовать Инессу — медврача. Зайдя в помещение больницы, майор обратил внимание на заполненные людьми палаты. «Что-то слишком много в зоне больных развелось за время моего отсутствия». Увидев своего дневального с перебинтованной головой, Ефремов был крайне удивлен:
— Шевцов, что это с тобой? Кто тебя так?
Заключенный, увидев своего начальника, обрадовался:
— Здрасте, гражданин начальник. Я не знаю, кто это был, все лица были закрыты повязками. Сегодня ночью меня разбудили и сказали, чтобы я отказался от должности дневального оперчасти, пообещали придушить. Я попробовал вырваться и позвать на помощь, но мне дали по голове. Дальше я ничего не помню, очнулся в медсанчасти.
— Так… — Ефремов обвел взглядом палату и вымолвил, — эти тоже?!
Вошел осужденный Сергеев и, поздоровавшись, протянул майору белый халат.
— Засунь его себе: знаешь куда, — произнес Ефремов со злобой, что здесь происходит?
— Людей приводят избитыми, а кого и приносят.
— Инесса Петровна еще не пришла?
— Она со вчерашнего дня в отпуске.
— Как? Она была уже в отпуске!
Сергеев пожал плечами:
— Гражданин начальник, можно я пойду, мне людям помочь нужно.
— Черт побери, — выругался майор, — пойду разбираться с этим кошмаром.
Выскочив на улицу, он увидел троих, идущих ему на встречу прапорщиков.
— Где ДПНК?
— Он уже делает обход по колонии. Товарищ майор, а Вы разве ничего не слышали?
— Чего не слышал?! Я только вчера вечером из командировки приехал.
— Да тут такое творится. Зэки во всех отрядах друг другу ночью головы разбили.
Делая выводы по утренним сводкам о ночных побоях осужденных, начальство колонии стояло на головах. ДПНК вызвал дополнительный наряд контролеров, и они вместе с непострадавшими активистами обходили все отряды, пытаясь выявить по горячим следам нападавших. Но обходы пока не приносили никаких результатов. Никто ничего не видел, и не слышал. Все спали.
Написав рапорт начальнику колонии, ДПНК перепоручил оперативной части вести работу по розыску смутьянов.
Начальник колонии Серебров рвал и метал:
— Где Кузнецов, почему до сих пор его нет на работе, что вообще происходит у вас под носом? Быстро ко мне Ефремова и остальных оперативников. Сейчас же вызовите ко мне командира охранной роты и начальника караула.
Начальник оперчасти не заставил себя долго ждать.
— Так, Ефремов, полдня тебе на розыски зачинщиков, перерой мне обе зоны и чтобы после обеда я собственными глазами видел всех в изоляторе.
— А Кузнецов?
— Что Кузнецов?! Пока он прохлаждается по управлениям, здесь блатные мрази бойню затеяли. Поднимай все службы, усиливай наряд контролеров, бери себе в помощники, кого сочтешь нужным и наводи в колонии порядок. Кто сейчас из режимной части на месте?
— Лейтенант Брагин.
— Пусть берет сопровождающего и быстро в ШИЗО для усиления.
— Как быть с осужденным Дроновым? Это первый кандидат в подозреваемые зачинщики.
— Посадить, допросить, изолировать, эту вошь воровскую!
Полковник был вне себя от нахлынувшей на него ярости.
Не успел Ефремов выйти из кабинета начальства, как столкнулся с Кузнецовым.
— Евгений Федорович, в колонии ЧП. Мною получен приказ от Сереброва произвести задержание всех, кто причислен к блатным и водворить в ШИЗО.
— Доложили уже, — пробурчал майор, — ладно Ефремов, после договорим, собирай людей и по отрядам.
— Громов, возьми несколько человек, и дуйте в промзону, делайте обыски, всех недовольных в изолятор, — распорядился Ефремов.
— Как ты считаешь, — обратился Кузнецов к Ефремову, — это подготовка к чему-то серьезному со стороны блатных?
— Это не что-то, а бунт в зародыше. Дронов специально мутит воду, а ты этого не хочешь замечать, — Ефремов тоже перешел на «Ты» — его нужно срочно брать.
— Тогда быстро во второй отряд, — заторопил Кузнецов.
Собралось человек двадцать, включая смену дежурных прапорщиков и сержантов. Направляясь по центральному плацу, Ефремов в полголоса сказал своему начальнику:
— Евгений Федорович, предоставь мне задержание Дронова.
Кузнецов понимающе кивнул.
Дронов и еще несколько осужденных находились рядом с бараком второго отряда. Увидев, приближающуюся группу ментов вор предупредил, чтобы держали себя в руках, и силу применять только по его команде.
Сотрудники колонии подошли вплотную к группе заключенных, пытаясь взять их в полукольцо.
— Осужденный Дронов, прошу следовать за нами на вахту, — сказал решительным тоном Ефремов.
— Майор, я не понял, что- то случилось? Конкретно меня проводить, или вам еще кто-то нужен?
— Всех присутствующих здесь тоже, — объявил начальник оперов.
— Позволь спросить, а на каком основании?
Дронов взглянул на Кузнецова, но он отвел взгляд.
«Понятно, — подумал Дронов, — здесь Ефрем всеми заправляет».
— На основании приказа начальника колонии, — продолжил Ефремов.
— Ты меня в чем — то конкретно обвиняешь, или блажь вошла тебе в голову?
— Дронов, я смотрю, ты слишком умный, давай без лишних разговоров. Давай — давай вперед!
— Остынь начальник, ответь на вопрос сначала, за что меня на вахту?
Дрон кинул взгляд на территорию, где располагались другие отряды. К его бараку продвигались небольшие группы заключенных.
Менты стягивали кольцо вокруг Дронова и его подручных, не замечая, что сами постепенно оказываются окруженными подошедшими зэками.
— Короче, начальник, мы сейчас мирно разойдемся, а потом в присутствии прокурора по надзору и ряда заключенных будем говорить, другого базара у нас не получится.
Два прапорщика попытались взять вора под руки, но тут же оказались зажаты со всех сторон. Грубыми движениями х оттесняли в сторону. Пока смена контролеров пыталась понять, что происходит, заключенные зажали их в плотное кольцо, и инициатива мгновенно перешла на сторону осужденных.
— Майор, не делай необдуманных действий, иначе пожалеешь об этом, — Дрон обвел взглядом ментов и обратился к ним, — вас тоже это коснется, если сейчас не развернетесь и не свалите по добру по здорову…
Его слова были поддержаны дружным смехом заключенных. Раздались колкие высказывания: кто-то из толпы поддержал вора:
— Валите отсюда менты позорные и козлов своих прихватите, а то устроим вам Варфоломеевскую ночь.
Толпа угрожающе зашумела, давая понять начальникам, что шутить с ними не собираются.
— Это что, бунт?! — еще не веря своим глазам и ушам, произнес Ефремов, — а ну немедленно разойдитесь по отрядам.
— Заткните ему глотку, — выкрикнул кто-то из толпы.
Дрон поднял руку, шум постепенно стих.
— Нет, это не бунт, а пока первое предупреждение от осужденных всей зоны. Сейчас ты развернешь всю легавую свору, и чешите к хозяину. Через час вся зона соберется на центральном плаце, и я зачитаю все имеющиеся к вам требования.
— Требования! — переспросил Кузнецов, — Дронов будь благоразумен, за кого ты просишь, у них и так все есть.
Толпа опять угрожающе зашумела.
— А вот об этом мы и поговорим, что нам положено и чего не хватает. Все, базар закончен.
— Дронов, что ты делаешь? — пытался предостеречь Кузнецов, — ты прекрасно понимаешь, что ваши требования — это тупиковая ситуация. Мы — администрация не вправе что-либо решать, мы только поддерживаем порядок.
— Вот именно, порядок, а на самом деле вы слишком на себя много берете, и чтобы у вас не было иллюзий по поводу случившегося, мы твердо заявляем — встретимся на плацу! Братва расступитесь, пропустите начальство, — крикнул Дронов.
— Ну, хорошо, — злобно сказал Ефремов, — мы вынуждены под давлением покинуть это сборище, но запомни Дронов: за подстрекательство к бунту тебя осудят. Пока еще не натворили бед, опомнись! Через час уже будет поздно…
— Слушай ты — оперативная ищейка, — прервал его Дрон, — от хозяина мы требуем, что нам положено по закону, а ваше собачье дело выслушать заключенных. Не провоцируйте нас на жесткие действия, и мы разойдемся красиво, как в море корабли, в противном случае ваши чугунные головы полетят быстрее, чем наши.
Как было условлено, одновременно с действиями Дрона, Воробей с десятком крепких пацанов блокировали вход в первый отряд. Он зашел внутрь барака и громко объявил:
— Слушайте внимательно! Всем баллонам и прочей административной нечисти запрещается покидать территорию отряда, кто попробует нарушить приказ, будет жестоко наказан.
Со шконок повскакивали активисты, отдыхающие после работы и вахты.
— Это кто такой прыткий! Чё там буровишь, ты кто такой? — к Воробью подошел СэВэПэшник (сектор внутреннего порядка), — ты в отряде голос свой имей, чё сюда приперся?
Не успел он закончить, как сильный удар в челюсть поверг его на пол. Сашка, Зеля, Глазун, и еще несколько человек кинулись на активистов: в ход пошли не только кулаки, но и палки. Поняв, что с ними поступят только так, активисты сбились в один угол и ощетинились кулаками. Один из них, откуда — то достал арматуру, и выступил перед безоружным Воробьем.
— А моего дружка, не хочешь отведать?
Он стал размахивать железкой перед лицом Воробьева. Сашка, уклоняясь от ударов, отскакивал: пригодилось умение в боксе. В члена СВП кто-то из братвы запустил стул. Воспользовавшись заминкой, Сашка и находившийся рядом Зеля, кинулись избивать активиста. Только когда он упал на пол и сжался, прикрывая живот руками, они перестали его пинать. Подоспело еще несколько человек, вооруженных палками и арматурами. Раздались крики, взывающие о помощи, кто-то из актива истощенно визжал и молил о пощаде. Кругом стояла ругань и восторженные восклицания пацанов, им удалось сломить сопротивление оставшихся на ногах активистов и, добивая: кого пинками, кого прутками, нападавшие согнали всех в комнату отдыха. Туда же стаскивали тех, кто уже не мог двигаться.
— Я еще раз предупреждаю, хоть одна мразь высунет голову из комнаты, будет сразу же уничтожена, — решительно заявил Воробей.
— Санек, принимай пополнение, — раздался голос одного из мятежников, — в полку козлов прибыло.
Завели еще несколько человек, изрядно побитых. Одного даже пришлось тащить под руки, голова у него была пробита, и из раны текла кровь. Это были заключенные из хозобслуги: библиотекарь, банщики, парикмахер, каптерщики, то есть те, кто занимал в зоне «теплые места». В первый отряд сводили активистов, то есть тех, кто попал под руку бунтарей, а кому посчастливилось, уже бежали к вахте под покровительство администрации.
Неожиданно со стороны изолятора раздался вопль, находящиеся недалеко заключенные обратили внимание, что повязочник, дежуривший на вышке, кричит во все горло:
— Начальник, помоги, они же убьют меня. Ну что же вы стоите?
Он обращался к стоявшим на крыльце КПП офицерам и прапорщикам, но они уже ничего не могли сделать: плац заполнялся заключенными, вооруженными палками и арматурами. Услышав о волнениях в жилой зоне, мужики бросили работу и потянулись из ворот промзоны к общему скоплению людей.
Двое заключенных, взгромоздившись на забор, подпиливали главные стойки вышки, расположенной на углу территории штрафного изолятора. Под собственной тяжестью и метавшегося по ней СВП-эшника, вышка угрожающе раскачивалась: еще несколько движений пилы и… вышка со скрипом рухнула на землю. Обезумевший от страха повязочник успел что-то выкрикнуть, и грохнулся всем телом об асфальт. Двое заключенный подхватили потерявшего сознание активиста и поволокли в первый отряд. Кто-то уже завесил вход белой простыней и прикрепил крест — накрест две красные полоски, подсказывая, что здесь дополнительно располагается санчасть.
Дрон не давал распоряжения захватывать вольнонаемных сотрудников, единственное, о чем он сразу распорядился, отнесясь гуманно к работникам колонии: разрешил покинуть территорию зоны учителям школы и продавцам магазина.
К Дронову и Макару подошли возбужденные зэки и попросили подойти к вахте. На площадке стоял капитан — начальник четвертого отряда, а за его спиной, расположившись за закрытой решеткой, стояли солдаты с автоматами.
— Дронов, ты не всех наших сотрудников отпустил, прикажи своим, пусть учительницу освободят.
— Ты чё говоришь-то! Всех отпустили до одного.
— Не всех, Натальи Петровны — преподавателя русского языка нет среди отпущенных.
Дрон махнул рукой Воробью:
— Санек, бери пацанов и рвите в школу. Похоже, какая — то училка испугалась и где-то в школе прячется.
— Щас командир, отыщем ее, — успокаивал Макар капитана.
— Дронов, не нужно ее обижать, — просил начальник отряда.
— Никто ее пальцем не тронет, — заверил вор.
Сашка, подойдя к двери школы, дернул за ручку, но она оказалась заперта изнутри. Зеля стал пинать ногами в дверь, а Глазун пошел смотреть в окна. Никто не отзывался. Минут через пять внутри послышался голос:
— Чё надо?
— Ты кто такой, и что там делаешь? — спросил Воробьев.
— А вам какая разница, — послышалось в ответ, — мы вас не трогаем, так что валите отсюда.
Вдруг изнутри раздались еще выкрики и последующий смех:
— Сейчас мы тут одну сучку отстираем и выйдем.
Зеля, посещавший одно время школу, сразу же понял в чем дело.
— Санек, они твари решили Петровну изнасиловать.
Воробьев с силой бил кулаками в дверь и кричал:
— Вы, крысы поганые, отпустите училку, а не то…
По двери изнутри кто-то сильно ударил, заглушив Сашкины слова.
Глазун, махнув пацанам рукой, подбежал к оконной раме. Его подхватили под руки. Двумя ногами он вынес окно, стекла со звоном рассыпали по полу. Воробей заметил, как внутри заметались люди, и двое подбежав к окну, угрожающе замахнулись палками.
— Не лезьте сюда, бошки поразбиваем.
— Вы, уроды, отпустите женщину, — предупредил Сашка.
— Ага, щас! Это наш трофей. Тебе чё, суку ментовскую жалко стало?
— Гнида поганая, какая она тебе ментовка, — закричал Зеля, — она же учительница.
— Да пошли вы…,- в ответ посыпались матерки и угрозы.
— Пацаны, ломай двери, а мы попробуем в окно, — крикнул Воробей и, сбивая прутком арматуры остатки стекл, ринулся в проем.
Ворвавшись через двери и окно, Воробьевские пацаны обезоружили троих зэков. Одному Сашка вдарил так, что его ноги оторвались от пола.
— Где училка? — Глазун замахнулся на другого арматурой.
— Там, в каптерке у дневального, — испугавшись, пролепетал заключенный.
Сашка с пацанами ринулись по коридору. Зеля знал где расположена комнатка и указал на дверь. Воробей, что есть силы ударил ногой, выбив внутренний замок. Все, кто находился по обе стороны двери, от неожиданности замерли: в углу, на топчане лежала женщина с завязанным ртом, а на ней, расположившись всем телом, пыхтел дневальный школы. Второй зэк держал руки учительнице.
Увидев разъяренных пацанов, насильники замешкались и не успели прийти в себя, как на их головы, плечи обрушились удары железными прутами. Женщина, и так обезумевшая от страха, забилась в угол и пыталась сорвать со рта повязку. Когда ей это удалось, по всей школе разлетелся ее душераздирающий крик.
Сашка снял с себя куртку и накрыл учительницу, а Зеля, выставив вперед руки, стал ее успокаивать:
— Наталья Петровна, Вы меня помните? Это же я — Сергей Зельдман. Успокойтесь, мы пришли Вам помочь.
Учительница, узнав своего ученика, притихла. Пацаны с каким — то скорбным видом смотрели на распухшее и избитое до крови лицо женщины. И тут она не выдержала: отвернувшись к стене, разрыдалась в голос. Она надрывно плакала, с неестественным завыванием, и все время сталась закрыть курткой оголенные ноги. Зеля махнул всем рукой, и пацаны вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через некоторое время плачь прекратился и только слышался уговаривающий и успокаивающий голос Сергея.
Он вывел ее уже одетую и, поддерживая за плечи, повел к выходу. Пацаны, проводив их взглядом, схватили двух насильников и заволокли в класс. По всей школе разнеслись ужасные вопли, сменившиеся плаксивыми просьбами — не убивать, затем все смолкло. Обоих, лежавших в собственной крови на полу, бросили, даже не убедившись: остались ли они живы после жестокого мордобоя.
Когда бедную учительницу вели до вахты, заключенные притихли, затем по толпе прошелся ропот и кто-то спросил:
— Кто ее так?
— Там — в классе, спроси у козлов, если они смогут еще чего-то сказать, — ответил Глазун.
Дрон, когда услышал рассказ Сашки, приказал троих отвести в промзону.
— Поступайте с ними на свое усмотрение.
Когда женщина скрылась в глубине коридора вахты, один офицер выхватил у солдата автомат и передернув затвор, направил ствол на толпу зэков:
— Твари, б…., положу всех.
У него успели вывернуть из рук оружие и увести с вахты.
— Сашка подошел к крыльцу и в запале выкрикнул:
— Вам нужно время, для того, чтобы судить этих тварей, а мы не стали ждать…
— Что вы с ними сделали? — спросил майор с повязкой «ДПНК» на рукаве.
— Наказали. Может вам отдать трупы?
— Так вы их убили?!
— Не знаю, они там, в школе валяются.
Мужики, понимая, что начинается бунт, осмелели. Вооружались кто чем: кто ломал кровати и выбирал себе увесистую трубу, кто валил деревянный забор и, отрывая доску, примерял в руке.
Дрон и Макар, после инцендента с учительницей, примкнули к многочисленной толпе. Стоя на плацу, он махал руками и что-то выкрикивал, привлекая к себе внимание. Постепенно шум и крики утихли.
— Мужики! Первое действие выполнено, мы оказали неповиновение ментам и они будут вынуждены нас выслушать. Второе — мы изолировали козлов и перекрыли им выход из зоны, теперь им придется с нами считаться, они находятся под наблюдением братвы в первом отряде.
Я призываю вас не громить зону, пока для этого нет надобности, если менты откажутся выслушать нас, то мы будем вынуждены объявить тотальный бунт, пока сюда не приедут прокурор по надзору и начальники с управы.
Раздались возгласы одобрения.
— Мы не стадо баранов и не кучка тех отмороженных тварей, которые только что расправились с женщиной. Активисты — это наши враги, с них особый спрос, а простые люди не должны отвечать за наши разборки с ментами. Правильно я говорю?!
— Он прав! — раздался голос из толпы и его подхватили сотни других. На какой-то миг над плацем воцарилась тишина, и чей-то писклявый голос выкрикнул:
— Да здравствует революция!
Толпа заключенных разразилась громким смехом.
Дронов предвкушал первые шаги победы, но он понимал: пока мужики управляемы, с ними можно идти рука об руку, но как только толпа выйдет из-под контроля, все пропало, их уже ничем не остановишь. Начнутся бессмысленные погромы и грабежи, зону подожгут и в таком хаосе бесполезно наводить порядок. Потому ходили среди мужиков авторитетные пацаны и разъясняли, что еще рано поднимать бунт. Постепенно зона успокоилась, и все стали ждать переговоров с начальством.
